Если ты идёшь через ад...

Полночи я пытался написать Сане. Но жесточайшее чувство вины не давало сформулировать ни единой мысли. Я снова оглядывался назад – за черту, которую прошёл. И теперь степень моей беспросветной глупости давила гадким стыдом. Как можно было так ослепнуть и оглохнуть? Как можно было так себя накрутить? «Никто, блядь, не видит, а Диман на пустом месте измену выдумал». «Как человек, который знает Сашу, я не верю». «Димка, Сашка же тво-ой, твой человек. Ну как так-то, а?» «Абсолютно беспочвенная, Дим. Чем хочешь поклянусь». Я не представлял, что можно написать в своё оправдание. Можно ли вообще как-то оправдываться перед Саней, если я даже сам себе не мог найти хотя бы малейшее объяснение. Кроме грёбанной твари, которая родилась и выросла в буквальном смысле в моём сознании. Не представлял, как просить прощения. Можно ли было такое простить? Любовь, говорят, на многое способна. Но кто сказал, что нельзя убить любовь одним… ударом? Понимал, что сейчас Саня ничего кроме ненависти, а может даже презрения, испытывать ко мне не мог. Илюха был прав, я накрутил себя на пустом месте. Измучил Саню своей ревностью, а то, что сотворил в субботу, для Сани наверняка тоже стало точкой невозврата. Он волновался за меня, вместо того, чтобы кайфовать от поездки. Дома, вместо внезапно заболевшего любимого человека, его встретил бухой идиот. А Саня меня ещё и спать пытался уложить, не устраивая скандалов и разборок. И за свою любовь, за понимание, за тепло – получил по морде. Нет, друг был прав, говоря, что не стоило сейчас соваться к Сане. Единственное, чего я боялся, что Илюха таким образом мягко намекал, что не стоило уже никогда. Утром заставил себя пойти на работу. Начотдела, глянув на меня, покачала головой и предложила пойти отлежаться. Но я отказался. Мне нужно было хоть как-то отвлекаться. Днём позвонил Илья. Я понимал, что друг тревожился за меня. И заверил, что держусь нормально в целом. На мой вопрос о Сане, он ответил, что пока без изменений. Вечером я позвонил Насте, сказал, что не приеду, мол, задерживаюсь на работе, да и устал. Заехал в магазин, приготовил еды. Вспомнил, что Саня заказал мне телефон. У нас был общий личный кабинет на том сайте. Закупались там вдвоём, чтоб копились бонусы, да и удобно было. Зайдя в наш аккаунт, увидел, что заказ аннулирован, чему был рад. Я никак не мог поменять свой глючный мобильник, потому что хотел купить модель, которая стоила очень приличных денег. При этом меня давила жаба. И Санька уже не раз «грозился» мне его подарить: – Да бог с ним, Сань. Этот живой пока, – отмахивался я. Саня угорал и обзывал мой телефон проводной мышкой. Я действительно постоянно держал аппарат на зарядке там, где это было возможно. А так как это не являлось проблемой – и дома, и на работе, и в машине, и во многих других местах, я тут же подзаряжал его и благополучно забывал до непредвиденных случаев. Короче, из оперы пока гром не грянет, мужик не перекрестится. И сейчас мне тем более не хотелось, чтоб Саня тратил такие деньги на меня. Но откладывать с покупкой уже нельзя было. И я сделал то, что надо было уже давно сделать. Просто заказал хороший добротный телефон, но значительно дешевле. К тому же он был в наличии, и я собирался забрать его завтра. Ещё почитал блог Сани. Последняя тема была о поездке. Он долго никому не отвечал. Только несколько часов назад коротко всех поблагодарил и объяснил, что заболел и не доползает пока до сети. А потом я внезапно понял, что нужно было написать Сане. Вся эта мерзость у меня в башке началась не с ревности, а с моей трусости. Я изначально побоялся поговорить с Саней. Он тогда сделал это за меня. Когда он стал меньше упоминать Ремизова, я бесился, но опять не поднимал эту тему. Даже Саню умудрялся винить, в том, что он замалчивает какие-то моменты из страха. Но он всего лишь старался найти баланс, чтобы поддерживать наши отношения, как обычно. И при этом не потерять друга. А боялся-то я. Это мне нужно было говорить с Саней. Мне нужно было убеждать его, что не стал бы вынуждать его делать выбор. Мне нужно было посмотреть вокруг, бля, открытыми глазами. На того же Петьку даже. И до меня наконец дошло, что сейчас я тоже трусил. Оправдываться? Да, сейчас это было глупо. Просить прощения? Как? Понял, осознал, больше не повторится? Идиотизм. А вот признать свою вину, я должен был, как говорится, ещё сильно вчера. И я стал писать Сане. Всё, что чувствовал и тогда и сейчас. Все свои страхи, стыд, вину. Как иррационально ревновал Саню даже ко времени, которое он проводил с Петей. Как боялся, что Сане с ним порой интересней, чем со мной, что он может стать нужным не только как друг. Писал, что я слепой мудило, глухой идиот. О том, как сильно сожалел, что не слышал своего любимого человека. Не слушал своё сердце, потакая лишь ревности и злобе. Сообщения оставались непрочитанными. На данном этапе я ещё сам не представлял, возможно ли у нас с Саней хоть какое-то «завтра». Вернуть наше «как раньше» точно уже не получилось бы. И сначала начать тоже. Но я точно не собирался больше впадать в депрессии и жевать сопли. На следующий день Настя предложила сходить в фитнес-клуб после работы. Я отказался. – А зря, физическая активность снижает уровень стресса, – засмеялась она, – а в хаммаме можно закрепить результат. – Спасибо, Настюх, но горячего тумана мне пока что в своей башке за глаза хватило. Причём даже не приукрасил. Хаммам был практически холодильником, по сравнению с угаром в бане по-чёрному, что творился в моём кошмаре. – Ладно, тогда позвоню, как отзанимаюсь. Может, заеду к тебе? Настя не навязывалась, но я понял намёк. Если гора не идёт к Магомету… – Да, отлично. Буду ждать. Торт купить или пончики твои любимые? – я с трудом сдерживал смех. – Ни стыда, ни совести, – а вот Настя открыто хохотала, понимая шутку, – тебе только повод дай для приколов. – Ла-адно, сделаю тебе фруктовый салат. – Во-от, другое дело. Вечером я попытался дозвониться Сане. Он предсказуемо не брал трубку. Потом вспомнил – не прошло и года – ещё об одном человеке, которого несправедливо обидел. Несравнимо, конечно, с Саней, но так же незаслуженно. Петька на звонок ответил. И я спросил: – Привет, удобно? – Есть минутка. – Буду краток в этот раз, – невесело хмыкнув, выдохнул: – Я мудак. Петька усмехнулся, но беззлобно: – Есть немного. – Наорал на тебя незаслуженно. Извиняюсь за это. – Я думаю, что даже в особо заслуженных случаях, многое можно решить спокойно. От же завернул. – Тем не менее – принято. Рад, что ты разобрался в себе. И, Дим, я тоже сожалею. Я прифигел, но спросить ничего не успел. – Мне жаль, что вы с Сашей поссорились. И что я невольно стал этому причиной. – Да ты не виноват, Петь. – Понимаю. Но друзьям тоже порой нужно быть внимательными друг к другу. Да, Саня точно не делился с Петькой, что у него дома внезапно появился ревнивый мавр. Но Петька ещё и жирно намекал своим «тоже», что к любящим-то людям и подавно нужно быть внимательней. Слушать их и слышать. Опять умыл меня, чего уж. Но я вдруг поймал себя на мысли, что не испытывал к нему ни раздражения, ни злости. – А мне в последнее время было немного… некогда, – добавил Петька, прервав мои размышления. «Понятное дело», – чуть не ляпнул я. Замешкался и буркнул опять про то, что его вины в нашей ссоре нет. – Надеюсь, что у вас всё наладится, – тепло пожелал он. – Я тоже… очень, – ответил я, – и спасибо, Петь, за понимание. И благодарил я его совершенно искренне. После разговора я сидел, как мешком пыльным пристукнутый. Стало так стыдно, что к горлу опять подкатила тошнота. Знал бы Петька, каких дел я тут намудил. Обложил бы в лучшем случае… хотя нет, этот бы не опустился даже до разговора с таким… Каким же я был уродом на всю башку двинутым. И, главное, вот чего я на него гнал? Абсолютно вменяемым Петька был. Ничего меня в нём уже не отталкивало, не коробило от одного имени. Кстати, я даже думать о нём стал, упоминая имя, а не фамилию, как раньше. В итоге я чуть не заржал, когда к числу его характеристик чуть не добавил – отличный парень. Мда, к сожалению, смех получался горьким. Может, на меня так повлияло известие о том, что он с парнем своим сошёлся? Чего ж мне Саня не рассказал? Знал ведь наверняка, как и Илюха со Славкой. Даже раньше знал. Все эмоции, которые я видел на портрете Петьки, я понял правильно. Только вот испытывал он их не к Сане. Знай я всё это, меня б давно, небось, отпустило… – Мр-р… – услышал я где-то возле своих ног. Тихое, осторожное, но такое… ласковое, участливое. Меня аж подбросило со стула. – Ах ты ж, нечисть блядская! Я охренел, пожалуй, не меньше, чем в том кошмаре. Оглядевшись, ничего и никого не увидел. – Ты когда из моей головы свалишь, тварь? – чуть ли не заорал монстру из моего больного сознания. Я ж не пил, не спал, не… Отвлёк меня звонок Насти. Она сказала, что едет, и я пошёл на кухню резать обещанный фруктовый салат. Но мысль о том, что у меня в голове продолжал торчать сраный глюк, так и вертелась. С этим надо было что-то делать, но, естественно, я не представлял что. Рассказывать об этом даже сестре, я категорически не хотел. Допустим, если рассуждать спокойно, всё это могло быть объяснимо. По-пьяному делу, да на сильном стрессе, чего только людям не приснится. Возможно у меня таким оригинальным, мягко говоря, способом проявлялось нервное напряжение. Я накручивал себя не один день эмоциями, которые ранее не испытывал. И вот появилось такое чудовище, подпитывающее нарастающую агрессивность, как некое обособленное существо, которое породило моё сознание. Но сколько ещё оно будет так реалистично вылезать? А если, не дай бог, не дома? Или при ком-то, как тогда с Илюхой. А если эта тварь вскочит мне на капот на приличной скорости? И ведь непонятно, ждать-то её ког… Я мысленно запнулся и вспомнил. Она появлялась, только когда меня накрывало той забористой дурью. И главное, это касалось именно эмоций ревности или недовольства по отношению к Сане. А сегодня? Я оправдывал себя. Оправдывал свою злобу в отношении Петьки, свою ревность, которая родилась и разрослась до немыслимых масштабов на пустом месте. Чего ж ко всем свободным геям своего парня не ревновать? Опять думал о том, что должен был Саня и почему не делал. Да он в тех обстоятельствах сделал всё возможное для сохранения нашей любви и тепла. И я его беречь должен был и дорожить таким даром судьбы, а не доводить подозрениями до того, что он не знал уже, что говорить и делать. – Брр… – невольно буркнул я. Уже не стыд, а чувство брезгливости к самому себе появилось. Даже помыться захотелось. И вдруг на меня прямо-таки упало озарение. «В какие моменты появлялась эта дрянь?» – повторил я мысленно. И ответив себе ещё раз, захохотал в голос: – Как тебя там?.. Кошка драная, ты это… заходи, если что. И добавил уже спокойно: – Очень отрезвляет. Приехала Настя – расслабленная, улыбчивая. Она не «надевала» похоронный вид, не строила участливой мины. Да, у меня были серьёзные проблемы, и она волновалась за меня. Собственно, потому и приехала, но не для того, чтоб добивать меня жалостью и оскорблять охами-вздохами. Я рассказал ей уже все детали разговора с Илюхой, кроме инцидента с окном. Настя слушала молча. – Вот такие у меня новости, – подытожил я. – Отличные новости, Дим. – Согласен с тобой. Если бы только я не… В общем, жаль, что для меня это стало новостью. – Бесспорно. Но в данном случае возможен шанс, что ваши отношения наладятся. – Как же я этого хочу, Настюх. – Уже половина дела, – сестра улыбнулась, потянулась к моей голове и ласково провела рукой пару раз, словно приглаживала торчащий вихор. – Думаешь это возможно? – всё-таки дал я слабину, не сдержав сомнений. – Нет ничего невозможного для того, кто пытается, – выдала Настя, сделав одухотворённое лицо и поведя рукой. А потом засмеялась. – И это не я сказала, как ты помнишь. Я тоже заулыбался: – Нет ничего невозможного, когда рядом тот, кто верит в тебя. Тоже умный человек сказал. – Вот именно, всё уже сказано до нас, брат, – поддакнула Настя и добавила серьёзно: – А это незыблемая истина, Дим. – Спасибо, Насть. – Вряд ли я могу посоветовать что-то конкретное. Может, только опять известную фразу скажу. Поспешай медленно. Я согласно покивал. Но вскоре понял, что ни поспешно, ни медленно не мог сдвинуться с места. Я продолжал писать Сане. Он продолжал не читать. В ВК, вообще, выкинул меня в чёрный список. Видимо, и в Вайбере тоже. Попробовал позвонить Илюхе, но он повторил своё «пока не надо», причём очень уклончиво. А в субботу набрал меня сам и попросил о встрече. Я, понятное дело, сказал, чтоб приходил ко мне в любое время. Друг приехал и опять казался озабоченным. И, так же как и в прошлый раз, огорошил меня, заявив: – Дим, ты только не кипишуй, ладно? Я угукнул и спросил: – Что Саня? – Да хуйня какая-то творится. Я честно думал, что попустит его. А он словно ещё больше себя накрутил за эти дни. Илюха рассказал, что Саня психовал сильно. Всё его раздражало. Сначала из-за лица. Бесился, что не может выйти никуда. Активно лечился. Мазался мазями по двадцать раз на дню. Плюс Слава помогал. Его родители вечно снабжали всякими народными средствами и травами «от всех болезней». И всё это отлично помогало. В понедельник Саня уже планировал выходить на работу. Но теперь ему «приснилось», что он Илюху со Славкой напрягал. Попытки заверить, что это не так, работали, но временно. Саня извинялся, благодарил, но говорил, что всё равно долго так продолжаться не должно. – И он не рисует, Дим. Первые пару дней ещё что-то пытался. Потом злился, рвал, выбрасывал. – Бля-ядь! – взвыл я. Как много для него значило рисование, давно перешедшее из хобби в серьёзное увлечение, в часть жизни. Саня рисовал с удовольствием, в процессе превращаясь в какое-то осязаемое чудо, счастье, радовался, светился от кайфа. А я в мгновение разрушил его восхитительный мир. – С Петей вообще чуть не посрался, – вздохнул Илюха. – Почему? – Ну, он звонил же каждый день. И вчера… короче, Саша сказал, что пойдёт квартиры смотреть в выходные. А Петя ему намекнул с тобой поговорить. Мол, может, наладится у вас. Я даже сказать ничего не мог. Сидел чуть ли не с открытым ртом от изумления. – И у Сашки нервы сдали. Потом, правда, звонил, прощения просил. Друг ещё добавил, что даже уже Слава охреневал от этих метаний. Ладно, Петька знал не все детали нашей с Саней ссоры. А Славка-то поначалу здорово на меня вызверился, когда Саня к ним с Илюхой такой «красивый» ночью пришёл. – Он же видел, как тебя колотило, когда ты Сашку увидел у нас. И потом… я рассказал ему… ну, как ты переживал, когда понял… Я посмотрел на Илюху очень красноречиво. И он стал оправдываться: – Только Славке втихаря. Саша не знает точно. А меня в который раз накрыло волной стыда и одновременно теплом и благодарностью. В таких-то обстоятельствах парни меня поддерживали и даже сопереживали. Реакция Петьки вообще не укладывалась в голове. Ну ладно, он не знал про мою идиотскую ревность, не знал, что я ударил Саню. Но то, что я к Петьке, не то что дружескими чувствами не пылал, а даже относился с долей негатива, он не мог не замечать. И теперь советовал Сане подумать о примирении со мной, нарываясь тем самым чуть ли не на ссору с ним. Я несколько раз ткнул кулаком в переносицу и выдал вслух итог своих мыслей: – Ох, бля. Еблан я несусветный. Друг аж крякнул, изумлённо глядя на меня. Мол, сейчас это к чему? – Понимаю нервяк этот Санин, – ответил я на немой вопрос, – я ж его своей ревностью задрал. А Петьку вообще ненавидел. И вывалил Илюхе всё, что чувствовал, что делал. Рассказал, как Саня пытался меня убедить, что я хернёй страдал. Как потом он уже шухериться стал и боялся при мне слово лишнее о Петьке сказать. – А в субботу – вообще… – мне даже в голову вступило острой болью, когда я вспомнил то, что Саня мне писал из поезда. Я с силой сжал веки и глубоко вздохнул. – Пиздец, – констатировал друг. – Именно, – отозвался я и, посмотрев ему в глаза, добавил: – Я всерьёз боюсь, что он не сможет такое простить. Друг выдохнул шумно. – Илюх, мне надо с ним поговорить. Пусть наорёт, отпиздит. Пуcть хоть что-то… Я поделился своими выводами. Предположил, что Саня накручивал себя из-за своеобразной незавершёнки. Возможно, ему нужно было высказать, вывалить весь этот негатив, обиду. И, естественно, не кому-нибудь, а обидчику. Ради него я был готов на всё. Даже если это стало бы окончательной точкой, то хотя бы сам Саня как-то избавился от тяжёлого невроза, начал бы рисовать, жить… дальше. Мне всё сложнее становилось говорить. И друг перебил мой сбивчивый поток мыслей: – Он к тебе за вещами хочет прийти. Я сглотнул и судорожно схватил глоток воздуха. – Когда? – Чтоб «два раза не вставать» и нас своими шмотками не напрягать, – начал Илюха, хмыкнув невесело, потому что явно цитировал слова Сани, – он хочет за выходные найти квартиру. И в понедельник, вторник – переехать. Я горько вздохнул. – Ну… вот и поговорим. Илюха молчал, но мне показалось, что он хотел что-то сказать или спросить. И я вдруг вспомнил про начало нашего разговора. – Погоди, ты поэтому мне говорил не кипешевать? – Нет, – друг посмотрел мне в глаза, но пауза опять затягивалась. Наконец он продолжил: – Он хату ищет ближе к работе. Цены там – ты знаешь. С голоду не умрёт, конечно, но тем не менее. Илюха словно делал некую подводку к какому-то предложению, которое озвучить ему было непросто. – Петя мне писал… в общем, у него есть вариант, но мы хотели сначала с тобой поговорить. Я изумлённо поднял бровь. – Он хочет Сане свою квартиру предложить. Без аренды, естественно. Только за квартплату. Друг рассказал, что Петька, сойдясь со своим парнем, планировал жить у него в Москве. Удалённая работа позволяла заниматься ею где угодно, лишь бы был интернет. А парень работал в одном из столичных фитнес-клубов. Его устраивала и работа, и место жительства. И смысла всё это менять не было, учитывая, что Петька не заморачивался. Главным для него являлось проводить больше времени с любимым человеком. Сдавать свою квартиру Петька не хотел. Во-первых, после предыдущих жильцов, пришлось ремонт делать. Во-вторых, у него появился серьёзный повод приезжать в наш город чаще – тёплая дружба с нами. А Саня и подавно стал чуть ли не лучшим другом. К тому же к нашей ламповой компании присоединился Петькин парень. Безусловно, приехав вдвоём на пару-тройку дней, они могли бы и у Илюхи переночевать или отдохнуть днём после какой-нибудь нашей ночной гулянки. Но в Петькиной большой двушке, места было достаточно и им, и Сане. И большую часть времени квартира оставалась в полном распоряжении Сани. До работы ему – пешком десять минут. И по деньгам отлично получалось. Петьке тоже удобно было. И другу помощь, и за квартиру не платить. Хотя последнее его волновало меньше всего. Он даже хотел вообще без оплаты предложить, но Илюха отговорил. Так Саня вообще бы не согласился. Ну и в итоге сделка получалась взаимовыгодной. С хорошими арендаторами Петьке не везло. А Сане он доверял. Но прежде чем предлагать ему, Петька хотел, чтобы сначала я узнал об этом. И правильно воспринял его намерения. Естественно, Саня ему был ближе, чем я. Но ко мне он тоже относился нормально. Отлично видел, как мы с Саней были счастливы. И считал, что мы очень подходим друг другу. Поэтому надеялся, что нам удастся помириться со временем. И поговорить со мной Петя сам планировал, но приехать на выходные они с парнем не смогли, а по телефону не хотелось ему о таком говорить. Только вот время поджимало, потому что Саня уже договорился несколько квартир посмотреть. Учитывая его настрой, мог согласиться и внести аванс за первую попавшуюся. За последние дни я пережил множество потрясений. И каждый раз мне казалось, что дальше уже было некуда, а удивляться – нечему. Но я в который раз ошибался. В сотый раз стало стыдно. Петьку хуями обложил, да и вообще, а он… – Бля, Илюх, мне так стрёмно. Наворотил я дел. Саню обидел, вас втянул. Теперь помогаете вон как. Ещё и о моём… понимании волнуетесь. Настало время и Илюхе удивиться. До этого он действительно не мог представить, как я восприму такую новость. А сейчас посмотрел на меня внимательно, улыбнулся и сказал: – Диман, друзья не только для совместных гулянок, ты ж сам понимаешь. – Илюх, даже не знаю, как благодарить. – Так ты не против варианта Пети? – Нет, конечно. Только, – я сглотнул очередной ком, – вы, подозреваю, не собираетесь Сане говорить… ну, что я знаю. – Нет, – друг при этом кивнул, – понимаю, о чём ты. – Да, нечестно получается… вроде как, – сказал я. – Мы думали об этом. Но он сейчас на таком психе, что даже нормальной помощи стесняется. Хотя сам бы впрягся по полной для любого из нас. Ты знаешь. – Безусловно, вообще. – Бля, ему жить негде, а у нас есть возможность помочь, – добавил Илюха. Я с силой сжал голову руками. – Диман, слов нет, смудил ты конкретно, но ты не подлец и не чмо последнее. Сам вон убиваешься. Исправить хочешь. – Всё бы отдал, знать бы как. Друг поболтал кружкой с остатками остывшего чая. – А наше решение… – отхлебнул и продолжил: – Не дай бог, конечно, но вот скажи, Сашка бы смог выбрать между мной и Славкой? Я тоже, глядя на Илюху, отхлебнул чай. Не вовремя. И аж поперхнулся. – Да типун тебе… И нет, ясное дело. – Вот и мы не хотим выбирать, Дим, – припечатал Илюха. – Если бы даже Петя не предложил, я б тебе всё равно сказал. Я отлично понимал чувства друга. – Сашке помощь нужна, но и тебе он не чужой далеко. И за твоей спиной ему Петькину хату предлагать тоже ни хера не честно с нашей стороны. Я вздохнул. – А расскажем ему – психанёт, откажется. В общем, нельзя пока. Значит, сейчас твоё время быть мудрее и решать трезво. Справишься – Сашка потом без эмоций поймёт всё правильно. Нет – будем стараться, чтоб не узнал ничего. – Илюх, из кожи вылезу, обещаю. Так над… хочу надеяться, что Саня не уйдёт. – Тут уж ничего тебе не скажу. С личным сами разбирайтесь. Но то, как ты винишься и переживаешь… в общем, думаю, он это увидит. Я кивнул, хотя отлично понимал, насколько сложно мне будет уговорить Саню дать мне шанс. Друг настрочил что-то в телефоне и объяснил, что написал Пете. Пусть, мол, звонит Саше, а то он уже помчался хаты смотреть. – Ну и, дай бог, чтоб вообще не пригодилось. Илья засобирался, сославшись на дела. – В общем, на связи. Я тебе напишу, как решится всё. – Спасибо, Илюх.