Мой Лорд Каин. Том 1. Кровь и Серебро

      Поместье Ворадора       Мысли летели вскачь, как понесшие лошади, пока кровь вражеского Воина, снятого Ассасином со спины, насыщала пустоту, свернувшуюся внутри тугим клубком. Позиция Мага позволила победившей Фигуре отступить на два пересечения влево-назад и оказаться в безопасности. Но Ассасин противника уже подбирался к Жрецу, вынуждая уводить того назад, и открыть тем самым Короля и Принца. Второй Маг давно был снят с поля, Мечников уцелело всего трое.       Я делал вид, что никуда не спешу, любуясь цветением крови и заставляя хозяина дома одобрительно качать головой и щурить глаза при виде влажно блестящих листьев и соцветий. Иногда демонстрация силы бывает полезна, и сейчас как раз тот случай.       А между тем, глубина пропасти, в которой все мы оказались, стремительно росла.       Старый кретин со своими играми, погоди у меня… Я заставлю тебя оторвать зад от твоего трона и принести пользу!       Удар со стороны Колонн, новости от Мортаниуса и бес знает что еще… Враг не дремлет, а я не успеваю за происходящим. В одиночку вторжение не остановить — для этого нужна армия и союзники. У меня нет ни того, ни другого. С почти вымершего Курхагена я ничего не соберу, даже если выжившие бароны не откажутся от своей присяги. А они вполне могут — заявят, что клялись в верности не вампиру, и все. Поднять на защиту людей вообще вряд ли получится, большинство не поверит предупреждениям. Большинство всегда считает, что «уж эта-то беда точно пройдет мимо!» и не верит в «старые сказки». А пример вемпари… ну, так то же было с ними, не с нами, мы всяко лучше! К тому же люди разрознены, привести их к единству можно только железным кулаком завоеваний, как делает Немезис. Землепашцам важнее прокорм, а не идея, бароны, герцоги и графы без кнута вассальной клятвы с места не двинутся.       Это не считая того, что я, как ни крути, исчадие Тьмы.       И остается только Ворадор. Потому что для поднятия моей шестерки нужно время и подготовка, а у меня опять ни того, ни другого. Хотя, можно попробовать купить Оттмара за принцессу, но я сомневаюсь, что она вообще жива.       …Пора заканчивать этот фарс.       Я свернул оставшуюся кровь в шар над ладонью и бросил своего Воина в открывшуюся брешь. Он погибнет, но снимет две вражеские Фигуры, открывая путь Принцу.       — Скажи мне, — внезапно спросил Воорадор, — Что ты собираешься делать с Кланом?       Вот, значит, как, поговорим в открытую, да? Хорошо.       Шар распался на десятки алых лезвий. Пока моя воля держит кровь, она не свернется и останется текучей. Обе женщины не шелохнулись, но я чуял их пробудившийся интерес. Обе сделали стойку словно гончие на дичь.       — Соберу армию, — ответил я.       — А потом? — он вопросительно склонил голову, пока на поле вновь менялся расклад сил.       — Начну объединять Носгот.       Лезвия медленно поплыли к черным Фигурам, я был сыт и чувствовал, как меня переполняет сила пополам со злостью. В конце концов, я не для того сюда явился, чтобы тратить драгоценное время на странные развлечения старого дегенерата. А если он хочет языка игры — что ж, я донесу ему свое мнение.       Но кто сказал, что я обязан следовать правилам?       — Ради чего? — выжидательно спросил старик, не сводя глаз с влажно поблескивающих сгустков крови.       — Ради отражения угрозы вторжения хильден, — отчеканил я.       — Для этого достаточно исцелить Колонны, разве нет? — хмыкнул Ворадор. — Не честнее ли было бы признание собственных амбиций?       — Если мне потребуется, я уничтожу Колонны, — при этих словах тихий слаженный женский вздох прокатился под сводами павильона. Люди остались безучастны. Понимали ли они вообще, о чем идет речь? — Но чужакам вторгнуться в мир, где живут мои люди, не позволю.       Время! На все нужно время!.. Даже на обдумывание планов.       — Смелое заявление.       Алые острия замерли напротив всех черных Фигур разом. Я мог сейчас заострить кромки, а мог одним движением воли заставить их кровь бежать по жилам вспять. Или вскипеть. Или просто вырвать ее из хрупких мясных оболочек… Этот шепот в голове бчл так сладок.       И вот тут я с удовлетворением отметил их страх, начавший пробиваться сквозь пелену животного отупения. Сердца заколотились быстрее, многих бросило в пот. Привычный порядок нарушался, и это повергало несчастных питомцев старого змея в ужас.       Хорошо.       — А ты предпочитаешь жить при хильден?       Позволив себе улыбку, я мягко взял под контроль своего Принца. Легкость, с которой эти люди позволяли вмешиваться в их разум, меня откровенно вымораживала. Все-таки я предпочитаю законную добычу, а не безропотный корм. Но — имеем, что имеем…       Фигуры, и без того казавшиеся живыми статуями, вовсе обмерли под угрозой быть уничтоженными разом. Запах страха щекотал ноздри.       Принц прошел через весь круг ландора до края черной половины.       Обнажил длинный кинжал.       Ударил под ребра вражеского Короля, минуя все правила и любую защиту.       Кинжал достиг сердца, войдя по рукоять.       Тело мешком свалилось на пол. Кровь на черных плитах была почти не видна.       — Круг окончен, Ворадор, — сказал я, поднимаясь и завершая партию ритуальной фразой. — Меньше часа назад Враг нанес по Колоннам очередной удар руками падших Стражей. У меня нет времени попусту торчать здесь. Поэтому я спрашиваю и хочу получить ответ сейчас. Если твой Страж призовет тебя на защиту нашей земли — ты ответишь? Встанет лм твой Клан по моему зову?       Кровь дождем пролилась на тело в черном.       Я говорил тоном, не допускающим возражений, и это было наглостью с моей стороны. Я рисковал получить отказ, но…       Он долго изучающе смотрел на меня, словно гадал, совсем я выжил из ума или еще нет, что смею требовать от него повиновения. Потом махнул рукой женщинам и встал:       — Уберите здесь все. Идем, — он жестом поманил меня к себе, опустил ладонь на плечо и повлек к выходу. Но не успел я возмутиться подобной фамильярности и вывернуться из чужого неприятного прикосновения, как в глазах на миг потемнело, и мы оказались… В библиотеке.       — Это один из навыков, которые тебе стоит знать, — проворчал он. — Тропа Теней. Тебе вообще многое стоило бы узнать, прежде чем отдавать приказы!       — Не сомневаюсь, но у меня нет на это времени сейчас.       Ворадор только фыркнул и удалился копаться в одном из секретеров. Я, отбросив всякий пафос, плюхнулся в кресло и глазел по сторонам. Тон мой, разумеется, ему пришелся не по нраву. Ну да он слишком много о себе мнит.       Зал библиотеки очень напоминал обеденный, где старик принял меня в первый раз. Те же высокие окна во весь эркер от пола до потолка, те же светильники, такой же камин, в котором сейчас уютно потрескивало пламя — похоже, мы попросту перешли в другое крыло манора. И всюду, на первом ярусе и на втором, куда вели две деревянные лестницы, — стеллажи, пестревшие золочеными корешками книг и свитками. Везде расставлены пышные мягкие кресла со столиками, за которыми можно надолго уединиться с каким-нибудь древним томом. Но по-настоящему притягивала взгляд статуя вемпарийской девушки из редкого цветного мрамора. Замершая на одном колене, с распахнутыми крыльями, в которых было прорезано каждое темно-синее перышко, она сжимала в руках странного вида короткое копье, полностью металлическое, со сложным зубчатым наконечником…       От созерцания меня отвлек шорох мантии Ворадора. Он остановился рядом, держа в пальцах тяжелое железное кольцо, покрытое угловатыми алыми рунами. От вещицы тянуло старой, пропитавшей металл кровью, и я мельком подумал, что порядком устал от оной за все проведенное здесь время. Сколько дней прошло, два, три?.. А кажется, будто целая вечность. В этих стенах будто витала кровавая пыль… Надеюсь, это всего лишь разыгравшееся воображение.       «Ты была неправа, бросил я мысль своей леди. — События ждать не стали».       Она не ответила, но усталое раздражение, приправленное извинением, донеслось, напоминая об отложенном разговоре.       — Вот, возьми это кольцо, — проговорил между тем старик отчетливо недовольным, я бы даже сказал, брюзгливым тоном. — Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, оно призовет меня. Невзирая на все твое высокомерие, будет жаль тебя потерять.       Я фыркнул, принимая артефакт.       — Кто бы говорил о высокомерии… Как работает?       Он поморщился, но решил не спорить, опускаясь в кресло напротив. Хоть бы чаю предложил, так нет… Если старый змей что и предложит, то только девичье бедрышко, и то сырое.       Как выдастся момент, вернусь в Таурран. Хочу апельсинов.       — Капнешь крови на металл, и этого довольно. А теперь рассказывай, что знаешь на самом деле, — все так же ворчливо отозвался он, всем своим видом, однако, демонстрируя желание выставить меня за ворота, и чтоб ноги моей в его доме больше не было.       Ничего. Привыкнет, если жить хочет. А не хочет — ну так это его беда, главное, чтоб сделал то, что мне нужно.       — Знаю я немного, но достаточно, чтобы оценить опасность. Круг заражен и одержим влиянием хильден. Включая, вероятно, и меня. Они действуют через Мортаниуса, который каким-то образом попал под удар первым. Его рукой была убита Ариэль де Бо, и это заставило ее супруга-менталиста отравить весь Круг. Хильден однозначно присутствовали в Цитадели Разума. И они легко находят лазейки через тех, в ком видят слабость, играют на страхах и желаниях. Культ Хаш’ак’Гика — это их детище.       — Ты их слышал? — деловито спросил Ворадор. Новостью сказанное для него не стало, но, похоже, я подтвердил некие его подозрения.       — Они пытались, — не стал отпираться я.       — И?..       — Я был настойчив в желании остаться единственным хозяином своей головы.       Он молчал, потирая грубыми когтистыми пальцами шершавый, в выростах толстой, маслянисто блестящей шкуры подбородок. Зрачки-щелки то сужались, то расширялись, словно он видел нечто, бесконечно далекое от маячащего перед глазами меня, а выражение лица с каждой минутой становилось все более мрачным.       — Ты понимаешь, что должен будешь принести последнюю жертву? — наконец проговорил он.       — Должен — кому? — отбрил я.       — Миру.       — Я? Миру? А не мир ли мне, за защиту? Я об этой кабале не просил. И если я и приму подобное решение, то причина будет весомее, чем война с теми, кто имеет на Носгот ровно такое же право, как и мы.       — Ты играешь со Светом, мальчик, — предостерегающе зарокотал старик. — Выбор новых Стражей…       — Не работает! — прервал его я. — Новая связь должна была объявиться больше месяца назад, еще когда я снес башку Напраптору, но вместо орущего младенца я слышу лишь пустоту. Ты можешь быть уверен, что новые Стражи будут выбраны? Что ты сумеешь найти и обратить их без меня? Как вообще ты собираешься искать этих детей по всему миру?       Старик не нашелся, что ответить и тяжело замолчал.       — Возможно, порча… — неуверенно начал он.       — Между армией вторжения и этим миром стою только я. И я не горю желанием затыкать пробоины пальцем, когда уже полкорабля снесло! Даже будучи целыми, они долго не выдержат, если не появятся Стражи надлежащей силы — а они не появятся. Потому что детей, если вдруг каким-то чудом они родятся, еще надо найти, сохранить живыми, вырастить, воспитать, обратить и сделать так, чтобы они после этого не рехнулись и вообще выжили.       Я чеканил каждое слово, забивая гвозди в крышку его гроба. Все обрывочные видения машины Мобиуса, все пояснения Мортаниуса и Намирэ сейчас складывались в единое неприглядное целое. Я буду говорить единственным языком, который ты понимаешь, Ворадор — языком Силы и Власти.       — Что ж… Это будет последняя битва нашего народа, — со смирением прошептал он.       — Я собираюсь ее выиграть.       — Это невозможно. Нас слишком мало.       Я в недоумении вздернул бровь и язвительно осведомился:       — Что мешает тебе выползти, наконец, из норы и начать обращать новых птенцов? Собрать тех, кто прячется по углам? Призвать их выступить против давнего Врага? Разве не ради этого нас создавал Янос Одрон? — имя древнего пернатого прозвучало, как пощечина, и старик вздрогнул.       — На это нужно время.       — Так делай прямо сейчас! — рыкнул я. — Пока оно еще есть!       — Ты не смеешь мне приказывать, — угрожающе зашипел он, приподнимаясь и становясь больше, словно вокруг сгустились тени. В глазах зажегся кровавый огонек.       — Смею, — процедил я, глядя на него в упор и готовясь к рывку, но не меняя позы. Я не знал, вцепится он мне в глотку или все-таки нет. Воздух почти зазвенел от напряжения. — Первородство не залог права что-то решать. Особенно, если это право променять на лень и праздность.       От последних слов его перекосило, а на моем лице расцвела паскудная улыбка:       — Посмей сказать, что я не прав.       Минута, другая. Взгляда я не отводил. Кто другой на моем месте испугался бы, но я понимал, что взять его можно только наглостью. Иначе он отделается от меня единственной услугой и вновь окопается здесь.       — Что бы ты понимал, юнец… — Ворадор, наконец, махнул рукой, снова опускаясь в кресле и поджимая губы. — Поживи с мое, потом учи.       — Ты гордишься принадлежностью к вампирскому роду, но что я вижу здесь? Стаю бездельников, готовых вцепиться друг другу в глотки и распускающих сплетни от скуки? Их мастера, который в час величайшей нужды рода предпочитает просто ничего не делать? — во мне вновь начала закипать злость, но я старался не дать ей хода, впиваясь когтями в подлокотники. — Я могу принести последнюю жертву. И вы останетесь с хильден один на один.       — Ты не понимаешь. Что бы ты ни пытался сделать, они уже выиграли.       — Ты фаталист.       — Все мы в руках Колеса Судьбы, и Его воля непреложна. Ты поймешь со временем. Великая реликвия, что могла бы переломить ход войны, утрачена, а Сердце Тьмы, способное вернуть жизнь величайшему из нас, спрятано в таких глубинах, что добыть его под силу разве что Избранному. Впрочем, это безосновательная сказка. — Ворадор отмахнулся от своих же слов, как от назойливой мухи.       — О какой реликвии ты говоришь? — насторожился я. Вновь всплыло в памяти напоминание, что я живу в легенде. В балладе. А в балладах реликвии обычно важны иногда больше героев.       — О мече по имени Похититель, выкованном во имя исполнения древних Пророчеств о Герое. О мече, предназначенном для того, в чьих руках он стал бы священным оружием ппртив Врага… Но со временем он превратился просто в символ, способный воодушевить. Ни в одних руках он не запел свою кровавую песнь.       — Так тебе меч нужен? Я его добуду. Как он выглядит и у кого он?       Ворадор неверяще воззрился на меня. Как на безумца, ей-богу.       — Это черный фламберг. Единственный в своем роде. И он в руках нечестивого безумца Немезиса.       Над его рукой соткалась прозрачная иллюзия оружия. Я невольно подался вперед, завороженный видом страшного лезвия, чье смертоносное совершенство жутковатый череп гарды лишь подчеркивал. Оружие Тьмы — так именовали подобные клинки, а ковка их была запрещена пятьсот сорок девять лет назад, как раз в год обретения Сердца Тьмы, общим Эдиктом Согласия тогдашних правящих Домов. Как говорили, даже мелкая рана плохо заживает и гноится, если ее оставил фламберг… Скользя взглядом по слоистым узорам стали призрачно взирающего на меня двуручного чудовища, я вполне мог поверить в это.       — И почему же ты не забрал его у короля? Тебе ведь не составило бы труда.       На внятный ответ я и не надеялся. В конце концов, в балладах мечи добывают герои, а не мудрые старцы. Но Ворадор, все же, ответил, хоть и весьма странно:       — Я не могу покинуть это место, пока здесь хранится то, что скрыто в глубине. И не могу подвергать опасности молодых. Подобраться к Немезису не так-то просто. У него серьезная охрана, маги на службе, в том числе друиды, а оружейники используют освященное Солнцем серебро.       — Я солнца не боюсь.       — На твоем месте я не был бы так самоуверен…       Но все же, крыть ему было нечем. Опустив лысую голову с этими нелепыми ушами торчком и прикрыв бешеные глаза, Ворадор Василиск вновь замолчал.       Я терпеливо ждал, откинувшись в кресле.       — Хорошо, — наконец выдавил он через силу, не веря мне и не желая рисковать. — Я сделаю то, о чем ты просишь. Но с одним условием.       — Каким? — я вопросительно приподнял бровь.       — Ты отдашь мне Малека.       Я улыбнулся, не став уточнять, что именно за этим меня сюда и принесло, и что Мортаниус вполне может нас опередить, если ему хватит свободы воли.       Где-то в глубине желтых глаз тлело алчное желание заполучить клинок.       — Договорились. Мне стоит поспешить, — сказал я, поднимаясь. — Трое на Крыше Мира начали действовать, и я хочу перехватить их до того, как они развернутся всерьез. Малек будет там.       Ворадор кивнул, развеял иллюзию и встал следом.       — Имей в виду, из Авернуса доходят тревожные вести о нечисти, бесах, драках, самоубийствах. Город и окрестные мелкие Лорды в осаде. Спроси своего… создателя, что там происходит. Это ведь центр культа, не так ли?       — Я спрошу. Но у меня осталось много вопросов к тебе и к твоим книгам.       — Ты всегда можешь вернуться, — развел руками Ворадор. — Но разве тебя учили языку Древних?       — В графских семействах это считается обязательным, — невозмутимо ответил я. — Каждый Лорд обязан знать язык магии и древних текстов.       Старый вампир на это лишь презрительно поморщился:       — Если обезьяна знает буквы, это еще не значит, что она способна написать поэму.       — Кто такая обезьяна?       — Животное. Мохнатое, безмозглое, на четырех лапах бегает и питается насекомыми, но очень похоже на человека. Если верить старым книгам, именно из них людей и создали.       — Ты сам когда-то был человеком, — укоризненно напомнил я, обернувшись от двери.       — Те времена давно прошли, — отрезал он. — Твое сочувствие людям…       — …Никого не касается.       Я дождался пока он покинет библиотеку и только после двинулся следом. Как бы там ни было, негоже лезть вперед хозяина в плохо знакомом доме.              Уезжал я меньше часа спустя, условившись, что вернусь за нужными мне сведениями, как только подвернется момент. Дареное кольцо послужит маячком для местной защиты и наблюдателей. Проводить меня вызвался Магнус, похоже, радуясь возможности покинуть болота.       Двор по ночному времени был ярко освещен факелами, разгонявшими непроглядную темень болот. Лошади уже ждали, оседланные и взнузданные. Вот только вместо той гнедой кобылки, на которой я сюда явился, мне подвели злобного черного жеребца, косившего алым глазом и попытавшегося откусить мне пальцы, стоило только взять его под уздцы.       В окнах маячили любопытные тени, и я чуял на себе десятки пристальных взглядов. Стая жаждала меня видеть еще больше, чем два дня назад.       — Не знал, что из лошади можно сделать вампира, — хмыкнул я, ставя ногу в стремя тут же взбрыкнувшей норовистой скотины. Пришлось хорошенько рыкнуть на вороного. Конь бешено заплясал подо мной, пытаясь сбросить.       — Байяар! — прикрикнул на него Магнус. — А ну прекрати!       «Ну и чем ты недоволен?» — мысленно поинтересовался я.       Вороной был недоволен… всем. Скукой, болотом, хозяином, который лет двадцать не садился в седло, скудной пищей и отсутствием скачки. И все это кубло злобы и обиды свалилось мне в голову разом.       Я потер висок, сдерживая все еще танцующего жеребца.       «Так не брыкайся и прогуляешься!»       — Байяар застоялся, — извиняющимся тоном пояснил тем временем Магнус. — Мастер велел передать, что ты можешь его брать при нужде.       — Благодарю, — я церемонно склонил голову и чуть тронул поводья. Вороной от нетерпения едва не сорвался в галоп прямо с места. Интересно, это откуп, попытка задобрить или что-то еще?..       — Вампира можно сделать из кого угодно, — запоздало ответил на мое удивление Магнус, пока мы неслись по ночному лесу среди зеленых огней. Копыта выбивали ровный ритм, мертвенное пламя проносилось мимо, ветер хлестал в лицо. Я вновь был одет в стеганый поддоспешник и клепаную броню из толстой тисненой кожи, за спиной вился серый дорожный плащ, а меч был приторочен к седлу. Все мое имущество, как и раньше, умещалось в одной поясной сумке. — Хоть из воробья, если знать, как.       Я невольно поежился, представив себе эту жутковатую картину: стая мелких птах налетает на жертву, и от нее в считанные минуты остаются голые кости…       Байяар летел сквозь ночь, не нуждаясь в понуканиях. Он сам прекрасно знал дорогу и жаждал скачки. Вот уже ветви, смыкавшиеся над головой плотным куполом, сменились внезапно чистым небом с белым глазом клонящейся к закату луны, а лошади запетляли по тропкам меж открытых всем ветрам болотин, ни разу не сбившись с ритма бега. Байяар так и вовсе лихо перескакивал оконца глубокой стоячей воды, если ему было лень поворачивать. Признаю, будь я человеком — такой скачки бы не выдержал. Немертвая лошадь несется куда быстрее живой. Кажется, дай вороному волю, и он без остановки доскачет до самых Западных Берегов.       — Куда ты теперь? — спросил Магнус, низко пригибаясь к шее своего не менее плотоядного скакуна.       — Сперва к Колоннам, оттуда — к Крыше Мира.       И снова какое-то время лишь свист ветра и перестук копыт по подмерзшим торфяникам нарушали тишину.       — Я не могу пойти с тобой? — прозвучал новый вопрос.       — Нет, ты меня замедлишь, если не умеешь летать.       — Никому из нас не дано летать, — в его словах промелькнула грусть и тут же сменилась деловитостью: — Я бы мог подтянуть тебя по навыкам и фехтованию. Вряд ли тебе доводилось сталкиваться с равным противником.       Еще одно напоминание о разнице с живыми, как и сам этот разговор, когда на всем скаку не нужно перекрикивать ветер и топот, чтобы быть услышанным.       — Не доводилось, — согласился я. — Но я не стал бы тренироваться на болотах.       Он понятливо хмыкнул.       — Где тебя можно найти?       — А бес его знает. Я на месте не сижу.       Вот уже болотная тропка вынырнула на твердую землю, превратилась в широкую колею, ведущую а Дорнхайм. Вот пограничными столбами торчат многоглазые идолы старого капища, присыпанные свежим снегом и оттого еще более неприятные. Я натянул поводья, вынуждая коня сбавить шаг. Остановился он не сразу, пришлось покружить, уговаривая. Я спешился, вручил поводья Манусу, забрал оружие.       — Если хочешь меня дождаться, поезжай в Курхаген. Город вымер, но в графстве еще остались живые, и я за ними вернусь. Найдешь там друида по имени Велко — помоги ему, с чем попросит, а лучше вообще вывези из города. Но имей в виду, что там оставался действующий храм Солнца.       — Со Светом заигрываешь, — неодобрительно покачал головой Ривари. — Как бы потом боком тебе не вышло.       Я вздохнул. Со своей стороны он прав, разумеется, но…       — В грядущей войне нам придется опираться на людей, потому как Ворадор прав, и нас слишком мало. Что бы он там ни говорил про скот — в людях не только наша жизнь, но и наша сила. А людям нужна родящая земля, и значит — друиды. Я хочу союза, а не грызни с теми, кто поддерживает жизнь этого мира.       — Что ж, может, ты и прав, — задумчиво произнес Магнус. — Но как же тогда Бэйн? Он Верховный Друид, насколько я помню.       — Бэйн отступился от общин, они сами его приговорили. А у меня к нему особые счеты.       На том и распрощались, не став особо церемониться. Я дождался, пока он вновь скроется в топях вместе с лошадьми, а потом взмыл в небо, ударив сотнями крыльев роя. Одиночество вдали от назойливого внимания сородичей утихомирило ставшее привычным раздражение, ледяной высотный ветер выветрил кровавую болотную муть. Я летел на запад, обгоняя ночь и радуясь призрачной свободе. Еще придет время планов, утомительных разговоров, муторной работы и интриг у тронов. А пока есть только я, луна и ветер, наполняющий крылья нетопырей.       На горизонте, теряясь в звездном мраке, призывно вздымались Колонны — один белый прочерк и восемь угрюмо-черных.       Я спешил к той, что наверняка ждала меня у их подножия.