Sarah Schachner — Winds of Cyrene
Тишину, что окутывала каждый уголок палаты, пронизывал тонкий писк, доносившийся со стороны больничной койки. Конан лежала без сознания, такая бледная, слабая, что на мгновение Нагато сковал дикий страх. Он осторожно подошел к маленькой девочке, приемной дочери друзей, и с отеческой заботой потрепал ту по волосам. Улыбка с трудом заползла на его осунувшееся лицо, когда на него посмотрели в немой просьбе помочь. — С ней всё будет хорошо, — ответил он, только внутри усомнился в правдивости своих же слов. Заплаканные глаза Акиры загорелись радостью, и она снова положила голову рядом с матерью, которая вот уже как неделю не приходит в себя. Нападение обошлось деревне слишком дорогой ценой. Множество разрушений, и еще больше убитых жителей. Улицы теперь черны от крови, но самое ужасное, что главная защита Узушио разрушена. То, что удалось поставить, было ничем по сравнению с вековым барьером, который подпитывало не одно поколение Узумаки… Теперь они были беззащитны перед опасностью в виде богини. Однако сейчас ее персона волновала меньше всего, ведь пострадала семья Нагато. Лучшая подруга не выходит из комы. Ни один ирьенин не может сказать, в чем причина. Физически девушка здорова, вероятно во время битвы с Хиданом ее мозг повредился настолько, что она теперь не может прийти в себя… И неизвестно, сможет ли. Оставив Акиру наедине с матерью, Узукаге покинул палату и на короткий миг столкнулся взглядом с Киоши и Сорой. Старший сын оправился после полученной раны, всё же гены Узумаки, Учиха и Ооцуцуки сделали свое дело — мальчишки сильны во всех планах, поэтому и волноваться стоит лишь за их безрассудство; так и до могилы недолго. Мужчина улыбкой извинился перед ними и в считанные секунды оказался у входа в местную тюрьму. Нынче она стала «домом» для одного единственного заключенного. Еще в коридоре Узумаки услышал чавкающие, глухие звуки. По воздуху бродил резкий запах крови, источник которого находился за последней дверью. Посреди пыточной валялось искромсанное тело Хидана. Перешагнув через обломки стула, бывший Лидер подошел к сгорбившейся фигуре Яхико. Тот восседал на краю стола, с головы до ног покрытый кровью. В руке он сжимал потупившийся нож — еще несколько обнаружилось рядом с отрезанными конечностями. Его колотило, его разрывало от желания покалечить ублюдка, который повинен в состоянии жены. Безумный взгляд метался по вывернутым кишкам, заплывшему лицу, изрезанному, избитому до той степени, когда простой человек давно бы отправился к Шинигами. Но Хидан был особенным. Его бессмертие развязывало руки — и напрочь лишало человечности. Со стола забрали небольшое танто. Разбитый, подавленный, мужчина поплелся к своей жертве, шаркая ногами по склизкому от крови полу. Нога ступила в лужу, и губы язычника сломались в ухмылке. Клинок занесли для удара в самое сердце, но в последний момент его остановили. — Яхико, достаточно… — Нагато дернул друга на себя, но тот его будто не услышал. — Я сказал, хватит! Ощутимый удар привел Тендо в чувства. Тот резко развернулся и волком уставился на человека, посмевшего остановить его. — И это говоришь мне ты? Ты?! — яростно прошипел, отталкивая друга от себя. — Уйди, Узумаки, иначе я… По запястью, которое Нагато продолжал держать, потянулась вязь парализующего фуина. Обмякшее тело подхватили и с суровым видом передали появившимся шиноби Анбу. — Отнести его в карцер и не выпускать до моего возвращения, — дождавшись их ухода, он перевел взгляд к тому, что перестало быть похожим на человека. Из развороченной грудной клетки торчали обломки костей. На острых концах висели ошметки мяса, кишок. Оставшаяся нога была перебита в нескольких местах, и самым неприятным оказалось колено, которое, казалось, вывернули наизнанку. Рядом с грудой мяса и костей валялась отрезанная рука. Но даже с такими увечьями Мацураси еще мог ухмыляться и строить самодовольное лицо. — Какая честь… меня решил посетить сам Лидер. — И тебе здравствуй, Хидан, — спокойно отозвался, присаживаясь на корточки. Полы красного плаща утопли в луже крови. — Один вопрос. Парень глухо усмехнулся, сплюнул бывшему начальству под ноги, захлебываясь собственной кровью. — Хочешь знать, зачем я всех убивал? А ты у своей благоверной сучки спроси. Она тебе много может интересного поведать. — И что же? — в бессильном отчаянии вспылил. — Что с тобой стало? Ты ведь понимаешь, что грозит за смерть убитых жителей? Я не смогу тебе помочь, если… — Тогда убей, — Нагато вскинулся, пораженный тем спокойствием, с которым говорил Хидан. Хоть и побитый, хоть и проигравший, но он оставался собой. Такой несломленный придурок, что постоянно мелет всякую чушь. Вот только сейчас, впервые за время их знакомства, не возникло даже мысли поспорить с этими словами. Быть может все они дошли той планки, когда и сопротивляться больше нет смысла? — Меня уже достала эта жизнь, хочу сдохнуть. Из груди вырвался тихий вздох. — Будь по-твоему, — поднявшись на ноги, Узукаге дошел до двери. На секунду он замер. Перед глазами в какой раз мелькнул образ любимой женщины, и он медленно обернулся на полудохлого акацуки. — Только ответь, Саша… она… — Ее больше нет, — фыркнул тот, сплевывая. — Поэтому хватит сопли на кулак наматывать. Если не хочешь лишиться того, что имеешь, действуй. Хватит жить прошлым… Оно не так уж и прекрасно, как мы его себе рисуем. С этими словами в камеру вернулась тишина. Нагато вышел в коридор и тут же навалился спиной на железную дверь. Откинул голову назад, вздохнул. Десять вдохов — и столько же вздохов. Минута сомнений, минута терзаний и непринятия услышанного за правду… А потом в его стене отрицания пошла глубокая трещина. Быть может Хидан прав, и Сашу уже не спасти? Не пришла ли пора убить свое прошлое, чтобы сохранить будущее? Я обязан думать о детях, об их жизни. Саша бы сделала также. И я не имею права поступить иначе… Хотя бы в память о ней и том времени, что мы провели вместе. В полумраке полыхнул Риннеган. Он долго шел к этому решению — пора уничтожить оболочку любимой.***
Страна Ветра Сквозь пальцы просачивался холодный золотистый песок. Подобно живому ручью, он скатывался с уже образовавшейся горки, к которой был прикован стеклянный взгляд голубых глаз. Нервными шагами Наруто выхаживал по клетке, куда их засунул Шукаку, и незаметно посматривал за странной особой. Прошла целая ночь с момента, как они очнулись в какой-то пещере. Над головами находилось небольшое отверстие, откуда лился ослепительный солнечный свет. По стенам струился песок, которым было заполнено огромное пространство, казалось бы, храма. В отдалении, в самой скале, виднелось небольшое углубление, где больше часа назад скрылся Однохвостый. Своих пленников он оставил в клетке, которую сам же и отстроил. Поправив очки на носу, Карин заинтересованно провела взглядом по мутной пелене, сплошь усеянной неизвестными ей символами и кандзи. Фуины биджу были слишком сложными, древними, чтобы разбить их или хотя бы нарушить последовательность. Чакра внутри блокировалась. Только вот Настя еще в состоянии была пользоваться собственной силой — но почему-то не делала этого. — Она вообще слышит нас, понимает? — нервно вспылил Узумаки, зыркнув на Гаару. Лучший друг расположился на песке возле младшей Громовой. Та не реагировала на их разговоры, мельтешения. Она словно была далеко отсюда, что заставляло волноваться. Шукаку вернул девушке тело, но сам перебрался в созданного клона. Ей он оставил лишь малую часть своей силы, чтобы поддерживать связь и контролировать, если она попробует освободить его пленников. — Не лезь к ней, — огрызнулся Собаку но. Наруто резко остановился, взбешенный больше не от их положения, а от мысли, что лучший бывший друг защищает врагов. Он до сих пор не верил в происходящее. Он был подавлен морально, раздавлен непониманием, какого черта происходит. Зачем Гаара помогает Кагуе? Зачем их похитили? Что стало с Узушио? — С ними всё будет хорошо, — вдруг на плечо опустилась рука сестры, и блондин вмиг осадил свое беспокойство. Он покивал и попытался даже выдавить улыбку, чтобы подбодрить имото. Не вышло. Один только взгляд на собачку Кагуи вывел его из себя. — И не противно подчиняться той, кто сестру твою убил? — Катя жива. Гаара чуть на месте не подпрыгнул, стоило девушке подать тихий голос. Карин и ее брат тут же округлили глаза, обомлев от услышанного. — А вот Сасори могут убить, если мы станем медлить, — Настя поднялась с земли и с крайне задумчивым видом отряхнула свою одежду от песка. — Но что мы можем? — спросила младшая Узумаки. — Пока ничего. Громко фыркнув, Наруто оглянулся на прошедшую мимо девчонку. Она его бесила одним только видом, такая спокойная, тихая. И эта тишина словно мощным ударом Райкири ударяла по и так хрупкой выдержке, которая с каждой минутой бездействия осыпалась подобно песку. Он внутренне дрожал от страха, но внешне продолжал сохранять маску сурового человека. Сейчас нельзя поддаваться панике, ведь за спиной находится сестра, его любимая имото, в глазах которой серебрится надежда. Мы обязательно выберемся, я спасу тебя, даже если потребуется отдать собственную жизнь. Карин благодарно улыбнулась, когда ее ладонь обхватили загрубевшие пальцы брата. А после вместе с ним отошла к Гааре, присела неподалеку от него и первой попыталась наладить утраченный контакт. Сейчас они обязаны работать в команде, чтобы выбраться из этой ловушки. «— Настенька… Иди к своему пушистому другу, немного поговорим» Бросив взгляд на троицу таких же пленных, девушка остановилась перед их клеткой. Кончики пальцев коснулись чуть шероховатой материи, и рука без всяких преград вылезла наружу. На лице мелькнуло еле заметное удивление. Мгновением позже Настя покинула клетку, перед этим предупредив, что обязательно вернется. Наруто было бросился в ее сторону, однако просьба, даже больше приказ от Гаары пригвоздил того обратно к земле. Им остается только ждать — и надеяться, что Однохвостый неокончательно свихнулся. Вдруг тело охватила воздушная легкость. В считанные секунды младшая Громова превратилась в песчаный вихрь, который пронесся через всю пещеру и скрылся в том самом проходе. Как только под ногами появилась зыбкая поверхность, девушка решилась раскрыть глаза. Яркое солнце вмиг ослепило. Зрение помутилось, но это ничуть не помешало ей чувствовать. Слышать. — С тобой всё хорошо… Сердце пропустило ощутимый удар, стоило ей оказаться в крепких объятиях Сасори. Его терпкий аромат ударил в нос и за мгновение отрезвил, приведя ее в чувства. Настя прильнула к груди мужа, выдохнула с облегчением, куда просочилась мысленная благодарность. Не убил. Шукаку не убил ее любимого… — Я передумал, енотик мой. По щеке провели пушистым мехом. Отстранившись от Акасуны, девушка резко обернулась на биджу, который стоял перед ней в обличии молодого парня (1). Песочного цвета волосы торчали в разные стороны, придавая ему больше дерзости. Глазное яблоко было сплошь покрыто черной пеленой, а в центре горел ярко желтый зрачок. Вокруг глаз расходились замысловатые синие узоры, часть которых выглядывала из-под ворота хаори цвета хаки. Настя озадачилась таким видом биджу, безмолвно требуя ответов, при этом неосознанно загораживая собой невредимого мужа. Хмыкнув, Шукаку обошел эту парочку и остановился на самом краю обрыва. Вплоть до горизонта по земле расползалась пустыня. На небе палило полуденное солнце. Его обжигающие лучи приятно согревали расслабленное лицо того, кто когда-то носил полноправный статус Песчаного демона. Он преспокойно бродил по этим землям, ничем не ограниченный, никем не побежденный. — Хагоромо всегда хотел, чтобы люди и биджу жили в мире, — усмехнулся он беззлобно, сцепляя руки за спиной. — Но нас все боялись, мы были для них демонами, которых все ненавидели. — Но сейчас всё изменилось, — Настя подскочила к Шукаку и заглянула в его глаза, пугающие, но не отталкивающие от желания образумить это существо. Он хороший, просто немного запутался, узнав всю правду. — Ты можешь… Губы скривились, и уголки губ тоже приподнялись, окрашивая лицо ироничной улыбкой. — Ты же понимаешь, этот мир обречен на погибель. Амбиции Кагуи стали для нас… Как у вас это называется? — Дамокловым мечом, — помогла она ему, и биджу кивнул. — Исправить уже ничего нельзя… — Этот мир постепенно разрушается, — сказала Екатерина, смотря в непонимающие глаза Итачи. На миг повисла тишина. Вздохнув, девушка поднялась с земли и остановилась перед кромкой воды. Она всё же решилась, не смогла больше таить от любимого правду о происходящем; он имеет право знать. На горизонте проплыло торговое судно, подгоняемое налетевшим ветром. Рыжие пряди укрыли погрустневшее лицо, устремляясь к неспокойной глади моря. Небо хмурилось. Вдалеке гремел раскатистый гром, и вскоре зеленые глаза отразили вереницу изломанных молний. Лес позади них шумел, деревья стонали, они плакали вместе с жителями деревни, которым сегодня приходится хоронить погибших. Запах смерти еще нескоро оставит улицы разрушенной деревни, а может вскоре придет трагедия пострашнее произошедшего. — Из-за Кагуи? — Итачи подошел к вернувшемуся рыжику и замолчал, позволив той собраться с мыслями. — Помнишь день, когда вы попали в наш мир? — Смутно, — ответил он, хмурясь. Девушка отчего-то улыбнулась, но в этой эмоции не было и капли веселости. Ее глаза переполняла печаль, она терзала себя сомнениями, вырывала каждое слово, борясь с желанием оставить всё в тайне. Ей страшно за дочь, ей боязно за Шисуи. Однако и Итачи имеет право знать, в каком неведении они живут. — Как ты понял, всё это подстроил Зецу, — глубоко вдохнула соленой прохлады и решительно посмотрела в ониксовые глаза. — Еще во время жизни Хагоромо и его брата их матери удалось сбежать из своей клетки. Но вернуться в мир шиноби она не смогла. Ей стали подвластны другие вселенные, но она жаждала вернуться в те, где люди обладали чакрой. Одним из таких был именно мой. — Брешишь! — по лицу кукольника пробежала тень скепсиса, когда Шукаку заявил о таком. — В мире девушек никогда не было чакры. Тогда бы мы спокойно… смогли пользоваться своей. На последних словах его решимость надломилась, ведь Настя промолчала. Она отвела взгляд к пустыне и приняла такой вид, будто сказанное было полной правдой. — Шукаку прав, — тихо подтвердила она, и биджу самодовольно хмыкнул. — Не только в вашем мире существует чакра, Сасори. Где-то она только зарождается, а в нашем случае она давно пропала. — Что ты хочешь сказать? — парень обошел девушку с другой стороны и взглядом тяжелым потребовал объяснений. Внутри затягивался узелок нехорошего предчувствия, а в голове уже зрела мысль, к чему они ведут. Он давно догадывался, почему Настя, Катя и Саша могут стать идеальными сосудами для любого объема чакры. Их тела уникальны, они лишены тех ограничений, что имеют простые шиноби, люди из этого мира. Настя вздохнула и подняла понурый взгляд на своего мужа. — Мой мир — это будущее вашего мира. Только мы не смогли развить эту силу до того уровня, которым вы обладаете сейчас. Были единичные случаи, когда люди открывали в себе необычные способности. Однако и они потом утратили возможность управлять чакрой… Или как ее всегда называли — жизненной энергией. Она всегда жила с нами. И никуда не ушла, просто… — Вошла в состояние стазиса, — перебил ее Шукаку, встав позади. Его руки легли на женские плечи, и Сасори узрел, с какой силой воспылали глаза простого биджу. — Можно сказать, она слилась с окружающей природой, ибо никто не стремится ее подчинить. Но ты представь, какая мощь таится в мире, где каждый человек способен стать идеальным сосудом для чакры. Их реальность идеальна. И в ней мы можем достичь небывалых высот! По переносице скатилась капля пота, которым уже насквозь пропиталась одежда людей. Сасори вытер лоб рукавом и хмуро посмотрел на Шукаку. — Ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь? Зачем нам это? — Он реально такой тупой или только притворяется? — Настя мысленно попросила биджу помолчать, а после приблизилась к своему мужу, уже зная ответ на его вопрос. — Сасори, — ладошками она обхватила его лицо, приподнимаясь на носочках и тихо нашептывая в губы: — ты же видел, во что Кагуя превратила этот мир. И слышал, что будет, если не исправить ее ошибку. Как думаешь, долго мы еще сможем прожить в иллюзии? В глазах загорелся Шаринган, которым Итачи заметался по окружающему миру. В груди набатом стучало взбесившееся сердце. До кончиков пальцев его охватила мелкая дрожь — и страх, обыкновенный страх перед столь неожиданной правдой. — Это не может быть иллюзией… — внезапно виски сдавило тупой болью, и Катя с ужасом посмотрела на его кровоточащий нос. Учиха замер, разглядывая кончики пальцев, смочившиеся в густой крови. — Это всё неправда… Мы попали в другой мир… До боли закусив нижнюю губу, девушка подавила в себе желание разрыдаться. Она помотала головой. — Нет, вас обманывали с самого возвращения. Ведь это и есть тот самый мир, откуда вы попали к нам. — И мы не начинали новую жизнь… С этими словами грудь скрутило адской болью, отчего Итачи сдавленно простонал, припал на одно колено, но от полноценного падения его спасла Катя. Она подхватила любимого под локти и вместе с ним опустилась на галечный пляж. В тишину вклинился надрывной, собачий кашель, которым Учиха начал задыхаться. По подбородку скатывалась кровь, в глазах затроилось, внезапно его охватила свинцовая усталость, которая, казалось, копилась в нем все эти годы. Сердцебиение замедлилось, и мир утонул в громких перестукиваниях изнывающего сердца. — Итачи, смотри на меня! — сквозь пелену пробился мягкий голос, за который он попытался уцепиться. Мутнеющим взглядом Итачи отыскал образ рыжика. И опять она стала исчезать. Ее образ расплывался, а он суматошно пытался за него уцепиться, хватаясь за ткани плаща, притягивая девушку к себе. — Не поддавайся эмоциям, иначе для тебя это плохо кончится… Слушай мой голос… Слушай… Он слушал. Пытался внять спокойному шелесту, что перекручивался с противным звоном в ушах. Иллюзия. Они живут в простой иллюзии, которую для них создала Кагуя. Их счастье, их жизнь эфемерна — всего этого не существует, а их мечты так и остались грезами. Ничто не поменялось, им лишь надели на глаза красивые линзы, заставив думать, что у них появился шанс исправиться. Глупцы. Наивные глупцы, которым место заготовлено в аду, а не в раю, в красивой сказке, что скоро оборвется на прекрасной ноте. Постепенно боль стала утихать, пока Итачи наконец не выдохнул протяжно, вымученно до той степени, чтобы просто возрадоваться возможности дышать и видеть. Он грузно опустился на землю, а после уронил свою голову на женское плечо, до хруста сжимая ее руку. Не отпустит больше. — Думаю, на этом закончим, — судорожный голос девушки полыхнул нехорошими искрами в глазах гения. — Ты себя быстрее убьешь. — Покажи, — настойчиво потребовал. — Это будет иметь последствия. Итачи скривился от недовольства. — Тогда зачем раскрыла правду? Обратного пути больше нет. Показывай. Секундное замешательство, и девушка мгновенно преобразилась в кицунэ, сорвав с себя личину человека. За спиной заметались пушистые хвосты, и в волосах задвигались острые ушки лисицы. Итачи с благоговейным восхищением осмотрел новую сущность любимой. Остановившись на ее глазах, он тут же ощутил необычайную легкость, с которой исчезли все страхи и сомнения. Один только взгляд на свое бессознательное тело развеял все вопросы — на время он стал душой. — Интересные способности, — с ноткой тревоги усмехнулся, но девушка осталась безучастна к такому комментарию. В руке возникла коса, и пространственная материя разошлась, являя взору странное явление. Итачи нахмурился, ступив за грань. На миг его охватила растерянность. Вместе с Катей он прошел во тьму, к которой привык не сразу. Под ногами шуршала, крошилась мертвая трава, и даже камни превращались в пыль. Над головой тянулся черный небосвод, а может и сама пустота, где больше не светила луна, не пылало яркое солнце, а звезды навсегда потухли, забрав последний кусочек света. Вокруг стояла тишина, пустая, холодная. Парень осмотрелся по сторонам, но так и не смог понять, где они оказались. Внутри покалывало от страшного понимания, однако он до последнего отказывался принимать увиденное за правду. Но со словами девушки последняя надежда рухнула. — Смотри, Итачи, во что превратился ваш мир. Кагуя вытянула из него всю чакру, чтобы создать новую реальность. Она, по сути, перекроила саму жизнь, прибегнув к очень древним знаниям. — Цукуеми? — прошептал он, и Катя отрицательно мотнула головой, всё продолжая двигаться, идти по опустевшему миру, где больше нет того, что можно назвать жизнью. — Нет, эта иллюзия намного сложнее. Ее нельзя разрушить. Да и если это сделать, мы вернемся к этому… Рукой она обвела мертвую пустошь, от вида которой Итачи пробрал ледяной озноб. Он сглотнул. — А Шисуи? Мой клан? — Их нет, — надрывно прошептала, борясь с желанием заплакать. — Это всё иллюзия. Как нет и Узумаки, как нет и половины человечества. Люди пропадают, когда в них больше нет необходимости. Мы живем среди мертвых. — Тогда Мия тоже… — Ее не существует. Всхлипнув, Катя одним движением вернула их обратно к свету. Пока возлюбленный пытался слиться с собственным телом, она поспешила к воде. Грудь часто и рвано вздымалась, и сердце закручивалось колючими тисками, приносящие нестерпимую боль. Зеркальная гладь рябила каждый раз, когда в ней растворялась капля материнского отчаяния. Как она может мириться со знанием, что собственная дочь — это всего лишь чертова иллюзия? Почему ее семья продолжает страдать из-за ошибок других? Когда они обретут покой? Когда?! — Черт, да это же… — обомлевший, Итачи схватился за волосы и бездумно уставился к себе под ноги. — И… Я… Что же делать? — поднял пытливый взгляд на девушку. По лицу размазали соленую влагу. Судорожно вдохнув и оперевшись на свою косу, Громова поднялась с земли. В глазах воспылала решимость, которой она затем поделилась с гением клана. — Помочь Кагуе сохранить этот мир, чтобы наши дети и другие люди могли жить в мире, а не той жестокости, что выпала на вашу долю. — Мы оставим этот мир, — шепнула Настя, расплываясь в нежной улыбке. — Ты ведь всегда хотел меня защитить. А теперь настал тот момент, когда и я этого желаю. Скоро иллюзия падет, и мы окажемся в пустоте. Нахмурившись, Сасори промолчал. Спустя минуту тишины, терзаемый сомнениями и множеством вопросов, страхов, он всё же кивнул, дав полное согласие на эту авантюру. Любимый ангел прав — ей будет лучше в мире, откуда она пришла. И если слова Шукаку правдивы, то он также сможет найти свое место в чужой реальности. С этими мыслями он притянул девушку к себе, скрывая лицо, подернутое задумчивостью, в ее влажных горячих от солнца волосах. Перед тем как закрыть глаза и полностью отдаться близости любимой, он зацепил нехорошую улыбку на губах биджу. Я тебе всё равно не верю, ублюдок однохвостый. И сделаю всё, чтобы ты подох на этой стороне. «— Ты молодец, енотик…» Оказавшись в своем подсознании, Настя враждебно уставилась на огромную тушу Однохвостого. Тот развалился на песочке, размахивая пушистым хвостом из стороны в сторону. И ухмыляясь, сверкая своими желтыми глазенками, лишь нагнетая злость и лютое желание извести этот комок ехидства. — У меня будто был выбор, — фыркнула она, чем вынудила Шукаку сорваться на низкий угрожающий голос, пронизанный шипением: — Не было… Поэтому хорошенько запомни: не станешь со мной сотрудничать, я убью Сасори, убью Гаару и всех, кого ты любишь. А после буду изводить тебя кошмарами, пока ты не превратишься в пустую куклу. Мне и твое тело подойдет… — на долю секунды он замолчал, выдыхая скопившуюся внутри ярость. — Не забывай об этом. Ты умная, енотик, и нравишься мне. Поэтому продолжай играть свою роль. Плечи бессильно опустились, и девушка опустошенно посмотрела на свои руки. — Ты же убьешь живых людей. Шукаку злобно усмехнулся, пораженный настолько абсурдными словами. — Я уничтожу лишь оболочки, которые удерживают моих братьев. Биджу достаточно страдали, чтобы и дальше быть послушными собачками людей. Мы с тобой изменим эту ситуацию — мы сделаем так, чтобы другие биджу обрели свободу. Твое тело должно выдержать весь объем чакры… — А если нет? — спросила она это тихо, прижимая кулачки к груди и затравленным взглядом пронизывая глаза Шукаку. — Если чакра всех биджу убьет меня? Что тогда будет? Свой ответ младшая Громова так и не получила. Ее насильно вытолкали из собственного подсознания, заставив вернуться к образу веселой девчушки, которая мечтает вернуться домой. В свой мир. Но в душе она рыдала по тому, какой же мерзкой стала. Настя смотрела в глаза Сасори, улыбалась Гааре и даже смогла наладить хрупкую связь с Наруто, чтобы потом подобраться к нему на расстояние удара. Теперь она оружие. У нее есть важная миссия, которую она обязательно исполнит. Придет время, и все виновные будут наказаны. Мы с тобой сыграем, Шукаку. И ты еще пожалеешь, что посмел воспользоваться мной против семьи. И твой час придет…