Мой Лорд Каин. Том 1. Кровь и Серебро

      Три часа пролетели незаметно. Каин, углубившийся в приходно-расходные книги, планирование строительных работ и споры с артельщиками, вообще не заметил, как время просыпалось сквозь пальцы, и солнце начало клониться к закату, удлинняя тени на стенах. Только когда Намирэ тихо поскреблась в дверь кабинета, он оторвался от бумаг с бесконечными списками поставок, закупок и расходов на оплату, со вздохом поднялся и вышел в хозяйскую гостиную, в которой камин горел ради ощущения обжитости, а не потому, что хозяин страдал от холода. Стены здесь были обшиты панелями красного дерева, купленными еще дедом нынешнего графа, добротная мебель обита бархатом в тон. С высоких сводов свисала не горевшая сейчас кованая люстра. Хозяйских вещей почти не было, разве что пара книг. Одна серебрилась все тем же глифом на столе, другая, в переплете из черно-синей кожи, лежала на подставке у высокого окна. Да еще дорожный плащ с глубоким капюшоном был брошен на спинку кресла и над камином висел прижизненный портрет хозяина, убранный из Великого чертога. Как напоминание.       — Они ждут наводки, — сказала Намирэ, присаживаясь на диван. Складки ее зеленого котарди в тон глазам золотились в луче солнечного света.       — Приглашай, — кивнул вампир, опускаясь в кресло спиной к окнам. Он не любил солнце, бьющее в глаза. — Кто они тебе?       — Друзья, наставники, кураторы. В каком-то смысле их даже можно назвать старшими родственниками.       — Не по крови?       — Один из супругов принадлежит к тому же Клану, что и они, — пояснила женщина. Этого было достаточно, чтобы дать понять: связь или очень-очень дальняя, или вовсе не родственная, ибо Клан — структура всегда крайне обширная и разветвленная. Клану могут принадлежать как члены кровной семьи и супруги, так и многочисленные воспитанники, присягнувшие воины, в некоторых случаях даже челядь. Так что, вампира это никоим образом не удивило. Скорее он удивился бы, не окажись в тени за спиной его спутницы подобной силы.       Вопрос лишь в том, насколько эта сила влиятельна.       Сила, курирующая создателей миров…       Где-то в глубине души шевельнулись амбиции, но он усилием воли подавил их и прижал мысль, уже готовую улететь в дебри грез о величии. Рано.       На ту сторону улетел пакет данных. Но на отклик требовалось какое-то время, которым Каин воспользовался, чтобы более-менее привести мысли в должный порядок. Его леди слишком явно нервничала, вплоть до неестественно прямой спины, мелко подрагивающих ушей и крепко стиснутых рук. Вкупе с ее признанием накануне, что они почти зашли в тупик, это вполне могло означать моральную порку от наставников, неудобные вопросы и в принципе тяжелый разговор. Ну не верил он, что желание видеть некую условную «родню» продиктовано одной лишь свадьбой! Скорее, она сама себе не признаётся, что ей нужен совет.       Ему, впрочем, тоже не помешал бы чужой взгляд на происходящее, иные ответы и мнения, подтверждения или опровержения собственных идей и выводов, давно вынашиваемых, но отложенных до получения одного простого ответа, который Нами явно не знала. Это не считая того не менее простого факта, что они чужаки, глоток воздуха извне.       Так что и сам Каин ожидал прибытия гостей с известной долей нетерпения.       

***

Легкая ткань прозрачной занавеси мелко колебалась под дуновениями горячего пустынного воздуха, щедро проникающего в массивную каменную пирамиду, играла на свету переливами в тихом мелодичном перезвоне стеклянных и металлических палочковых колокольчиков. Нежный перезвон умиротворял, дарил отдых уставшему разуму и незаметно уносил в царство сна. В его перезвоне потерялись беззвучные шаги, и только сильный юношеский голос звонким шепотом прорезал умиротворенную тишину:       — Хийерри, три часа почти прошли.       Сильная ладонь юного рыцаря легла на плечо дремлющего мужчины.       — Так быстро? — вяло пробормотал тот, отрывая рыжеволосую голову от руки, на которой и уснул. — Я сейчас... приведу себя в порядок.       Мужчина потянулся, разминая чуть затекшее от неудобной позы тело, встал, немного походил кругами под внимательным взглядом ярких золотых глаз своего юного спутника. И лишь когда шаг вновь вернул мягкость и вкрадчивую плавность, он занялся собой, дабы появившаяся из-за нежданного сна некая растрепанность не портила всей выверенности вида.       — Этот мир приучает к личной красоте и безупречности облика. — тихо произнес рыжий, аккуратно собирая высокий хвост и подвязывая его черной с золотой солнечной вышивкой шелковой лентой.       — Не могу с этим поспорить.       Юный рыцарь улыбнулся, хоть на нем порядки нового мира не сильно еще отпечатались. Хотя некоторые изменения в привычных одеждах произошли: камзол сменился на короткие одежды на запах, многослойные, из вышитого плотного шелка, привычную рубаху сменила нательная одежда из белого тонкого шелка с широкими рукавами, ныне подхваченными и стянутыми по предплечьям широкими наручами с золотыми накладками, на которых вольготно цвели родовые золотые розы.       — Скоро Лис придет. — мягко напомнил он, что внешний вид его спутника еще не достиг необходимого для выхода в свет идеала.       Хийерри вздохнул, послушно присел на низкий пуф, позволяя рыцарю из совсем иного мира надеть на голову все положенные по статусу украшения.              Тем временем в далеком молодом тройном мире, живущим под светом одного солнца, миловидная Ученица зашла порталом за Наставником в огромную пирамиду, которая монолитным черным комплексом покоилась в пустыне. На вид девушке было от двадцати до тридцати лет, и точнее угадать ее возраст за улыбчивым выражением лица не представлялось возможным. Золотые волосы были собраны в высокую прическу и заколоты парой резных палочек, одна из которых была из белого нефрита, вторая из драконьей кости. За летящими и воздушными одеждами лишь едва угадывалась ее хрупкая фигура, но бело-золотой прямой меч на поясе всегда заставлял незнакомцев усомниться в ее беззащитности. Легкая походка в мягких тканевых сапожках была почти не слышна, и девушка бодрым шагом просочилась через огромные каменные двери приватных покоев в гостиную к Наставнику. Даже присутствующие в зале на диванах новые друзья и местные жители не сразу ее заметили. Лишь когда Таллис подошла совсем близко и приветственно потрепала одного из них по черной макушке, парень в черных одеждах встрепенулся, и белый пушистый кролик едва не вырвался из его рук.       — Вы еще и здесь хотите их развести? — иронично спросила девушка, поглядывая как второй пушистый зверек милостиво ютится на коленях второго молчаливого мужчины в белом.       — Не, эти двое самцы, они не размножатся! — жизнерадостным и немного небрежным тоном отозвался парень, тиская питомца, как игрушку.       — Уверен? — хитро переспросила Таллис. — А ты умеешь их различать?       На коварный вопрос парень даже на мгновение замер и улыбка на лице чуть померкла, будто его застукали за мелким преступлением. Но если его друг остался невозмутим, то девушка за спиной тихо рассмеялась и перевела тему.       — Ладно, не суть. Хийерри не видали? Он еще спит или уже проснулся?       — Он пока не выходил из тактического зала, — емко и задумчиво ответил парень. — Но Лорас недавно пошел его проведать.       — Понятно… — отозвалась Ученица и отстранилась от дивана. — А вы? Не желаете отправиться в гости?       И если молчаливый мужчина лишь слегка отвел глаза в сторону, то парень помоложе просто махнул рукой.       — Как-нибудь в другой раз, — ответил он за двоих. — Я пока не готов к знакомствам с другими мирами, ну а он и его социализация…       Таллис понимающе кивнула и похлопала парня по плечу.       — Тогда остаетесь на хозяйстве, — сказала девушка и отправилась в указанный тактически зал.       Через пару минут в глубине рабочей зоны раздался ее жизнеутверждающий голос:       — Сэнха! Хорош спать! Время отправляться в вампирское обиталище!       — Я не сплю, — донесся ворчливый голос. — Меня уже разбудили.       Сэнхас встал из-за стола, за которым едва снова не придремал в тишине под мелодичный перезвон колокольчиков, хотя на молодом, лишенном возраста лице почти не осталось следов валящей с ног накопившейся усталости.       — Не могу сказать, что готов вновь погрузиться в подобный класс миров, но... отчего бы и не поглядеть на этот широко расхваленный Нами Носгот, — на мгновение улыбка блеснула подобно блику на лезвии клинка. — Люблю вампирчиков. У меня с ними столько связано воспоминаний, столько жизней, столько всего... забавного. Есть что вспомнить. Как жеж не прийти и не поглазеть.       Улыбка снова осветила лицо, а под чуть припухшей верхней губой показались острые кончики клыков.       — Если на то пошло, — призналась Таллис, — то у меня тоже есть свои нежные воспоминания к миру, глубоко застрявшему в средневековье. Особенно под вампирским гнетом.       Закинув руки за голову и тем самым взмахнув широкими рукавами своего белого шелкового одеяния с узором в виде стилизованного бамбука, девушка мечтательно посмотрела в потолок.       — И, если мне не изменяет чутье, то не только моя личная ностальгия проснулась сегодня от многолетнего сна. — После чего она опустила взгляд и посмотрела на Наставника с тонкой улыбкой, кардинально отличающейся от выбранного образа веселой напарницы. — Идем?       Хийерри махнул рукой.       — Пошли. Пусть дают координаты.       — Координаты уже есть, — ответила Лис, после чего подошла к заготовленной портальной арке в стене, подняла руку и всеми пальцами нарисовала по камню глифовую печать с заданными условиями. В завершении она мягко коснулась получившегося рисунка ладонью, и светящаяся печать мелко вздрогнула, а затем в арке развернулся активный портал. — Дорога открыта, — любезно провозгласила девушка. — Кто желает первым?       Контур портала вырисовывал помещение, расцвеченное предвечерним солнцем, высокие окна, забранные частыми переплетами и частично — фигуру в кресле, замершую в неподвижности ожидания. Закат подсвечивал склоненную голову серебристым ореолом над черным облачением.       Хийерри махнул рукой и сам вошел в портал первым. За ним потянулся молодой рыцарь в одеждах из черного шелка, расшитого вездесущими родовыми розами. И замыкающей в портал ступила девушка. За ними поле перехода пришло к покою, сработала встроенная защита и мерцающая пленка словно замерзла, остановив свое вечное движение. Однако, стоило троим гостям ступить в гостиную, а портальной непрозрачной стене застыть, как рядом с Таллис воздух пришел в легкое движение, будто от горячего потока. Но только в рябь эту закрались вскоре черные язычки неуловимой дымки, а потом пространство мягко расступилось, пропуская в мир еще одну рослую фигуру. Длинные черные пряди волос мягко опали на плечи мужчины, будто он только что вышел из невесомости. На плечах и в украшениях из белого металла чуть померкли голубые камни. А легкие шелковые одеяния, лентами и клиньями скрывающие бедра, неспешно опустились подобно плавникам, оборачиваясь обычной тканью. Только длинные полупрозрачные острые рога с лазурными проблесками трех огоньков явно отличали пришедшего от «человека». Но в следующий миг даже эта черта исчезла, будто растворилась в дымке и обернулась серебристым декором на голове. Будто и не было никогда в его облике ничего странного, а окружающим в движении воздуха всё показалось. Девушка рядом с ним лишь чуть скосила взгляд на высокое плечо, и улыбка ее стала смелее.       — Альвин! — тихо ахнула Намирэ, явно не ожидавшая прихода сего высокого гостя. Лицо ее мгновенно осветилось узнаванием и радостью, но она сдержала себя, чтобы не дай Стихии не броситься на шею древнему существу: не принято подобное в их среде, да и может оказаться опасно.       Миг замешательства — и выдержка вернулась к хозяину кабинета, встретившему гостей морозно сверкнувшим взглядом непривычно голубых глаз. Он текуче поднялся — узнаваемый, осязаемый, но отличный от своего оригинала, как отличается живой человек от нарисованного шаржа, и знакомый большинству гостей по десяткам записей голос произнес без актерской наигранности, но со свойственной вампирам глубиной:       — Добро пожаловать в мое родовое гнездо.       Точно выверенный поклон и легкая улыбка аристократа адресовались всем сразу. Последовали приветствия и ответные представления без особенных титулов. Сэнхас назвался своим самым древним и одновременно родовым именем — Хийерри, представил своего спутника, отрекомендовав его Лорасом и на мгновение удивившись тем, что Каин их не помнит, но… у воплощенных реальностей есть очень много коварных подводных айсбергов, о которых его молодая знакомая могла... подзабыть.       Представилась следом и Таллис, ограничившись лишь одним именем и при этом со странным выражением лица глядя на Каина. То ли изучающе, то ли сравнивая. Будто девушка имела свои представления насчет этого героя.       — Рискну предположить, что меня еще не подзабыли, — мягким бархатным тоном протекли слова ее рослого черноволосого спутника. — Однако… — древнее существо, выглядящее, как мужчина, вежливо и приветственно кивнул, после чего представился для хозяина дома: — Альвин.       Тот столь же церемонно кивнул в ответ, приглашающе поведя рукой и ненавязчиво изучая гостей. Он не сводил с них внимательных глаз, подмечая детали внешности и манер, мелкие движения, взгляды. Тот, что представился Альвином, одним видом своей неявной мощи и хорошо скрываемого могущества заставлял вставать дыбом несуществующую шерсть на загривке. От него словно дул постоянный легкий ветер, что чувствовался не кожей, но… всем существом? Душой? Разумом? Никто из встреченных им за всю жизнь носителей силы не был столь… ярок, ни во внешности, ни в проявлении магии. Меч на поясе его спутницы на несколько мгновений приковал внимание вампира своим, на первый взгляд, несоответствием нежному облику. Клинок приличествовал, скорее, паладину, чем хрупкой леди, хоть и был ей под стать, и наводил на мысли об опасном, всепожирающем Свете, заставляя внутренне насторожиться, сжаться пружиной. Казалось, перед ним не девица, а разом с десяток рыцарей Ордена. Рыжий, Сэнхас-Хийерри... Неоднозначная, не менее опасная личность, которой ему очень не хотелось бы перейти дорогу. Более-менее простым и понятным оставался только скромный юноша, в котором легко опознавался дворянин. Но задавать прямые вопросы вампир счел нетактичным. Зато Намирэ повела разговор, зацепившись за непривычный ей вид гостей, расположившихся на диванах парами. Так могли бы выглядеть заморские вельможи, драгоценные бабочки или цветы, но не те, кого знаешь, вроде бы, вторую жизнь подряд.       — Альвин, твой визит — это неожиданность и радость, ты вновь не прошел мимо этого мрачного мира, — она улыбнулась явно вспомнив нечто из общего прошлого. — Но отчего вы все выглядите столь… странно? Лис? Я не ждала, что ты появишься в… таком виде.       Хозяин замка покуда помалкивал и наблюдал, резонно решив, что все нужные пояснения получит потом.       Светловолосая девушка с небрежной легкостью махнула ладонью, словно мягко отогнав невидимого мотылька.       — Это временные необходимости рабочего процесса, — ответила Таллис. — Играю сейчас роль божества в одном тихом и миловидном мирке.       — Звучит еще более странно, чем выглядит… — не удержалась Намирэ. — То есть, ты — богиня плодородия в тихом мирке с этим мечом?       У девушки были все основания удивляться. Во-первых, она не помнила, чтобы друзья были склонны к посещению тихих и мирных миров, а, во вторых, не со светоносным древним клинком. Хотя, если только он сам не изъявил желание…       Нет, не вязалось одно с другим.       — Плодородия? Нет! Что ты! — Лис тихо хохотнула. — Конечно, ботву для местного населения я выращивала, но причислили меня все-таки к Богам Войны. Местная защитница, спасительница, помощница по устройству города… — девушка мечтательно задумалась, явно вспоминая много интересно проведенных дней. — Правда, потом меня неожиданного еще начали упоминать, как Богиню любви… Не знаю почему. Но я не против!       Миловидное личико так и сияло иронией и легкой усмешкой.       — А еще в таком виде очень легко привлечь на свою сторону одного замечательного генерала. Знаешь, обожаю недооцененных героев, особенно при статусе, особенно красивых и что самое важное, умных.       Слушая этот милый ироничный щебет, Намирэ с трудом удерживала готовую расползтись по лицу улыбку — слишком хорошо успела за годы знакомства изучить Таллис. А вот Каин все внимательнее всматривался в милую гостью, словно щебет казался ему всего лишь вуалью, за которой проглядывает нечто иное. Любовь и война — занятное сочетание. И за всем сказанным по одной фразе он поймал суть.       — Я правильно понимаю, миледи, что мир такой же по сути, как этот, оттого вы и играете роли?       — Только почему вдруг богов? — острое ухо Нами приподнялось в недоумении.       — Воплощенная реальность? — уточнила у Каина Таллис, вздернув брови. — Не знаю, откуда взялось такое предположение, но… да. Мы с Хийерри и ребятами решили принять небольшое участие в развитии мира. Немного доработали окрестные территории, расширили границы.       На этих словах девушка покосилась на Альвина, который в свою очередь едва заметно улыбнулся.       — А что насчет богов, — сказала Лис. — Веришь, никогда не играли богов! И в богов.       — Почему же решили сейчас? — Намирэ бросила вопросительный взгляд на Хийерри. Рыжий почти к любым божествам относился обычно довольно цинично. Чтобы он сам подвизался на эту роль?.. Не иначе, “приз”в конце ожидает совершенно особый.       — Почему сейчас? — рыжий устало прогреб волосы. — А почему нет? Мир довольно… обычный, но в нем есть несколько по-настоящему интересных и великих личностей, часть из которых была б бездарно и тупо слита во имя сюжета. Мне захотелось, чтобы они жили. — мужчина на несколько мгновений замолчал, а после тихо добавил: — Тебе ли не знать, как одна-единственная личность может качнуть балансир в сторону интереса?       Вампир на это только тихо хмыкнул, улыбнувшись краем губ.       — А я уж думал, это мне так повезло в один не слишком прекрасный момент узнать, что меня придумали, а живу я только потому, что зачем-то небезразличен этой молодой леди.       — Разве это так плохо? — звонкий юношеский голос рыцаря в черных шелковых одеждах с родовыми золотыми розами тек подобно яду по острию клинка. — Узнать, что ты существуешь по воле личности, вложившей в твой мир чаяния и труд? Разве это хуже, чем быть обитателем одного из бесчисленного множества подобных миров, коим нет числа? Чем это хуже? Таких как мы хотя бы создавали, вложив труд, тогда как многие появились лишь потому, что кто-то вовремя хер не вынул.       Нами взглянула на молчавшего до сей поры Лораса с легким удивлением, словно только сейчас отметив цвет его глаз и осознав, что именно он может значить. Юноша сильно изменился с тех пор, как они виделись в последний раз.       — Басспорно, — склонил голову вампир. — Но авторов моей… баллады я бы с превеликим удовольствием макнул во все то, что они сочинили развлечения ради.       Юноша с золотыми глазами цинично хмыкнул, окинул мужчину оценивающим взглядом, словно перераспределял оценку заново и составлял его образ по-новому с учетом высказанных слов.       — Ты не знаешь, какие бывают авторы и что они делают со своими героями. Тебе повезло. Тебе не из-за чего жаждать крови тех, кто тебя придумал. Но можешь интереса ради почитать другие истории. — склонив голову набок, парень хмыкнул. — Я, к примеру, должен был умереть в двадцать лет от взрыва после долгой ломки. Ну или мне бы на голову вылили кипящее масло при осаде замка. Зависит от варианта истории.       Улыбка Лораса была коварной и полной того цинизма, которого этот еще юноша успел набраться в родном мире. И живущего спокойной ленивой жизнью вампира, которого даже не пытаются сгноить всем миром, притом, успешно, он не понимал.       И это было бы, пожалуй, сложно — объяснить ему сейчас, на каком основании будущая жертва Рока не питает особой любви к создателям своей истории.       — Кипящая смола на бошку льется при любой осаде, не делая различий, дворянин ты или смерд, — заметил вампир. — А меряться тем, кому и насколько пришлось бы хуже по чужой воле не самое достойное занятие. Но увы, не вижу никакого везения в том, чтобы идти с горсткой вассалов и сомнительных союзников на подготовленную армию древнего народа, не имея ни малейшего шанса выиграть, зато все — положить войско вместе с собой поголовно. И нет никакого везения в том, чтобы ради непонятных призрачных целей убить того, в кого ты вложишь всю душу.       По его тону можно было понять, что, разумеется, он вынашивает свои планы в попытке переиграть судьбу. Но вот уверен ли в них…       Лорас тихо-тихо рассмеялся жестким смехом без тени веселья, разглядывая беловолосого мужчину с иронией в золотых глазах и тем цинизмом, который в него вложила коротка и суровая жизнь.       — Масло льется при осадах, это да, вот только конному рыцарю нечего делать под стенами, если нет желания сдохнуть. — голос чуть похолодел, но снова вернул юношескую бодрость. — Возможно, ты увидишь свое везение, если тебе придется идти на армию древней нежити, не имея никакого шанса выиграть в той войне, ведь твои убитые будут ее пополнять, а существо из древнего народа жаждет лишь вас всех убить и обратить. — голос едва заметно дрогнул, и золотоволосый юноша решил оставить при себе слова о потерях тех, в кого вкладываешь душу и любишь настолько, что после — пойдешь под стены чужого замка. — Но, возможно, никогда его и не увидишь, если не посмотришь чуть иначе. Мне ли тебя переубеждать в свои двадцать два?       Спор Лорас посчитал бессмысленным, как и дальнейшие попытки пояснить сидящему напротив мужику, что у него, в общем-то, еще ниче так ситуация. Он, хотя бы, должен был выжить в любом случае. Главный герой, да и игра — не кровавый эпик, в котором гибнут все, включая главных героев.       — Вам обоим не на что жаловаться, — втек в разговор мелодичный и в то же время тяжелый тон Альвина. — Как и не о чем сожалеть. Ваша жизнь, в отличие от неисчислимых жизней других разумных, рожденных по воле Мультиверсума, даже лучше и значимее, чем жизнь тех, кто появился на свет… для количества… Ваши истории хотя бы стали примером для многих фанатов. О вас говорили. В вас верили. На вас надеялись и мечтали увидеть в лучшем свете. Вами вдохновлялись. От вас ждали новых действий. Слова разбирали на цитаты. А после гибели по вам плакало бы столько людей, сколько вы не встречали живьем за всю свою жизнь… Конечно, вы можете невзлюбить тех, кто росчерком пера даровал именно вам такую славу. Но вы забываете, что именно благодаря им вы, как герои, вообще появились на свет. У вас вообще появилась вся ваша слава. Изначальная слава, а не та, которую вам преподнесли в альтернативной истории. Вы вообще стали способны хоть на что-то большее, нежели бессмысленное существование ради пропитания, размножения и смерти.       — Альвин… — Лорас широко и лучезарно улыбнулся. — Я всем доволен! Особенно — сейчас.       Молодой рыцарь и правда был полностью доволен своей жизнью и тем, как она повернулась после чужого вмешательства, и даже с огромным удовольствием посмотрел со своими обожаемыми супругами сериал, давший ему жизнь. Много над чем посмеялся тогда, кое о чем взгрустнул, а отчего-то кривился или злился, но в общем… он был благодарен автору за то, что он появился на свет. Красивым, умным, обаятельным и ярким настолько, что его пожелали себе.       — Этот мир мне очень дорог, — тихо проговорила Намирэ, с молчаливой благодарностью взглянув в лазурные глаза древнего существа. — Ты же помнишь, как и с чего все начиналось. Это ключ к памяти. Поддержка и опора. Путеводная нить в конце концов, в лице героя, занявшего каменный трон. Я просто не могла не дать шанс все изменить.       Альвин долго и внимательно смотрел девушке в глаза и не разделял ее ностальгии.       — Так тебе дорог мир или парочка разумных, которые в нем появились? — спросил прохладным голосом гость. — А если ты так стремишься все изменить, то отчего же твой избранник до сих пор сомневается в успешности канонических событий? В чем суть твоего пребывания здесь?       Можно было, конечно, впасть в сентиментальные воспоминания и начать рассуждать о высоких целях, но… нет, гости этого не оценят. И женщина, коротко переглянувшись со своим партнером, ответила совершенно честно и по сути:       — Есть два момента, которые удерживают нас от кардинальных действий и перемен. Во-первых, я не знаю, как именно и когда удобнее обрубить канон. Мы же сейчас в самом начале истории, в эпохе Кровавого Знамения. Последние Хранители еще живы, святая шестерка лежит где-то в своей гробнице мертвыми телами, хильден только готовятся войти в мир, накачивая жертвенной кровью разломы, а Вильгельм Немезис еще жив. Я не уверена в том, не рассыпется ли мир, если взять и сейчас все отменить.       — А во-вторых, — продолжил Каин, — не уничтожу ли я сам себя, решив, скажем, прихлопнуть поднявшего меня некроманта на сотню лет пораньше. Или спасти одного пернатого отшельника.       До того устало и чуть заторможенно глазеющий за происходящим рыжеволосый мужчина чуть дернул головой, словно висок прострелило мелкой искоркой боли, и произнес:       — Я не знаю, кто вложил в массы мысль, что самого себя можно уничтожить, что-то сделав в прошлом. — голос звучал глухо. — Существует такое понятие, как “ветвление реальности” или так всеми любимые вероятности. Если ты сам, лично, поднимешь зад и грохнешь даже собственного папочку в младенчестве, то для тебя лично ничего не поменяется: ты, чужак, пришлый из другого мира, изменишь историю мира текущего. Да, твоего “близнеца” по естественным причинам смерти родителя не появится, но как это коснется тебя лично? Ты ж есть. Ты — та сила, которая вмешалась в историю и породила ответвление. Вернувшись в будущее, ты вернешься в будущее мира, в котором не было твоего “близнеца”, но ты-то сам есть. — усмешка исказила губы оскалом. — Вот если кто-то другой вмешается, то да, тебя угробят. Полагаю, я достаточно полно пояснил этот вопрос. А слово “ветвление” и взгляд на любой куст или дерево наглядно пояснят, что происходит с мирами, реальностями и течением истории.       Хийерри перевел взгляд на Нами, задумчиво вздохнул.       — А, Нами. Скажи. Почему мир должен развалиться, если ты его удерживаешь? Ты же позаботилась о подпитке планеты, да? Ну или хотя бы формируешь его в подконтрольной зоне… ну или, к примеру, развернули анклав Домена в виде строительной области вокруг этой реальности… Правда? — улыбка стала коварнее. — Если нет, то советую поднять свою очаровательную задницу и озадачиться такими несущественными мелочами, как сохранение стабильности планеты, благо, планета — не мир, и поддержать ее ничего толком не стоит. А там… полагаю, вопрос о каноне сам собой перестанет быть актуальным.       — Я тебя услышала, — склонила голову та. — Но неужели местные источники не влияют на подпитку никоим образом? Здесь как минимум… два места претендуют на это звание.       Вампир между тем помалкивал, но менялся в лице, постепенно приобретшим азартно-хищное выражение. Солнце село, гостиную окутал полумрак, но никто из присутствующих не обращал на это внимания, ничье зрение, по большому счету, не зависело от света. Однако, с когтистых бледных пальцев, все же, сорвался холодный белый светляк и завис на люстре.       — Ни на что они не повлияют, потому как эти места работают на внутренние нужды и не смогут повлиять на формирование планеты. А даже если смогут… — мужчина устало прикрыл серые глаза. — Нами. Планета не может существовать вне собственной экосистемы. Ей хотя бы нужна звезда на нужном удалении, иначе планета превратится в мороженный булыжник за короткий срок. А такие вещи — это уже ручное конструирование извне. Надо напоминать, что тут даже планета не цельная? И ее ландшафт тоже надо доработать и сделать материальным до конца, чтобы не сливать лишнюю энергию в фон: поддерживать цельный эллиптический булыжник проще, чем лапоть территории на материальной иллюзии этого шарика.       И вот теперь картинка складывалась, дополняясь недостающими крупицами информации из ответов. Стирались последние сомнения, сощелкивались кусочки мозаики.       С плеч словно ссыпался груз тяжелых камней.       — Ты разделяешь миры и планеты? — вопросительно приподнял белую бровь вампир. — Почему?       — Потому что это разные вещи. — отозвался рыжеволосый мужчина, пожав плечами. — Устроены по-разному, размер разный, структура разная да и личная среда обитания разная. Потому и разделяю. Ты ж разделяешь вампира и человека, хотя и то, и то — две руки, две ноги, посередине — идиот или сволочь.       — Причем, где кто — не зависит от вида, — хмыкнула Намирэ. — Тут сволочей и идиотов примерно поровну на обе стороны.. А вообще… Мы приглашали вас с одной конкретной целью и были бы рады, если вы приглашение примете.       За спокойным тоном стрельнула неуверенность.       — С какой целью? — чуть неуверенно спросил Хийерри, судорожно пытаясь вспомнить причину, но в опухших от недосыпа мозгах сквозило ватное отупение и полный склероз о цели посещения данного места.       — Через пару недель назначена свадьба, и мы… — девушка запнулась, с трудом подбирая слова. Внезапно некстати вспомнилось, насколько скептично всегда окружение было настроено к хозяину носготских вампиров, — были бы рады вас видеть.       Вместо немедленного ответа Таллис задумчиво посмотрела в потолок и к чему-то прислушалась, хотя вокруг и так стояла тишина.       — Свадьба? — уточнила она. — Это ваша милая семейная прихоть или в ней сейчас есть какая-то необходимость?       — Причину такого решения я могу пояснить, — сказал Каин. — Мне нужен политический и репутационный ход, позволяющий, с одной стороны, получить полностью доверенное лицо в тылу, через которое решалась бы часть вопросов, а с другой это, возможно, усилит лояльность смертных.       — Обожаю это слово — «возможно». — тихий голос Хийерри был едва слышен. — Если есть в речах это воплощение коварства и порушенных надежд, значит, ты уже сам не веришь в то, что только что сказал. Хотя сама идея хороша.       — И только? — брови Таллис чуть взлетели вверх.       Вопрос прозвучал внезапно и колко, на секунду вогнав хозяина замка в замешательство. Воспитание и весь уклад жизни не позволяли прилюдно говорить о чувствах, да он и не привык руководствоваться ими в принятии решений. Даже личных. Но сейчас как никогда остро вставал вопрос выбора. Даже невзирая на прозвучавшие чуть меньше года назад возле Колонн слова.       — Нет, не только, — прозвучал тихий голос. — Мне стоит объясниться?       — Сам смотри, — флегматично махнула рукой Таллис. — Если вы приглашаете, мы-то прибудем. Если, конечно, не случится нечто радикально внезапное, что потребует нашего внимания. Но от того, какая это будет свадьба и какова ее цель будет зависеть наше участие. Вам нужна наша моральная и духовная поддержка или статусное присутствие этаких пафосных и величественных родственников? Второе нам тоже сыграть не сложно.       — У нас кроме нас никого нет здесь. Да и перед кем чиниться статусами? Перед людьми? Они при одном только слове “вампир” или в обморок падают, или крестятся, или за освещенное серебро хватаются, или мертвую воду, если найдут. Перед “сородичами”? Мнение Ворадора мне глубочайше безразлично.       — Куда приятнее видеть в такой момент членов семьи и тех, кто знает нас лично, — поддержала девушка. — Само собой, придется лицезреть вассалов и, вероятно, непредвиденных гостей, но… Статус у вас по местным меркам и так появится сам собой, хотя бы от его цвета волос, — она кивнула на опять придремавшео Хийерри.       — А что не так с моим цветом волос? — осторожно спросил рыжий.       — Так почему-то получилось, что здесь на материке их нет. Либо темные все, либо золотистые… А про рыжих только слухи, что-де где-то за морем живет поголовно рыжий народ.       — А вам вообще эта свадьба сейчас в тему? — спросила Таллис. — Что у вас сейчас по времени канона?       — Я же говорила… — развела руками Намирэ. — Мы сейчас в эпохе Кровавого Знамения, в самом начале канона. Во времени, когда Колонны еще стоят, а в Носготе правит многочисленная людская знать. Вампиры пока еще не истреблены до последнего, хотя и загнаны в большинстве на болота. Мир еще полон сил, но прорыв на другой слой реальности уже подтачивает кромку. Предшественница Каина инициировала ритуал обновления Равновесия, но не закрыла его, потому как была убита. Я при запуске ориентировалась именно на это время — на точку изначального старта событий. Авернус пал, и вот-вот должен пасть Вильгельм Немезис. Из Круга живы четверо, включая Каина. Но реальность корректируется, и мы вынуждены ждать. Поэтому есть время заняться делами графства.       Она усмехнулась про себя — снова все мысленные планы, предположения о том, как пойдет разговор, осыпались прахом. Как-то совсем не так представлялась эта встреча.       Хийерри покосился на Лораса, который понял в сказанном только лишь немногим меньше его самого, перевел взгляд на Лис с супругом. Хотя Таллис, как раз-таки понимала, о чем идет речь.       — Нами. Это всё прекрасно, но мне не говорит вообще ничего кроме «Колонны еще стоят». Я вообще почти не помню эту историю. Так что давай больше фактов. Что это за Вильгельм Немезис? — выделил интересный для него момент Хийерри. — Давай о нем. Ибо погоняло у него занятное.       — Вам канон или факты из самой реальности? — уточнила девушка.       — И то, и то с указанием источника.       Намирэ кивнула, собираясь с мыслями и вспоминая все, что было ей известно. За дверями хозяйских покоев попыталась поскрестись челядь, но была шуганута хозяином беззвучным мысленным приказом.       — О нем мало сведений, — качнула головой Намирэ, — ибо это всего лишь очередная цель убийства. Известно только то, что на трон сел мальчишкой, славился добротой, справедливостью, вокруг него цвели розы и порхали бабочки. Но в один прекрасный день к нему во дворец заявился лично Направляющий Время, тот самый дед с посохом, духовный лидер и наставник Рыцарей Ордена Сэрафан, и вручил мальчику в дар Похититель Душ. Меч, ты должен его помнить. После этого на сцене появляется Немезис. Рыцарь в алых латах, воплощенное зло, садист, убийца и завоеватель.       — На трон он сел восемьдесят лет тому, при моем деде, вмешался Каин. — И было ему тогда лет тринадцать, не больше. Слухи разные ходят. Что он пятерых жен уморил, что он демон, одержимый, садист... Ясное дело, никто этого всего в глаза не видел. Этой весной он решил снять с трона наше престарелое величество, у которого так и нет ни одного наследника мужского пола. А теперь и женского тоже.       — Есть утверждение, что и воспитывал мальчишку лично Мобиус, — продолжила Намирэ. — Но не в самой истории. Так сказать, «дополнение от сценаристов»...       Хийерри моргнул, покосился на Лис, вздохнул.       — Так. Правильно ли я понял, что есть некий деятель, который хочет снять вашего престарелого короля с трона и подмять территорию под себя?       — И чем этот юный талантливый завоеватель вас не устраивает? — мурлыкнул со своего места Альвин.       — Лично меня он вполне устраивает вместе с его легионами, — ворчливо отозвался на это вампир. — И я бы предпочел договориться с ним вместо того, чтобы за каким-то хреном убивать, поддерживая моего якобы сюзерена, который еле-еле удерживает собственную столицу! — голос его стал резким и ядовитым. — Но я же обязан сцепиться с ним и сломать в бою его меч.       — Так! — Хийерри замахал руками. — Как выглядит?       — Голубоглазый, золотоволосый и круглолицый, — моментально ответила Намирэ. — Сейчас носит бороду. Ростом этак... — девушка прикинула, опираясь на однажды виденный образ, — метра два. В полных латах орудует двуручным мечом, сбалансированным под вампирскую руку, не напрягаясь и не выдыхаясь. Считается, что ему минул пятый десяток, но народ шушукается по углам и истинный возраст упоминать опасается. Около сотни лет.       — Человек? — скептически уточнил рыжий. — Люди столько не живут. А если живут, то так хорошо не сохраняются за почти сотыгу лет.       Таллис в свою очередь хохотнула и спросила еще проще:       — Если он не Хранитель и не маг, чтоб так долго жить, то кто его обратил?       Повисла тишина, в которой, наверное, можно было расслышать, как оседает пыль. Только тягуче-задумчивый взгляд вампира сверлил одну точку, потусторонне мерцая в ночном полумраке.