* * * — Я говорил, что тебе идёт красный?
° ° ° Тэхёну трудно дышать, всё в груди сжимается в один ком и давит на горло жёстким жгутом, не давая кислороду наполнить нещадно зудящие лёгкие. Страх сменяется восторгом и неким желанием, и повторяется всё заново, образуя утягивающий круговорот из чувств. Перед глазами застыл пронзительный взгляд чёрных глаз и холодная усмешка, врезающаяся прямо в душу. Смотрят на него голодным зверем. Как же прекрасны. Ужас и восхищение, отречение и воодушевление. Как же не хочется забыть об этом дне. Тэхён всю жизнь будет помнить этот вечер, когда повстречал Его Высочество, получил от него дар и был удосужен такой лести. Принц невероятен, не имеет себе равных, единственный самородок среди других неценных примесей. Хочется взять его в ладонь и разглядывать пока не заболят глаза, наслаждаясь его драгоценным блеском. Страх страхом, но Тэхён слушает чувства через поступки. Его Высочество очень загадочный и таинственный, одним своим взглядом вселяет дикий ужас и холодит всё вокруг, покрывая льдом реки и замораживая зелёные листья. Наверное, никто бы не хотел связаться с таким человеком, как наследный принц и получить от него холодный взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Есть только смелые, которые вылизывают его сапоги до блеска, чтобы получить в награду за их льстивый труд награду. Но Его Высочество не из тех людей, что имеет доброе слово по отношению к жирному скоту, не достойному даже его сапогов. Пусть боятся его глаз и не смеют подходить к нему ближе, чем на пять метров. Только Тэхён не устоял, подошёл и взглянул на их дно, где за голыми скелетами завалялся цветок. Белая роза, испачканная кровью. Такие знакомые глаза, с таким же родным цветком, переживший трудности и несправедливости, который тоже хочет цвести, даже если никогда не увидит солнца. Одинаковые глаза, но разные взгляды. Кто-то похожий. Только в одном милодушие и восхищение, с благородной рукой, что не оставила Тэхёна в объятиях демона, в другом полная безразличность, глаза без чувств, лишь голос нежен, сравнимый с пением соловья. Это точно не один и тот же человек. Тэхён даже не задумывался о таком, может к счастью, а может к сожалению. Принц воплощение самого прекрасного на свете, который впитал тэхёнов страх и недоумение, посчитав его не просто жертвой для своих псин. Он увидел в нём человека. Живого, дышущего и с сердцем, со своей солнечной душей, которая быстро привязывается и уже навсегда. В глазах Его Высочества целый мир, хоть и холодный, покрытый снегами и льдами, но живой, с чувствами и чем-то человечным. Этим пугает, ведь никто на самом деле не знает, что скрывается под благородной маской льва. Может улыбка, а может кинжал. Как он говорил это «зверёныш»... Нежно, шутливо, игриво. Так, как благородный муж обращается к своей любимой жене, влаживая в свои незначительные слова столько любви, что даже моря выйдут из берегов. Никто бы не смог повторить это, сколько бы не пытался. Это холодный голос Его Высочества, его собственная поэма из одного слова, которую Тэхён готов внимать на повторе, языком повторяя его контур. Это называется: нежно-холодно, грубо-тепло, сладко-солёно. Как же сердце быстро бежит при этих терминах, кипятя кровь до взрыва вен и артерий. Как же легко влюбиться. Если бы не его чёрный взгляд, то он бы легко сошёл за лунную полукровку, но, к сожалению, всем известно, что наследник королевского престола чистый ребёнок Луны, рождённый в полнолуние. Отличный наследник, выбранный самой Природой, которая подарила королевскому дворцу это дитя. Жаль, что трон львов не принимает чистокровных людей Солнца и не всегда солнечных полукровок, но Его Величество Чон Хосок стал одним из исключений, одним на миллион, чей потенциал превысил всеобщие ожидания. Очень трагично, что править Великой Лиона Сима солнечные люди не имеют прав, находясь непосредственно на «втором фронте» королевства. Закон гласит: «Люди Солнца делают этот мир беззащитней, хрупче, как тонкая соломинка, которую сломить не составит труда. Их душа чиста как родник, как небо в знойный день, простодушна и проста, не обладающая стратегическими особенностями и определённым распределяющим умом. Путь к трону и львав им закрыт, как небесные врата для человека, но их великодушная сущность может совершать добрые деяния и верой и правдой служить этому государству. Призываем людей Солнца с гордостью и прилежной присягой носить своё предназначение!». Не то что бы люди Солнца жили хуже, чем лунные существа, но путь в высшее общество им закрыт и преграждён собственной душой. Их предназначение кормить эти земли, делать мир красивее и лучше, подчиняясь высшим чинам и следуя их указаниям. Они состоят из рабочего люда, который целыми днями может простоять под дождём и ветром, высаживая саженцы риса один за другим, по колена находясь в утягивающей грязи. Это — «Животные». И есть «Цветы», которые представляют глубоко мыслящих философов, благородных учёных и талантливых музыкантов и художников. Тэхён же, всего лишь жалкий зверёныш, с огрубевшими руками и мозолями, получивший эти «боевые раны» на зерновых полях. Он высаживают овёс и пшеницу, а в рисовые поля ему путь закрыт. Заболеет ведь. Но когда он достигнет совершеннолетия, будет ли это интересно его хозяину, что в большей вероятности отправит его на эти самые рисовые поля или в каменноломлю? Как же хорошо, что семнадцать лет назад его отец и мать скрыли это дитя ото всех в старой лачуге в деревне «Полёт ласточки» и не зарегистрировали этого ребёнка у старшой слуги господского поместья, что отвечает за всех слуг и ведёт подсчёт детей и их распределение. Поэтому никто, исключая местных жителей деревни, не знает о его существовании, возможно, это поможет избежать его участь плохого будущего. Тэхён мечтает стать живописцем, странствующим по миру, который своей благодетелью будет помогать простым людям и выручать их из бед. На самом деле, он хочет служить Природе, быть её правой рукой, что не даст напрасной смерти настигнуть невиновных и оклеветаных. Но как же хитра судьба, что приписала ему множество страданий. Боль. Да и только боль. Тропинка ужасно узкая и заросла зеленью по бокам, деревья ив разрослись по всему периметру, образуя тенистый лес, с висячими ветками-прутьями. Тэхён, прыгая то к одному, то к другому дереву, облокачивается на них, нежно прикрывая глаза в беспамятности, видя в них целую Вселенную, усыпанную больше миллионов звёзд. Всё мерцает и блестит, как драгоценная заколка с магнолией, что украшает безупречные причёски молодых незамужних господ. И по щеке Тэхёна снова скатывается слеза. В них галактики не сосчитать, даже если потратишь на это всю свою жизнь, то слёз там не уменьшится. Тэхён часто убеждает себя, что он не будет больше плакать из-за того случая, что произошёл ранее с Его Высочеством, но слезам не прикажешь, их сложно убедить в том, что улыбка на лице может побыть одна. По крайней мере он в будущем станет мужчиной, обретёт ум и силу — первой ступенью в восхождение в прекрасного мужа должно быть сдерживание своих бушующих эмоций. Тэхён нежный юноша, цветочный мальчик, что в будущем надеется найти себе достойного мужчину, что будет его опорой и защитой на все времена. Но для этого ему нужно укрепиться духом, взять свою детскую душу за поводок и отдрессировать как следует, чтобы оправдать ожидания своего спутника по руку. Да. Он мечтает об этом и никто не запретит ему это делать. Это единственное вольное чувство, которое он бережёт в своём маленьком сердце ото всех. Откроет лишь тому единственному, который как следует дёрнит дверь в его душу. Есть чувство отчаяния, когда хочется рвать горло до крови, обжигая своё нутро горькими чувствами. А есть что-то пушистое и сладкое, что с удовольствием проглатывается внутрь, от чего язык млеет и от счастья выступают сладкие слёзы. Его Высочество — наивкуснейший кекс с кусочками фруктами, политый глазированным сиропом, который так когда-то понравился Тэхёну, когда его угостил хранитель Бекхён. Тогда он ощутил этот приятный вкус сладости и безграничного счастья. Поэтому так бездумно по щекам скатываются сладкие дорожки. Всё новые крупные капли падают вниз по опухшим щекам и далее стекают по ровному подбородку, шумно сталкиваясь с листьями уже на земле. Грудь постоянно резко вздымается, а нос шмыгает, убирая выступающие противные сопли, что забились в его носовых путях. Внезапно грудь стягивает пронзительная боль, ударяющая в каждую мышцу его тела, заставляя его согнуться в талии. Что это? Почему так больно, будто из него вытаскивают рёбра одно за другим, вынимают органы и кладут туда что-то острое, неприятное. А потом зашивают, забыв вытащить красную нежную розу, которая несмотря на острые кинжалы продолжила цвести. Что за болезнь? И как она появилась в его организме, словно сверкающее голубое небо сменилось свинцовыми тучами, полными грозового тока, лишь от одного дуновения ветра? Ему слишком больно и тревожно, как будто он разделяет чью-то боль вместе со своей, переживает борьбу душой, будто... На той стороне его красной нити привязан человек. Его окутывает холодок, а деревья опять раскрываются перед ним, открывая вид на лесное озеро. То место, которое показалось очень знакомым и запоминающимся, где ивы, прекрасный вид на тот берег и поваленное дерево. Тэхён не знает как забрёл сюда, но понимает, что ноги сами несли его сюда как по зову, который предвещает или бедствие, или срочный сбор. Это было бедствие, но Тэхён подумал совсем не так, как оно есть на самом деле. Вот же глупый. Он чувствовал, что здесь безумно спокойно, где колыхающаяся на ветерку листва и блестящее озеро, место, созданное для самосовершенствования природного духа и освобождения от дурных мыслей. Это, можно сказать, омывальная солнечных душ, что питаются в этом месте энергией Солнца. Вид прекрасен, как и в первый раз, только сейчас солнце не так низко — оно высоко, спряталось в дымоватых облаках. Вода колышется совсем немного, оставляя разводы на пелене воды; вдруг показался хвост какой-то причудливой рыбы. Прибрежные растения поддаются в такт и шёпотом разговаривают с соседями, переговариваются так, как будто боятся, что их услышит их враг. Птицы словно замолчали (почему словно, так и есть), давая насладиться атмосферой уходящего лета, только где-то в дали послышалось кряканье недовольной речной утки-мандаринки, что решила возомнить из себя гордыню. Всё, будто не изменялось, даже тот юноша, кажется, не уходил. Его зовут Чонгук. И он его ждёт. Тэхён улыбается и берёт свои щёки к себе в ладони, пытаясь скрыть свои румяные и опухшие щёки, что выдавали его с потрохами. Было видно, как он взволнован, а Чонгук, как оказалось, очень пронзительный и странный человек, что лишь одним своим холодным взглядом может прочитать все его главы жизни. На душе тепло, снаружи тоже горячо, словно на него вылили целое ведро лавы, оставляя ожоги по всему телу, и всё из-за нового друга. Этот молодой юноша помог забыть о плохом и вспомнить о хорошем, насладиться сполна его присутствием и выслушать нелепые монологи Тэхёна. Юноша знал Чонгука по слухам с лавки «Ночь в сентябре», знал его голос и таланты, которые его восхищают от и до, от чего хочется постоянно глазеть на него, смотреть на его подрагивающие ресницы, которые прикрыли большие чернильные глаза, и слушать его умиротворённый и тихий голос, схожий на иней на земле. Он был им восхищён, но боятся не стал, даже если у него всегда леденящий и бездушный взгляд. Рядом с ним боль уходит и становится хорошо. Почему так? Неизвестно. Тэхён медленно, не торопясь подходит к Чонгуку как можно тише, чтобы не спугнуть своего нового друга. Друг ведь? Он ему поверил и доверился, зная, что его слушают и не скажут слово «нет». Он закусывает губу и совсем непринужденно плюхается рядом с юношей, который даже носом не повёл, продолжая смотреть вдаль на лазурные горы и скалы, где берут начало родники и водопады. — Добрый день, милый друг, — Тэхён поправляет на своих плечах красную мантию, боясь на неё посадить хоть пылинку. Подарок Его Высочества. Только Тэхён хотел сказать что-то ещё, уже повернувшись к профилю Чонгука, как его глаза цепляются за львиную маску, которая лежит рядом с его приятелем. В голове сразу взорвались фейерверки, мелькая искорками перед его глазами. Кажется, нечто вонзилось в его горло, словно шип от цветка розы решил истязать его изнутри. Ким сглатывает ком в горле, все его надежды на хороший разговор провалились и осталась лишь узнать то, что его сейчас больше всего заинтересовало. Он страшный человек. — Ты из королевской стражи? — спрашивает Тэхён, широко открывая глаза и рассматривая лицо напротив, которое ни капли не поменяло своего былого отречения. Холодный камень, без чувств и эмоций. — Мой ответ, — Чонгук медленно повернул голову к Тэхёну; его глаза кажется, ещё больше почернели, — как-то повлияет на наше дальнейшее взаимоотношение? Тэхён замялся, прикусив губу, и опустил голову к груди, чувствуя неловкость. — Конечно нет! — преждевременно выкрикнул Тэхён, ещё больше чувствуя нарастающее напряжение между ними. — Кхм, я-я... Я не должен был переходить границы и вести рядом с Его Высочеством как мне заблагорассудится, теперь я хочу перед ним извиниться... И... Ещё раз отблагодарить за его великодушие! Минуту подумав, Тэхён задал вопрос своему собеседнику: — Ты же был среди стражи и знаешь о случившемся, ведь так? Чонгук хмыкнул: — Я думал, ты догадался. — Милый друг, можешь не винить себя за то, что не смог оказать мне помощь, ведь статус важнее, чем защищать такого убого слугу как я, — оптимистически причитал Тэхён, ловя вопросительный взгляд Чонгука. — Я и не собирался. Тэхён: — ... Это было довольно грубо. Его ответ вызвал ещё больше неловкости. Тэхён надул губы, одновременно и радуясь, что Чонгук не потерял лицо при принце, но и ощутил какую-то тоску и печаль, заключив: всё-таки люди в этом мире жестоки. — Как грубо, — тихо буркнул Тэхён, кутаясь с головой в красную мантию, привлекая взгляд Чонгука. А Чонгук был в не себя от ярости на себя. Конечно он винил себя, как иначе! Испытывал жалость к этому бедному юноше, которого он не смог защитить и такие отродья, как его люди смогли так безжалостно над ним издеваться. Только перед Чонгуком он может стоять на коленях. Такие мрази, которых Чонгук казнит всех же, только доберётся. Пока что добрался лишь до одного. Того, кто смел прикасаться к его. Тот стражник молил, ползал на коленях, вымаливая пощады, когда Чонгук возвышался над ним, цепляя его подбородок кончиком своего меча. Заслужил. Кого-то награждают заслугами, а кого-то смертями. Он избрал второй путь, с перерезанным горлом оставшись лежать в гнилой земле. — Теперь я должен обращаться к вам, как к молодому господину? — обречённо выдохнул Тэхён, не позволяя поднять себе глаза. — Вовсе нет. Давай будем считать, что этого дня не было вообще. — Чонгук поднял свою руку и потрепал Тэхёна по голове, незаметно сжимая его пряди. Он безумно силён. Тэхён — его цветок красной розы, которая достойна самого дорогого кувшина с небесной водой для своих листьев. Чонгук поставит его к себе в покои, просыпаясь каждый день лишь для того, чтобы лицезреть пробуждение этого творения Природы. Лишь его. Подожди немного, и тогда останемся навсегда. — Тебе идёт красный. — Чонгук усмехается, не отрывая глаз, смотрит на нежное юношеское лицо из-под красной ткани. Глаза принца сверкают и осознавания приходит незамедлительно: «Только мой». Они так и просидели до вечера, слушая пение цикад и журчание родника. Тэхён украдкой поглядывал на Чонгука, когда Чонгук не отрывал от него своих глаз, запоминая каждое мгновение. Они договорились встретиться на этом месте через несколько дней, от чего Тэхён уже стал ждать эту встречу с нетерпением. «Такие большие глаза, но такие холодные», — думает Тэхён, возвращаясь домой. ° ° ° Ранее утро встречало королевский дворец пением птиц и благоуханием небесных цветов, что в резиденции принца никогда не отцветали. Дворец принца находился на источниках, совмещающий в себе горячие, в которых хранитель Его Высочества любил развлекаться и холодные, спрятанные в тенистых деревьях ивы и скалах, являющиеся излюбленными местами Чонгука. Но все окружающие любили эти места лишь потому, что вода, кипящая под землёй, не позволяла цветам отцвести, от чего они жили круглый год. Но к сожалению, ещё ни один обычный прихожанин или дерзкий чиновник не смели переступить чертоги «Красного дворца». Лишь избранные были удостоены лицезреть красоты самого красивого дворца в королевском павильоне. Солнце в это утро медленно вздымалось вверх, прячась за сероватыми облаками, которые предвещали скорый дождь. Ветерок колыхал зелёные листья и бутоны нежных цветов, шёлковые ткани занавесок и белоснежное платье* Чимина. (*платье — имеется не в прямом смысле женское платье, а восточное мужское. Длинное, с широкими рукавами и несколькими слоями, взаправду напоминающее платье). Чимин разлёгся на кушетке перед залом «Просвещение звёзд», где обычно проходили тренировки Его Высочества в боевом искусстве. Он беззаботно облокотился об шёлковые подушки с пушистыми «хвостиками» по краям и поедал красный виноград с глубокой пиалы. Рядом стоял поднос с пару чашками бинтан хулу* и кувшином османтусого вина. Не смотря на ранний час, этот хранитель уже во всю веселился во дворце Его Высочества, смотря, как тот усердно тренируется. (*бинтан хулу — засахаренные фрукты и ягоды). Меч Чонгука — «Кровавая муза» парила, как лента девушек-певучек, что профессионально умели танцевать перед богатыми господами. Его движения были точны и упрямы, как у гордого орла, осанка безупречна ровная, а шаг уверенный, перед которым все враги опустятся на колени. Слегка подпрыгнув, Чонгук взял обеими руками рукоять меча и резко опустился вниз, делая в воздухе некий реверанс мечом, а потом обрушил свой удар на своего соперника. Ю Вень был личным телохранителем Его Высочества, что с четырнадцати лет прислуживал принцу, как только тому исполнилось десять. Он был праведным и скромным, с чистым и добрым сердцем, который везде искал справедливость и безоговорочно подчинялся своему господину. Ю Вень был отважным молодым воином, умеющий отлично справляться с мечом и стрелами, как раз подходя под параметры спарринга с Его Высочеством. Хотя Вень часто отказывался в этом, но перечить принцу он не умел, обладая солнечной душой. Поэтому ему пришлось составлять компанию Чонгуку при сражениях для практики его боевых навыков. Но всё же Вень был слишком мягкосердечен и поэтому сражался в малую меру. — Ваше Высочество, не пораньтесь! — выкрикнул Вень, блокируя удар Чонгука и от силы принца отскальзывая назад. Чонгук промолчал. Он продолжил наступать, замахиваясь «Кровавой музой» и словно градом обрушая удары на подчинённого, который уже заметно выдохся, и чтобы не поплатиться жизнью просто отбивался и уворачивался. Чимин в это время закинул виноградинку в рот, и засмеялся: — Вень-хён, не рассерди Чонгук-и, иначе он тебя не пожалеет! — Господин, я не смею получать от вас такую доброту! — отозвался Вень, намекая на обращение, которое использовал Чимин. Чонгук в это время нахмурил свои ровные брови и спокойно обратился к Веню: — Не отвлекайся. Вень сглотнул, испугавшись Его Высочества, и не успел отразить мощный удар, от чего его меч отлетел в сторону, а наконечник только что появившегося кинжала прижался к его горлу; меч Чонгука зажал ему путь отступления. — На поле битвы не должно быть других забот, кроме войны, — сказал Чонгук и опустил меч, подавая чужой меч хозяину. — В следующий раз будь повнимательней. — Да, Ваше Высочество, ваш подчинённый всё уяснил, — Вень закусил губу, спрятав своё лицо в высоком воротнике, который прикрывал пол его лица. — Эй-эй, не пугай нашего Веня, он и так тебя до смерти боится! — вмешался Чимин, отчитав безразличного Чонгука, и подозвал их к себе: — Идите лучше отдохните и выпейте со мной по чарке вина. Вень смущённо улыбнулся и подошёл к Чимину, став рядом и не решаясь сесть на приглашённое место. Чонгук же остался на месте, думая продолжить фехтование в одиночку, пока не начался дождь. Но кажется Чимин был настроен серьёзно: — Ваше Высочество, почему ты не слушаешь своего хранителя?! Иди и сядь, — Чимин неожиданно вытащил из своего длинного рукава жменю желудей и бросил в Чонгука, надеясь хотя бы так его привлечь. За секунду Чонгук сумел краем глаза разглядеть жёлуди, летящие в его сторону и вытащить меч из ножен. Один поворот — и серебряное лезвие разрезало крепкие плоды дуба, упавше ещё до такого, как они смогли долететь до Чонгука. Его мастерство было безупречно, словно он был драгоценным клинком из лёгкого, но прочного металла, способного мелкими ломтиками резать золото. Один в своём роде драгоценный нефрит, выточенный родниковой водой и освещённый прозрачным бликом луны. Ему нет равных ни в одном из двенадцати королевств их континента; слава про него ходит от самого восточного моря до северо-западных земель. Он был сыном прошлой императрицы Лиона Симы и действующего императора Чон Хосока, что славился своим стратегическим умом и военными заслугами. Чонгук был достойным сыном неба*, благородным умом и обладающим лунной душой. Его будущее было заполнено славой и честью, он поведёт войска на новые земли и укрепит их границы, подарит народу светлое будущее. А так же даст продолжение рода львов, произведя достойных наследников, которые в дальнейшем унаследуют трон, как в будущем он сам. У него тяжёлая судьба, но ответственная, на которой лежит всё, что у них есть. (*сын неба — император; будущий император). — Я запрещу слугам давать тебе вино, не думаешь, что ты ещё слишком молод, чтобы так напиваться? — Чонгук спрятал меч в ножны и сел рядом с Чимином, принимая с его рук вино. — Ты этого не сделаешь, — с улыбкой говорит Чимин, давая Веню палочку с нанизанными на неё засахаренными ягодами боярышника, от которой он вежливо отказался. — Вень-хён, не заставляй мне отдать приказ. Если я что-то даю, то только от чистого сердца. Вень кротко улыбнулся и наклонился в поклоне, принимая угощение: — Спасибо, господин, вы так добры. — Вень мой подчинённый, ты не смеешь ему приказывать, — сердито говорит Чонгук, от чего на лице Ю Веня пропала улыбка и он поспешил отдать сладость обратно Чимину, от чего хранитель ещё сильнее раздулся, как недовольный индюк. — Ваше Высочество, извините этого непочтительно слугу, я был не прав, — Вень разрывался между двумя господами, не зная, что ему делать. — Вот когда мой титул придёт в действие, то я покажу тебе, Чонгук, несмотря на то, что ты будешь императором! — обидчиво причитал Чимин, в руки силой отдавая Веню всю миску сладостей. — Вень-хён, этот гнилой сорняк даже наверное не даёт нормально тебе позавтракать. Ешь одну мякину да глотаешь траву*! Приходи ко мне во дворец в любое время, и поешь чего-нибудь вкусного! (*есть мякину и глотать траву, 吃糠咽菜, пиньинь chīkangyàncài — китайская идиома. Значение: мало питаться; невкусно). — Господин, я не смею! Чонгук не знал, смеяться ему или плакать. Эти двое превратили его сегодняшнюю тренировку в не пойми что, но день был залит светом, который так защипал глаза Чонгука. Когда он унаследует трон и наденет корону львов, то наступит новое время правления нового императора Чон Чонгука. Сегодняшний титул молодого принца является самым высоким после императора — «Принц цветов» — обозначающий титул наследного принца. После его восхождения на трон, Чимин, как хранитель императора, получит титул принца «Благородного пиона», что способствует его продвижению при дворе и усилению власти. Сейчас же этот маленький хранителя не имеет ничего, кроме как статус хранителя наследного принца. Поэтому Чимин так рвётся его получить. Чимин завёл какую-то бессмысленную беседу, разговаривая с Венем, который не смел сказать лишнего и лишь прилежно слушал, поглядывая на принца. Чонгук лишь отдыхал и думал про своё, заглядываясь на цветы в саду и наслаждаясь запахом вкусного вина. Сразу понятно, кто прямо сейчас у него в голове терзает его мысли. Только один цветок, залитый солнечными лучами, который ни на минуту не покидает его разум. — Ваше Высочество!!! Всех отвлёк СокДжин, что мчался на всех порах к ним с письмом в руках. Его опрятная причёска растрепалась, от чего мелкие волосинки вылезли с его рабочего пучка, толстая лента размером в три пальца над его густыми бровями съехала, а его белые одежды с розовыми лотосами на них трепетали от его спешки. Палочка «Лотоса« в его руках металась туда-сюда, создавая в воздухе пугающий свист. Он спешил с самого императорского дворца со срочной новостью. — Ваше Высочество, срочная новость! — СокДжин поклонился и встретился с непонимающим взглядом Чонгука, и невзначай опустил взгляд в бок, где расположился Чимин, что с недовольством смотрел на слугу. — Кто же к нам пожаловал! — с улыбкой сказал Чимин, наливая в чашу вина. В его голосе слышались напряжённые нотки. — Ваше Высочество принцесса так спешила, что ваша причёска слега испортилась, хи-хи. Вам бы следовало привести себя в порядок. СокДжин сдавил в своей руке свою палочку, яростно смотря на этого раздражающего хранителя, но от вина, что подал ему Чимин, не отказался. — Господин Пак сегодня в хорошем расположении духа, такое редкое зрелище, — с ухмылкой говорит СокДжин, осушая чашу с вином. — Но вам всё равно не стоит много пить этого вина, оно портит вашу прекрасную внешность. Скорее всего на следующее утро все ваши волосы выпадут. — Ты..! Чимин прикусил губу, собираясь продолжить перепалку, но Чонгук одним взглядом остановил его, как и СокДжина. — Что за срочная новость? — спокойно спрашивает Чонгук, надавливая на переносицу, чтобы унять внезапную головную боль от такого шума. СокДжин развернул письмо и протянул Его Высочеству, начав свой рассказ: — Сегодня в зал заседаний во время военного собрания чиновников прибыл гонец с посланием от Его Величества, в котором он высказал своё желание найти претенденток для Его Высочества в наложницы. В дальнейшем из выбранных девушек будет выбрана императрица, которая займёт место львицы рядом с вами, Ваше Высочество. Чонгук промолчал. Он знал, что рано или поздно отец станет искать ему в гарем девушек, чтобы после становления императора не было задержек с наследниками. Чонгук не был против женщин и считал решение императора благоразумным и правильным, только одно лишь его тревожило и заставляло задуматься. А не спешит ли император в этом деле? Чонгуку всего лишь шестнадцать, даже совершеннолетия пока что не пришло, а отец уже решил найти ему подходящих жён. Хотя Чонгук уже имел дела с девушками и даже с мужчинами в борделях в городе, то дворец это было совсем другое место. Если в публичных домах были разукрашенные и кокетливые девушки, очаровательные и нежные маленькие служки*, то во дворце все девушки были из богатых и знаменитых домов того или иного влиятельного чиновника, генерала или учёного. С ними вести дела куда сложнее, чем с теми же податливыми женщинами, которые за золотую монету или шпильку для волос могут сделать всё, что захочет их покупатель. (*маленький служка — мужчина-проститутка). Как бы Чонгуку не хотелось женщин в своём дворце, он должен следовать отцовскому приказу и взять в жёны молодых девиц. Если ему заблагорассудится взять себе в гарем какого-то ещё, помине выбранных ему девушек, он с лёгкостью может это сделать. Подумав, Чонгук бы взял себе парочку мужчин. — Почему император так рано об этом заговорил? — бесстрастно говорит Чонгук, перечитывая указ. — И правда! — Чимин убедительно закивал. — Даже у нашего императора есть гарем с женщинами, одна из которых могла стать бы действующей императрицей, так почему же за столько лет ни одна женщина так и не заняла это место? — Чимин ещё больше воодушевился этой темой. — Я никогда не видел, чтобы Его Величество хоть однажды посещал покои своих наложниц, наверное, он до глубины предан умершей императрицы Чон. СокДжин усмехнулся: — Маленький хранитель, наверное ты не знал, какие отношения были между императрицей и императором Хосоком. Они много лет не могли зачать ребёнка не потому, что она была больна, а потому, что просто она не испытывала к императору ни единого чувства любви, а Его Величество не горел желанием лишний раз видиться с ней, избегая походов к ней в покои. И после того, как лунный страж* предсказал им страшную судьбу, если они не оставят наследника, им пришлось перебороть свои призерающие друг друга сердца и лечь в одну постель. (*лунный страж — белый филин. Предсказатель судеб и посланник снов). Чимин: — ... Чонгук нахмурился. Хоть он не в первый раз слышит эту историю, его сердце непроизвольно сжимается от боли, словно он чувствует, какие испытания прошли его родители, чтобы оставить наследника трона после смерти. В Чонгуке неожиданно заиграло чувство заботы, пробившееся сквозь его душу: — Что с Его Величеством? СокДжин всё же решил ответить на предыдущий вопрос Его Высочества: — Его Императорское Величество возможно задержится на севере и вернётся, если повезёт, лишь через год. Он остановился на Лунных долинах в «Холодном дворце» и власть его сестры сейчас принадлежит ему. Так как появились ещё кое-какие проблемы, кроме восстаний крестьян и нападений армии «Голубой звезды», в виде доставки вооружения и продовольствия на вражеские земли, Его Величество занимается зачисткой крыс в армии генерала Мина, которая под прикрытием снабжает врагов и доставляет тайные сведения о стратегиях. Его Величество заботится о том, если с ним что-то случится на севере, то вы беспрепятственно взойдёте на трон и не вызовите недовольства чиновников. Лучше раньше, чем никогда. — СокДжин, ты непочтительно выразился по отношению к императору, — Чимин положил голову на локти, с гадкой ухмылкой смотря на слугу. — Как ты можешь говорить, что наш великий император, которому неподвластно лишь небо может погибнуть лишь от какой-то неравной войны, если сила на нашей стороне? Все знают, что Лиона Сима сильнейшее королевство по боевой мощи, а генерал Мин держит в своих руках сто тысячное войско. Император не победим! — Извините этого ничтожного слугу, я не правильно выразился, — с раздражением высказался СокДжин. — Не стоит подымать волны без ветра*, — Чонгук покачал головой. — Кто за это ответственен? (*не стоит подымать волны без ветра — «не раздувать из мухи слона»). — Отбор девушек с тринадцати до восемнадцати лет начнётся уже через несколько дней. Регент* Чхве Минджун уже издал указ и сообщил об этом нашим людям, чтобы готовили своих дочерей в восхождение во дворец. После, как следует традициям, будут отобраны три лучшие девушки на должность будущей императрицы. Избрание этих девушек было поручено этому слуге, верховному евнуху Чхве и хранителю Вашего Высочества Пак Чимину (*регент — временный правитель). Чимин радостно захлопал в ладоши и засмеялся: — Какая удача! Чонгук-и, я выберу тебе самую красивую наследную принцессу! — Отец решил поручить это дело вам, я следую приказу отца-императора, — холодность читалась в глазах Чонгука, что вспыхнула, как ледяной пожар. От былого благодушия не осталось и следа. У него хороших дней не бывает, сразу можно понять. Минуту помолчав, Чонгук с особым безразличием обратился к Веню: — Вень, составь мне компанию на прогулке за стенами дворца. — Есть Ваше Высочество. Тогда нужн... — Не будем вмешивать сюда королевскую стражу, мы вполне справимся сами. — Н-но... Чонгук хмуро взглянул на подчинённого: — Что-то не так? Вень заткнулся, как в рот воды набрал. Чимин же наоборот вскочил, заглядывая в чёрные, как уголь, глаза Чонгука: — Ты опять к этому мальчишке?! Чонгук, одумайся, ты уже и так в критическом положении! Чонгук даже не взглянул на него, отправляя одним махом руки Чимина в его покои, закрывая двери на замок. Так как Чимин был его хранителем, он с лёгкостью мог отдать ему приказ и тот мог это выполнить безоговорочно, но в этот раз он применил силу, и, превратив его в феечку, отправил в искрящейся полёт. — Вень, мы уходим. ° ° ° Тэхён смотрит в даль, рассматривая многолетние ивы, которые склонили свои «головы» к самой воде, разглядывая там своё отражение. Он улыбается яркому солнцу, которое ещё высоко, жмурясь от его ослепительных лучей. Вода вокруг бесшумно стоит, только кое-где всплеснётся и оттуда мельком покажется верткая рыбёха. Утки вдали переговариваются, крякая на всё озеро, распугивая тем самым эту рыбу и заставляя насупиться других пернатых друзей, что пытаются их перекричать. Обстановка завораживает и греет душу: Тэхён любит вот такие дни, когда тепло и дует лёгкий ветерок, запутывая волосы и колыхая его красную мантию. Камыши и тростник на половине в воде спрятали свои «ноги», колышатся туда-сюда, непроизвольно встречаясь друг с другом, чему Тэхён хихикает и думает про себя: «Что на этот раз не поделили?» Откуда-то порыв прозрачного ветра приносит аромат нежных грибов в сочетании лесных орехов и желудей, что недавно покинули свой родной дом на дереве и отправились в путешествие, ища незабываемые приключения. Тэхён слышит, как те самые жёлуди отлетают от родной матери и катятся, далеко от неё, не останавливаясь не смотря ни на что. Парочку маленьких орешков отстают от своих старших братьев и остаются вблизи к матери, где их сразу захватывают дикие свиньи, проглатывая их целиком, не замечая, как малыши хотят жить и стать в дальнейшем могучими деревьями с собственными детьми. Грозные звери с большим энтузиазмом поедают хрупкие ореховые плоды, насыщаясь их белком и жизненно необходимыми витаминами. Братья грустят, но не останавливаются, они льют слёзы, но всё равно идут к своей цели. Они сильнее чем их младшие, они способны преодолеть огромный путь и не подвести Матушку, начать новую жизнь, там, в дали от родного дома. Сыновья Природы в большом количестве гибнут, не дойдя до своей цели: кто-то сворачивает не на ту дорогу и оказывается в лапах голодных животных и птиц, есть те, которые слишком слабы или страдают неизлечимой болезнью, чтобы начать новую жизнь и обзавестись семьёй, а остальные всего лишь не знают куда им идти и просто остаются гнить в непригодной земле, где их жизнь заканчивается, так и не начавшись. Тэхён прикрывает глаза и просит одними лишь губами у Матушки о помощи маленьким беспомощным жителям леса. Она выслушивает просьбу мальчишки, вздыхая, ведь их судьба уже определена и не ей решать, что с ними делать: всё зависит от них — хотят они жить или желают поскорее покинуть этот мир. А вообще нужно говорить с судьбой, это она у нас сестра-драма. Тэхён чувствует и слышит тоненький шелест, как один из младших братьев добился своей цели и нашёл то место, что так давно искал. Он селится рядом с огромной скалой, окружённой солнечным светом и узким ручьём с серебряным напором воды, бьющийся из-под земли. Такую судьбу хочет и Тэхён. Он желает пойти далеко-далеко, чтобы за ним не гнался злой враг и его крылья были широко распахнуты, которыми он словит ветер. Он найдёт такое место, как дом, где поселится и будет жить, заведёт семью и обретёт счастье. Просто нужно договориться с судьбой, попросить. Но она же упряма, скажет ведь: «Нет». Тэхён восторженно сжимает края мантии и приоткрывает рот, сдерживая крик радости, ведь возле него садится таинственный юноша, которого не хотелось пугать своими воплями. Чонгук снова пришёл на их место и положил ножны меча рядом, доставая из кармана пакетик с солёным арахисом. Юноши просто сидят рядом и думают о своём уже приличное количество времени, витая где-то за пределами своего разума. Чонгук вежливо протягивает пакетик с орешками Тэхёну, на что тот благодарственно кивает и принимает угощение. Никому не хотелось прерывать природную тишину, каждый наслаждался присутствием кого-то похожего на себя, но одновременно разного рядом с собой. Вода и пламя. Тэхён наверно из них обоих хотел больше всего узнать Чонгука поближе, узнать его маленькие тайны и незначительные секретики. Хоть что-то, что расскажет ему об этом интересном человеке! Тэхён незаметно посматривал на темноволосого и следил за мимикой его лица, улавливая каждый взмах ресницами и шмыганье носом. Такая милая привычка! Но когда юноша во всём чёрном поднимал взгляд на Тэхёна, то тот сразу прятался за руками или поглубже в мантию, которая всё также пахла принцем. Тэхёну безумно хотелось ещё раз увидеть принца в маске, почувствовать его рядом и выдержать на себе его взгляд. Этот взгляд грозный, могущественный и властный очень сильно взбудоражил Тэхёна, заставляя съёжиться и просить помощи у богов. Но ко всему этому, он желает всей душой опять встретиться с Его Высочеством любой ценой. Его как-то странно притягивает к человеку за маской, непонятная песня велит ему следовать за ним, будто что-то отыскать заставляет. Тогда в тот момент под его глазами его пронзили тысячу мурашек и столько же ударов в сердце, вызывая тайфун из чувств. А больше всего его добродушие, что подарило ему эту бархатную накидку повело его сердце в глубь таинственных земных эмоций, ранее ему неведомых. От воспоминаний о Его Высочестве, Тэхён опять хихикает и его улыбка расширяется до неузнаваемых размеров; он снова берёт край красной ткани и прикладывает её к губам, поглощая лёгкими свежий и тонкий аромат. Он блаженно прикрывает глаза, не реагируя на недопонимание с другой стороны. Чонгук переводит взгляд с красочного пейзажа на юношу, что, по его размышлениям, занимался странными и непристойными вещами. Чонгук уставился и, не моргая, осматривает с ног до головы Тэхёна, пытаясь понять, что же он делает. — Что ты делаешь? — не выдержав, Чонгук решил всё-таки поинтересоваться в чём дело. Если приглядеться, то на его молодом лице появился мимолётный румянец. — Извини мой непристойный вид! Я не нёс в себе дурных намерений! — Тэхён быстро замотал головой, оправдываясь и чувствуя, как его щёки начинают алеть. — Просто эта верхняя мантия восхитительно пахнет и, хи-хи, я... — замявшись, Тэхён отрывается от одежды, и поглаживает её ладонью, собирая капельки тепла на кончики пальцев. — Можешь не продолжать. — отмахнулся Чонгук и отвёл взгляд, не желая слушать что-то настолько личное. Жаль, что Тэхён не имеет ни малейшего понятия, что эта мантия принадлежит именно тому, кто сидит рядом с ним. И их запахи одинаковы: красный каркаде, дождь и серебро. Чонгук для него, словно пустое место. А принц — его божество. — Ты гневаешься? — Тэхён опустил голову и заглянул в чернильные глаза Чонгука, надувая свои щёки. — Нет. Тэхён игриво ударил Чонгука в плечо и засмеялся: — Эй, Чонгук, почему ты всегда такой придирчивый и расчётливый?! Чонгук пожал плечами: — Я таким родился. Тэхён залился смехом, опаляя душу Чонгука каким-то странным теплом, что начало вытеснять его ледяные айсберги. Неожиданно захотелось его обнять. — А ты ещё меня считаешь бесстыдником! — надулся Тэхён. — Я такого не говорил. — А вот и говорил! — воскликнул Тэхён, прижавшись к Чонгуку настолько близко, что даже крыло цикады не сможет протиснуться. Чонгук заметно замешкался и его глаза предательски выдали его смущение, и он выдал: — Мне было любопытно твоё поведение, — Чонгук говорил довольно холодно, но его пальцы по привычки сжимали ножны меча, словно вот-вот на него нападёт разъярённый зверь. Ему было больно испытывать тепло, которое так тщательно взорвалось в его венах. Грудь сдавило, агх. — Я и сам не могу объяснить это, — юноша пожимает плечами, поворачиваясь к своему собеседнику. — Есть вероятность, что мне льстит то, что это вещь Его Высочества и его подарок мне очень дорог, а может мне попросту пришёлся подарок по душе. — Ты странный, — хмыкает Чонгук, пытаясь не смотреть на пухлые губы, которые Тэхён постоянно покусывает, когда начинает смотреть на мантию, и в его глаза, что всегда блестят при солнце. Так красив, что даже рыба захлебнётся в воде. Когда Чонгук смело уставился на смущённое лицо Тэхёна, он чувствовал, как душа рвётся на части, а мёртвые души пытаются утянуть его собой, туда, что называется Адом. Даже его уровень самосовершенствования не был преградой для тепла этого юноши, который пробирался под его кожу, как клещ впивался в кровавую жилку, желая испробовать наивкуснейший напиток на земле. Ты пьёшь это самое крепкое вино, обжигая горло и не замечаешь, как проглатываешь яд, забыв, что ты наследный принц и тебе все желают смерти. Чонгук сам лезет под меч, раздирая свою грудь в кровь. А кровь всё течёт — её не остановить. — А можно Тэхёну спросить у тебе кое-что? — Ким приближается ближе к Чонгуку, чуть не ложась на него, от чего принц чуть ли не задохнулся и не потерял равновесие. Он подавился цветком, что застрял у него в глотке. — Нет, — устало заявляет Чонгук, намереваясь отодвинуться от назойливого юноши, ведь такая близость слишком давила на него, а чувства симпатии и преданности вызывали лишь дрожь и неприязнь к себе. Он чувствовал себя слишком грязным, особенно, когда гадкие мысли о Тэхёне заполняли его голову, как чаша переполнялась от вина, выливаясь за края. — Ну я всё равно спрошу! — смеётся Тэхён, хватая темноволосого за локоть и максимально близко притягивая к себе, обнимая руку того всем телом. — Сколько тебе лет? Я давно хотел задать тебе этот вопрос, но никак не решался, — он закусывает губу и снизу вверх любопытно смотрит, как безразличность Чонгука не уходит, и он не подаёт никаких ответных признаков. — Ай-гу, ну-у, скажи, скажи, я же умру от любопытства! — надувает Ким губы и трясёт бедную руку юношу, постепенно вырывая из-под его ног терпение. Лицо Чонгука чернело с каждой секундой всё больше, пока его желваки на лице не заиграли: — Ащ-щ, шестнадцать! — почти с криком припечатал принц, не выдерживая напора старшего. Этому юноше можно всё, даже так глупо забавляться с Его Высочеством, ведь тот позволит и даже совсем не повысит голос. Чонгук может стать просто тенью Тэхёна, которую тот будет топтать — но рядом останется не смотря ни на что. С Тэхёном весь огромный гнев и призрение уходит вместе с его спокойствием и безразличием, хотя эти душевные прыжки противоречат всем законам природы. На место его старым ощущениям приходит небольшое удовольствие... и радость? Сложно себе представить, что ребёнок Луны может испытывать что-то похожее на «радость», так как в его жилах течёт лунная энергия, которая при слиянии с Солнцем невозможна. Природа не могла же что-то напутать и сделать ошибки с их биологическими видами? Конечно, Чонгук думает, что это лишь самый глупый проступок в системе Природы и соулмейтами, с переплетёнными судьбами красной нитью, они никак не являются. А Природа ведь знает намного больше, чем можно подумать. Она подарила Тэхёну счастье, за все его сложные старания и надежду на всё хорошее за его стремления сделать этот мир лучше. Он заслужил вознаграждение и обязательно должен быть награждён самым желанным подарком, являющимся самым искренним и непорочным чувством. Любовь. — Ва-а, это значит я старше тебя на год и являюсь для тебя хёном! — гордо заявил старший, сводя брови к переносице, но также надувая губки бантиком, изображая из себя взрослого. Рядом с Чонгуком он мог стать с ним равным, не быть обычной слугой и рабом. Он чувствовал себя человеком, а это так прекрасно. — «Боже, что за ребёнок», — проскальзывает мысль в голове принца, от чего он усмехается, облизывая пересохшие губы. Так интересно узнавать новое, будто взял в руки совсем незнакомую поэму про «Необычного человека». — Можешь называть меня хёном! — пищит от радости Тэхён, хлопая в ладоши и подбадривая своего друга. — Ну же, Чонгук-а! Чонгук делал вид, будто его не существует. Тэхён резко вскакивает на ноги, из-за чего накидка сползает с его плеч и оказывается на земле, открывая его спину прохладному ветру. Тэхён не замечает, продолжая разминать спину и бухтеть, что он очень плохо сидел и теперь всё тело нещадно ломит. Его вид выглядел беспечно и непринуждённо, этот юноша никак не располагал к себе, исключая доброту его души. Но Чонгук всё также не отрывал от него глаз, кажется навеки застряв между его душой и сердцем. Где-то посередине, где рождается начало любви и болезни цветов. Красный — опасный, запомни. Но Чонгук не боится сложностей на пути, как маленький жёлудь пробиваясь сквозь земли и голодные рты свиней, в конце достигнет своей запланированной цели. Он будет плыть через быстроходные реки и взбираться на неприступные горы, подхватывая собой ветер и сливаясь с дождём, но он дойдёт, доплывёт, доползёт до Тэхёна. С ним останется на веки, на тысячи столетий. Навсегда. Навсегда же кончается, когда становится слишком больно и единственный светлый цветок в груди отцветает, умирает без возможности возродиться. Тогда их нить разорвётся раз и навсегда. Поднявшись следом, Чонгук хмыкает и подбирает мантию с земли, приближаясь к слишком активному юноше, который в грязной и лёгкой сорочке носится по каменному берегу, спотыкаясь обо всё подряд. Чонгук расправляет летней плащ и пару раз встряхивает, удивляясь тому, откуда там столько травы и мелких жучков (!), будто Тэхён специально их туда посадил, пригласив погостить. Сколько ещё можно с него удивляться, ловя его беззаботные улыбки? Взглянул в его глаза — забылся, что хотел сказать, потерявшись в его стеклянной поволоке. Чонгук хочет вырвать ему глаза. Убеждаясь в том, что Тэхён для Чонгука не важнее Чимина и к нему нет особого отношения в роли защитника и спасательного оберега, Чонгук закатывает глаза и подходит к юноше ближе, радуясь, что тот хоть на секунду замер на месте. Слабый ветерок обдаёт обоих юношей лёгкой дрожью, от чего Тэхён немного сжался, дотрагиваясь до своих плеч, где не обнаружил вещи, которую он с недавних пор бережёт также, как и всё самое дорогое. На мгновение им овладела паника. Быстро развернувшись с паническим взглядом, он стал шептать себе под нос какой же он всё-таки растяпа, собираясь отругать себя за такое обращение к подарку принца. Вдруг его плечи перестают дрожать под ветром. Холодные руки накидывают на него верхнюю мантию, что красной потокой льётся к самой земле, затрагивая серые и голубые камни берега. Нежно, трепетно, тепло. Ощущение безопасности окутывает юношу, будто у него появился личный воин с тяжёлым мечом и в золотых доспехах, который будет до конца жизни охранять его робкую душу. Улыбнувшись, Тэхён резко развернул голову на бок, так и замирая в изумлении. Дыхание прерывается, так же резко, как с неба падает звезда, а мокрые губы приоткрываются в удивлении, когда он на расстоянии нескольких сантиметров встречается с носом Чонгука. Чонгук стоит слишком близко. Из него словно сделали тонкую полоску ткани, которую приложили к лицу Тэхёна вплотную, что даже было тяжело вздохнуть. Его спокойное и уравновешенное лицо источало небесную благодать и юношеское очарование, на глаза падала непослушная прядь блестящих волос, выбившаясь из-под конского хвоста, а на губах была расслабленная ухмылка, наверняка вызванная теплотой к Тэхёну. С такого близкого расстояния, в котором мальчики замерли, Тэхён смог разглядеть маленькие родинки на его лице, небольшой шрам на щеке и даже сосчитать ресницы. Это сводило его с ума. Ноги Тэхёна подкашиваются, как и в тот раз с принцем в лесу, и от того, чтобы не свалится в бессознательности, он упирается в грудь Чонгуку ладошками, зная, что с этим человеком такая близость будет сровня очень хорошим друзьям. За это его не убьют, это не принц. Чонгук не обращает внимание на смущённую улыбку Тэхёна и его растерянность, и бережно поправляет ткань по всей длине, непроизвольно поглаживая подрагивающую спину, спускаясь к пояснице, поправляя некрасивую складку. Лицо Чонгука, словно выколото из камня: отстранённое, ледяное, как ночь в далёких горах. Но оно не пугает, а наоборот манит, от чего хочется взять этот камень в свои руки и согреть, показать, что на этой земле есть то, чему можно улыбаться. И Тэхён хочет подарить ему это. Находясь в таком смущающем положении, Тэхён готов был раствориться в воздухе или утопиться в озере, лишь ради того, чтобы Чонгук не чувствовал себя неловко. Ведь в его голове скреблись непристойные мысли! Внутри, чуть ниже живота, бабочки-любовники опять проснулись и полетели к цветам, что пустили свои нежные корни прямиком в сердце, чтобы собрать сочный нектар своими щекоткливыми хоботками. Они его щекочут, а Тэхёну думается, что его рассудок мутнеет, как теряется вдалеке гора от вечернего тумана. Но какая-то невидимая сила не позволяет Тэхёну отстраниться, от чего он продолжает сверлить младшего взглядом, бегая по всему лицу, останавливаясь то на глубоких глазах, то на слишком привлекательных губах, которые были слишком красивы в этот момент, то опять к глазам, в тенях которых резвились опасные драконы. Чонгук же зная нормы и приличия, даже если Тэхён был не девушкой, он не увлекался интимными прикосновениями и многозначительными взглядами. Он лишь пару раз скользнул по юноше взглядом, кусая внутреннюю часть щеки, чтобы хоть как-то унять своё молодое сердце. Отойдя на шаг, рука Тэхёна плавно упала вниз вдоль тела, а взгляд стал благодарным. Чонгук подумал, что ещё бы секунда и он не смог бы удержаться и прикоснулся к таким желанным губам. Чёрт возьми! — Я же говорил, что в красном ты выглядишь прекрасно? — Чонгук усмехается, откидывая голову немного в бок и назад, демонстрируя свой дурманящий изгиб шеи и острый кадык. Сердце всё ноет и ноет, как подбитая телегой псина. — Я всё чаще слышу этот комплимент от людей, благодарю, милый друг, — опустив голову, Тэхён снова вернулся к любимым воспоминаниям о принце и том дне. — А кто ещё? — любопытствует Чонгук, складывая руки на груди. А ответ наверняка знает. — Е-его Высочество наследный принц, — Тэхён прикрывает глаза и пытается сбежать от смущения, но Чонгук успевает схватить его за запястье и слегка притянуть его к себе, сравнявшись ростом. — А я-то думал, что этот Его Высочество такой же как и все во дворце. Призренное отродье. Но раз он смог это заметить, то это уже похвально! — фыркает Чонгук, чувствуя, как Тэхён начинает дрожать под его напором, а глаза становятся всё больше. Слёзы копятся, а Чонгук, блядь, просто отродье с лунной душой! — Чонгук, не стоит говорить о таком за спиной королевского рода, это может принести несчастья, — губы Тэхёна подрагивают, но он пытается говорить спокойно, хотя от такого заявления его душа скручивается, как вихрь в небе. — У нас нет права так отзываться о принце... На с-самом деле он очень благородный и великодушный человек!... — Мальчик, ты не видел этот мир, не знаешь, как выглядит дворец и люди в нём. Люди, как растущее дерево апельсина в Хуайнане*. Ты не можешь знать наверняка, был принц хорошо воспитан и обучен, как полагается во дворце, или он всю жизнь пролежал в постели в окружении красивых женщин. Не будь так уверен, что то, что ты увидел днями ранее не просто милая доброта, а стальной клинок, направленный тебе в спину. Не стоит доверять тем, кого не знаешь. Каждый имеет на то свой тайный мотив, — Чонгук глазами сдирал кожу с Тэхёна, вонзал в него ржавые гвозди, что уродливо торчат из его глаз. А с них слёзы бегут, догоняют кровь. — Может он завтра же прикажет найти тебя и отрубить голову, а может просто заберёт в свой гарем, где ты на веки останешься в одиночестве. (*дерево апельсина в Хуанане, 淮南之枳 — китайская идиома. История говорит, что дерево растёт на юге на береге реки Хуай, а на севере оно называется баньяновым деревом. Это означает, что может поменяться название и место, но суть останется та же. Так и с человеком. Где бы человек не жил, он останется таким, какой он есть. По русскому: «Не место красит человека»). — Да, это... Т-ты... Д-да что ты..! — Тэхён заикается и почти шепчет, слабо держась на ногах. Ему слишком больно от этих колких слов Чонгука. Словно оскорбляют не принца, а его самого, обливают грязью и топчут в землю. Если это был он на месте принца, возможно он смог бы перебороть это и слабо улыбнуться, но когда перед твоими глазами обращаются так непочтительно к твоего... возлюбленному (!) и ты ничего с этим не можешь поделать, неожиданно хочется почувствовать себя сильнее. Глаза Тэхёна заполняет блестящая влажность и крупные капли скапливаются, одна за другой скатываясь по лицу, попадая под мантию, к самому сердцу. Почему его новый друг так жесток? Почему нельзя было высказаться в менее грубой форме, зная, как он неравнодушен к Его Высочеству? Но Чонгук, вероятно, сделал так, как его лунная душа просила, заставив его разбить сердце Тэхёна. Он не виноват. Чонгук добрый. А душа — нет. Но внезапно, когда он возвышался над Тэхёном, как могучий зверь, по его телу прошлась волна горячего потока, врезаясь прямиком в грудь. Кольнуло. А потом ещё раз. Слёзы Тэхёна словно капают ему в грудь, метеоритами пробивая в нём полыхающие огнём дыры в атмосфере, откуда его холод просачивается в бесконечный космос. Сердце решило противостоять душе, кинув вызов в поединке, где выйдет лишь один. Болезнь цветов началась. Стадия первая. Отвержение любви. Самое страшное начало, омытое кровавым закатом. От боли в груди, Чонгук сжался всем телом, нервно дёрнув скулами. Боль была такая невыносимая, что у него подкосились ноги и он упал на одно колено, ни издавая ни звука. Кожа из камня, сердце из льда. По всему телу бегали иголочки, собираясь в одном месте возле сердца, давая «почву» для огненного цветка. Там теперь растёт цветок, что постепенно убивает, высасывает все чувства, сжигая красную нить на их пальцах. А Чонгук в этой нитке запутался, споткнулся — вставать больше не хочет. Лучше утонуть в боли, но рядом с Тэхёном. Тэхён шмыгнул носом и поднял заплаканные глаза на юношу, после того, как, услышал приглушённое мычание. Кажется, в глазах Тэхёна только что рухнул весь мир. Чонгук стоящий на коленях и изнываюший от боли без слов, поверг его в ужас и страх, захотелось сбежать и спрятаться, но он ещё здраво понимал, что нужно помочь. Всем нужно, себе — в последнюю очередь. Чонгук был шестнадцатилетним подростком, у которого ещё были немного детские черты лица и в меру подтянутое тело. Но его глаза уже были мудры, рука сильная, которая уже в таком раннем возрасте могла леко парировать мечом, а лицо, несмотря на молодость, выражало умиротворение и безразличие ко всему миру. В этот момент было очень трудно поверить, что это был Чонгук, и что на его лице были отражены признаки боли, которые он так не любил никому показывать. Казаться сильным, значит иногда чувствовать слабость. Впервые в жизни мальчик показал то, что целыми днями творится у него в душе. Боль. Не раздумывая, Тэхён рванул к юноше, хватаясь за него и пытаясь понять, что с ним происходит. — Ч-чонгук, Чон... Ч-что случилось, т-тебе больно? — Ким захлёбывался в слезах, придерживая Чонгука за плечи, в себе ощущая, как его собственное сердце рвётся на части. — Чонгук-а, ответь, п-пожалуйста, что с т-тобой, что мне делать? Чонгук не мог даже сказать слово, от боли жмуря глаза и сжимая челюсти до предела, по его лбу скатилась капля холодного пота, спрятавшись в густых бровях. Его тело дрожало, как ветка сливы на промёрзлом ветру излучая холодность. Эта боль ни сравнится ни с чем: все пытки покажутся простой забавой — настолько это было больно. Сначала в него будто вонзали ядовитый клинок, что отравлял его гноящуюся плоть, потом с него снимали эти гнойники и сыпали на рану соль. Это было на грани реального. Он бьётся в душераздирающей агонии, язык немеет, прилипая к нёбу, а руки сами тянутся к теплу напротив, пытаясь хотя бы так найти опору и ослабить боль. Чонгук цепляется за Тэхёна, как за спасательный канат, бережно обнимая. Тэхён крепко обхватывает шею Чонгука и притягивает к себе, останавливая боль и колючую огненную розу, что прорезалась в груди Его Высочества, уничтожающая его душу. В этот миг всё замерло, и только тяжёлое дыхание Чонгука и редкие всхлипы Тэхёна раздавались на берегу озера, где даже птицы замолкли. Тэхён удерживает его всеми силами и чувствует, как Чонгук успокаивается и перестаёт трястись, постепенно приходя в себя от этой невыносимой боли. А Чонгук неосознанно вцепился в талию Тэхёна, позабыв о своём положении и приличиях, просто думая, как хорошо обнимать этого мальчика. Ни одна пилюля не излечит его так, как может это сделать Тэхён. Тот обработает рану своими тонкими пальцами, наложит швы и забинтует, чтобы Чонгук смог в дальнейшем выздороветь и снова взять в руки меч. Он его лекарство, его цветок от всех болезней. Спустя пару минут боль отступает и Чонгук уже может спокойно вздохнуть, ощущая лишь в груди какой-то зуд и жар, которые стали теперь совсем незначительными. Его широкие ладони массируют подрагивающую спину Тэхёна, успокаивая теперь его, ведь его слёзы так и не перестали касаться его нижних ресниц. А Тэхён думает, что в этом он сам виноват: это его вина, что его друга настигла какая-то мигрень, от чего он пострадал. Ему страшно поднять глаза на Чонгука: боится, что кроме былой холодности теперь там будет призрение. А может даже неприязнь. Из последних оставшихся сил Тэхён хватается ослабевшими пальцами за Чонгука, боясь всем сердцем оказаться отвергнутым. Чонгук ведь не бросит? Он ведь хороший, да?.. Судьба лишь знает. Больше никто. Тэхён просто будет обездвижено сидеть, представляя у себя в голове цветочные поляны и райских птиц. Просто упокоить душу и уйти в мир созерцания, как вилят писания Будды. Так все опасности уйдут туда, откуда смели явиться. Они не знают сколько так просидели, соединяя свои души в одно целое, словно были хранителями друг друга, что уравновешивают баланс лунной и солнечной крови внутри. Тэхёну стало тепло, а Чонгуку, как и надо, — холодно. Чонгук уже хотел встать и отойти от Тэхёна подальше, чувствуя всю эту обжигающую обстановку неправельности, как за их спинами послышался тихий треск. Тэхён вздрогнул, приготовившись кричать.To be continued...