***
Как он и планировал, Свиндл нашёл его сам. Оптимус не успел расплатиться за банку мягко-кислотной энергонной присадки, как за спиной раздалось деликатное покашливание. Видимо, Свиндл, которому надоело высматривать его издали, решил, что пора. Давно бы так. — Оптимус Прайм, — широко улыбнулся Свиндл, когда Оптимус обернулся к нему. — Какая встреча! Приятно видеть тебя в нашем секторе. Выглядишь как новенький! — Благодарю, — кивнул Оптимус и напоследок улыбнулся продавцу с переносным торговым ларем: — Спасибо, кибертронец. Доброго тебе цикла. — Тебе спасибо, что купил, Прайм. Могу ещё предложить… — Ничего больше, благодарю, — мягко перебил его Оптимус, делая вид, что не замечает, как неизвестный мех и Свиндл смерили друг друга взглядами. Если всё, что говорят слухи о Свиндле, правда, вряд ли уличный продавец всего-то энергонных присадок ему конкурент. — Я и так побаловал себя сильнее, чем планировал. Развернувшись к Свиндлу, он вопросительно посмотрел на него и повёл рукой, предлагая отойти в сторону: — Мне передавали, Свиндл, что ты меня зачем-то искал? Краем оптики он увидел, как уличный торговец едва не корпусом потянулся за ними, чтобы лучше слышать. — А, да, Прайм, я как раз вспомнил об этом. Какое совпадение, что я встретил тебя именно сегодня! — Свиндл вновь счастливо улыбнулся, а оптика его сияла, словно он увидел давно утерянного друга. — Не желаешь ли немного прогуляться со мной? — К Онслоту? — А? А, да, к Онслоту. — Оптимусу показалось, что оптика у Свиндла чуть потускнела, но улыбка оставалась всё такой же неискренне дружелюбной. — Если ты окажешь нам такую честь. Оптимус пожал плечами и убрал в грузовой карман банку присадок. — Тогда пойдём. — Сейчас? — Да. Я как раз свободен. Сменив статус собственного пребывания с «Сектор десептиконов» на «Сектор десептиконов: переговоры», он поравнялся со Свиндлом и спокойно направился в сторону клиники Нокаута. Идущий рядом Свиндл сумел сохранить молчание целых два клика, а потом вновь привлёк его внимание будто бы случайным взвизгом прокрутившихся шин. Стоило Оптимусу обернуться к нему, Свиндл невинно посмотрел на него и «подхватил» разговор. — Я как раз заметил, Прайм, — начал он, — что ты ходил из точки в точку, а покупал очень мало. Если тебе требуется что-то конкретное, ты можешь составить список, и за некоторое вознаграждения я достану для тебя всё согласно твоим пожеланиям. Тебе не придётся тратить время, чтобы общаться со всякими кисловонючими устарками. — Он пренебрежительно махнул рукой через плечо. — Всё, что продаётся, и большая часть того, что не продаётся! Сервис высшей категории, только для тебя. Своим постоянным клиентам, особенно если ты готов будешь открыть депозит для более быстрой оплаты, я готов сделать скидку. Что скажешь? — Скажу, что ты будешь разочарован банальностью моих запросов, — улыбнулся Оптимус. — К тому же моя сегодняшняя прогулка обеспечила меня расходными материалами на пол-орна вперёд. — Но, может быть, есть то, что ты хотел бы получить, но что так просто в свободную продажу не поступает? Поверь мне, никто из тех, кто пользовался услугами моей торговой сети, разочарованными не уходили. К сожалению, правила конфиденциальности не дают мне назвать конкретные имена. — Он доверительно понизил голос. — Но ни одной претензии я не получил ни разу. Все остаются довольны и… — Те, кто становятся объектами твоей продажи, тоже остаются довольны? Ни единой претензии и… скажем так… возврата средств за моральный ущерб? Как бы Свиндл ни хотел завершить предыдущую фразу, слово превратилось в булькающий звук. Потом Свиндл нервно рассмеялся и взмахнул ладонью. — Ситуации бывают разными, Прайм. Я бы не стал так уж валить всё в одну кучу. Поэтому, понимаешь ли, к заботам своих клиентов я отношусь в разы более тщательно, чем к беспокойству случайно попавшихся обывателей. — Он вновь улыбнулся, только улыбка больше напоминала оскал, пусть даже у Свиндла в отличие от многих десептиконов дентапластины были классического типа. — Всем мил не будешь, а шаниксы любят счёт. — Всем мил не будешь, — вздохнул Оптимус и кивнул. — Возможно, ты прав. Но пока что я не готов рассмотреть тебя в роли моего торгового представителя. Сначала желаю узнать, зачем со мной хочет поговорить Онслот. — Да примерно о том же, — усмехнулся Свиндл, но когда Оптимус вопросительно посмотрел на него, быстро добавил: — И всё же, если что, не выкидывай из оперативной памяти моё имя. Где найти меня, ты знаешь. Они как раз вышли на улицу, на которой стояла клиника Нокаута, и Свиндл кивнул в сторону «Дома гештальтов». — Даже если ты пока что раздумываешь, кто ещё способен предложить тебе столь выгодные условия, — продолжил Свиндл, — могу предоставить тебе свою частоту для высокоприоритетных клиентов. В любое время цикла, любые типы запросов. Остальное — вопрос моей комиссии. Не сдержавшись, Оптимус улыбнулся. — Я учту. Если твоя частота будет односторонней инициации, без навязчивых рекламных предложений с твоей стороны, я не против записать шифр доступа к ней. Он внимательно посмотрел на Свиндла и постарался спрятать улыбку от того, как нервно замерцала у него оптика. — Конечно, без рекламных предложений! Где это видано?! Я же говорю: лучший сервис, только для тебя. — Диктуй. Он заметил, как дрогнули губы Свиндла, словно он хотел попросить прямого подключения к инфопорту Оптимуса и быстрого переброса данных о частоте связи, но не решился. Вместо этого он вполголоса продиктовал ему частоту и шифр доступа, а потом, когда Оптимус на пробу вызвал его, подтвердил вызов. Честно сказать, Оптимус не думал, что услуги Свиндла когда-нибудь ему потребуются, но иметь честно полученный код личной частоты одного из комбатиконов он считал полезным. Когда они проходили мимо въездного пространства клиники, Свиндл оптики с него не сводил и открыто наблюдал, но вслух ничего про Нокаута вызнавать не стал. Насколько Оптимус слышал, кто-то переговаривался в коридоре, ведущем к ремонтному кабинету Нокаута: пациенты в клинике были, минимум три разных голоса. Хорошо. Они свернули к лестнице, ведущей на жилые этажи, и Оптимус пропустил Свиндла вперёд. Тот несколько раз оглянулся, словно проверял, что Оптимус не передумал, и они поднялись на верхний этаж. На стене лестничного пролёта, в которую упёрся взгляд Оптимуса после завершения подъёма, кем-то была крупно — мехаметра в три высотой — нарисована фигура меха. Каждая часть тела у изображения отличалась оттенками: левое плечо было почти золотым, правое — коричневатым, ноги фиолетово-серой и болотно-зелёной, а грудная секция оставалась практически стальной, с фиолетовыми полосами на боках. Судя по очертаниям шлема с высоким центральным гребнем и двумя внешними аудиосенсорами, за которыми вздымались два огромных дула, а также по характерному круглому щиту на левом локте фигуры, это было изображение Брутикуса. В точности как гласила база Социально Центра: весь этот этаж — владения комбатиконов. Два отсека до сих пор значились незанятыми, но Оптимус полагал, что так официально незанятыми они и останутся. Он ещё раз осмотрел нарисованный гештальт. Фиолетовой инсигнии на груди Брутикуса не было. Заметив, что Оптимус остановился, Свиндл беспокойно перевёл взгляд с него на изображение — и обратно. — Узнаваемо, — улыбнулся Оптимус и подал знак Свиндлу идти дальше. Тот прищурил оптику, ещё раз посмотрел на изображение, словно видел его впервые, а потом вновь зазывающе улыбнулся. — Онслот уже ждёт тебя, Прайм. И… — Он запнулся, но всё же продолжил: — Не забудь о моём предложении. Конкретно для тебя я предоставлю лучшие свои условия, ты не пожалеешь. — Посмотрим, Свиндл. Прямо сейчас мне всё равно ничего не нужно. Свиндл хотел что-то добавить, но всё же промолчал и провёл его к центральной двери в правом ряду. Никаких опознавательных знаков на той не было. Внутри оказался полупустой отсек, который отчётливо напомнил Оптимусу его собственный кабинет. Здесь не было полноценной информационной консоли, да и обставлена она была иначе, но атмосфера была почти той же. В самом центре вытянутой вдоль внешней стены комнаты располагалась зона для обсуждений: сидячая узкая платформа, обитая смягчающим покрытием на сидении и спинке, стояла напротив трёх кресел, расположенных широкой дугой. Между платформой и креслами располагался низкий стол, на котором сейчас было пусто, но, судя по следам пыли, что-то очень длительное время лежало и было спешно убрано. К стене вдоль окна был придвинут стол с малой топливной цистерной, в верхнюю часть которой незатейливо воткнули трубку портативного насоса. Рядом с баком стояли дном вверх пустые кубы. Добрую половину стола занимал массивный голопроектор, фокус которого был направлен на пустую стену рядом с дверью. Два дверных проёма уходили из «кабинета» в соседний правый и левый отсеки. Двери были заперты и, насколько Оптимус видел, снабжены кодовыми панелями. Онслот ждал его, опираясь ладонью о спинку центрального кресла, в котором Оптимус по опыту обстановки собственного отсека мог оценить крепкость конструкции. Даже сомнений не возникало, что это кресло Онслота, пусть остальные и были абсолютно одинаковыми и выкрашенными в тот же бронзовый приглушённый цвет. — Доброго цикла, Онслот, — кивнул он и обернулся назад, ожидая, что Свиндл войдёт следом. Но тот молча помотал головой и нажал на панель закрытия двери снаружи. Дверь закрылась, и Оптимус перевёл взгляд на Онслота. — Доброго, Прайм, — гулко сказал тот. — Хорошо, что ты нашёл время заглянуть к нам. Располагайся. Широким жестом он указал на платформу и, не дожидаясь согласия Оптимуса, спокойно обошёл центральное кресло и опустился в него. Он подождал, пока Оптимус не сядет, а потом многозначительно хмыкнул. Выглядевшая приятно мягкой сидячая платформа оказалась странно жёсткой: словно Оптимус сидел на простой скамье. Онслот внимательно смотрел на него, будто ждал возражения или недовольства не слишком удобным сидением. — Свиндл не прояснил, о чём именно ты хотел бы поговорить со мной, — решил начать Оптимус. — Я тебя внимательно слушаю. — Сразу к делам? Для начала я бы предложил тебе куб очень качественного сверхзаряженного, но почему-то думаю, что ты всё равно откажешься. Даже если я готов буду отпить из куба первым. — Откажусь, — согласился Оптимус. — Но по иной причине. Я уже заправлялся джоора два назад, к тому же предпочту обсуждать дела на ясную голову. Смею предположить, что ты пригласил меня поговорить о чём-то чуть более важном, чем надвигающийся фронт кислотных дождей. — А он надвигается? — Онслот усмехнулся. — И чего нам ждать? — Того же, что и в прошлый раз. Просто кратковременные ливни среднекислотной насыщенности. Стандартное защитное масло вполне сработает, но желательно не подставлять броню слишком надолго и хорошо промыть швы. — Оптимус улыбнулся. — Впрочем, у тебя по соседству есть хороший медик, который в подобных вопросах разбирается намного лучше меня. По визору Онслота пробежал блик, но даже привычка прислушиваться к чужим полям не дала Оптимусу шанса понять, как воспринял тот упоминание Нокаута. Разделявший их стол играл на руку Онслоту, лицо которого было полностью закрыто боевой маской и визором. — Допустим, есть, — пророкотал Онслот. Он сделал паузу, словно чего-то ждал. Чуть наклонив голову набок, он смотрел прямо на Оптимуса; а когда Оптимус вопросительно поднял бровь, намекая, что готов выслушать продолжение фразы, Онслот после ещё одной паузы хмыкнул и откинулся назад в кресле. Странно. Чего Онслот ожидал от него? Какого-то требования относительно Нокаута? Угрозы или оскорбления? — Так о чём ты хотел поговорить со мной, Онслот? — Мы хотим открыть дело. — Он мотнул головой в сторону входа, небрежно показывая, кому принадлежит идея. — Беспроигрышное для всех. Он замолчал, изучая Оптимуса взглядом. — Если ты ждёшь моего личного одобрения, мне недостаёт деталей. На чём ты планируешь специализировать свой бизнес? — Интерфейс-бар. — Вопросительно хмыкнув, Оптимус подал знак продолжать, и Онслот добавил: — В твоём секторе. — Ты имеешь в виду сектор автоботов? — Да. Твои правила это разрешают. Если мы сами там не живём. — Разрешают, ты прав. Что ты имеешь в виду под интерфейс-баром? Онслот вдруг расхохотался. — Бар, куда все приходят за интерфейсом, а не просто топливо из куба в горловой шлюз гонять. Где ищут тех, кто не против уединиться и немного кабелями попутаться. Что-то типа того, как ты в наш сектор ходишь присматриваться. — Поясни, будь добр, что ты имеешь в виду, говоря про мои визиты в этот сектор. Если ты о заправочной Васпа, то я прихожу в бар Васпа потому, что мне нравится его топливо. — Не в поисках интерфейса? — Можешь быть уверен, что нет. — Неужели? — Онслот явно заинтересовался. — А выглядит именно так. Приходишь один, не ради встреч с кем-либо, сидишь один, постоянно осматриваешь мехов, оцениваешь их. Нет так нет, если ты так утверждаешь. Не моё это дело, Прайм. И всё же именно ты навёл меня на мысль. Среди твоих — крупноформатных не так уж и много. Если меху вроде тебя не повезло оказаться несовместимым с одним крайне привлекательно сконструированным медиком, а спрашивать габариты интерфейс-системы ты считаешь ниже достоинства, то проще идти туда, где мы сразу подберём тебе кандидатов, которые тебе точно подойдут, а вы уже дальше сами разберётесь, пойдёте ли в личный отсек или воспользуетесь нашей территорией. — Какие интересные выводы моё присутствие в заправочной породило, — улыбнулся Оптимус. — Но твою идею я понял. Значит… Значит, в автоботском секторе. Почему не в вашем? — Мехи будут опасаться, что тут их напоят чем-нибудь, взломают процессор, код личного счёта — да прикопают среди гор шлака, которых у нас тут немало. Я бы сам так сделал с каким-нибудь тонкообшивочным нейтралом, если бы не знал, что твои алозначные мне потом искру через выхлопную трубу вывернут. — Ты удивительно честен. — А что мне скрывать? Это правила игры, и я их принимаю. Будет у меня твоё разрешение, ни один твой даже слова мне не скажет. А что смотреть будут косо, отработкой мне налить на это, если дело будет приносить мне шаниксы и… А другим мехам качественную перегрузку, — торопливо добавил он. — Всё будет добровольно и честно, за этим мои проследят лично. — Почему автоботский сектор, а не смешанный? — Он ближе. — Ты что-то скрываешь, Онслот. Я искрой чувствую, что скрываешь. Поэтому давай начистоту: почему автоботский? — Я хочу занять территорию рядом с ареной, где банкует твой главный по разведке. — Рядом с «Пиньятой», клубом Джазза? — Да, именно там. Оптимус нахмурился. — Во имя конкуренции? — Во имя прибыли. Заряжённым после драки мехам самое то найти нормальную крепкую платформу и сговорчивого партнёра. Уж тебе-то, Прайм, это как никому известно. Ты сам понимаешь, о чём я. Исходя из слов Онслота, Оптимус ждал усмешки, но тот был совершенно серьёзен. — Ты про видео, которое без моего ведома попало к Вортексу, а потом и к Свиндлу? — Именно. Мне до шлака, что у тебя с Лордом и его процессором: кто потонул — тот потонул. Но наша пронырливая гаечка с фиолетовой оптикой отлично смекнула, что из этого можно выгадать. Нам — шаниксы, тебе — довольные и качественно перегруженные боты. Оптимус задумался, не торопясь отвечать. Не нравилась ему идея Онслота, совершенно не нравилась. Клуб Джазза до сих пор оставался рискованной сферой, даже если статистика Ультра Магнуса о межфракционных уличных стычках стала чуть больше напоминать мирное время. Джазз тоже уверял, что и он при всех затратах остаётся в пусть небольшой, но прибыли, так что все участвующие в затее мехи готовы и дальше поддерживать это не столько коммерческое, сколько социальное предприятие. Вздохнув, Оптимус посмотрел в оптику Онслота. — Ты говоришь о прибыли, Онслот. На чём именно ты планируешь зарабатывать? — Для начала топливо на заправку, это всё-таки бар. Потом аренда временных отсеков. Членские взносы для желающих попасть в базу для подбора по параметрам, но это уже как пойдёт дело. Билеты на разного рода мероприятия. — Мероприятия, — протянул Оптимус. — Какого рода? Онслот спокойно пожал плечами. — Например, с использованием маскировочного напыления или фальшброни для любителей интриги или слишком стеснительных. Или быстрые циклы знакомств, чтобы успеть за вечер посмотреть в оптику хотя бы двадцати мехам и, может, личную частоту добыть. Или разного рода аукционы, вдобавок к которым… — Ты понимаешь, что продажи живых мехов я точно не разрешу? — Всё будет добровольно и строго в рамках правил бара. Допустим, на одну ночную половину или на пару джооров. Если хочешь, часть от такого рода дел буду переводить городу, а ты уже сам распорядишься, куда они пригодятся. — Не шаниксы меня беспокоят. И я буду честен, Онслот, мне не нравится твоя идея: чем дольше ты рассказываешь, тем менее нравится. Мехи будут платить тебе за то, чтобы ты предложил их кандидатуры желающим приятно провести вечер. Напоминает интерботство. — А что такого? Я просто буду предоставлять информацию: никого к платформе не привязываю, в отсеке не запираю, никаких санкций в случае несовпадения характеров или желания выписаться из базы не накладываю. Я всего лишь контролирую процесс знакомств, а если в благодарность за удачный вечер посетитель решит оставить мне за пару кубов на полсотни шаниксов больше — а вторые полсотни уйдут кому-нибудь ещё, — бить посетителя визором об экран меню и заставлять учить правильные цифры я не стану. — Ты крайне честен, — повторил Оптимус. — Это обезоруживает. Тот рассмеялся. — Ты тоже, Прайм. Любишь ли ты высокозаряженный интерфейс, как люблю его я, но я, как ты сказал, чувствую искрой, что с тобой хотя бы можно об этом разговаривать. Ты знаешь, должен знать это ощущение на поле боя, когда хочешь не то искру вырвать, не то фрагнуть прямо на месте, и… — Я бы так не сказал. Он ждал, что Онслот продолжит мысль, но тот лишь пожал плечами. — Как скажешь. Может, и жаль, что Нокаут твои габариты не потянул. Он, конечно, себя бы никогда не обделил, но нашим было бы спокойнее, что у них есть прямая и короткая тропка к твоему аудиосенсору — в обход твоих ханжей, которым проще запретить, чем разбираться. — Подождёшь пару кликов, хочу обсудить твоё предложение кое с кем? — Оптимус не стал опровергать заблуждение Онслота и сразу вызвал Джазза. Пришлось подождать, пока тот не ответил. «Джазз? Уделишь мне несколько кликов?» «А, конечно, босс. Что нужно?» «Я перейду к сути: задумывался ли ты, что в подавляющем большинстве мехи, выходящие из дверей твоего клуба… точнее их внутренние системы… работают на крайне повышенных оборотах? И это избыточное напряжение сбросить на улице по факту невозможно». « Ну… э-э… в целом думал. Но мы с Хайдом посчитали, что это меньшая жертва, если большую часть агрессии мех уже выплеснул в зале. Фиксит после боя снимает общие данные, чтобы там точно не было топливного пережатия, частотного пика в процессоре или ещё чего. Пока ничего критичного не было, все довольны, все отваливают по своим делам». «Фиксит?» «А, минибот из нейтралов. Взял его в штатные медики вместо Амбулона. Суетливый, но вроде привыкает не бояться этих громил». «Хорошо. Вернёмся к причине, по которой я связываюсь: ты задумывался, что избыточное боевое напряжение хорошо реализовывать через интерфейс-протоколы? Если я правильно помню, один медик мне сказал, что глубинные нейросетевые импульсы этих двух типов схожи и теоретически могут скомпенсировать друг друга». «М-м… Как бы сказать тебе, мех. Если честно, то об этом я тоже думал. Ещё тогда подумал, когда пришлось пинками выводить двух особо горячих, которые прямо по твоему с Ведроголовым примеру пошли, разве что даже успели расчехлить свои пушки. А потом цикла не прошло, и Стив ещё на троицу наткнулся прямо в мойке, но мойка это… м-м… как бы скользкая территория. Но не в публичной же! А потом у тебя началось это паломничество к Колодцу и как-то не до того стало». «Но ты бы хотел открыть что-то вроде интерфейс-бара при клубе?» «Интерфейс-бара? Что имеется в виду?» «Место, куда мехи бы заходили выпить топлива, познакомиться и в качестве запланированного продолжения вечера заняться интерфейсом». «Чтобы и с общей топливной зоной, и с частными отсеками?» «Что-то типа того, да». «Прямо бара, наверное, нет, с сертификатами на сверхзаряженный и правилами хранения возиться бы не стал. Но отсеки для отдыха точно планировал. И чтобы платформы обязательно комбинированного типа: кто хочет, может на быструю подзарядку так полежать, а кто хочет поактивнее да с попытками собрать нижнепоясной гештальт — те пусть сдвигают. Ну и чтоб со своей мойкой. Ну и какой-нибудь простой персональный энергоноподатчик, полироль повыше качеством, чем в зале, всё такое с освещением и даже музыкой, что устроить-то для атмосферы совсем несложно». Усмехнувшись, Оптимус покачал головой и только потом вспомнил, что за ним наблюдает Онслот. Подав тому знак, чтобы не обращал внимания, он направил Джаззу сдержанно-смиренный глиф. Джазз принял это как одобрение. «А что? Прекрасная же идея, босс! Мы сейчас готовим оборудование для третьего зала, но я прикинул, что территория верхнего технического этажа отлично подходит под такие вот маленькие комнатки. Я уже почти дожал Санстрикера, чтобы он не брезговал в подкраске и десептиконов, даже если те будут просить всё сплошь в фиолетово-чёрной гамме». «Мне было бы легче, если бы ты сказал, что никогда о таком не думал и считаешь эту идею крайне сомнительной с моральной точки зрения». «Что-то я не понял. Почему?» «Предложение открыть интерфейс-бар прямо рядом с твоим клубом мне озвучил Онслот. Точнее это не предложение, а просьба: он знает, что столь нестандартное предприятие Социальный Центр всё равно перенаправит мне на личное рассмотрение. Если я запрещу ему, ты не сможешь сделать этого. Все будут считать, что я тараном административного ресурса сознательно расчистил тебе дорогу». «М-да, мех… Засада. Постой, ты сказал «Онслот»? Комбатиконы будут грести шаниксы в нашем секторе?» «В нашем. Но это меньшая из проблем. Ладно, подумаем как быть. Пока что не бери в голову». «Легче сказать, чем сделать! А, так ты поэтому про комбатиконов спрашивал? Это у тебя с Онслотом переговоры?» «Да. Я в их жилом отсеке». «А, понял, больше не отвлекаю. Расскажешь потом?» «Конечно. Отбой». «Отбой, босс». Разорвав связь, он перевёл оптику на Онслота и тот вопросительно посмотрел на него. — Я разговаривал с Джаззом, — не стал скрывать Оптимус. — И он сказал, что у него была схожая идея, пусть и в несколько иной, не столь ориентированной на заработок реализации. — И? То есть мне ты запрещаешь? — Нет, не запрещаю. — Оптимус покачал головой. — Но и безоглядно не могу разрешить. Мы все умеем и любим интерфейситься; для того, чтобы трансформировать тазовую броню, особых навыков не требуется. Меня тревожит перспектива, что в худшем варианте развития событий в моём городе начнут появляться мехи, не способные ни на что, не имеющие никаких профессиональных умений кроме беспощадной эксплуатации собственных интерфейс-систем ради, как ты сказал, куба топлива и полусотни шаниксов сверху. — То есть? — Я не хочу, чтобы единственным заработком мехов становилась, как ты говоришь, надежда на вознаграждение за интерфейс с незнакомцами, подобранными по совпадению параметров. — Никто не говорит о единственном заработке. Это вообще не моё дело, Прайм, да и не твоё тоже. Это просто будут мехи, желающие разгрузить системы. Или ты хочешь, чтобы я у них профессиональную лицензию требовал? — Не знаю. В любом случае инициатива в обсуждении предприятия такого рода исходит от тебя, а не от Джазза. Я не стану выдавливать тебя с дороги ради того, чтобы проехал он. Задумавшись, он замолчал. Расположить подобное заведение в автоботском секторе, а тем более почти на внешней окраине?.. С другой стороны, мимо клуба Джазза уже проходит маршрут патрульных, как раз для того, чтобы не допустить каких-либо стычек между желающими взять реванш или не поделившими время записи мехами. Возможно ли не допустить злоупотреблений и как-то проконтролировать моральную сторону дела? Мехи всегда интерфейсились и будут продолжать это делать. Вероятно, оплачиваемые встречи на платформе существуют уже сейчас, просто ни он, ни Ультра Магнус, ни даже контролирующий шаниксовые потоки Праул о них не знает. Не проще ли легализовать процесс и хотя бы так контролировать безопасность вовлечённых в него мехов? — Так что, Прайм? Оптимус выпрямился в кресле и прямо посмотрел на Онслота. — Сделаем так. Ты будешь свободен через три цикла, начиная с джооров семи светового полуцикла? — Смотря для чего. — Мне нужно время обдумать твоё предложение, а тебе, возможно, несколько переформулировать предлагаемые тобою меры медицинской и социальной безопасности для посетителей твоего бара, начиная от контроля нераспространения разнообразных обшивочных поражений и заканчивая слишком явной сознательной продажей собственных корпусов. Если ты пожелаешь, я приглашаю тебя заглянуть на наше декацикловое совещание. В таком вопросе я не откажусь послушать и другие стороны дела. Лично я пока что склоняюсь к отказу. — Декацикловое совещание? Что за совещание? — Совет моих офицеров. Джазз среди них будет, так что один голос за твою идею у тебя уже условно есть. Что скажешь? — Сколько у тебя этих офицеров? — Кроме меня ещё шестеро. — Шестеро, говоришь? — Если ты предоставишь план обеспечения медицинской безопасности и сумеешь убедить Рэтчета, моего Первого медика, — осторожно улыбнулся Оптимус, — считай, что у тебя на руках ещё два голоса. — Я не сумел убедить тебя, а ты предлагаешь мне убеждать тех, кто разве что в честь великой победы, может быть, позволил себе тайком напряжение сбросить под маскировочным полотном, в темноте отсека и, готов поспорить, с оптикой пригашенной! — Твоё мнение предвзято. Но если ты отказываешься от этой возможности, я… — Я не отказываюсь. Мне к твоей ставке подъехать? — Да. Я встречу тебя у стола дежурных и проведу наверх. Твой вопрос мы рассмотрим первым, так что дольше половины джоора мы тебя, пожалуй, не задержим. Устраивает? Когда Онслот гулко захохотал, по его визору пробежал яркий блик. — Терять-то мне нечего, Прайм. Спасибо, что ли, за прямоту. — Не за что. Я лишь отвечаю взаимностью твоей честности. — В этом с тобой приятно иметь дело. Точно не желаешь немного взбодрить системы? Могу попросить Нокаута подняться на пару кликов. Он проверит, что я не насыпал тебе в куб крошеной ржи, если ты боишься. — Нет, благодарю. Мне в самом деле пора. Ожидание, пока Свиндл решится подойти ко мне, и так заняло чуть больше времени, чем я рассчитывал. Ему показалось, что в оптику Онслота на миг вернулось внимательное, опасное выражение, какое мелькало в начале их встречи, но блик на визоре сменился спокойным ровным свечением. — Пойдём, провожу тебя тогда. — Онслот поднялся из кресла первым и, бросив на Оптимуса взгляд, направился к двери. — А, ещё один вопрос! Забыл спросить. Остановившись там, где застигло его восклицание, Оптимус заподозрил неладное. Онслот умён и просто так ничего не забывал. — Что за вопрос? Невольно блокируя спиной дверь, Онслот развернулся к нему всем корпусом. — Мы тут поспорили с конструктиконами. Гештальтный вариант трансформации заблокирован и у нас, и у них, но нам не даёт покоя вопрос про твою… э-э… мехазвериную… — Предаконскую. — Предаконскую? Ну, тогда предаконскую альтформу. Никто не видел, как ты в ней сражаешься. Дашь нам с Браулом попробовать первыми? Оплата зала за наш счёт. Сейчас Онслот стоял ближе, и, улыбнувшись, Оптимус смог оценить азартный тон его поля. Вряд ли попытка убийства будет столь прямолинейной. К тому же Онслота устраивало нынешнее положение дел в городе, он этого не скрывал уже тогда, когда от имени всей фракции первым подписывал договор капитуляции. — Мои лапы не слишком хороши в том, чтобы удержать рукоять тренировочного меча. — Но встроенное оружие в этом альтмоде же есть? — Есть, но это полностью боевые модификации. — У нас броня крепкая. Даже если ты будешь бить в полную силу, мы выдержим. Мы пережили войну, Прайм. Оптимус ещё раз прислушался к полю Онслота, постарался уловить хотя бы тень коварства в оптике, но ничего слишком явного не заметил. В этом же и была идея бойцовского клуба Джазза: чтобы мехи приходили туда сбрасывать боевое напряжение до того, как то выплеснется на соседей по сектору или случайно встреченных мехов противоположной фракции. — Хорошо. Не в ближайшие циклы, но попробовать можно. Если всё же решишь заглянуть к нам на совещание, к тому времени я лучше распланирую, в какой из вечеров я буду или не буду свободен. — Он помедлил, но всё же сказал: — И сразу озвучу, что я понимаю, почему ты хочешь выставить против меня двух самых крупногабаритных участников твоего гештальта, но я ожидаю от Браула адекватного поведения. Я Нокаута насильно или шантажом к себе на платформу не увлекал, а если у Браула создалось такое ощущение, то оно глубоко ошибочное. Я надеюсь, что встреч с Браулом подобно тем, что были у Васпа, больше не будет. Протяжно хмыкнув, Онслот чуть наклонил голову набок и приподнял подбородок, словно оценивал его в первый раз. — Я бы сказал, что ты открываешься для моих личных вопросов, Прайм, но твою мысль я понял. Считай, что Браул уже услышал твои слова. Мы ссориться с тобой не хотим, а если мне нужно будет разобраться с тем, кто не понимает, что «комбатиконы» это не только его застарелый зуд под панелями, я разберусь. — Благодарю. Появившееся абсурдное желание попросить, чтобы Браул не был наказан главой гештальта излишне строго, Оптимус отмёл. Столь монолитные команды разбираются сами. А слишком рьяно лезешь во внутренние дела гештальтов — окажешься у них под ступнёй. — Провожать меня не нужно, — продолжил Оптимус, намекающе указывая взглядом в сторону двери. Онслот намёк понял и отошёл. — Через три цикла у нас в Штабе. Седьмой световой джоор. Я буду ждать. Промычав что-то невнятное, словно бы его отвлекали по каналу связи, Онслот остался стоять в дверях, когда Оптимус направился к лестнице. До последнего мгновения перед поворотом Оптимус ждал, что тот его окликнет и продолжит беседу или что на лестнице ждёт Свиндл, — и выдохнул с облегчением, когда этого не произошло. Может быть, и стоило из вежливости выпить хотя бы полкуба, потому что беседа выжгла все излишки энергии, словно Оптимус вовсе не перехватил немного топлива в уличной заправочной. Сверившись с Рэтчетовским графиком топливопотребления, он поморщился. Ничего, доберёт в личном отсеке. Убрав с личного статуса маркер переговоров, он направился вниз. Чем плохи были его «социальные эксперименты» в десептиконском секторе, так это джоором пути обратно до Штаба. И всё же он верил, что каждая его поездка сюда того стоила. Перед самым выходом из Дома гештальтов он воспользовался не слишком честным протоколом Рэд Алерта и, не совершая вызова, проверил статус линии связи Мегатронуса. Та была разблокирована. Согласно логам связи за последние два цикла Мегатронус сделал не менее двенадцати вызовов на разные частоты, но Оптимус не стал проверять, кому те принадлежат. Его частоты среди них точно не было.***
Уже покинув район клиники Нокаута, Оптимус немного пожалел, что отказался от предложения Онслота. Полупустые в середине дня, в этот джоор межсекторные трассы и развороты были забиты мехами. Одни небольшими группами направлялись на вечернюю смену; другие почти непрерывным потоком возвращались с дневной; третьи, сигналя и переругиваясь на ходу, пробивались к съездам: в сторону мигающих указателей к заправочным или проездам вглубь жилых массивов. Сам он ехал из глубины сектора, так что хаос возвращающегося потока почти не касался его. Те же, кто направлялись к центру города, явно не спешили. Никто не поторапливал его гудками и не пытался подрезать, не хвастался более быстрым разгоном и не теснил его к обочине. Да и в целом Оптимусу нравилось ощущение спокойного движения вокруг. Если бы не сохранявшаяся вокруг него дистанция, которой хватило бы, даже будь он в предаконской форме, он бы почти уверился, что никто его не узнал. И всё же его присутствие в потоке становилось, похоже, нормальным. Мысленно улыбнувшись, он заметил группу промчавшихся над трассой мехов, похожих друг на друга как шесть капель воды. Эрадиконы. Они двигались в направлении космопорта; там возводили ещё одну причальную башню, и строители с лётными альтмодами нужны были как никогда. Наверное, вечерняя смена. Провожая их взглядом, Оптимус вдруг заметил, что где-то над смешанным сектором тёмное пятнышко группы резко вильнуло вверх, а потом исчезло, словно эрадиконы разбили построение и рассыпались в стороны, — но не смог понять почему. Аккуратно съехав на трансформационную полосу, он поспешил вернуться назад, чтобы увидеть в просвет между зданиями, что нарушило курс группы. На таком расстоянии, даже после перефокусировки линз он видел лишь тёмные точки, которые то разлетались в стороны, то сходились настолько близко, что накладывались друг на друга. Вроде все шесть точек на месте. Или сколько их там? Что там происходит? И вдруг Оптимус заметил, что пара самых крупных точек висит слишком неподвижно, быстрые и юркие эрадиконы так не летают. Две эти точки непрерывно меняли очертания: они становились то больше, то меньше. Метнувшиеся в сторону автоботского сектора шесть малых точек — как раз эрадиконы — собрались снова вместе и обошли две точки стороной. Поморщившись, Оптимус подумал, не стоит ли и зону вокруг западного квартала, в котором проживал Шоквейв сделать столь же запретной для полётов, как они делали со Штабом, госпиталем и рядом других режимных объектов. Предаконы могли быть излишне устрашающи во время случайных встреч — а их любопытство к иным мехам в воздушном пространстве, которое они считали своим, могло быть столь же превратно понято. Впрочем, никаких прямых жалоб на них в последние циклы не поступало, а даже став свидетелем, Оптимус не мог сказать наверняка, что там произошло. Вздохнув, он трансформировался и, заранее поморгав фарами, вклинился в медленную часть потока. Он спокойно ехал до поворота на ведущую к Штабу трассу, однако, как и несколько циклов назад, не стал возвращаться в автоботский сектор, а направился в смешанный. Скоро должен быть съезд на малую трассу, которая тупиком уходила в глубину жилых районов смешанного сектора. А уже там можно пройтись пешком до самого малозаселённого западного комплекса, где и располагалось официальное место проживания Шоквейва. Есть ли шанс застать его у себя — или он в лаборатории? Теоретически можно воспользоваться тем же протоколом Рэд Алерта, чтобы связаться с Шоквейвом напрямую, но подобное было несколько нетактичным. Оптимус вздохнул. Невежливым подобное считал, наверное, лишь он сам, а для Шоквейва использование Праймом возможностей городской системы связи стало бы совершенно логичным. Его, пожалуй, вовсе не смутит и не разозлит невольное напоминание, что при желании автоботы могут контролировать даже частные разговоры по дальней связи. По пути Оптимус продолжал посматривать в небо, но второго конфликта в воздухе не произошло. Или же предаконам, увлечённо играющим друг с другом, больше не было дела до редких лётных мехов, которые направлялись по своим делам. Может, эрадиконы вызвали их интерес одинаковыми моделями корпусов? Или очень похожей на Шоквейва окраской брони? Или им действительно хочется общения, а за социальным экспериментом по объединению в одну лётную группу предаконов и аэроботов Шоквейв маскирует собственное беспокойство о подопечных? Перемещения предаконов были столь быстры, сброс и набор высоты столь лёгок, что казалось, будто в воздухе не два, а четыре предакона. Оба успевали быть и преследователями кого-то невидимого, и добычей друг друга, и соперниками. То взмывая мощными рывками вверх, то падая камнем, они сцеплялись в воздухе лапами, обменивались ударами когтей и клювов — и разлетались вновь. Чтобы вновь увидеть что-то невидимое — может быть, стружку содранной с обшивки краски — и нырнуть за ней, торопясь обогнать один другого. Вряд ли это совпадение, что Шоквейв запрограммировал своим созданиям ровно тот же суточный интервал для пика активности, когда сам предпочитал уходить в поверхностную подзарядку и проводить очистку оперативной памяти. Засмотревшись, Оптимус едва не пропустил поворот вглубь сектора, но, к счастью, никто не ехал за ним слишком близко, так что он успел резко уйти с трассы и не стать источником столкновения. Виновато моргнув напоследок фарами, он сбросил скорость и уже в прогулочном темпе направился в сторону квартала, где выбрал себе отсек Шоквейв. Хотя, пожалуй, правильнее сказать, что вместе с отсеком он зарезервировал за собой всё здание: желающих обживать отсеки с видом на западные поля руин и так нашлось бы немного, а из-за обитающих на верхнем этаже предаконов таких смельчаков скорее всего и не найдётся. От Дворца Праймов путь до жилого отсека был неблизким и оттого выбор столь отдалённого жилого квартала казался нелогичным. Однако Оптимус с некоторым сожалением уже понял, что Шоквейв и не планировал регулярно возвращаться сюда на, к примеру, дневную заправку. Видимо, единственной целью Шоквейва стало большее пространство для воздушных манёвров предаконов. Улицы этого квартала казались совершенно пустыми. Вся торговля концентрировалась гораздо ближе к центру города. Мехи дневной смены уже большей частью разошлись по заправочным или жилым отсекам. Мехи вечерней — давно уже направились в сторону рабочих зон. Если бы не редкие прохожие или доносящиеся откуда-то из глубины дворов голоса, он бы подумал, что никого кроме предаконов здесь нет. И ожидаемо, что никто его не остановил, когда он направился вглубь здания Шоквейва и свернул к лестнице, чтобы подняться на открытую верхнюю площадку. Оказавшись на крыше, он прошёл в центр площадки и запрокинул голову. Два тёмных силуэта на фоне сумеречного неба казались по-восиански изящными и обманчиво некрупными. — Даркстил! Скайлинкс! — позвал он, сложив ладони рупором. Сначала ему показалось, что предаконы его не услышали, но где-то клик спустя ритм их полёта изменился. Сделав ещё два ленивых обзорных круга, сначала Даркстил нырнул вниз, а следом за ним резким нырком стал снижаться и Скайлинкс. Два планирующих на воздушных потоках крылатых силуэта превратились в две стремительно приближающихся торпеды. Оптимус не отводил взгляда от Даркстила, и тот в последний момент вышел из пике и вместо того, чтобы рухнуть на Оптимуса всем телом, вильнул в сторону и, пробежавшись по крыше, остановился в стороне. Из-за плеча он посмотрел на Оптимуса и сплюнул на металл сгусток кислоты. Он не торопился складывать крылья, а когда рядом с ним приземлился Скайлинкс, вдруг щёлкнул клювом в его сторону. Отпрянув, Скайлинкс торопливо поджал крылья за спину, а после нескольких мгновений напряжённой тишины дёрнул головой вниз, на уровень головы Даркстила, и в то же время одной оптикой с явной враждебностью посмотрел на Оптимуса. — Чего тебе, лжец из города? — буркнул Даркстил, не торопясь приближаться. Будто Оптимуса и не было на крыше, он поднял к пасти лапу и принялся прочищать клювом грани когтей. — Почему ты считаешь меня лжецом, Даркстил? Тот упрямо молчал, и Оптимус вопросительно посмотрел на Скайлинкса. Тот качнулся телом назад, будто собирался отойти, но заставил себя остаться на месте. — В чём, по вашему мнению, я сказал неправду? — повторил Оптимус. Скайлинкс оскалился, но дрожь крыльев, всё так же уведённых за спину, выдавала его беспокойство. — Тебя зовут не Орион, — неохотно сказал он. — Шоквейв сказал нам, что тебя нужно называть «Оптимус Прайм». И что ты не такой, как мы. — А настоящий, — буркнул Даркстил. — «Настоящий»? — не понял Оптимус, но предаконы молчали. Скайлинкс поводил хвостом, и крылья его продолжали полязгивать. — Но я действительно «Орион Пакс», это моё настоящее имя, я ни в чём вам не солгал. Что же до того, что наши искры отличаются, я уже сказал вашему создателю, что наши отличия могут стать не столь велики, а… — Шоквейв сказал нам, чтобы мы никуда с тобой не ходили, — прошипел Скайлинкс, и Даркстил боднул его головой в плечо. — Даже если слова твои будут обещать то, чего не может нам дать он. — Как давно он озвучил свой запрет? — Вчера. — Оскалившись, Скайлинкс покосился на Даркстила. — Ещё он сказал, что ты запретил нам приближаться к своей добыче. — К добыче? — Тем, кому ты тоже не даёшь летать дальше своего района. Хотя другие летают. — Вы о трёх светлых мехах с теми же знаками, что у меня? — Указав ладонью на плечо с автоботской инсигнией, Оптимус дождался вроде бы утвердительного ворчания и терпеливо продолжил: — Они мне не добыча. Мы зовём эту группу аэроботами. Эти мехи недавно потеряли своих товарищей… можно сказать, что часть своей стаи. Мой друг их чинит и, естественно, беспокоится об их состоянии, а потому просит их оставаться в пределах зоны, где он сможет тут же помочь, если их лётные системы… их крылья дадут сбой. Скайлинкс прищурился и переступил лапами, он оглянулся на Даркстила ещё раз, а потом щёлкнул пастью. Даркстил лишь отвернулся. С начала встречи он избегал встречаться с Оптимусом взглядом и был сам не похож на себя. — Нас не надо чинить! — Не дождавшись поддержки, Скайлинкс оскалил клыки. — Нам не нужна чужая помощь! Никто из твоих автоботов всё равно не будет нам помогать. И у нас нет сбоев. Ты получил Шоквейва, а тебе мы не нужны. У тебя хватает своих охотников. И Оптимуса вдруг ударило осознанием. «Шоквейв». Скайлинкс стал называть своего создателя его настоящим именем. Они учились, их мышление изменялось; даже оставаясь большую часть времени вдали от Шоквейва, они делали собственные выводы о жизни города, пусть и через призму крайне упрощённых, но понятных им социальных конструкций. Нельзя повторить с ними ту же ошибку, какую Мегатрон совершил с Предакингом! — Хватает, — согласился он. — И мне жаль, что пока что множество городских дел отнимают у вас внимание Шоквейва. Я действительно хочу вам помочь. — Лжец, — едва различимо пробормотал Даркстил и исподлобья посмотрел на него, словно ждал яростной отповеди. Оптимус решил промолчать. — У вас тут просторно и спокойно, — вместо этого вежливо улыбнулся он, окидывая взглядом пространство вокруг. Здесь в самом деле было удивительно тихо. Мехи ожидаемо выбирали отсеки поближе к центру, лишь уверенные в себе авантюристы стремились к внешней, малорасчищенной границе секторов. Смешанный сектор разрастался быстрее двух остальных, но даже в нём попадались менее популярные районы, особенно если судить об оживлённости по меркам городского центра. Предаконы проигнорировали его комплимент и показательно ушли в дальнюю часть крыши, где из смягчающих матов и вороха разнофактурных полотнищ была устроена зона отдыха, а Оптимус попробовал собраться с мыслями. Делая вид, что любуется возвышающимися дальше к северу вышками космопорта, он на мгновение пригасил оптику. С предаконами нужно что-то решать. Как можно скорее. Но что и как? Пробовать и дальше говорить с ними на их языке, но понемногу вводить их в городское общество? Кому ещё он может передоверить их социализацию? Желательно, чтобы тот, кто согласится на такую роль… посмотреть социальных офицеров? посоветоваться с Ультра Магнусом?.. нисколько бы их не презирал и одновременно своим страхом не провоцировал в них запуска охотничьих протоколов. Они были созданиями уникальных навыков и силы. Прямо сейчас Оптимус не рискнул бы добавить предаконов — с их исключительными лётными умениями — к следующей экспедиции Джазза, равно как не стал бы уговаривать Рэтчета на совместные тренировки с ними аэроботов. Но выбросить двух юных мехов из новоайаконской жизни только из-за нестандартного типа их происхождения стало бы ошибкой. Потенциально очень опасной ошибкой. И угасания две псевдоискры нисколько не заслуживали! Столь же не заслуживали, как и любые две полноценные, пульсации которых хватит на эоны. Запустив протокол Рэд Алерта, он нашёл в базе шестицикловой давности вызов от Шоквейва на частоту госпиталя, и от своего имени сделал обратный вызов. «Шоквейв». «Это Оптимус Прайм. Прошу прощения, что прерываю твою подзарядку». «Полагаю вопрос не требующим отлагательств. Чем я могу служить тебе, Оптимус Прайм?» «Я хотел бы продолжить беседу, которую мы вели с тобой недавно, и желал бы задать несколько вопросов о твоих предаконах. Ты найдёшь для меня несколько кликов?» «Да, Оптимус Прайм. Я отвечу». «Хорошо. Каков установленный тобою срок устаревания корпуса и псевдоискры Даркстила? И аналогичный вопрос про Скайлинкса». «Пятьдесят орнов для искрового генератора Даркстила. Сто семьдесят — для Скайлинкса». Разница больше, чем на ворн. «Ты настолько сомневаешься в технологии переноса сознания? Почему у Скайлинкса настолько больший срок?» «В случае радикально неудачного обновления корпуса Даркстила мне помимо подготовки иной методики потребуется перед повторным экспериментом стабилизировать эмоциональную матрицу Скайлинкса. Наиболее естественным будет пассивное ожидание, а не аппаратное воздействие на эмоциональные пики. Дополнительно: полный ворн жизненной активности сделает результаты эксперимента со Скайлинксом… более приемлемыми на случай корпусного переноса более сложно-вариативного сознания». «Что ты имеешь в виду? Ты о тех искусственно зажжённых мехах, которым ты отводишь цикл жизни в четыре ворна?» «Следующее поколение машинного типа кибертронцев, да. Я обдумал твоё возражение о недостаточно длительном жизненном цикле. Согласно моим расчётам идеальным вариантом станет успешное обновление корпусной части не чаще раза в декаворн. В случае успешного завершения эксперимента с Дакстилом и Скайлинксом я продолжу работать над усилением потенциала псевдоискры, чтобы достичь этого срока. В зависимости от количества требующихся к замещению представителей кибертронской расы срок жизненного цикла может стать более приоритетной задачей. Более частое обновление окажет однозначно негативное влияние на энергетические ресурсы планеты. В случае получения успешного результата первого переноса для обоих объектов, второй перенос их сознания докажет…» «Ты имеешь в виду: после второго запланированного устаревания?» «Да, Оптимус Прайм. В случае успеха первого переноса я, естественно, введу оптимальные границы устаревания. Я полагаю, что тебе не придётся ждать дольше трёх переносов, — которые я планирую провести в течение шести ворнов, — чтобы независимое наблюдение признало технологию полностью рабочей». «А если я запрещу продолжать обновление их корпусов?» «Как я сказал, полноценный рабочий период псевдоискры имеет свои границы. Я соглашусь с твоим запретом». Он ждал, но Шоквейв больше ничего не добавил. Краем оптики он заметил, что теперь и Скайлинкс что-то изучает на передней лапе Даркстила. Когда он ткнулся мордой в обшивку, Даркстил резко заклекотал, и поджавший голову Скайлинкс присел на задних лапах. Но нападения вновь не произошло, и Скайлинкс осторожно пару раз мазнул глоссой по подбородку Даркстила, а потом вновь склонился к его лапе. Оптимус заставил себя отвести взгляд. «Я понял, Шоквейв. Благодарю за консультацию». «Допустимым ли будет спросить, с чем связано возникновение интереса к фазам моего эксперимента?» «Прямо сейчас я общаюсь с твоими подопечными». «Моё присутствие требуется?» «Нет. Мы просто беседуем. Ещё раз спасибо, что уделил мне время». «Твои вопросы высокоприоритетны для меня, Оптимус Прайм». «Доброго цикла, Шоквейв. Оптимус — отбой». «Слушаюсь, Оптимус Прайм». Закончив вызов, Оптимус направился к предаконам. Те среагировали на движение и резко развернули к нему головы. А когда Оптимус подошёл ближе, Скайлинкс выступил вперёд и почти агрессивно дёрнул крыльями. Разразится ли война или нет, приведёт ли его решение возрождать Колодец к угасанию сотен и тысяч мехов, Оптимус сказать не мог. Но и у гениальности Шоквейва были свои границы: если он заранее планирует неудачность переноса сознания Даркстила в новый корпус, он, очевидно, имеет на то основания. Но если желание спасти двух предаконов — два только начинающих познавать мир процессора — приведёт к концу машинной линии кибертронцев?.. Что ж, значит, это общество заслужило рассыпаться ржавым песком истории. Не должно милосердие быть вычеркнуто по умолчанию только из-за того, что риск возникновения кризисной ситуации станет чуть выше. — Даркстил, Скайлинкс, а если Шоквейв разрешит вам выходить за город вместе со мной — просто на прогулку, размять крылья, — вы сами хотели бы присоединиться ко мне? Обернувшись через плечо, Скайлинкс посмотрел на Даркстила, а тот, прищурившись, посмотрел на Оптимуса, так и оставаясь наполовину скрытым за корпусом более крупного собрата. — У тебя нет крыльев, — едко рассмеялся он. — У меня нет, ты прав. Вы разомнёте крылья, я — лапы. Если Шоквейв разрешит. — Он не разрешит, — фыркнул Даркстил и, упершись передними лапами в парапет, одним прыжком взмыл в воздух. Лязгнули раскрывшиеся крылья. Порывом воздуха подняло пыль и мелкий песок, который шелестящей волной побежал по крыше. Когда Даркстил вновь ударил крыльями, Оптимус едва сдержался, чтобы не заслонить оптику от второго воздушного удара. Скайлинкс посмотрел вслед Даркстилу, потом вернулся взглядом к Оптимусу. И хотя в поле его читалась враждебность, он дёрнул головой, словно бы пытался напоследок… вряд ли почтительно склониться, но хотя бы кивнуть. А после пары длинных прыжков для разбега Скайлинкс взлетел тоже. Запрокинув голову, Оптимус смотрел, как усиленно взмахивает Скайлинкс своими сегментированными крыльями, стараясь догнать собрата, но тот мчал широкими кругами вверх и не оглядывался. От закатного солнца обшивка предаконов переливалась алым и бронзовым, словно на них плеснули свежей кипящей лавы.