"Адрес, который знает вся Америка" Письма граждан Соединённых Штатов Никите Сергеевичу ХРУЩЁВУ
И после него идущий длинный текст в несколько столбцов мелким шрифтом. А так же:«ЗА МИР! ЗА СЧАСТЬЕ!» « Завтрак у Н.С. Хрущёва в честь К.Некрума » НЬЮ-ЙОРК, 29 сентября, Пресс-группа при Председателе Совета Министров СССР сообщает: 29 сентября утром, в помещении советского председательства при ООН Председатель Совета Министров СССР Н.С. Хрущёв устроил завтрак в честь президента Ганы* К.Некрума. Во время завтрака прошедшего в тёплой дружеской обстановке, состоялся обмен мнениями по вопросам ликвидации колонилизма, положения в Конго, разоружения, работы XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН, по вопросам совестко-ганских отношений и другим вопросам, представляющим взаимный интерес. « Советско-китайская дружба нерасторжима » Народы Советского Союза широко отмечают великий национальный праздник китайского народа — 11-ю годовщину Китайской народной республики.
Клаус аккуратно ступая, стараясь не стучать каблуками ботинков, пошёл мимо женщины, за колонной, надеясь, что в предательски повисшей тишине холлы, его шаги будут не так слышны и он не потревожит увлечённое чтение вахтёрши. Но чуткий слух женщины, пол-жизни проработавший на вахте, не проведешь и она, резко, с шуршанием отогнув край газеты, уставилась на Клауса пронзительным взглядом, из-под громадных линз очков в толстой оправе. — Молодой человек, вам куда? — она прищюрилась, словно рентгеном просвечивая Ягера насквозь и считывая каждую мелкую деталь, ожидаемо заостряя внимание на его шрамах и начиная хмурится. — У вас есть разрешение на проход? Клаус немного даже опешил от такого резкого тона, но собравшись, ответил спокойно и вежливо: — Мой сын учиться здесь и меня пригласил его классный руководитель Наталья Петровна. — Ягер располагающе улыбнулся, стараясь использовать всё своё природное обояние, что крайне глушили шрамы на по-лица. — Мне об этом ничего не сообщали. Пусть тогда она за вами подойдёт. — женщина едва уловимо смягчилась, кивнув головой на лавки, раставленные вдоль стен. Мол, ждите. Клаус, смерившись со своей судьбой ещё в первые несколько секунд разговора, уселся, стаскивая шарф и растёгивая пальто. Это школа была слишком не похожа на его. В первый раз когда он сюда привёл Мишку в первый класс, наперевес с букетом и порфелем, он был мягко говоря удивлён. Большое здание с несколькими коридорами и десятками дверей ведущих в кабинеты, просторный холл с отдельными раздевалками для каждой параллели, немаленькая столовая, большой спортивный зал. О подобном в детстве он и не смел мечтать, ходя в маленькую школу разместившуюся на краю города в одноэтажном каменном домике, всего с пятью кабинетами. О столовой, спортивном зале и речи не шло. Клаус закончил четыре начальных класса в ней, затем перейдя в другую, в соседнем, более большом городе, доучиваясь там уже остальных пять классов, до девятого. Добираться каждое утро по пять километров до школы было не просто, но Клаус бы не назвал свои школьные годы плохими. Отнюдь, он был ребёнком, многое ему было в новинку и именно школа развила в нём нужные качества, заложив основы основ о жизни и сформировав верное восприятия мира. Он много гулял, возвращаясь домой лишь к вечеру и делая, при тусклом свете настольной лампы, домашнее задание, выводя на скромном листе бумаги чернильные закорючки. Его семья не была богата, на бумагу ему не всегда хватало, поэтому он уже сначало учёбы научился писать мелко и сжато, для экономии драгоценного места, и позже это ему очень пригодилось на лекциях. У него было много друзей в обоих школах, с которыми он на пару хулиганил на переменнах, один раз выбив себе передний зуб, благо он был молочный. Наверное самое трудное время его взросления было, как и у любого человека — это подростковый период, когда тебе ещё только двенадцать, а у тебя уже назревает первая течка. Мама позаботилась о нём, заранее рассказав ему об этом, не совсем приятном явлении, пусть и не раскрывая его природной значимости. Она началась у него резко и болезненно, так что с кушетки в маленьком закутке на первом этаже, именуемом медпунктом, его забирал отец. И всё остальных три дня он не вставал с кровати, лежа чуть ли не с горячкой, и сопротивляясь попыткам матери покормить его, лишь медленно лакая воду. На задворках сознания надолго впечатлось жаркое мокрое чувство внизу живота, липкая тягучая смазка текущая по ногам и душная комната с плывущим перед глазами потолком. Но сейчас всё это было в прошлом, как и множество других течек, начинавшийся чуть ли не в экстремальных условиях, где-нибудь в лачуге на восточном фронте, когда тебя бьёт в жутком ознобе, а никто не может помочь. И лучший расклад для тебя — если альфы не взбунтуется. Сейчас всё было иначе, при первых признаках течки, они отправляли детей к бабушке, уединяясь. Коля полностью выполнял свой долг и даже ту часть где он должен был просто принести воды. Любил часами лежать рядом с ним, обвив руками и уткнувшись носом ему в макушку, наслаждайся дурманишим голову запахом. Клаус задумчиво почесал нос, всё же решив накинуть на плечи пальто. Больно уже сильно тянуло холодом с улицы через главные двери. Оставалось надеяться, что Наталья Петровна схватиться его, и пойдёт искать вниз. Ибо способов связаться с ней не было, если только стопануть какого-нибудь спиногрыза заслав его к ней. Но пока ещё шёл урок, и в коридорах стояла звенящая тишина. Вахтёрша ещё недолго пошуршала газетой, поудобнее устраиваясь на стуле с накинутым пледом и затихла, притаившись вновь. На единственных двух окнах в холле, стояли горшки с цветами, добротно политыми так, что вода растеклась лужицей по подоконнику, отражая редкие лучи зимнего солнца и тени от едва колышущихся кружевных занавесок. Вкусно пахло сваренным супом и гречкой из столовой, практически перебивая запах хлорки, от недавно вымытых полов. Клаус неторопливо встал, пройдясь по холле к навесным шкафчикам, где за стеклянными дверцами, в ряд блестели кубки и награды юных баскетболистов, валейболистов, бегунов и атлетов. На пьедесталах выгравированы имена: Ольга Синицева, Татьяна Васницова, Владислав Коперников, Геннадий Гонцов и два милых сердцу имени, его прекрасных детей:"Мария Ивушкина 1 место среди женских команд по баскетболу в Ленинграде, Сезон 1955/56 гг." "Михаил Ивушкин 2 место среди мужской команды по волейтболу в Ленинграде Сезон 1954/55 гг."
Он помнит как болел за них, сидя на трибунах в огромном Ленинградском стадионе. Это можно было считать их заслуженной победой, каждый выкладывался на полную силу, поддерживая командный дух. Ягер был за них бесконечно горд и рад — это его дети. Возможно единственное его достижение в жизни были они. И то, Маша с Мишей добились спортивных успехов своими силами, упорными тренировками и огромным желанием с неменьшей мотивацией. Клаусу было трудно сказать, считали ли они их с Колей примером для подражания, пытались ли ровняться, но уж точно любили, многое рассказывая, делясь случаями из школьной жизни. Они были открыты к ним и взамен получали доверие. Клаус с мужем им доверяли, не проверяя сделали ли они уроки, давали свободу гулять до темноты, разрешали ходить в гости, пусть и не всегда поощряли появления этих же самых гостей у себя дома. Они доверяли и знали, что их дети благоразумны и в случае трудной ситуации придут за советом и помощью к ним, обсудя все вопросы на кухне. Потому что так бывало уже не раз. Маша могла обнять его со спины, приложившись щекой и прошептав едва слышно: «— Пап, у меня проблемы...» «— Пап...я не знаю что мне делать, не знаю что мне чувствовать.» И это было правильно, это было нормально. В подростковом возрасте не хватает жизненного опыта, что бы сформировать правильное представление или модель действий/поведения в разных ситуациях, тем более в тех, которые можно отнести "к критическим". Важно помнить, что в разном возрасте, разные проблемы кажутся нам трудными и только преодолевая их, мы начинаем под другим углом смотреть на иные ситуации. Крайне болезненно, а порой ещё с пагубными последствиями, заканчивается "родительский пофигизм" к "детским" проблемам. Ещё с маленького возраста стоит научить ребенка не бояться проблем и решать их, не избегая, как порой это делают многие взрослые. Коля через это прошёл, он однажды уже убежал от Клауса, но не учёл, что от чувств к нему и от самого себя не убежишь. А ему было тогда далеко не четырнадцать. Многое он понял слишком поздно. Поэтому он хотел, что бы его дети не совершали тех же ошибок, учась на родительских набитых шишках. Воспитание ребёнка, а тем более подростка — непосильное бремя с которым справиться не каждый. Ивушкину не нравилась тактика воспитания, по типу: "Пусть его вырастит двор, вместо меня". Он хотел уделять время своим детям, что бы они не чувствовали себя одинокими и что самое важное...ненужными. Не стоит никогда забывать о юношеском максимализме и его последвиях. Не всем детям достаточно лишь финансовое обеспечение, многим не хватает простых человеческих чувств, можно даже немного, главное искринее и от всего сердца. Но это, как и многое другое крайне индивидуально, не все дети с лёгкостью идут на контакт, закрываясь, и в этой ситуации лучшим решением наверное будет — не слишком давить, давая волю, но стараясь понять увлечения ребёнка и найти с ним общий язык. Понять чего он хочет, и дать понять чего ты от него хочешь. И постараться максимально приблизить этих два полюса, что порой сделать крайне не просто. Но всё это имело множество подводных камней и Клаус в своём роде был рад, что не столкнулся с ними, понимая, что во-первых, его восприятие потребностей детей, немного отличается, из-за долго проживания в Германии, а во-вторых, он далеко не психолог и наверное, и слава богу. Наталья Петровна, что-то не торопилась за ним и Ягер побрёл дальше, с интересом заглядывая в двери столовой. Достаточно большое помещение, заставленное столами, типичный зал, чуть в глубь раздача и касса. А одна из стен, без окон, была расписана в морской тематике. Спокойно, простенько, и по-своему уютно. Кухарок было не слышно, на раздаче пусто, лишь где-то на плите кипел суп.***
— Николай Ивушкин! Добрый день! — послышалось со спины и торопливо цокая каблучками к нему подошла женщина средних лет в аккуратном синем платье. Клаус немного смущённо улыбнулся, поправив её: — Николаус. — Николаус? Простите.— она виновато посмотрела, поспешив продолжить: — Вы отец Михаила? — Верно — Ягер кивнул, в ответ на что учительница немного замялась: — Простите, меня конечно, но мне казалось, что я уже виделась с его отцом и он выглядел немного...иначе. — стараясь как можно вежливее, начала Наталья, нервно бегая взглядом по его лицу, но Клаус её прервал: — Всё так же верно, понимаете, у Миши двое отцов и вы виделись с моим супругом...как раз таки Николаем. — он ослепительно улыбнулся, похлопав глазами. — А, теперь всё стаёт на свои места. Думаю стоит продолжить разговор в кабинете, пойдёмте со мной. — она развернувшись на пятках, по-цокала через холлу в коридор. — Я просто до этого не слышала о том, что у Миши не мама, а папа. — Он вам не рассказывал? — Честно говоря, я и не спрашивала. Только когда это касалось родительских собраний, а туда всё время приходил ваш супруг. — Да, так получилось. У нас тут учиться ещё и второй ребёнок, на год младше, в восьмом классе и порой родительские собрания совпадают, приходится разделяться с мужем. — Подобных семей у нас в школе...на редкость мало. Нет, нет, не подумайте, что это проблема, просто... Неожиданно. — замешкала женщина, подбирая верные слова и заворачивая в очередной коридор, открывая большие двери. — Простите за мой интерес, но вы...не русский? — Да, есть такое. Немец. — женщина понимающе кивнула, явно проводя у себя в голове параллели. Клаус старался за ней поспевать, последнее дня три мучаясь от отёчности ног, но при этом одев аккуратные брюки с сужиной штатной вниз, под цвет чёрному приталенному пиджаку, который был сейчас застёгнут на одну пуговицу и немного отопыривался в области живота. На улице было достаточно холодно и Коля не отпустил его пешком, вызвавшись, отвезти на машине, сам сев за руль. Последнее время он начал опекать его, всячески заботясь, объясняя это не только беременность, но и тем, что почувствовал в этом крайний необходимость и лёгкий стыд, за то что не делал так раньше. Клаусу было бесконечно приятно, оказаному в вниманию, но стыдиться прошлого Коле не видел смысла, никогда не чувствуя себя недолюбленным. — У вас случаем нет преподавательского образования? Нам просто требуется учитель немецкого. — женщина звякнула связкой ключей подходя к одной из множество одинаковых дверей кабинетов, отличающися лишь табличкой."Кабинет 213"
— Простите, но нет. Наталья Петровна открыла кабинет, включая свет и впуская Клауса внутрь. — Так, что вы хотели обсудить? — Николаус решил перейти ближе к сути, кладя пальто на последнюю парту и усаживаясь за первую, перед учительским столом. — Миша в чём-то провинился? — Нет, нет, он хорошо учиться. Просто тут в чём дело...нет в классе главы родительского комитета, все родители заняты, может хотя бы вы? — она вопросительно на него глянула, поправив платье и усевшись на своё место. Клаус задумался, вспоминая каждоневную кучу не перемытой посуды с невыстеранной кучей белья, тяжело вздохнув: — И много ли надо делать? — Ой, да там по мелочи. Изредка деньги на шторы собрать или детей в зоопарк сводить. — вдохновившись его вопросом и нескоропостижным отказом, на который она рассчитывала, продолжила стрекотать Наталья Петровна. — Ладно... — не без сомнения согласился Ягер, поправив рукав пиджака. А Наталья в своё время подумала, что не отказалась бы от такого учителя немецкого в школе, а ещё если бы Николая, ну не знаю, биологом там, то вообще прекрасно было бы. Два таких прекрасных мальчика и в одном здании. Вот только незадача, не холостые, и что самое иронично — являются мужьями друг другу. Но тут собственной ясно, в кого такие детки симпатичные. — А как у Миши по успеваемости? — на этот вопрос обычно было три реакции: Учитель начинал нервно улыбаться — что обозначало, что всё достаточно плохо, Учитель качал неопределённо головой — что обозначало, что есть свои недочёты, но в целом неплохо. И в заключении: Учитель открыто улыбался — что обозначало, что всё хорошо. Конечно же, всегда хотелось видеть одни пятёрки в дневнике у сына, но требовать от него большее, игнорируя уже достигнутое, было глупо и неверно. Даже этих пару пятёрок дались ему с трудом и Клаус это знает, хваля сына за старательность. Нет, безусловно важно, идти вперёд, не останавливаясь на достигнутом, но ребёнок должен это захотеть, в первую очередь сам. — Математики и Физики у них временно не будет, первая уволилась, вторая уехала на учёбу. Ну и соответственно немецкого, тоже не будет. Вы занимаетесь с Мишей им? — она приподняла одну бровь, требовательно посмотрев. — Только когда он этого хочет. — спокойно ответил Ягер, зная, что сына принуждать к чему-то, себе дороже, лучше уж он по своей инициативе. — Хорошо. — Петровна кивнула. — Он достаточно старательный мальчик и милый. Не назову его совсем открытым, но агрессивности или наоборот черезмерной замкнутости, с ярким реагированием на что либо, за почти четыре года работы с ним, я от него ещё не разу не видела. — женщина оборвалась, замешкавшись и сделав паузу. — Недавно на истории, дети подняли тему войны в обсуждении с учителем и...он попросил разрешения уйти с урока. Екатерина Дмитриевна, собственно учитель истории, его отпустила...он выглядел растроенным. Я понимаю война задела все семьи, но не многие дети так реагируют, тем более рождённые после неё. — классный руководитель старательно подбирала слова, явно чувствуя себя неудобно и стараясь не поднимать на Клауса взгляд. Ягер и не знал, что сказать на это. Миша никогда не поднимал тему войны, пусть в детстве и интересовался историей родителей. А тут видимо, вот как... Стоит поговорить с ним. Тяжело вздохнув и не следя за своими действиями, неосознанно стирая руками со стола пылинки, Клаус сказал: — Мой муж служил. С сорок первого. — И он рассказывал сыну об этом времени? — Да, было дело... — Клаус давно уже понял истинные причины Мишкиного расстройство, умолчав о том, что и сам служил, да ещё и по другую сторону борикад. Не стоит это знать его классному руководителю, или кому-либо, не поймут, и ещё хуже будет. Дети порой бывают крайне жестоки, не стоит им подавать причину для насмешек. И так, видимо кто-то в классе, ожидаемо плохо отзывался о немцах и Миша принял всё на свой счёт. Он у них с Колей таким был, простым, душевным. Клаусу на оскорбления в адрес своей нации, было уже давно всё равно, а вот сыну, заступающимся за него по любой мелочи, это явно заставило почувствовать оскорблённость. — Я поговорю с ним... — Поговорите. В своё время Клаусом практически не занимались, родители днями пропадали на работе, а бабушка жила далеко. И откровенно говоря, его воспитала улица, дворовая шпана с палками и играми в пиратов, соседи, наглядно объяснившие, что за свои поступки нужно отвечать, дав пару раз под жопу, собаки, научившие не лезть к животных, пару раз цапнув за маленькую ручку. В своё время он набил себе много синяков и шишок, однажды вернувшись домой с гематомой в пол-ноги, после неудачного спасения кошки с дерева и скоропостижного падения на железяку. Вообще он животных любил, а болевой порог у него был низкий. Как и восприимчивость к разным болезням... А как ещё можно объяснить тот факт, что после очередного укуса от грязной бездомной собаки, он не заразился бешенством? Первое время родители пугались, потом пустили всё на самотёк, лишь изредка бинтуя его, как мумию. "Это возраст такой — пройдёт" — говорили они знакомым, отмахиваясь на их расспросы о сохранности младшего Ягера. Скорее всего это в нём и воспитало хорошего бойца, танкиста. Собак любил, бешенство и ран не боялся — на восточный фронт в танке отправлялся...в последний путь. Да, порой он настолько был увлечённый процессом битвы, что и не замечал боли, шустро крутя башню танка. Его стихия. Скучает немного конечно, но не более, некогда особо. Жизнь лихо закрутила, только и делай, что поспевая за ней. Но сейчас всё же намного лучше, чем раньше...пусть и без всяких, там, танков и адреналина кипящего в крови. Ганы* — страна в западной Африке, первая получившая независимость (от Британии) в 1958 году. 1961 г. Гана и СССР подписали соглашение о сотрудничестве в деле использования атомной энергии в мирных целях. И проще говоря они крепко дружили.