Fanboy

Чонгук проснулся минут двадцать назад, однако все еще не поднялся с постели. Он никак не может заставить себя оторваться от созерцания самой нереалистичной картины в его жизни. Мин Юнги в его кровати. Спящий и такой домашний. Со спутанными волосами, приоткрытым кукольным ротиком и с таким умиротворенным выражением лица, что Чон даже вспомнить не сможет, где и когда видел его таким спокойным и безмятежным. То, что сказал Юнги перед сном никак не может выйти из головы. Его слова были первыми, о чем подумал темноволосый, когда открыл глаза. Как вообще кто-то вроде него может так про себя думать? Шуга, конечно, был прав, когда сказал, что Чонгук его не знает. Так и есть. На камеру он может вести себя так, как никогда бы не повел себя в жизни. Но фотографы, операторы и папарацци преследуют его 24/7. Разве можно притворяться постоянно? Не может же все его поведение, все его слова и мысли быть притворством? Чонгук уверен, что Юнги не из тех, кто любит играть. Возможно, где-то он действительно привирал, но не всегда и не везде. По крайне мере, Чон очень хочет в это верить. Шуга назвал себя плохим человеком. Чонгук, услышав это, почувствовал себя отвратительно, как будто эта мысль была направлена в эту сторону. Именно сейчас, смотря на этого маленького человека, что столько привнес в его жизнь, наполнил ее смыслом и целью, показал ему мир музыки и подарил желание творить, Чонгук дал себе обещание не только исполнить мечту и стать прекрасным музыкантом, но и переубедить Юнги. Открыть ему глаза на то, какой он прекрасный человек. Чон уверен — он не единственный, кого вдохновляет Шуга. Потому что Мин Юнги заслуживает того, чтобы стать вдохновением для миллионов людей. Темноволосый в последний раз оглаживает взглядом хрупкую фигуру рэпера, сокрытую плотным одеялом и наконец встает с нагретой постели. Чонгук как никогда воодушевлен и бодр этим утром. Он не помнит, когда вообще так хорошо спал. Обычно из-за плохо сделанной отделки окна, его комната легко продувается и ночью довольно прохладно. Но с очаровательным теплым комочком, прижавшимся к груди Чона, темноволосый не чувствовал холода, а лишь согревающий огонь нежности и умиления.  — С добрым утром! — бодро поприветствовал Чонгук сонного Тэхена.  — Ага… И тебе того же, — зевая ответил тот. Ким стоял у плиты и варил кофе в уже порядком устаревшей и потрепанной турке, из-за чего кухня была наполнена непередаваемым ароматом свежего и дорогого кофе. Тэхен, как ценитель, никогда не жадничал на зерна, на чек из-под покупки которых Чонгук взирал с ужасом и удивлением.  — Чего это ты такой счастливый этим утром? Обычно от тебя ни слова ни улыбки не дождешься раньше полудня, — сощурив сонные глаза, хитро спросил Тэ и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Хотя постой! Кажется, я догадываюсь в чем тут дело… Ну как прошла твоя горячая ночка? Утолил свой животный голод, мой повзрослевший похититель мужских сердец? — Шатен поиграл бровями, отвлекаясь от варки. Чонгук удивленно поднял на друга оленьи глаза.  — Что? Нет! Конечно, нет- Что ты вообще несешь? — возмущенно зашептал Чон.  — Как это нет? Вы же были в одной постели, — парень произнес эту мысль так, будто подобный исход событий был очевидным. Десятисекундное молчание в полной мере выразило замешательство темноволосого.  — Ты думаешь, что ночевка в одной постели — гарантия секса?  — Конечно! Хочешь сказать это не так? — Тэхен искренне удивился.  — Да! Именно это я и хочу сказать! — Чонгук продолжал недоуменно таращиться на шатена, не веря, что тот говорит все это серьезно. — Мы же с тобой спали в одной кровати и не занимались сексом! — нашел он аргумент. Тэ закатил глаза.  — Разумеется, нет. Я же не гей.  — Да даже будь ты геем, между нами ничего бы не было, — со смешком произнес Чонгук. Тэхен возмущенно обернулся на друга и обиженно сложил руки на груди.  — Я недостаточно привлекателен для тебя?! Недостаточно сексуален, чтобы захотеть заняться со мной сексом?! Гук опешил.  — Нет-нет! Ты красивый и сексуальный, конечно. Я же не слепой, чтобы не заметить этого, — Чон смешно заикался и размахивал руками, пытаясь убедить друга в том, что он не хотел его обидеть. — Но, понимаешь, этого недостаточно для меня, чтобы хотеть заняться с тобой… Пара ритмичных ударов о косяк кухонной двери не дал Чонгуку закончить мысль.  — Простите, что отвлекаю от… От чего бы там ни было… Но, как я думаю, раннее утро — самое подходящее для обучения время. Так что если Чонгук-и не против…? Крохотный и прекрасный только что вставший Юнги стоял на пороге кухни, пытаясь делать вид, что ничего смущающего он здесь не видел и не слышал. Он смотрит в сторону Чона, ожидая ответа, пока сам темноволосый не может и двух слов связать, слишком оторопевший.  — О, он никогда не против провести с тобой время, не стоит переживать, — насмешливо сказал Тэ облизываясь, — иди, Гук сейчас подойдет. Юнги покраснел из-за слов шатена и поспешил ретироваться, пока никто этого не заметил. Тэхен заметил. Как только шаги затихли, Чонгук упал головой на поверхность стола, горестно застонав, пока Тэхен пытался сдержать улыбку.  — Слышал, как он тебя назвал? Чонгук-и, — ухмыляясь, протянул Тэ, веселясь еще больше, глядя на смущенного друга.  — Из-за тебя я уже в который раз перед ним позорюсь! Как я это объясню? — страдальчески спросил Чонгук.  — Да расслабься. Он не выглядит как человек, который любит ставить людей в неловкие ситуации. Уверен, он даже не упомянет о нашем с тобой разговоре… — ответил Тэ. — Кстати о нем. Что тебе еще нужно? — с интересом спросил он.  — М?  — Ты сказал, что я красивый и сексуальный, но тебе этого недостаточно? Что тебе еще нужно? — пояснил шатен и заинтересованно уставился на Чона. Тишина.  — Следи лучше за своим кофе, еще немного и он убежит. Прям как все эти девушки после первого свидания с тобой.  — Ой, — Тэ цокнул, закатив глаза, — Да пошел ты.