Мой Лорд Каин. Том 1. Кровь и Серебро

      Домен Ильмер       Черная Цитадель Даэррэ Лар       — Вы облажались.       Рейнар отвел взгляд от силового экрана, куда картинка подавалась уже не через сознание создателя мира, а с запущенного в его пространство магического зонда, и укоризненно посмотрел на супругу.       — Знаю…       Сломать ход разговора получилось лишь отчасти, а попытка мага вернуть все на круги своя и вовсе отдавалась в голове тупой ноющей болью. Конечно, он не мог почувствовать вмешательство, будучи частью мира, но расхождения начнут его настораживать. А будучи загнанным в угол — неизвестно, насколько отчаянно он начнет действовать.       — Разговор выходил на канон дважды, хотя старик труслив, и его можно было прижать. Как выкручиваться собираетесь?       — Все сломается на Вильгельме, — уверенно отозвалась Намирэ. — Или если Разиель открыто вступит в игру.       — Чтобы он это сделал, вам еще придется подождать, а потом отдельно работать с ним, — даэйр прошелся по залу, всмотрелся в ряд изображений, выведенных на активную панель рабочего стола, и иллюзий, соответствующих реальным личностям. Отличия были весьма существенными — Воплощенная Реальность подгоняла образы под живые личности, их прошлое, привычки и просто здравую логику. Взгляд даэйра задержался на лице молодого черноволосого мужчины, почти юноши с правильными и немного надменными чертами. Ключевая фигура. Черный ферзь. Одна из немногих достойных личностей этого мира.       — Последствия его действий нужно учитывать уже сейчас, — возразила женщина. — Скоро по событиям покатится эхо.       — Ты забываешь один очень важный фактор. Твое активное присутствие внутри реальности может автоматически превратить. ее из Воплощенной в Отраженную, потому что ты существо извне, неизвестная переменная, которая полностью меняет картину событий парой вовремя сказанных слов. К чему вам соблюдать этот канон, скажи на милость? Да, есть ключевые моменты, которых избежать нельзя — вроде смерти Разиеля или поражения под Меридианом, а точнее, неизбежной стычки с военачальником хильден… Иначе мир попросту отвалится от эгрегора, потеряв его подпитку, и начнет распадаться. Но в остальном-то вы можете творить все, что угодно! Неужели ты оставишь будущего супруга один на один с неведением, невежеством и реальностью, которая будет толкать его на ошибки?       Рейнар улыбнулся при виде вспыхнувших щек.       — Вы…       — Наше решение будет зависеть от итогов вашей работы. И, разумеется, во многом от него самого. Но имей в виду, чрезмерное вмешательство может породить еще одно отражение и второго Каина.       Жесткий взгляд черного даэйра не отпускал супругу, пока на ее лице не отразилось полное понимание глубины проблемы. В некоторые решения и методы Каина вмешиваться будет нельзя ни под каким предлогом, как бы ни хотелось обратного.       Впереди ждет много смертей и крови. Много жестокого милосердия и еще больше странных интриг, в которых ей придется сохранять целостность и единство реальности, чтобы не получить нежелательных копий. Пока нежелательных. Она знала мастеров, способных работать с десятком отражений параллельно, сводя между собой разные версии событий и личностей, но самой такое было не по зубам. Слишком мало опыта и многовато эмоций… Они и подхлестывают видение, и одновременно мешают ему, заставляя идти на поводу у насыщенных образов, что далеко не всегда допустимо и легко может завести не туда.              …Каин тем временем все-таки врезал кулаком по стене, выпуская накопившийся гнев. Голубой лед разлетелся осколками под напором кровавой дымки…       

***

Пещеры Оракула       В стене что-то щелкнуло, и ее часть с гулким скрежетом поехала в сторону. Я случайно задел какой-то механизм? Занятно. Удивление заглушило вскипевший было гнев, пока плита открывала темноту коридора, ведущего куда-то вглубь горы и вниз. Значит, это не просто блажь старика? Здесь, в этом гиблом месте что-то есть? Источник его… всеведения?       Пламя под котлом угасло с его уходом, тускло светилась только сама жидкость, к которой у меня не было никакого желания приближаться. Я усилил светляк, позволяя ему дотянуться до стен и потолка пещеры… идеально круглого, рукотворного купола, гладкого до блеска.       Те, кто сюда приходит за предсказаниями, наверх не смотрят, да и не видят ничего в свете слабого костра. Но внимательным и стен хватило бы. Их почти сплошным ковром покрывали руны и плавные округлые глифы старого письма, такие же, как на постаменте Колонн. Среди них прятались и изображения, затертые временем, почти неразличимые. Опознать можно было лишь высокие крылатые фигуры, но не детали.       Странное место. По дороге сюда я никак не ожидал увидеть все это.       В лабиринте пещер за моей спиной темнота казалась живым существом. Она дышала, стенала и плакала, угрожала расправой неизвестно кому. Тени клубились и жались по норам, тянули скрюченные лапы. Страха я не испытывал, лишь глухое раздражение. Сколько еще всяческой непонятной погани таится на этой земле по пещерам и руинам? Сколько тварей прячется от дневного света? И сколь много из них — порождения порчи Колонн и безответственности магов?.. Неужели все это вычищать — мне?       А потом я наткнулся на первое тело.       Оно было распято на обледенелой стене и наполовину вморожено в глыбу льда — неестественно вывернутые ноги застыли в белесой толще, в суставы вбиты каменные клинья, лицо искажено в немом яростном крике, а за спиной… за спиной были растянуты и прибиты к камню переломанные и наполовину ободранные, но все еще сохранявшие величественность черные оперенные крылья.       Существо умирало долго. Это было видно по истощению, по обтянутым истончившейся серо-синей кожей ребрам и лицу, столь похожему на человеческое. Навечно застывший клыкастый оскал, мутно-желтые стеклянные глаза и судорога то ли остановившегося оборота, то ли просто агонии… Я понял, что вижу перед собой Древнего. То самое чудовище, которым столетиями пугают малых детей. С выломанными из крупных пальцев когтями. С развороченной грудью, из которой вырвали сердце. Со следами давно обескровленных ран, стремившихся затянуться — без толку.       Что же… испугаться можно. Только не чудовища, а его убийц. Ведь не добровольно же он пошел на это? Злая усмешка искривила губы. Этого несчастного видят паломники, как свидетельство о торжестве человечества… Мобиус не упускает возможности лишний раз напомнить о том, кто в Носготе настоящий хозяин. Здесь, в холоде, тело будет сохраняться столетиями…       Через несколько шагов я наткнулся на еще одного распятого бедолагу. И еще — помладше. А потом была женщина, обезображенная так, что пол определялся только по остаткам грудей. В отнорках — подростки. Я начинал понимать, что за тени стонут под сводами и сыплют проклятиями.       Зачем? За что?       Они были выше людей. Крупнее. Их кости выглядели тяжелыми и плотными, но крылья, бесспорно, принадлежали созданиям, умеющим летать, а значит, даже их дети были способны к магии. И даже у женщин и подростков сохранившиеся когти на крупных трехпалых конечностях выглядели не украшением, а пригодным для охоты оружием. Это был сильный народ. И я откровенно не понимал, как и почему они уступили людям, позволили себя уничтожить.       Неужели с ума сошли — все? До последнего?       Я не стал тогда дотрагиваться до них и не поднял ни единого выпавшего пера. Ушел дальше, сопровождаемый незримыми взглядами в спину. А сейчас, стоя перед проходом куда-то в подземную глубь, я снова слышал их бессвязное бормотание.       Колесо поворачивается… без нас…       Бросил… Отвернулся…       Недостойные!       Месть падшим… месть… разорвать!       Убить во имя Колеса, убить…       Навязчивый шелест заполнял голову, перебивал все прочие мысли, пробуждал голод и жажду убийства. Спину все так же сверлило нарастающее чувство чужого пристального взгляда.       Я обернулся, понимая, что оружие против них бесполезно, но все же вытащив меч из ножен на поясе.       Они втекли в зал. Несколько вытянутых, почти утративших внятную форму теней. Они, не приближаясь, текли вдоль стен и требовательно смотрели на меня безглазыми лицами.       Наследник… потомок…       Пришел имеющий право Говорить от лица мертвых…       Тот, кто отомстит…       Герой, предсказанный и рожденный вновь. Тот, кто восстановит Равновесие. Тот, кто призван спасти мир и разрушить его.       Голоса становились все отчетливее, но слышать их хотелось все меньше. Они заполонили проход, отрезав путь к отступлению и давая понять, что мне осталась лишь одна дорога. Я вновь усилил свет, но это их не спугнуло. Наоборот, они столпились еще плотнее и как будто прибывали все новые.       Сколько же пернатых мертвецов в этих катакомбах?       Я не углублялся в боковые проходы… И ведь Мобиус, скотина, прекрасно осведомлен об этом! Не может не быть, сидя тут.       «Чего вы хотите от меня?»       Говорить вслух казалось неуместным. Да им и не нужна речь.       Иди. Найди священный Источник. Найди Спящего Оракула. Узнай свое прошлое, устрашись своего будущего. Он подскажет тебе путь.       «Я не овца, чтобы идти вслепую, куда скажут».       Другого пути нет, Спаситель и Разрушитель.       Все мы знаем о Темном Пророчестве…       Оно сбывается с тобой…       Ненавижу пророчества, пророков и истово верующих. Права была Намирэ, птички рехнулись на религиозной почве.       От Судьбы не уйдешь.       Только Оракул знает все ответы.       «Вот этот?» — подначил я, кивнув на котел и вопросительно вздернув бровь.       Нечестивец!       Лживый пес!       Наглый раб, присвоивший себе чужие знания!!!       Убить смерда!!!       О, как они зашипели… Как взъярились, вздыбили тьму на загривках, горбясь и раздуваясь одновременно, распахивали то, что заменяло им крылья. Я ухмыльнулся.       «Допустим, убью я его, но вы-то останетесь тут».       Съежились. Заскулили.       Не прощены…       Голод… Вечный голод…       Отвернулся! Отвернулся от нас!       Вечное наказание…       Шепот в моей голове снова превратился в бессвязное бормотание, скатившееся в стенания о прошлом, духи растеклись по пещере, затаились у выхода. А мне ничего не оставалось кроме как убрать оружие и шагнуть… куда?       Хорошо еще, я вспомнил проверить механизм и запомнил, какой именно завиток узора и какой камень с обратной стороны следует нажать. Не то, чтобы я не смог бы потом выбраться при помощи медальона, но если это место частенько посещает Мобиус, ожидать следует чего угодно…       Тем больше настораживало отсутствие защиты и ловушек. Любых.       Он настолько уверен, что сюда никто не войдет? Или, наоборот, знал, что появлюсь я, и это — своего рода приглашение?       Незнание резануло по нервам, но я все же двинулся вглубь.       Короткий коридор с гладким полом и стенами привел меня в просторный зал. В жаровнях вдоль стен ещё рдели угли — Мобиус был здесь совсем недавно. Вероятно, дожидаться меня ему пришлось дольше, чем он рассчитывал, отогревался в тепле и безопасности. Но если бы это была жилая пещера!.. Здесь он, кажется, хранил свои трофеи.       Щит с королевским львом Виллендорфа я опознал сразу, но… он был разбит и залит кровью. Свежей. Ещё даже не успевшей свернуться. Откуда? Что я пропустил? Никаких сплетен не успело расползались, никаких слухов о поражении Оттмара или его смерти. Да и от чьих рук? Бароны и графы взбунтовались? Сомнительно. Король и так давно уже просто красиво сидит на троне и хорошо, если собственную столицу может удержать. Немезис появится только весной, когда откроются горные перевалы и дороги встанут. Авернус? Не знаю, соваться туда у Оттмара причин нет… И что там — до сих пор никто толком не знает и сказать не может, торговые обозы не приезжают уже давно, с лета. С тех пор, как меня подняли, если точнее.       Рядом лежал ещё один щит, с гербом, мне незнакомым. И тоже разбитый. Не животное красовалось на тусклом металлическом круге, как принято у дворян, а какая-то странная вывернутая руна. Или символ. Я даже предположить не мог, кому принадлежала эта вещь. Но раз Страж Времени ею дорожит… Но щиты были хотя бы понятны в качестве трофеев, а вот это — нет. Абсолютно.       Я замер возле гильотины. Ее опущенное лезвие все ещё было влажным от крови, ни разу не человеческой. Чем она отличалась, я, наверное, не смог бы сказать, но знал точно: кровь принадлежит сородичу, убитому меньше часа назад.       Похоже, мой враг все же не просто так носит звание Стража Времени, и сила его не только в предвидении. Это следует учесть.       На подставке в центре зала лежал фолиант, обтянутый знакомой серо-синей, потемневшей от времени кожей. Словно специально дожидался меня. На крышке тускло поблескивал герб Ордена — серебряные крылья. Рядом на стойке красовались доспехи, очень похожие на те, из которых состоял сейчас Малек. Разве что выглядели они совсем новыми.       Что здесь сейчас происходит?       Намирэ?       «Это один из тех моментов, которым у меня нет точного объяснения, — пришел немедленный ответ. — Ничему, кроме гильотины. И та может исчезнуть в зависимости от принятого тобой решения».       «Кого ею убили?»       «Ворадора».       Во-от оно что… Выходит, старик все-таки попадется рано или поздно.       «Он важен?»       «Достаточно. Но его выживание двояко: в одной версии истории он жив, в другой казнен, и оба этих исхода равноценны».       «То есть, я должен успеть к нему?»       «Ты в любом случае успеешь. До начала войны ему и его Клану вообще ничего не угрожает. Дальше… посмотрим».       Я прислонился к стене, гася нарастающее усталое раздражение. Начал донимать голод, высасывая пустотой внутренности, не покидало ощущение, что я иду прямиком в заботливо расставленную ловушку, и другой колеи мне не дадут, даже если любезно предоставят право выбора.       Интересно, когда я спал в последний раз? Не помню… Не то, чтобы в этом была нужда, но я все время куда-то спешу.       «Я прямо-таки обязан ввязаться в эту войну?»       В ответных мыслях почудился вздох.       «Герой ввязался с подачи леди Ариэль. К нашей цели эта война не имеет никакого отношения, в конце концов, Вильгельм всего лишь сильный король, решивший завоевать побольше земли и объединить разрозненных владетелей. Но реальность может заставить тебя вмешаться любым способом. Предвидеть, как сложатся события, я не могу».       Ясно…       Ну да. Будь я по-прежнему человеком, до меня дошел бы королевский призыв с требованием выставить войско. И я бы даже пошел, чтобы взглянуть в лицо монарху, забывшему про наш род. Появись я при дворе сейчас, решили бы они, что я все еще могу считаться графом де Крейдемаром и могу стать весомой силой в объединенном войске? Или все-таки мерзкого вампира следует сдать охотникам?       Взгляд против воли съехал на книгу. Я отлепился от стены, подошел ближе, внимательно изучая переплет, отделку, тяжелые застежки. Что такого важного и особенного в этом фолианте, что он хранится не в библиотеке Фалькенеста, а здесь? Было откровенно не по себе, когда я коснулся истертого гладкого переплета. Щелкнули замки, я откинул увесистую по меркам людей деревянную крышку и перелистнул несколько пергаментных страниц.       Это были хроники Ордена. С именами, датами, описаниями сражений и рейдов. Скурпулезная отчетность — столько-то комтурий в таких-то землях, находятся под командованием того-то и того-то, из крепости в рейд вышло столько-то и вернулось столько-то воинов — перемежалась весьма искусными гравюрами. Не потерявшие яркости изображения в деталях живописали убиение чудовищ и борьбу с «немертвой чумой».       Были и списки полных рыцарей, поименованных, как подобает, со всем орденским титулованием, если таковое имелось, с датами рождения и смерти.       Шесть легендарных имен стояли особняком, вероятно, в порядке старшинства: Разиель Тренно, Турел Таннар, Думах Стир, Зефон Иристин, Рахаб Даханни, Мелкайя Фархад.       Шесть имен с описанием деяний…       Отдельным абзацем — описание убийства Сира Яноса Одрона. Менестрели даже не врали, оказывается.       Возле каждого имени стояла отдельная пометка — убит демоном.       Я аккуратно закрыл книгу, вернул на место замки, все еще не понимая намеков Мобиуса. Ведь не просто же так он ее сюда положил! А подобная книга явно не одна, святые рыцари сменялись десятками поколений. Разве что важны эти шестеро?..       Никакого подходящего ответа я не мог сейчас отыскать, и мысли вновь вернулись к более понятным вещам, закрутившись вокруг войны, которая грозила новым голодом, грабежами, толпами дезертиров и калек и совершенно точно — дворцовой лихорадкой. Кто-то непременно решит сменить сюзерена на более выгодного, кто-то понадеется получить больше власти или даже сам сесть на Львиный Трон… Полетят головы, начнется повсеместная грызня.       У меня нет причин вмешиваться в эту войну. Разве что, на стороне Вильгельма. А что, договориться с Немезисом может оказаться проще и выгоднее. Помочь ему навести порядок, а потом, заручившись его поддержкой, перебить оставшихся магов. Зря, что ли, его и его меча так боятся? В красках расписывают оружие, питающееся кровью, а то и душами своих жертв. Не жалеют подробностей. Хотя кто, когда и где эти подробности видел и видел ли вообще? Упорно поговаривали, что меч кормится вампирами, но ведь не сам же он на них прыгает, верно?       А с владельцем договориться всегда можно.       Я не хочу героически подыхать на укреплениях не за свои интересы, а за чужую так называемую «честь» и «доблесть», которыми обычно прикрывают жажду наживы. Герои баллад всегда выступают на стороне обиженных и угнетенных во имя «справедливости», но я не хочу защищать интересы тех, кто сначала трахается, потому что свербит, а потом продают приплод на корм божку. И тем более не хочу воевать за короля, которому ничем не обязан, только лишь потому, что мой пятый по счету прадед присягнул Золотому Льву на верность. Только теперь этот лев изрядно оплешивел.       А россказни о демонах в армии Немезиса и черной магии еще предстоит проверить. Возмущаются и сплетни распускают обычно те, кому король недодал милостей или наоборот подрезал крылья. А в случае Вильгельма это вдвойне понятно: как только мальчишка перестал быть марионеткой регентов и показал характер, сразу и невзлюбили. Обычное дело.       …Однако стоять, разглядывая пещерные стены, можно долго. Жрать хотелось все сильнее. Надо было кончать с этим «оракулом» и идти на охоту. Я направился дальше, обойдя стороной неприятные «трофеи».       Меня ждал лабиринт комнат и коридоров с услужливо открытыми проходами — войди, взгляни, впечатлись! Небольшие светильники по стенам озаряли розовато-серый мрамор, исчерченный глифами. Колеи в полу ясно намекали на то, что каждый зал может отсечь от других тяжелая толстая плита. В каких-то помещениях виднелись части гигантского механизма: шестерни, валы, золотые и бронзовые части сложных конструкций, на которые падал свет, пойманный линзами, врезанными прямо в потолок. Поразительно, сколько труда и времени вложено в это место, сколько сил и магии, сколько знаний! Чего стоит одна лишь работа каменщиков!       «Я рад, что ты оценил», — долетела до меня вкрадчиво-насмешливая мысль, прозвучавшая со знакомыми интонациями.       О, еще бы он не наблюдал! Почему-то я даже не сомневался. Вот только как?       «У меня много способов проследить за твоими действиями. Особенно в месте, которое принадлежит мне».       Я подавил желание задрать голову и поискать взглядом что-нибудь следящее, облизнул клыки и пошел дальше.       Связка Стражей. Я могу следить за ним, он — за мной. Все честно. Но у меня нет уверенности, что этого же не делают и другие.       А залы между тем уводили все глубже вниз. Где-то я находил книги и свитки, где-то — лишь стены, покрытые письменами. Одному Мобиусу ведомо, сколько здесь скрыто знаний. И он любезно демонстрирует их, словно соблазняет возможностью прикоснуться, вот только чем придется заплатить за это? Мягкое низкое, чуть вибрирующее гудение, иногда перебиваемое ритмичным рокотом и стуком, стало привычным для слуха, перестав мешать и превратившись в своеобразную тишину. Я почти слышал, как нависает надо мной вся громада горы.       И наконец, я вышел в зал, который заставил меня надолго задержаться.       Пол был белым. А под круглой прозрачной плитой из цельного куска хрусталя прятался циферблат с множеством меток и девятью стрелками. Одни двигались как обычно, другие оставались неподвижны или почти неподвижны, если не следить за ними долго. А на противоположной стороне зала новый коридор. И дверная плита была приглашающе поднята.       Нет, я недооценил своего врага. Сильно недооценил. Развернуться и уйти, соблюдая осторожность? Да, конечно, и потерять возможность получить самое ценное — сведения. Я пересек часы и вошел под арку. Не думаю, что плита упадет мне на голову. Слишком грубо и неизящно для такого, как Мобиус.       Коридор выглядел странно. Он полого уходил вниз, все время плавно сворачивая влево. Стены были выложены все тем же баснословно дорогим камнем розовато-пепельного цвета. Под потолком при моем приближении вспыхивали неярким приятным светом лампы-шары на цепях и гасли, стоило мне отойти дальше. Гудящую тишину я старался не нарушать даже звуком шагов. А коридор спускался все ниже, скручиваясь в гигантскую спираль. Опасности я не чуял.       Спустя несколько сотен шагов наткнулся на первое «окно». Оно всем походило на обычную крепостную бойницу. Всем… Кроме того, что за ним можно было разглядеть.       Я остановился, всматриваясь.       За узкой и глубокой прорезью колыхалась, жила и гудела абсолютная, непроницаемая чернота. Лишь искры иногда вспыхивали в ее глубине, проносились и сгорали, оставляя в глазах мерцающий след. Я не мог оторвать взгляда от их безостановочного кружения, проваливался в бездонный колодец. В голову хлынули сумбурные видения, похожие на те, что дает память крови, когда поглощаешь разумную жертву.              Я видел город, которого уже нет, полный света и монументальной роскоши. Видел его пернатых жителей в непривычных одеждах — еще беззаботных, ни о чем не подозревающих. И детский смех, и зелень садов, и кокетливые дамы мягко ступают изящными лапками, покачивают крыльями, красуясь сложными рукотворными узорами на перьях…       Но над городом и его жителями нависает угроза. Грядет неизбежная война с «еретиками и богохульниками». Мелькают и ускользают обрывки непонятных рассуждений. Без точного знания разум отказывается их воспринимать. Планы атак… военные советы… приказы неких архонтов — часто противоречивые… Маги, щелкающие клыками от бешенства. Грот, освещенный водными отблесками, вещание Оракула давит на разум. Слов не разобрать. Темнеет в глазах. Ясен лишь приказ — уничтожить Врага. Затуманенный взгляд молоденькой пифии, покачивающейся в трансе, впечатывается в память.              Я пытаюсь сопротивляться догнавшей меня через века воле. Выныриваю. Упираюсь взглядом в розовый камень.              Над белым городом нависает тень чего-то огромного. С неба летит огонь. Рушатся дома, колоннады, резные портики и дворцы, давя не успевших спастись, паникующих пернатых. Они не могли улететь — небо перекрывала магическая ловчая сеть, резавшая глаза знакомой ядовитой зеленью.       Ярость. Кусок упавшей статуи размозжил голову девочке. Бессильная злоба. Проклятия. Атаковать корабль нельзя. Бессмысленно столь малыми силами, скупо выделенными Архонтом. Основные силы защищают Северный Предел с его Святилищами, Кузницами и Храмами. Бесспорно, враг нацелен туда, но мирные жители! Семьи! Дети!..       Потомство ценнее. Но без покровительства Оракула…       Город превращается в руины на глазах его беспомощных защитников. Белое и алое с кусками мозгов и внутренностей. Зеленый. Всюду клятый зеленый огонь ловчих сетей, прожигающих насквозь плоть и кости.              Я очнулся второй раз от дикого, уже позабытого страха смерти. Слишком глубоко окунулся в чужую жизнь.              — Мы несем огромные потери среди мирных жителей! У нас не хватает войск, не хватает энергии, не хватает магов, не хватает даже провизии! Подпишите мирный договор, Архонт!       — Вы не хуже меня знаете, что защита Оракула и его пифий первостепенна. И не хуже меня знаете, какова цена провала.       — Но…       — Никаких «но»! Женщины принесут новое потомство, если вы так печетесь об этом, мириарх Керилий. Янос!       — Слушаю.       — Вам поручается разработка ритуала и подбор команды.       — Должен предупредить, это сопряжено с большим риском не только для нас, но и для планеты.       — Любые риски в данном случае оправданы! Или вы хотите поплатиться не только телами, но и душами народа?       — Как прикажете, Архонт…       Поток образов смешался в набор цветных пятен и начал иссякать. Голова гудела, как само это место, осознать все, что влилось мне в мозг за пару минут я не мог. По крайней мере сразу. Я с трудом отлепился от стены, прислонился к ней спиной возле бойницы и потер ноющие виски. В мыслях все еще крутилась какая-то бессмыслица, ворох событий и чуждых понятий. Кажется, я видел обрывки той самой войны между вемпари и хильден, о которой говорила Намирэ. Видел и намек на вероятную ее причину — что-то важное было связано с храмами пернатых, да и моя Леди говорила о войне на религиозной почве. Я могу ошибаться, но, кажется, птиц связывал с их божеством некий договор, переступать через который они не имели права и не хотели. А хильден… Ну, просто так храмы не стремятся уничтожить. И скоро я узнаю, что там к чему.       Дальше по коридору, глубже вниз, в толщу земли, все время налево. Приложился к заветной, покрытой рунами фляжке с запасом свежей крови. Этого мало, но голод на время притупит. А вот и новая бойница по левую руку.       Вглядываюсь.              — Мой Повелитель.       Низко склонена голова юноши в парадных черно-алых доспехах, пряди смоляных волос скрывают лицо. Он замер на правом колене, и плащ цвета только что пролитой крови укрывает правую руку — в знак уважения, подчинения, отказа касаться оружия в моем присутствии.       В моем?..       — Мастер?       Он поднимает глаза — безжалостный зеленый янтарь, и я скрываю усмешку. Юность — лишь маска, прячущая воина и охотника немногим младше меня. И мраморная его красота, так ценимая женщинами, и хищная грация, и звучный голос, и безупречные манеры — все призвано скрыть суть истинную, пугающую порой даже своих.       Мои губы произносят его имя, но видение уже рассыпается, и с трудом верится тому, что почудилось в последний миг…              Я иду к третьему зеркалу, завороженный, и уже не сомневаюсь, заглядывать или нет. Почему-то теперь я не сомневаюсь, что это именно зеркало.       Вот только оно лжет, подменив уважение и почитание все в тех же глазах на ненависть и ледяной топазовый огонь. Я вспоминаю недавние слова Мобиуса, сказанные, наверное, меньше часа назад. Нет. Если это тот, кого ты предсказал, я не дам сделать его моим врагом. Даже если все предначертано, даже если история давно рассказана и хочет повториться снова… Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ненависть не затуманила разум моего дитя!       …В тот день я впервые ступил под купол Хронопласта, под свет его энергетического Ядра. Тогда я знать не знал подобных понятий. Огромный кристалл, заключенный в оправу черного металла, стал для меня всего лишь светильником. Но нельзя было не оценить красоту и размах укрытой в толще горных пород машины.       Я видел в тот день многое наперед — на самом деле, крупицы, — и картины эти отдавали горечью пепла. Иногда казалось, что надежды нет вовсе. Иногда — что лучше бы ее и не было никогда. Отражения. Вероятности. Бессчетное множество путей, обозначенных одним словом — «если». У меня не было знаний. Не было понимания происходящего и тем более, представления, как это все исправлять, если получится исправить. Но одно, последнее видение я впоследствии запомнил на всю жизнь.       Раскрывающийся на разрушенном балконе портал, за которым меня ждет абсолютная неизвестность.