Бремя свободы осилит счастливый

Кубы были разобраны, присадки размешаны, Оптимус привычно занял самое массивное кресло. — Итак, продолжаем. — Он окинул взглядом мехов и улыбнулся тому, что сидел чуть в стороне от всех: — Джазз, что с твоей разведгруппой? — Готова завтра выдвигаться, босс. — Джазз отсалютовал ему. — С ними поедет Магнус. Он останется и оценит размеры оборудования нашего циклопа, а остальные двинутся дальше, вдоль Ржавого моря. Праул нахмурился: — Без оценки города? Ультра Магнус останется один? — Там нечего исследовать. — Джазз пожал плечами. — Я решил не привлекать их к транспортировке оборудования, с их скоростями они от мониторов Шоквейва оставят одни обломки. Я когда там ехал за Оптимусом, все кочки днищем пересчитал. А у Магнуса трейлер вместимый, он, возможно, что-то заодно и перевезёт. Магнус сам предложил помочь. — Хорошо. — Оптимус кивнул. — Кого ты поставил в группу? — Половину ты знаешь: Балкхэд, Уилджек, Смоукскрин. Вместо Персептора и Амбулона поедут Фёст Эйд лидером экспедиции и Сайдсвайп… просто в роли ещё одного скоростного штурмовика. На всякий случай. — Фёст Эйд? — Я разве не рассказывал? — совершенно неискренне удивился Джазз. — Наш тихий и спокойный Фёст Эйд внезапно захотел включиться в полноценную исследовательскую группу. Или, может, захотел не он сам, а Сайдсвайп, и Фёст Эйд просто-напросто не рискнул подпустить к своему красному сорвиголове другого медика. Так или иначе Амбулон остался в резерве, а отправится Фёст Эйд. — Рэтчет мне об этом не сообщал. — Наверное, тоже забыл. — Наверное. Бросив взгляд на Праула, Оптимус заметил, что тот не отпил из куба ни глотка. Когда Оптимус вопросительно указал взглядом на куб, Праул всё-таки поднёс тот к губам, но движение выглядело усталым и больше произведённым из вежливости. Возможно, зря Оптимус решил устроить это маленькое совещание на четверых. Но последнее декацикловое собрание прошло в настолько неуютной атмосфере, что он тогда почти решился покинуть зал, чтобы остальные мехи в его отсутствие смогли бы нормально обсудить текущие проблемы. Да, оба последних доклада Джазза о личных встречах Мегатронуса неожиданно вывели на общий экран личные неудачи Оптимуса, но это в общем-то ничего не меняло. По крайней мере для самого Оптимуса это ничего не меняло. Он решил начать с Праула и Джазза. Для того, чтобы малое собрание не перешло к личным темам, подстраховался присутствием Рэд Алерта. И всё равно, видимо, просчитался. Расслабленная, чуть усталая обстановка, присущая подобным вечерним собраниям в его кабинете, не складывалась. Он старался делать всё, как раньше: снизил громкость голоса, смягчил приказной тон интонаций, рассказал забавный случай в Социальном Центре, когда один нейтрал совершенно не признал в нём Оптимуса Прайма. И всё же тягостная тональность встречи почти не изменилась. Радовало, что хотя бы Джазз перестал выглядеть так, что вот-вот сорвётся по любому придуманному поводу за дверь. — Праул, всё хорошо? — Да, сэр. — Оптимус терпеливо ждал. Наконец Праул, покосившись на Рэд Алерта, неохотно продолжил: — Я не могу одобрить присутствия Шоквейва в Научном центре без возможности прямого и незамедлительного контроля над ходом его экспериментов. В случае чрезвычайной ситуации шанс вовремя предотвратить катастрофические последствия для сектора смешанного заселения или города в целом ничтожно мал. Я могу предоставить статистические данные: способности Шоквейва превышают скорость нашего реагирования. — Не нужно. — Оптимус покачал головой. — Понимаю твои опасения. Мне тоже страшно пускать его в самый центр города. Однако я полагаю, что его идеи не столь привязаны к личности Мегатрона, как к самой возможности продолжать заниматься наукой. Я ожидаю, что он будет нам полезен. — Вероятность этого велика, сэр, но риск неизмеримо выше. — И всё же я побуду оптимистом, — улыбнулся Оптимус над древним до ржавости каламбуром. — Не для того мы строим экономику Нового Айакона с нуля, не для того наказываем своих же товарищей-автоботов по той же строгости закона, как и представителей других фракций, чтобы ликвидировать Шоквейва и добить Старскрима просто потому, что боимся не справиться с их контролем. Проще уж тогда добивать из фиолетового списка всех и каждого — без лишних трат времени на оценку их потенциальной опасности. Я понимаю, что… На личной частоте… на частоте Мегатрона?.. шёл вызов. — …это с непривычки сложно каждому из нас, — продолжил он, — но я хочу, чтобы обе стороны увидели рядом с собой обычных мехов. Гениальных и простодушных, жестоких и наивных, растерянных и решительных. Если у нас не получится, расчистим Праймасу рабочий верстак для третьей расы Кибертрона. Уйдём в небытие так же, как в своё время угасли предаконы. Давая Праулу время осмыслить свои слова, он ответил на вызов. «Да?» «Орион! Ага, получилось! Я хочу тебе кое-что…» «Подожди, пожалуйста. У меня встреча». Он поднял взгляд на Праула, который явно хотел возразить. — Прощу прощения, Праул. Мне нужно ответить на личном канале. Я сейчас вернусь. Дождавшись кивка в ответ, Оптимус прошёл в подзарядочную и закрыл за собой дверь. — Да, Мегатронус? — ответил он голосом, решив не сбивать Мегатронуса с толку эмоциональными маркировками глиф, которые стали широко употребляться в частных беседах уже во время войны. — Ты там, что ли, не один, Орион? — Нет, не один. У нас небольшое совещание. Что ты… — Какое ещё совещание в такое время? Нахмурившись, Оптимус сверился с хронометром. Нет, световой полуцикл ещё не закончился. — Обычное неформальное совещание за кубом энергона. Так чего ты хотел? — С кем это ты совещаешься в такое время за кубом сверхзаряженного? — Вовсе не… Мегатронус, как ты сумел связаться со мной? — Я же сам дал тебе эту частоту. В голосе на той стороне линии послышалась обида, и Оптимус пригасил оптику и сел на край подзарядочной платформы. Разве это Мегатронус поделился одной из своих прошивочных частот? Не наоборот? Ладно, неважно. — Я рад, — мягко сказал он, — что Нокаут починил тебе передатчик. У тебя с ним всё хорошо? — А должно быть плохо? Нормально всё, иначе как бы я с тобой сейчас разговаривал? Или ты про Нокаута? — И про Нокаута тоже. У тебя с ним… Он тебя устраивает? — Само собой, — рассмеялся Мегатронус. — Иначе я бы уже нашёл себе кого-нибудь другого. — Хорошо. — Оптимус заставил себя улыбнуться, даже если Мегатронус его не видел. — Я очень рад за тебя и благодарен, что ты захотел со мной поговорить, но, может, я лучше свяжусь с тобой позже? Через примерно джоор ты ещё не будешь в подзарядке? — Нет, давай сейчас. А потом пойдёшь на своё «неформальное совещание». Ты завтра после десятого светового джоора свободен? Нахмурившись, Оптимус проверил расписание. Он планировал пройтись по смешанному сектору, спокойно, не тревожа закончивших смену строителей, посмотреть состояние Дворца Праймов, оценить готовность залов к переезду лабораторий. — Смотря для чего, но в целом — да. Мегатронус молчал. По тону статики Оптимусу показалось, что он на время и вовсе заглушил передатчик — или что-то прервало сигнал. — Мегатронус? — спросил он. И невольно бросил взгляд на дверь, ведущую в кабинет. Не мог же Рэд Алерт по собственной воле разорвать этот вызов просто из-за личности собеседника? — А, да, Орион, я тут. — Что-то случилось? — Нет, всё хорошо. Ты, может, слышал, что мы тут с одним здоровяком кое-что не поделили? Я его убедил, что он не прав и что его видение на то, чья оптика что лучше отражает, не совпадает с моим. Оптимус прокрутил в процессоре фразу ещё раз. — А что именно должна отражать чья оптика? — аккуратно переспросил он. — Цвет моей оптики ему не понравился, — охотно ответил Мегатрон, и Оптимус представил торжествующую широкую ухмылку во все клыки. — Автоботская слишком, по словам этого перегруженного на нижний сектор оплавка. Так что… к-хм… мы немного почистили друг другу обшивку, в итоге этот твой офицер-законник, Ультра Магнус, выдал мне купон на бесплатное посещение какого-то автоботского клуба. Сказал, что там можно законно драться. Это правда? — Да. Там не обязательно драться, в первую очередь это корпусно-терапевтический зал. Но на групповые или парные боевые тренировки он тоже рассчитан. — М-м, Орион, а ты точно уверен, что твои автоботы правильно понимают понятие «клуба»? В клубах обычно играет музыка, цистернами льётся сверхзаряженное, а мехи интерфейсятся в каждом тёмном закутке. А меня, получается, пригласили на легализованную арену. Как это понимать? Оптимус вздохнул, даже не пытаясь заглушить звука. — Так и понимай, Мегатронус. Таковы нынешние развлечения. Тебе не нравится, как Джазз устроил свой бойцовский клуб? — Джазз? Это его заведение? — Да. — Тогда не удивительно, что ты это разрешил. Ты всегда питал к этому проныре много большую симпатию, чем… — Мегатронус. У меня в кабинете сидят три меха, у всех был длинный цикл и все они тоже хотят уйти в подзарядку. Чего конкретно ты от меня хотел? — Пойдёшь со мной завтра потренироваться? — Почему я? — А с кем мне ещё? Не с Нокаутом же! — После десятого светового джоора? — Ага. Ты и я. А то я скоро кому-нибудь искру от скуки вырву. Так хоть посмотрю, на что ты способен. Опершись спиной о стену, Оптимус посмотрел на размещённый под потолком голопроектор. Неужели в его городе это и правда два самых доступных и привлекательных развлечения: или взбить частоты процессора дозаправочными смесями, или выбить его прямыми ударами слишком сильных чужих кулаков. — Хорошо. Я буду к этому времени у клуба. — Подумав мгновение, он всё же решил добавить: — Одно условие, Мегатронус. — Да, Орион? — Только ты и я. Никаких зрителей. Арену из нашей тренировки я устраивать не собираюсь. — А что не так? — Это моё условие. Или соглашайся, или нет. Казалось, в канале снова пошли шипящие помехи, или же то был выдох чужой вентиляции. Наконец раздалось протяжное, с необъяснимо вопросительной интонацией хмыканье. — Хорошо, Орион, мой стеснительный новоайаконский собрат. Без свидетелей, только ты и я, и посмотрим, кто из нас сильнее. По хребтовой оси прошла дрожь. Сколько раз он слышал эту предвкушающую интонацию? Сколько раз представлял, как когти пробивают нагрудную броню и вырывают вместе с Матрицей и его искру? Сколько раз встряхивал себя на битву напоминанием о тысячах, сотнях тысяч искр, которые неизбежно угаснут вслед за его искрой? — Доброй подзарядки, Мегатронус. Прости, мне нужно идти. — Беги-беги, Орион. А завтра весь твой вечер — мой. Направив напоследок по каналу связи дружелюбную глифу, Оптимус разорвал сигнал. Искра неровно пульсировала, но он заставил себя подняться на ноги и направился в кабинет.

***

Приближаясь к клубу, Оптимус даже в сумерках узнал отблески света на шипастых плечах Мегатронуса, который на полторы головы возвышался над группой крашенных в неброские цвета мехов. Оптимус прибавил скорость, опасаясь, что назревает конфликт, но вдруг Мегатронус расхохотался. — …В шлак уройся, — посмеиваясь, сказал тот вправо от себя. — Я уже занял это время. Когда Оптимус вежливо трансформировался, не доезжая до группы десятка мехаметров, один из группы обернулся на него — и пихнул локтём соседа. Вскоре все пять пар оптик и один визор сфокусировались на Оптимусе, а потом мехи торопливо расступились. По общей цветовой гамме они казались нейтралами, он не заметил ни одной инсигнии на их корпусах. Показательно не замечая тревожно сбоящих полей, Оптимус продолжил идти к Мегатронусу. Мелькнула мысль, стоит ли обнять или обменяться воинским рукопожатием равных, но всё же он предпочёл остаться на нейтральном дружеском расстоянии и лишь добавил в поле мягкий полутон. — Здравствуй, Мегатронус. Я не опоздал? — Нисколько, брат. — Мегатронус мотнул головой: — Пойдём, пока ещё кто-нибудь не наложил лапы на нашу арену. Словно в древние времена они шли рядом с друг другом, только теперь Оптимус привлекал опасливого внимания не меньше Мегатронуса, наравне с непобедимым Чемпионом Каона. Когда когтистая ладонь обняла его за плечи, Оптимус едва сдержал вспышку боевых протоколов. — Кто не успел — тот опоздал, — крикнул вдруг Мегатронус себе за спину и нажал на плечо Оптимуса с такой силой, что они едва не столкнулись корпусами. — Сколько у тебя времени, брат? — Что ты имеешь в виду? — Когда ты планируешь возвращаться к себе? — Несколько джооров у меня полностью свободны. Как ты и просил, я освободил вечер под твою тренировку. В прищуренной оптике Мегатрона промелькнули знакомые что-то замышляющие нотки, и Оптимус нахмурился. Они зашли в атриум, и Мегатронус уверенно свернул в коридор, ведущий к залу. — Ты уже занимался здесь? — спросил Оптимус. — Не-а. Видел тренировочный сектор Большой Каонской арены — видел их все. А ты? — Джазз однажды меня приглашал. На тот момент отделка зала не была закончена, в связи с чем мне интересно, успел ли он доделать всё, что планировал. Аккуратное упоминание Джазза не вызвало почти никакой реакции, Мегатронус только хмыкнул. Когда коридор вывел их к залу, их остановил настенный плакат, на котором стояла яркая глифа, требующая обязательного прочтения. — Ага… так… Как и было в памятке, — пробормотал Мегатронус. — Применение встроенного оружия запрещено… Ну-ну. Проводится медицинское наблюдение, за предварительной консультацией обращаться… Напоминающие сигналы, ага, за пятнадцать и пять кликов до конца сессии. М-м-м. Только пульсаровое оружие… Что это такое, Орион? — Пульсаровое оружие? — Да. — Технология сродни той, что использовалась в защитных щитах Праймовой стражи. Поле реверсивного типа, только оно не на твоей обшивке, а внутри самого клинка: встречая препятствие, поле клинка смягчает силу воздействия. Я покажу. Когда Мегатронус ввёл код на замке двери, Оптимус вошёл за ним в зал. Он проследил, чтобы дверь закрылась, установил запрет входа для посторонних и повернул в угол к типовому стенду с оружием. Видел один боевой зал — видел их все. — Оружие безопасное и бывает всех типов: и для ближнего боя, и стрелковое. — Оптимус окинул взглядом уложенные в полости одна за другой рукояти. — Полагаю, пока что в наличие только базовые мечи. Или предпочтёшь безоружный бой? — Нет уж, давай мечи. Кивнув, Оптимус выбрал рукоять под свою руку и показал Мегатронусу, как активировать пульсаровое поле. От короткого тупого псевдолезвия длиной меньше его ладони замерцало кислотно-зелёное поле, делая клинок раза в четыре длиннее, чем пластина передатчика. — Как видишь, оно вполне ощутимое. — Он обхватил ладонью лезвие и слегка нажал. По поверхности поля пошла желтоватая рябь. — В отличие от стандартного защитного поля здесь добавлена цветогенерация, чтобы сразу была видна сила удара. Интенсивность соударения влияет на интенсивность свечения. Под внимательным взглядом Мегатронуса он вытянул вторую руку перед собой и сначала ударил клинком по ней несильно, потом с всё большей силой, а потом сверху вниз — косым колющим ударом. От первых двух ударов лезвие вспыхивало сначала жёлтым и оранжевым, а на третьем — полыхнуло красным и, силой противодействия оттолкнувшись от брони, погасло. — И ты остаёшься без клинка и не можешь продолжать бой. — У нас не бой, а тренировка. — Оптимус кивнул на автоматически восстановившееся лезвие. — Если ты пропускаешь прямой удар, отдача поля даст тебе почувствовать, с какой силой тот был нанесён, но без опасных последствий. — Протянув руку, он предъявил Мегатронусу яркий ожог на наручной броне. — Потом всё можно заполировать. Он поискал взглядом ремонтный ящик, который должен быть… должен быть где-то… А, вот он! Как он и ожидал, за между стендом и стеной был задвинут ящик с самыми простыми материалами: светлой и тёмной матовой полиролью и парой упаковок с полировочными тряпками. Когда он поднял взгляд на Мегатронуса, увидел, что тот до сих пор с непонятным вниманием смотрит на безобидный, не длиннее пальца ожог. — Ты разберёшься по ходу, — улыбнулся Оптимус и, подумав, выбрал рукоять Мегатронусу сам. Того же типа, что и себе, но более длинную, под его когти. — Если тебе интересно, это не только оружие, но и аналитическая система. При желании можно потом посмотреть статистику с самого клинка, его лог хранит информацию о количестве попаданий, оценку силы ударов и критичности условных ранений. Во время достаточно сильного удара, способного условно пробить обшивку, пульсар поля во время выключающего импульса считывает близость энергонных жил. Таким образом можно более-менее оценить ценность каждого удара. Для тех, кто увлекается подобной статистикой. — Судя по тону, ты не увлекаешься. — Честно сказать, нет. — Почему? Оптимус посмотрел в лицо Мегатронуса, который всё так же недовольно хмурился и не спешил активировать собственный клинок. «Потому что если бы я тренировался на летальность поражений, мало кто из моих бойцов выдержал бы против меня дольше десяти кликов». — Не люблю рисковать оборудованием: слишком сильные удары перегружают компенсирующее поле отдачи. В своих тренировках я больше внимания уделяю ловкости и быстроте движений. Там прямые удары менее важны и не становятся самоцелью. Мегатронус неясно хмыкнул. — Но сейчас ты будешь не против прямых ударов? — Решаешь ты. Я подстроюсь. Его ответ как будто вызвал у Мегатронуса досаду, только Оптимус не мог понять, почему за всего несколько кликов настроение у того настолько испортилось. Ему не нравится зал? Не нравится сам принцип безопасной тренировки? Или ему хотелось, чтобы по краям зала толпились мехи и с восхищением смотрели за битвой их Чемпиона? — Тогда давай по древним правилам Арены: это твоё безопасное оружие, но в остальном разрешено всё. — Нет. По правилам тренировки: оружие безопасное, проводку друг другу не выдирать, непоправимых повреждений не наносить, в камеру искры не бить. В остальном разрешено всё. «Без свидетелей», — вспомнилась вдруг фраза из вчерашней беседы. — Посмотрим, — буркнул Мегатронус. Активировав клинок, он прошел на середину зала, и Оптимус тоже занял место в центральном квадрате. Он догадывался по позе Мегатронуса, что тот при первой же возможности перейдёт к прямому корпусному столкновению. Будет, как обычно, полагаться на собственную крепкую броню и когти, про которые Оптимус забыл уточнить. Ладно, уже поздно. Устойчивее расставив ноги, Оптимус чуть наклонился корпусом вперёд, чтобы удар пришёлся в укреплённую грудную броню, и захлопнул маску. И вдруг Мегатронус, который только что собирался рвануть вперёд, выпрямился и неверяще посмотрел на него: — Боевая маска, Орион? — Да. Что-то не так? — Нет, ничего. — Это часть моего корпуса, всё честно, — добавил Оптимус, хотя Мегатронус уже вернулся к боевой позиции. Только вместо того, чтобы переходить к атаке, Мегатронус шагнул вбок, вынуждая и Оптимуса повернуться за ним следом, — а потом шагнул дальше по дуге, чуть увеличивая дистанцию. Будто… мехаакула, которая увидела добычу и подстраивает фокус взгляда. — Часть довольно красивого корпуса, Орион, — ухмыльнулся Мегатронус и сделал первый выпад. — Не жалуюсь. Когда Оптимус легко заблокировал прямой до очевидности выпад и два пульсаровых поля затрещали друг о друга, Мегатронус прервал атаку и вновь вернулся к нейтральной дистанции. Казалось, он был чем-то обескуражен. — Нокаут крайне охотно о тебе рассказывает. — Неужели? — вежливо удивился Оптимус, блокируя следующий выпад и уходя из-под удара коленом в левое бедро. — Ага. Жалуется, что подавал запрос на пропуск в Штаб к тебе на аудиенцию и получил автоматический отказ. — У меня нет аудиенций. — Удары становились сильнее, и Оптимус разрешил протоколу энергоснабжения направить больше мощностей в плечевой пояс. Мегатрон и в самом деле стал массивнее, инерция его ударов превышала прежнюю. — Полагаю, система не может выдать ему пропуск на то, чего нет. — Ты же сам приказал ему явиться к тебе на аудиенцию. Он перехватил запрос от боевого субпроцессора и, не задумываясь, назначил оптимальный блок настроек под битву с Мегатроном. — Я ничего ему не приказывал. — Проверь архивные блоки. Нанесённый нанокликом позже удар в плечо сбил бы с ног, если бы Оптимус не успел перехватить сжатый кулак и отбросить Мегатрона от себя. С шлака два он станет тратить процессорные мощности на проверку архивной памяти прямо сейчас! Споткнувшись задней частью ступни, Мегатрон едва удержался на ногах, но Оптимус не спешил закреплять успех. Он выпрямился и ждал, спешить ему было некуда, добивать Мегатрона он не собирался. На глоссе вертелся едкий вопрос, неужели некрупного медика перестали удовлетворять мощности Мегатронуса. Если за декацикл того первого доклада Нокаут оставался на тёмный полуцикл в его отсеке трижды подряд, то в последнем докладе Джазза были зафиксированы всего две общих подзарядки: с разницей в четыре цикла. Или это сам Мегатронус вдруг вспомнил собственные абсурдные намёки о несовместимости разноформатных корпусов? Да существуй эта несовместимость, Оптимус бы эонами оставался один! Но выдать свою осведомлённость он не имел права. Мегатронус не знал — и не должен был узнать об установленном за ним наблюдении. Отбросив того от себя вновь, Оптимус ударил со всей силы колёном в открывшееся бедро, перекинул вес на ногу и вбился в Мегатрона корпусом, сразу перехватывая за запястье руку с взлетевшим вверх клинком. В бок Мегатрона он ударил справа, но проникающего удара не вышло, лезвие соскользнуло и полыхнуло едва ли бледно-жёлтым. Мегатрон зарычал, вывернулся из блока и пнул со всей силы в боковой подъём ступни, ниже защиты шин. Два жёстких альтмодных шипа процарапали броню, и Оптимус стиснул денты и свободной рукой попробовал ухватить Мегатрона за шею. Когда по гладкой броне на боку со скрежетом полоснули когти, он вынужден был вновь оттолкнуть Мегатрона от себя, отказываясь от попытки передавить главные энергономагистрали. Зато ушёл из-под второго удара когтей, которые почти нащупали менее защищённый стык на бедре. Оскалив клыки, Мегатрон из немыслимо неудобного положения рванулся вперёд, подныривая под скрещенные клинки. От удара кулаком в плечо Оптимуса развернуло боком, стальпласт пошёл трещиной, но Оптимус успел перехватить выброшенную руку и швырнул Мегатрона через себя. Во время броска в плече что-то щёлкнуло, и он бездумно перераспределил нанитный поток в ту зону. Пользуясь шансом выровнять вентиляционный ритм, он ждал, когда прокатившийся по матам Мегатрон встанет на ноги. Когда Мегатрон прищурился и что-то невнятно сказал сквозь зубы, Оптимус тут же закрыл воздухозаборники обратно. Что-то было не то. Движения у Мегатрона были неясно разбалансированными, чуть скованными, словно он до сих пор не привык к утяжелённой броне. Рискнув потратить долю оперативной памяти, Оптимус перефокусировал взгляд и быстро снял карту проскальзывающих тепловых всплесков протоформы в стыках его пластин. Какие бы новые системы ни встроил Мегатрон, можно попробовать угадать потенциально более повреждённые и разогретые нанитным авторемонтом зоны. Дождавшись, когда Мегатрон выпрямится и вновь активирует клинок… Активирует? Бросив взгляд на левую часть своего корпуса, Оптимус заметил на обшивке небольшую горелую полосу. Был прямой удар — и он ничего не почувствовал? Неважно. Надо успеть. Перенаправив энергорезервы в нижние оси для большей стабильности, он преодолел расстояние до Мегатрона в четыре шага — и начал атаку. Не давая тому перехватить инициативу, пользовался тепловой картой открывшихся брешей и ещё больше перегревал корпус Мегатрона. Крепкая броня всегда была одновременно и его преимуществом, и слабостью. Оптимус пытался направлять удары в зоны вентиляционных решёток, особенно в боковые стыки под грудиной — и одновременно блокировал ответные удары Мегатрона гладкой частью собственной наручной брони, швы на внешней стороне которой были настолько подогнаны друг к другу, что даже кончик когтя не сумел бы зацепиться. Обшивка лица перегревалась за маской, он перевёл вентиляцию на вторичные воздуховоды, замаскированные альтмодными деталями. От корпуса Мегатрона веяло жаром, он забивался в воздухозаборники и сбивал температурные датчики ещё сильнее. Мелькнуло предложение боевого процессора вновь вернуться к дальней дистанции, чтобы продуть системы, но даже без аналитической оценки Оптимус знал, что Мегатрон воспользуется заминкой — и начнёт собственную атаку. Надо успеть. Пока что, казалось, Мегатрон был не готов к бою и потому растерян. Он блокировал удары, исподлобья сверлил его яростной алой оптикой, стискивал клыки и скорее защищался, чем контратаковал. Удары его клинка шли нечётко. Похоже, он несколько отвык пользоваться внешним клинком, а не встроенным. Как и Оптимус. В этом они были равны. Оптимус до боли выворачивал собственное запястье, сбивая вбок прямые удары, и непрерывно анализировал, какую часть собственной брони допустимо будет подставить под более слабые, чтобы обойтись меньшими повреждениями. Боевые протоколы уже пригасили часть рецепторов на наручной броне, чтобы отдельные порезы не отвлекали, и Оптимус мог продолжать, не замечая их, а только чувствуя отдельные шоковые импульсы от повреждённой обшивки. По всем признакам Оптимус сегодня был сильнее. Мегатрону приходилось нелегко без пушки, когти удивительно слабо соскальзывали по гибкой броне, лишь один раз им удалось полоснуть по бедру Оптимуса, но хватка сорвалась, оставив лишь царапины на активном слое краски. Казалось, Мегатрон тянул время, несомненно ожидал скорого открытия земного моста. Нет уж! Оптимус планировал покончить с ним до того, как прибудет отряд поддержки. И хотя собственные системы уже сигналили о жёлтой фазе перегрева, Оптимус должен успеть добить Мегатрона. Другого шанса у него не будет. Ему удалось выбить клинок из ладони Мегатрона, и — хотя сам он едва не согнулся от прямого удара кулаком в центр корпуса, ниже искры — Оптимус воспользовался этим, чтобы повалить Мегатрона всей своей тяжестью и прижать меч к его шее поперёк. Вжав тыльную часть той же ладони под угол шлема, он вынудил Мегатрона запрокинуть голову, чтобы тот не сумел расколоть нижней острой гранью шлема лезвие поперёк. Второй рукой он вслепую удерживал вскинутую с клинком вверх руку Мегатрона. — Всё кончено, Мегатрон, сдавайся. — Стабилизируя усталостную дрожь в руке, Оптимус нажал на рукоять, прижимая мерцающее лезвие к топливопроводам. Шутить и драться для удовольствия дальше он не собирался. — Прекращай операцию и отзывай свои войска! Ты… — Какие войска, Орион? — …проиграл. Вместо безумно сверкающей алой оптики на него смотрела дымчато-синяя, усталая. Мегатронус… Оптимус отвёл клинок. Огляделся. Посмотрел на таймер сессии над входом в зал, потом проверил собственный хронометр. Двадцать восемь кликов. Что?.. Боевой аналитический отчёт с момента разворачивания первых ситуационных вариаций насчитывал полных двадцать восемь кликов. Откуда? — Орион? Опершись о плечо Мегатронуса, Оптимус встал на колени, а потом так и остался сидеть. Вместо взбешённого поражением Мегатрона перед ним оставался поднявший бровь Мегатронус, на броне которого выделялись несколько вмятин, глубокие царапины со следами краски Оптимуса и чёрные ожоговые полосы. — Прости, Мегатронус. Я не знаю, что на… Тот расхохотался, запрокинув голову назад. А потом, покачав головой, снова посмотрел на Оптимуса. — Теперь я понимаю, почему проиграл тебе войну. Если ты всегда бьёшь с такой силой, неудивительно, что у меня процессор настолько переглючный был. Погасив оптику, Оптимус выдохнул. — Прости. Такого больше не повторится. Я несколько увлёкся. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что меч Мегатронуса лежит мехаметрах в пяти. Когда он успел его потерять? Когда Оптимус его опрокинул? Или раньше? Какую часть боя он провёл полностью безоружным? Мегатронус тяжело дышал, броня на груди поднималась и опускалась, ему не хватало объёма воздуха, забираемого через грудные воздухозаборники, но вставать с пола и открывать те, что на спине, он отчего-то не спешил. Он вновь коротко рассмеялся. — Ты так мощно начал… — он помотал головой, и Оптимус поморщился и запоздало открыл маску. Он собрался было встать, но Мегатронус удержал его за локоть. — Нет, давай так посидим. Точнее, ты посидишь, а я полежу. Он расправил плечи и даже не поморщился, когда выбитая из паза наплечная пластина с лязгом встала на место. — Так вот, друг мой, Орион, как ты подстраиваешься под соперников на тренировках? Я впечатлён и… — Мегатронус, мне в самом деле… — Да мне даже понравилось! Теперь зато я знаю, что ты точно способен защитить себя и что мои уроки пошли тебе на пользу. Оптимус едва не врезал кулаком по этой самодовольной ухмылке. — Пошли. Только не на пользу, — сухо ответил он. — Я приношу тебе извинения, что выбрал против тебя боевой протокол, относящийся к другому меху. Этого больше не повторится. — Не повторится? — Мегатронус прищурился и прижал клыками нижнюю губу. — А если я попрошу, чтобы повторилось? — Я… Нет. Мне стоило заранее перенастроить часть подпроцессов. Я бы не хотел убить тебя… убить кого угодно просто по привычке, из-за ошибки визуального канала. — Он был настолько невыносим? Ты его ненавидел? Приподняв голову, он внимательно смотрел на Оптимуса. И на ум пришли слова Рэтчета, пусть даже их безжалостная прямота была порождена процессорной перегрузкой от синтэна. «…ты слаб! Когда тебе подворачивался шанс, тебе не хватало духу уничтожить Мегатрона. Каждый раз!..» — Да. — А теперь? — Он мёртв. Сочетание обстоятельств вернуло тебя. Если ты не будешь оглядываться на него, у тебя будет новая жизнь, а войну оставь нам… мне. Мегатронус о чём-то думал, его взгляд устало и в то же время любопытно перетекал по корпусу Оптимуса. — Но как же быстро ты переключился!.. — с неуместным наслаждением протянул он. — Я даже не успел тебе ничего рассказать, а ты уже мне оси выламывал. Ты до шлака опасен, Орион, это так… — Достаточно! Этого больше не повторится. Тема закрыта. Встав на колени, он уже начал переносить вес на левую сторону, чтобы подняться с пола, как вдруг Мегатронус сказал: — Я записался на курсы архивистов. — Что? — Оптимус перефокусировал оптику и ещё раз прослушал запись слов Мегатронуса. — Зачем? Мегатронус явно ждал ответа и самодовольно ухмыльнулся. — Чтобы получить работу в архиве. Очевидно же, друг мой. Знаю, что кроме меня туда записался ещё кто-то, но там три места, а значит… — Он загадочно оборвал фразу и постучал когтем по височной части шлема. — Я так понял, что нас будут обучать пользоваться теми же базовыми программами для разбора инфопотоков, что ты давал мне и Саундвейву, так что я справлюсь. — Но почему в архив?! Это же… — А ты хотел бы, чтобы я вернулся в шахты, что ли? — Мегатронус прищурился, и оптика полыхнула синим. — Если ты считаешь, что я неспособен быть чем-то большим… — Нет, не в этом дело! Ты… Ты способен на многое, Мегатронус, но мне в самом деле интересно, почему архив? Насколько я помню, там довольно скромная ставка. Это не самое ожидаемое занятие для меха с твоими… — Если ты скажешь «прошивочными параметрами», я тебе, брат мой, глоссу вырву. — …Твоими амбициями, — укорил Оптимус. — В самом деле, Мегатронус, почему архив? Мегатронус молчал, его ладонь поднялась и несильно сжала плечо Оптимуса. — Я хочу узнать больше о твоём мире, Орион. Он… странный. — Мегатронус поморщился. — А если за безграничный доступ ко всей информации твоего Нового Кибертрона мне ещё и будут платить, что ж, попробовать-то можно. — Тебе потребуется терпение и готовность принимать отсутствие видимого прогресса за хороший результат. Суть первичной работы архивиста состоит в упорядочивании данных, которые неизвестно, понадобятся ли кому-нибудь когда-нибудь. Эта работа незаметна и с глобальной точки зрения может показаться бессмысленной. — «Может показаться» — ты сам сказал. Если бы ты не считал восстановление архива необходимым, ты бы не посещал это уродливое здание каждый второй цикл. В голосе Мегатронуса ему послышалось обвинение, и Оптимус нахмурился. Здание вовсе не было уродливым. Довольно функциональным и с крайне удобным расположением, если позже сюда перейдёт и обучающий центр. — Ты меня видел? — Его въезд выходит на разделительную трассу. Конечно, видел. Даже не раз. — Почему тогда не подошёл? — Ты был занят. Куда ты ни пойдёшь, вокруг тебя все так и вьются: чего-то хотят, но сами не знают чего. Мне-то что в твоей свите делать? Точно, обвинение. Даже обида. За то, что Оптимус перестал его контролировать? Мегатронус же сам этого требовал! — Зато я буду знать, что хотя бы один из архивистов, — старательно улыбнулся Оптимус, — не побоится возразить мне, если я вдруг начну излишне вмешиваться в их работу, и сумеет всё высказать прямо. Несколько нанокликов Мегатронус смотрел на него, а потом хмыкнул. — То есть ты не против? — Нет. Если ты хочешь быть архивистом, я всегда буду рад помочь тебе, Мегатронус. Но стоило ему улыбнуться, он вдруг почувствовал, что горячая ладонь с его плеча сдвинулась по наручной броне вниз, а потом когти осторожно прокрались между рукой и корпусом. Он удивлённо посмотрел на Мегатронуса, лицо которого совершенно не изменило выражения, даже когда его когти обняли бок Оптимуса. — Мегатронус?.. Его недоумение, похоже, лишь развеселило Мегатронуса, его усмешка стала ещё шире. — Жаждущий знаний архивист и непобеждённый Чемпион всего Кибертрона — что-то в этом есть, не находишь? Уходя от прикосновения, Оптимус отодвинулся корпусом назад, но Мегатронус сел, потянувшись за ним, и его ладонь будто под действием силы тяжести сдвинулась вниз и глубже за спину. Ещё одна провокация? Попытка вновь разозлить его для хорошей драки? — Чего ты добиваешься? — Если помнишь, Орион, мы — с поправкой на твоё безопасное оружие — играли по древним правилам арены, — вкрадчиво продолжил Мегатронус. — Ты их помнишь? — Нет, — честно сказал Оптимус. — Я их не знаю. — Позволишь просветить тебя? Горячая ладонь осторожно гладила впадину стыка между сегментами жёсткой бедренной брони и гибкими боковыми пластинами. Когти чуть царапали обшивку, и от каждого прикосновения к ещё не полностью отключившемуся боевому процессору шёл пакет противоречивых сигналов. Статус Мегатронуса оставался нейтральным, прямого нападения не было. Угроза пробития когтями брони в зоне стыка и обездвиживание всего правого бедренного шарнира — теоретически была. — Говорят, друг мой Орион, — продолжил Мегатронус, — что изначально на аренах было слишком мало гладиаторов, чтобы ежециклово уменьшать их количество вдвое. Но если ты хочешь привлечь внимание к своему бою, ты либо обрабатываешь своего соперника достаточно красиво и в то же время без неремонтируемых повреждений, либо придумываешь другой способ запомниться спонсорам и добыть себе немного больше призового энергона. Правило невмешательства во всё, что происходит между двумя мехами на арене, существовало уже тогда. — Мегатронус оскалился и сдвинул ладонь вниз и глубже за спину. — Потом, конечно, благородный Сентинел Прайм, гори он в искре Юникрона вечно, запретил своим эдиктом «творящиеся недопустимости и непотребства», а до того на арене, говорят, много разного случалось. — Считай, что я такой же ханжеский Прайм, как и был Сентинел. — Резкий звуковой сигнал заставил Оптимуса обернуться в сторону двери. Там на табло вспыхнуло напоминание, что до конца их сессии осталось пятнадцать кликов. Уже? — Если он… И вдруг ладонь, которая только что гладила его корму, вжалась ему в поясницу, Оптимуса дёрнуло вбок, влево, потом на корпус с грохотом и скрипом брони рухнул другой корпус. Что-то с чем-то сцепилось, выступающие углы проскрежетали друг по другу, и под аварийный всплеск системы пространственной ориентации он едва успел перехватить руку Мегатрона и не дать тому вцепиться когтями в шею или полоснуть по оптике. Одна его рука оказалась зажата между ними, Оптимус дёрнулся всем корпусом и попробовал опрокинуть Мегатрона назад или хотя бы сбить в сторону нечётким ударом колена. Ему нужно было лишь полклика и немного пространства на трансформацию наручного бластера, чтобы суметь развернуть выстрел прямо в искру Мегатрона, и… А потом он вспомнил. — Мегатронус?! Тот широко улыбнулся, но хватки не смягчил. Он как будто вмиг стал ещё раза в полтора тяжелее. Теперь становилось ясно, что он просто удерживает Оптимуса своим весом, а даже свободной ладонью не пытается пробить боковую броню и добраться до внутренней проводки. Когда Оптимус осторожно ослабил хватку на чужом запястье, что-то погладило его по антенне аудиосенсора. — Мне показалось, Орион, что ты всё ещё не торопишься заканчивать наш бой, и я решил показать наглядный пример, как такие бои могли бы заканчиваться. Как тебе такой вариант? — Дай мне встать. — Не-а. Аккуратно поджатый коготь, вдоль грани которого шла царапина красной краски, обвёл нижнюю губу Оптимуса. Захотелось рассмеяться и всё же — вопреки всем правилам зала — трансформировать руку в бластер и показать, насколько недооценивает его Мегатронус, если считает, что может выиграть за счёт массивности. Он устало погасил оптику, а когда активировал вновь, встретил тот же растерянно пристальный взгляд Мегатронуса, с которым тот смотрел в начале тренировки на первый тестовый ожог. — Целуй, — сказал Оптимус. — И покончим с этим. — Это уловка? — Нет. Считай, что в качестве извинения я подстраиваюсь под твои правила. — И до какой же степени ты готов подстраиваться? — Сколько ты успеешь за… — Из-за плеча Мегатронуса он бросил взгляд на таймер. — …за семь кликов. — А если я успею много? — Интерфейситься с тобой тут я не собираюсь. И я должен был догадаться раньше. Но ты столь старательно всё обустраивал, что с моей стороны стало бы невежливым… Когда к его губам прижались губы, первым он почувствовал привкус энергона и попробовал прервать поцелуй. Его шлем тут же обхватила ладонь, не давая ему вывернуться, и Оптимус резко ударил Мегатронуса кулаком под грудь. Тот зашипел и отодвинулся. — Орион! Да что за шлак с!.. — У тебя энергон на губах! Уровень повреждения? Мегатронус удивлённо моргнул. — А… Глоссу поцарапал. В шлак её. Воспользовавшись тем, что рука теперь была свободна, Оптимус размял пальцы и похлопал Мегатронуса по руке: — Вставай. Нам ещё дополироваться. Потом найдём здешнего медика, он посмотрит… Второй поцелуй он встретил усталым выдохом и позволил себе на два клика думать только о жаркой вентиляции Мегатронуса, о том, как осторожно касаются губ его клыки, как на глоссе проступает едва уловимый привкус чужого энергона. Пригасив оптику, он держал Мегатронуса за плечо и не давал ему отодвинуться. Но тот и не собирался отстраняться, начал целовать напористо, нетерпеливо, словно это безумное желание зрело в нём все пять эонов, а не полворна их знакомства. И на мгновение Оптимусу захотелось самому поверить, что он всё тот же доверчивый и погружённый в инфопотоки Орион Пакс, который всё же не понял намёков друга-гладиатора и просто остался у него до утреннего шаттла. Могло ли крошечное, никем не замеченное, незначительное недоразумение с, возможно, взаимно приятным финалом избавить Кибертрон от последующей катастрофы? Ему хотелось рассмеяться. Какие бы условия он ни задавал, симуляция не имела решения. Этого не произошло с Орионом Паксом — и не произойдёт с Оптимусом Праймом. Первый был слишком невинен, второй — слишком запятнан чужим энергоном. Он мягко прервал поцелуй и, покачав голову Мегатронуса за угол шлема, вздохнул. — Мегатронус, нам пора освобождать зал. Я серьёзно. — Неужели твоего извинения хватает только на один поцелуй? — А сколько ты хочешь? — Ну… Как минимум, половину. — От скольких? — От всех, — так же уклончиво ответил Мегатронус, а потом зло выдохнул перегретый пар. — Но сейчас ты скажешь, что ты Прайм и нам нельзя быть вместе, потому что я ни шлака не разбираюсь в этой эпохе. — Я Прайм, и нам пока что… пока что, — подчёркнул Оптимус, — нельзя быть вместе, потому что ты ни шлака не осознаёшь, кем я стал и сколько искр я погасил у твоих собратьев-десептиконов. Я не Чемпион всего Кибертрона, как ты меня назвал, а тиран для половины его обитателей. — Да мне отработкой на это налить! — …А разнице между Чемпионом и Тираном ты научил меня крайне хорошо, Мегатронус, — покачал головой Оптимус. Он посмотрел в непонимающе моргнувшую оптику и поморщился: — Если хочешь… Если хочешь, поцелуй меня ещё раз, а потом мы сделаем вид, что этого не было. У тебя три клика. Когда Мегатронус гневно прищурился и всё же стал наклоняться к нему, Оптимус потянулся лицом к нему навстречу. Поцелуй Мегатронуса оставался всё таким же требовательным — и удивительным образом столь же осторожным. Сколько бы раз его клыки ни касались губ или глоссы Оптимуса, они не оставили ни одного, даже крошечного пореза. Всего три клика… Всего три. А потом они заполируют следы ожогов, выйдут из зала, и под взглядами десятков чужих оптик он обязан будет вспомнить, что Ориона Пакса давно поглотил Оптимус Прайм. И всё же целых три клика… Продолжая наслаждаться мимолётной иллюзией, он задал себе напоминание проверить, что Мегатронус попадёт на курс архивистов, что его заявка не будет отсеяна просто из-за его имени или типа процессора. Виновата его искра больше или меньше прочих, Мегатронус заслуживал новой жизни.