Квартира

— К сожалению, всю эту неделю я занят, — целитель отечески улыбнулся, чем напомнил мне Дамблдора. — А вот в начале следующей недели можете подойти. И пациента вашего приведите, разумеется. Мы сидели в целительской в Святом Мунго. Еще в понедельник я отправил сову по адресу, который мне дал Алэн, и мистер Хоккинг (а именно так звали целителя) предложил мне встретиться и обсудить подробности. За несколько минут я почти полностью описал ситуацию. Я говорю «почти», потому что уверен, что знаю не все, а Нарцисса пойти со мной не смогла — простудилась. Мистер Хоккинг внимательно выслушал меня, сделал пометку в своем ежедневнике, и возвестил, что после войны таких случаев — сплошь и рядом, я не первый и не последний, кто к нему по этому поводу обращается. — Как вы думаете, есть шансы его вылечить? — наконец, спросил я. — Смотря что вы понимаете под словом «вылечить», мистер Малфой, — ответил он. — Конечно, таким человеком, как раньше, он уже не будет, но я надеюсь, что в некоторой степени помочь все же удастся. Вашему отцу ведь нет еще пятидесяти — хочется, чтобы он жил нормальной жизнью. — Было бы неплохо, — отозвался я. — Тогда я жду вас в понедельник. Если случится что-нибудь из ряда вон выходящее — можете меня вызвать на место, хорошо? — Хорошо. Спасибо. Распрощавшись с мистером Хоккингом, я вышел из больницы и отправился на работу. Сегодня день был практически свободным: мистер Грин был на суде, куда меня с собой не взял, а завтра — в пятницу — суд собирался рассмотреть все те дела, что в начале недели закрыл Поттер. При воспоминании о Поттере у меня возникло двойственное чувство. С одной стороны, я все еще злился на него и предпочитал с ним не контактировать больше необходимого, а с другой стороны я невольно уважал его упрямство. Ведь не будь этого упрямства, Тереза Вайс так и обвела бы его вокруг пальца, да и вообще — не касайся это чертово дело моей семьи, я бы согласился с выводами Поттера. Поттер все время пытался со мной поговорить. Я яростно отбивался от этих попыток, убеждая себя, что все равно дружить с Поттером было плохой идеей. Мы слишком разные, чтобы общаться спокойно, без взаимных упреков, — говорил я себе. Однако уже упомянутое мной упорство и здесь дало о себе знать. Поттер рассказал мне, что поговорил с Нарциссой, и добавил, что поверил ей. Я почувствовал: еще чуть-чуть, и я дам слабину, прощу его, и тогда все начнется заново. Снова дружить, снова замирать от его улыбки, снова мечтать о нем и довольствоваться малым. А потом он снова найдет что-нибудь провокационное на меня. Нет, по второму кругу я это не выдержу. Именно поэтому я тогда не дал ему возможность извиниться. Наверно, я даже не жалею об этом. — Драко, у меня для тебя предложение, — возвестил мне мистер Грин, когда вернулся после суда. — Да? — Тут наше начальство предлагает стажировку во Франции для молодых сотрудников. Ну, понимаешь: обмен опытом и все такое... Вообще-то, состав делегации был определен еще месяц назад, но одна девушка заболела и не сможет поехать. Если хочешь, я запишу тебя вместо нее. Перед глазами пролетел последний месяц в компании Поттера: уют, который он создавал своим присутствием, искренняя улыбка и разговоры за шахматами. Все равно ничего этого уже не будет — я сам сделал выбор, оттолкнув его. — А на сколько? Просто я не могу надолго оставить Нарциссу. — Отбываете пятого августа — в следующую субботу. И примерно до середины сентября. Поттер внимательно слушает меня в полумраке бара. Поттер бегает по квартире в поисках часов. Поттер яростно обвиняет меня в обмане. — Записывайте. * * * К моему удивлению, в пятницу мистер Грин сообщил мне, что сам будет представлять защиту. — Почему? — Видишь ли, Драко, мистер Харпер считает, что это дело сложнее предыдущих — слишком много ответвлений. Поэтому ты и Поттер просто ответите на вопросы суда, а основную работу проделаем мы. — Но мы же готовились, — возразил я. — Думаю, мы справимся. — Я тоже так считаю, но Грег непреклонен. К тому же, он сначала оформил бумаги, а потом сообщил мне. В голосе мистера Грина отчетливо прозвучало неодобрение. Мне оставалось только гадать, что послужило причиной такой внезапной перестановки сил. В зале суда я и Поттер сидели по разные стороны: я — на трибуне защиты, он, соответственно, на трибуне обвинения. Вначале суд рассмотрел дело об использовании непростительных заклинаний, в результате чего двое обвиняемых попали в Азкабан. Закон есть закон, но мне все равно было их жаль. Дальше пошло дело, в котором обвиняемыми выступали уже торговцы. Суд признал их виновными в транспортировке запрещенных артефактов. Я с тоской наблюдал, как Поттер с места свидетеля рассказывает о своем расследовании, как уверенно и методично доказывает, что часть артефактов принадлежала Терезе Вайс, и думал: скоро и до меня доберется. Со стороны может показаться странным, но за время наших споров по поводу линии поведения на суде я ни разу не спросил у него, будет ли он упоминать наше имение в ходе разбирательства. Конечно, это было важно, но гордость так и не позволила показать, что мне не все равно. Если честно, то даже не очень хотелось слушать, как именно Поттер будет обвинять мою семью в незаконном хранении артефактов, но я сделал над собой усилие и поднял взгляд, когда суд задал Поттеру соответствующий вопрос: — Мистер Поттер, удалось ли следствию выяснить, кому принадлежали оставшиеся артефакты? Поттер кашлянул. На меня он не смотрел принципиально. — К сожалению, Ваша честь, обвиняемые связаны Обетом о неразглашении, а другими уликами следствие не обладает. Если бы не многолетняя привычка держать лицо, я бы непременно раскрыл рот от удивления. Неужели святой Поттер пошел против закона?! Я, конечно, не питал иллюзий: знал, что он прикрывает Нарциссу, а не меня, но в душе поднялась волна благодарности. Он мог бы отомстить мне, но не стал. Оставшееся время до конца разбирательства я пробыл в прострации: машинально отвечал на все вопросы и вновь возвращался на свое место, но из головы не шел Поттер, который время от времени пытался поймать мой взгляд. Почему-то я был уверен, что он не сможет пойти против канонов справедливости — по закону-то Нарцисса, да и вся наша семья виновны. Что заставило его изменить своим принципам? Долг жизни перед Нарциссой? Жалость? Я усмехнулся. Сомневаюсь, что Поттер способен испытывать ко мне жалость. Мысленно я посмеялся над собой. Я ведь еще в начале работы сделал вывод, что Поттер такой: всегда поступает правильно. А вот в пылу обиды забыл об этом и стал мерить его на слизеринский манер. Надо же! Наверное, правду говорят, что всем свойственно судить людей по себе. Я знал, что должен его поблагодарить, но даже думать об этом оказалось сложно. Я трусливо надеялся, что после суда Поттер сам уйдет, не перебросившись со мной и парой слов, и у меня будет уважительная причина не говорить с ним, но моим надеждам не суждено было сбыться. — Драко, подойди, пожалуйста, — вежливая просьба мистера Грина заставила меня пожалеть, что я не оглох еще в младенчестве. — Что-то не так? — спросил я, стараясь не показывать недовольство: я знал, что скоро сюда подойдет Харпер, а вместе с ним и его помощник. — Нет-нет, все хорошо. Просто хотел тебе напомнить, что в понедельник у тебя встреча по поводу стажировки. Не забудь. — Хорошо, спасибо. Я уже собирался ретироваться с места действий, но тут, как назло, объявился Харпер. Пришлось поддерживать беседу и кисло улыбаться. Выдержав пару минут, я извинился и направился к выходу, надеясь, что встречи с Поттером избежать все же удастся. Видимо, это был не мой день, потому что, стоило мне выйти в коридор, как я чуть не врезался в него. — Э-э... Поттер, — выдавил из себя я. Похоже, он тоже не ожидал меня увидеть, потому что отступил на шаг и засунул руки глубоко в карманы. Мне стало совестно: это же из-за моей невыносимой язвительности он теперь меня избегает. — Поттер, — на автомате повторил я, не зная, куда деть руки. Неожиданная близость меня выбила из колеи: злиться на него уже не было толку, и я не мог спрятаться за обычную стену равнодушия. — Да? — Э-э... Я чувствовал себя ужасно глупо. Слова застряли в горле, а Поттер, как назло, никуда не уходил, терпеливо ожидая ответа. — Поттер, я... — Да ладно, Малфой. Не мучайся, я все понял, — внезапно перебил он. — Понял что? — опешил я. — Мне тоже жаль, что так получилось. И извини за ту сцену. Тут даже мое воспитание мне не помогло, и я удивленно приоткрыл рот. — А с чего ты взял, что мне жаль? — наконец, поинтересовался я. Он пожал плечами. — Можно, я не буду отвечать? Давай просто забудем. Я неуверенно кивнул, а Поттер вдруг так счастливо улыбнулся, что во мне что-то екнуло, и я буквально не мог оторвать от него взгляд. Захотелось его обнять и прижать к себе, чтобы он никуда не делся. Из зала суда стали выходить люди, а мы с Поттером продолжали стоять и глупо улыбаться. — Ну, что, молодые люди, вы с нами? — послышался сзади голос Харпера. — Что, опять праздновать? — возмутился я, обернувшись. — Конечно. Это традиция. Давайте, мы вас подождем у входа, — ответил мистер Грин и усмехнулся. Наши начальники закрыли за собой дверь в зал суда и скрылись на лестнице. — Похоже, нам не оставили выбора, — заключил Поттер. — Идем уже, — буркнул я, стараясь скрыть улыбку. На душе стало легко. * * * — Так что, Драко, я переговорил с дамой, ответственной за стажировку — ты поедешь, — довольно рассказал мистер Грин и отправил в рот кусочек соленой рыбы. Первое, что я почувствовал — это вопросительный взгляд Поттера. Новость о стажировке меня не обрадовала — не теперь, когда ссора с Поттером казалась далеким прошлым. Если честно, я и думать забыл об этой стажировке, но отказываться было уже поздно. Дождавшись, когда мистер Грин заговорил с мистером Харпером, я сделал Поттеру жест, обозначающий «поговорим позже». Он чуть заметно кивнул и уставился в свой бокал с вином. Я уже решил, что он расстроился, но одернул себя: просто это я расстроился, что придется уехать и больше месяца его не видеть, вот и приписал ему собственные эмоции. Черт. Опять я сужу по себе — от этого надо избавляться. — Ты едешь на стажировку? — спросил Поттер по дороге домой. На меня он не смотрел: изучал каменную кладку тротуара. — Да, так получилось. — Что ж, это хорошая возможность. Просто прекрасная, — мысленно прокомментировал я, а вслух сказал: — От таких предложений не отказываются. — Кстати, о предложениях. Ко мне приходил Алан. — Наверное, за обещанными деньгами? — Спросил он, по крайней мере, только про работу, — усмехнулся Поттер. — К счастью, я нашел ему место в почтовом отделении. Я представил себе работу в общественной совятне — ужас. — Не самое приятное место. — И все же лучше, чем тюрьма, — философски отозвался Поттер. — Ну, в тюрьме сидишь — не работаешь, еда бесплатная... — начал было я, и он рассмеялся: — Думаю, комментарии излишни. Комментарии действительно были лишними. Рядом со мной шел Поттер, мы чудом помирились, и я боковым зрением наблюдал за его слегка ссутуленной фигурой. Было двадцать восьмое число, следовательно, воскресенье — последний день пребывания Поттера в моем доме. Я бы предложил ему остаться — в конце концов, нам понравилось общество друг друга — но я уезжал на стажировку. Осталось два дня, но я все равно не был уверен в том, что удастся побыть вместе — он всегда уходил к друзьям, а я, наверное, навещу отца и предложу показаться целителю «для восстановления нервной системы». Не силком же тащить его на осмотр, в конце концов. — Какие планы на завтра? — поинтересовался я уже на лестнице к спальням. — Я обещал встретиться с Роном. А у тебя? — Дойду до книжного, а так — никаких. — А во сколько ты в книжный? — Не знаю, с утра. — Тогда давай вместе. Мне тоже нужно... Нужно, в общем. — Нужно ему, — беззлобно передразнил я. — Ладно. Только не позже десяти. Он кивнул и посмотрел мне прямо в глаза. — С-спокойной ночи, — запнулся я. Черт, да это хуже Империуса! Он моргнул, и наваждение исчезло. — И тебе. Я шагнул в свою комнату, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Великий Мерлин, я уже забыл, как это — ходить с Поттером плечом к плечу, смотреть в его зеленые глаза и подавлять в себе дрожь при каждом случайном прикосновении. А я еще думал, что победил себя и смог его разлюбить. Какой я, оказывается, наивный. * * * — Малфой! Подъем! Поттер нетерпеливо постучал кулаком в мою дверь. Я резко сел и натянул на себя простыню. Только через несколько секунд я понял, что к чему. — Какого черта, Поттер?! — крикнул я в ответ. — Я сам в состоянии проснуться! Стук в дверь прекратился, но голос Поттера никуда не делся. — Конечно, в состоянии. Но явно не раньше десяти. Вставай, иначе я опоздаю к Рону. Твой книжный ведь в Косом переулке? — В прилегающем. Я нашел палочку и прошептал заклинание времени. 09:40. Не удивительно, что Поттер начал меня будить. За дверью послышалось недовольное бормотание. — Но если храбрый аврор испугался... — Малфой, не паясничай! Просто одевайся, и пойдем. — А кофе?! — Купим по дороге. Благо, это маггловский район. Я натянул рубашку через голову, застегнул три верхние пуговицы и резко открыл дверь. Поттер, который, оказывается, к ней прислонился, чуть не упал, но вовремя схватился за косяк. — Какого...? — Я не понял, что ты там предложил про кофе. Поттер с секунду недоверчиво поглядывал на меня, но я и впрямь не понял, поэтому ждал ответа. Наконец, он усмехнулся и объяснил: — Магглы продают кофе в бумажных стаканчиках. — У тебя такой вид, будто я — Хагрид, а ты — Амбридж, — пробурчал я. — А я, между прочим, не тупой. — А я, значит, толстая розовая жаба, и это нормально? — съязвил он, но все же улыбнулся. — Я такого не говорил. — Ты сравнил меня с Амбридж. — Я имел в виду манеру общения. — Не думаю, что это что-то изменило. По сценарию, наверно, я должен был признать свою ошибку, но я всего лишь отмахнулся. — Ну, и где продают твой кофе в стаканчиках? Вскоре мы уже шли по мостовой и пили кофе, который Поттер купил на углу. Странно: я тут живу почти семь месяцев, но не знал, что в будке у моего дома продают кофе. Вполне неплохой, между прочим. Взъерошенные волосы Поттера блестели на солнце, а сам он, кажется, светился изнутри. Он мне и раньше говорил, что любит теплую погоду, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Он подтянул к локтям длинные рукава своей коричневой футболки и пил кофе мелкими глотками, довольно жмурясь. — Хорошая погода, — сказал он и тут же добавил: — А, ты же не любишь солнце. — Ну, почему, — глядя на него, не полюбить солнце было просто невозможно, — но дождь я люблю больше. — Был на той неделе. К тому же, скоро лето кончится — и для тебя начнется рай на земле, — усмехнулся он. Мы аппарировали из переулка и оказались напротив книжного магазина. — Тебе к скольки к Уизли? — Примерно через сорок минут, — ответил он. Я кивнул и первым толкнул дверь. — Ух, ты. Побольше, чем «Флориш и Блоттс», — восхитился Поттер, как только переступил порог. — Мне нужен справочник, который во «Флориш и Блоттс» не найдешь. Кстати, а что ты ищешь? — Пока не знаю. Где тут отдел по праву? — я пошел вдоль рядов и жестом поманил его за собой. — Так что ты ищешь? Хотя бы примерно. — Может, куплю что-нибудь для Гермионы. — По какому поводу? — Ну, повод-то в сентябре, — он немного нервно потер шею, — но в прошлом году подарок на день рождения я ей выбирал полгода. — Неужели Уизли не ревнует? — Он со мной советуется, — тихо рассмеялся Поттер. — Малфой, ну, какая ревность? Мы же друзья. — Понятно. Я углубился в чтение названий, выискивая книгу по французскому праву, о которой упоминал Алэн во время встречи однокурсников, когда голову будто сдавил раскаленный обруч. Мне понадобилась лишь доля секунды, чтобы сообразить: это сигнал. У Нарциссы проблемы. — Поттер, прости, мне срочно нужно уйти. — Что-то случилось? — Да. Потом объясню. Я пулей вылетел из магазина и аппарировал к воротам мэнора. Проскочив сквозь открытые ворота, я крикнул: — Тинки! — эльф тут же появился передо мной. — Перемести меня к хозяйке. Быстро!!! Перепуганный эльф схватил меня за ногу, и спустя долю секунды мы уже были перед дверьми столовой. — Там-м... — пропищал эльф, но я уже и сам все слышал. Отец кричал; раздавались звуки бьющейся посуды. Стряхнув с себя эльфа, я распахнул дверь. Мама стояла у стены и смотрела на отца, который грозно на нее надвигался. — Люциус, успокойся. Ты не прав, — спокойно проговорила она, но пальцы, сжимавшие мантию, выдавали ее с головой. — Я не прав?! Женщина, что ты себе позволяешь! — выкрикнул отец и сделал еще шаг, попутно наступив на осколки тарелки. — Отец! — я бросился ему наперерез. — Щенок! Что ты здесь делаешь?! Не лезь не в свое дело! — Это мое дело! — я встал между ним и Нарциссой. Роста мы с отцом были одинакового, и теперь сверлили друг друга злым взглядом. — Я сам буду разговаривать со своей женой! — он попытался оттолкнуть меня в сторону, но я не позволил. — Только не в таком состоянии! — Не тебе судить о моем состоянии! — взревел Люциус. — Отойди и прекрати защищать эту предательницу! Он пошел прямо на меня, но я не двинулся с места. Тогда он схватил меня за ворот рубашки. — Уйди с дороги, я сказал! Я резко высвободился из его хватки и выкрикнул: — Сам уходи! В глазах Люциуса что-то изменилось. Поверх моего плеча он обратился к маме: — Ах, ты, тварь! Ты кого родила?! Это не мой сын! — Отец, посмотри на меня, — теперь уже я схватил его за мантию. — Посмотри! Да я — копия тебя в молодости! Ты кому сказки рассказываешь?! Прекрати оскорблять мать! — Отцепись, ты даже не Малфой! — прошипел он и снова посмотрел на маму. — А ты еще заплатишь за свою измену, проклятая шлюха! И тут я не выдержал. Помню только слепую ярость и свой кулак, дробящий Люциусу челюсть точным ударом. На миг в его глазах промелькнуло удивление, и он отступил на шаг. — ТЫ! — Ступефай. Я опустил палочку дрожащей рукой. Вокруг Люциуса уже крутились эльфы. — Не будите его, — приказал я. — Принесите мне пергамент и чернила. Нужно вызывать целителя. И только потом я обернулся к Нарциссе. — Ты в порядке? Она пару раз моргнула, и из ее глаз покатились слезы. — Мам, мам, не плачь, — я неуверенно обнял ее. Мое собственное сердце все еще колотилось, как бешеное. — Мы его вылечим. Все будет хорошо. — Я так испугалась, — прошептала она мне в плечо. — Все будет хорошо. Дальше был сумасшедший день с вызовом целителя, тяжелым осмотром, на который Люциуса уговаривали часа три, записью в стационар на лечение и заполнение целой прорвы бумаг уже с адвокатом. Все это время я действовал, не вдумываясь в смысл произошедшего. Я понимал только одно: Нарциссу я защитил. Много часов спустя, сидя у камина вместе с мамой, которая уже перестала дрожать и цепляться за меня, я обратил внимание на свою правую руку. Она была в крови — я даже ее не помыл. — Я ужасный сын, — тихо произнес я. Нарцисса обняла меня за плечи и поцеловала в висок. — Ты не виноват. Я вздохнул. Я не мог с этим согласиться. — Я, наверное, пойду. Если что — зови меня, ладно? — Теперь не понадобится. Я машинально кивнул и на ватных ногах дошел до камина. Когда я оказался дома, то пошел прямиком на кухню. В голове крутилась одна мысль: я совершил кошмарную, непростительную ошибку. Я. Ударил. Отца.