Курица - не птица. Поляк не змееуст

      Перед дверью парочка несколько стушевалась. Герми резко остановилась и тяжело вздохнула. Ей все же было страшно. Ее, лучшую ученицу, отчитывали за многое, во что втягивали ее друзья, но никогда ее не обвиняли в нападении и уж тем более не в паре со змееустом. Она невольно вздрогнула, вспомнив сей «неприятный» факт. Он так умело ее забалтывал, всегда был дружелюбным, галантным, излучающим уверенность. Даже сейчас он скорее ждал ее (а не боялся суда), опустив руку на железное кольцо массивной двери, ведущей в кабинет. Не было страха, сомнений или чего-то подобного. Только задумчивый взгляд, который он перевел на нее, после чего ободряюще улыбнулся.       – Они не посмеют нас отчислить, – неуверенно прошептала девочка, ежась не то от холода, не от волнения.       – Если будешь так виновато трястись и умирать, то точно отчислят.       – Я не могу взять себя в руки. Первый раз меня вызывают без Гарри и Рона… Я не уверена даже уже, что права в данной…       Грегор не стал ее дослушивать. Он повернулся к ней и, резко обняв, прижал к себе, заставляя перестать дышать.       – Герм, ты должна знать, что была права. Ты спасла Катрин, ты спасла Гарри, ты спасла меня. Неужели ты веришь, что напала бы на Драко без повода? Неужели было бы лучше, если бы он закончил начатое?       Гермиона молчала, уткнувшись носом в его рубашку и вдыхая запах его духов: горькая полынь и шалфей – где-то она уже слышала подобную композицию… Совсем недавно… Девочка пыталась сопротивляться гипнотизирующему тону Грега, но лишь больше вязла в словах и звуках.       – Ты зайдешь туда и расскажешь, как было. Ни слова больше, – ослабив хватку, он позволил ей отойти на шаг. Грейнджер отпрянула и тут же наткнулась спиной на стену. Она мучительно пыталась вспомнить, о чем думала еще минуту назад, но в голове эхом звучал только последний приказ: «…как было…Ни слова больше». Она хотела было спросить о чем-то его, задать прямой и обвиняющий вопрос, достать палочку, но словно бы насмехаясь над ней, Матскевич улыбнулся уголками губ и прошептал «Лимонная долька». Дверь странно вздохнула и отворилась.       – Руку подать, миледи?       – Я сама, – хрипло ответила рыжая, тряхнув головой и отгоняя ворох мыслей – она потом займется этим змеенышем, а сейчас надо разобраться с Драко.       Но ее спесь быстро сбилась, стоило только зайти чуть дальше и увидеть целое собрание: деканы двух вечно цапающихся факультетов, директор, профессор Стебель, несколько преподавателей, имен которых девочка не знала, какая-то тощая блондинка с нервным тиком, представительный мужчина со скучающим взглядом, новый профессор ЗоТИ и…       – Добрый день, мисс Грейнджер, – Люциус Малфой едва ли не прожег на ее мантии дырку своим ядовитым тоном. Сегодня он выглядел особенно торжествующе, улыбался, щурил глаза и почти облизывался, глядя на испуганную ученицу, которая онемела от неожиданности и душевного крика «все, приплыли».       – Добрый день, мистер Малфой, – за спиной раздался голос Грегора. Герми уловила в нем странные нотки. Словно два старых знакомых встретились на одной территории... Неужели Грегори наврал тогда про час знакомства с Малфоем? Неужели он не первый день был знаком с этим семейством? Тот кисло скривился, но на приветствие ответил коротким кивком.       Остальные поздоровались более-менее дружелюбно. Только Стебель странно косилась и будь у нее возможность – перекрестилась бы. Минерва коротко кивнула на два стула, предназначенных для ребят, которые те тут же заняли. Драко нигде не было видно, что еще больше нервировало Гермиону. Она попыталась оглянуться, но резкий взгляд Грегора заставил ее вжаться в спинку стула и бросить все попытки к чему-либо.       – Гермиона Грейнджер и Гар… Грегор Матскевич, – Снегг уже явно привык называть только представителей знаменитой троицы, так что споткнулся на слове, добавив ситуации комичности. Кто-то из преподавателей фыркнул, Герми непроизвольно дернулась и лишь Грегор остался сидеть, невозмутимо глядя на профессора, – мы приняли во внимание все факты и на их основе сделали некоторые выводы. Думаю, Вы знаете, каковы они будут.       – Извольте, профессор.       Вместо Северуса вступила блондинка, которая поправила прическу и ,сильно нервничая, начала:       – Принимая во внимание все выше изложенные факты, принято решение исключить Грегора Матскевича из школы магии Хогвартс и взять его под арест на основании того, что он связан с Тем-Кого-Нельзя-Называть, вводил следствие в заблуждение, а кроме того лишил воли ученицу Гриффиндора, заставив ее помогать себе. Напал на людей и хотел их убить! – последнее она читала не с листа, а глядя прямо в глаза мальчику, злобно выплевывая слова.       – И подтверждение тому? – в тоне Грегора Герми уловила легкое раздражение и издевку.       – На основании письменных признаний Драко Малфоя, Винсента Крэбба и Грегори Гойла.       – Не наблюдаю их здесь.       – Они указали, что не хотят пересекаться с тем, кто способен причинить им вред.       – Оbiektywnie jest kobieca (это так по-женски объективно), – фыркнул Грег, скрещивая руки на груди. В этот же миг профессор Стебель резко выбросила руку с палочкой вперед:       – Авада Ке…       – Акцио! – Люпин, кажется, был готов к такому повороту, поэтому успел предотвратить самосуд над учеником, выдернув белым лучом палочку из рук трясущейся профессорши. Та с тупой ненавистью посмотрела на свои руки, после чего с бешенством посмотрела на Римуса.       – Ты еще смеешь защищать эту тварь?       – Профессор Стебель, выражайтесь аккуратнее, – оборвал ее Дамблдор, который наконец вышел из оцепенения и теперь стоял, направив на нее палочку. Его примеру последовали еще несколько преподавателей, а Минерва встала перед детьми, закрывая их спиной.       – Вы защищаете Его приспешника! Змееуст! Змееныш! – Стебель бессильно металась на месте, постоянно натыкаясь на осуждающие взгляды коллег. Некоторые из них, кто не поднял оружие, стыдливо отводили глаза – они были на ее стороне, но не могли противоречить директору. Большинство все же с предостережением смотрели на нее, готовые скрутить взорвавшуюся профессоршу в любой момент.       – Это не повод шмалять в него заклинаниями! – Герми уловила в голосе Северуса странную нотку, словно тот хотел сказать что-то еще. Что-то очень важное. Что-то, перечеркивающее всё происходящее.       – Вы-то куда Снегг? Решили еще одну зверушку на свой факультет привести? Мало Вам убийц?       – Стебель, забываетесь.       – Да лучше забыться, чем!       Дверь резко распахнулась, и все присутствующие увидели мертвенно-бледную старосту Слизерина. Джемма Фарли вся тряслась и едва стояла на ногах. Девушка почти рухнула на пол, но вовремя была подхвачена Люпином, который усадил ее на стул и сунул в руки плитку шоколада.       – Что? – почти рявкнул Северус, скорее отгоняя Римуса от своей студентки, нежели раздражаясь на девочку.       – Там.. Там Драко! И Гойл, и Крэбб! Они… – староста замерла, словно возвращаясь обратно в темный коридор. Стены с горящими факелами и в то же время ледяной сквозняк. Она шла, завернувшись в мантию и зябко ежась – чертово окно никак не хотело принимать заклинание, а живший на нем в качестве витража дракон постоянно бузил и каким-то образом умудрялся цапнуть ремонтников за руки. Зайдя за поворот, она слегка взбодрилась – тут был переход к теплу от спален Слизеринской гостиной. Еще буквально пара шагов, небольшой спуск…       – Джемм, время! – эта команда декана подействовала безотказно. Она четко видела три тела, раскинувшиеся на полу. Драко лежал на спине, раскинув руки, а его друзья лежали возле стены в неестественных позах, словно скорчившись от дикой боли…       – Они на втором этаже, где мужской туалет! Они лежат, я не знаю.. Они не дышат… Я не поняла…       – Северус, Люпин, Минерва, – Дамблдор коротко кивнул профессорам, которые тут же покинули кабинет тремя черными вихрями.       

***

      Герми беззвучно плакала, закрыв лицо руками. Она перестала что-либо понимать, как-либо реагировать на происходящее, пытаться дать объяснение всему, что творилось вокруг. Через 10 минут Минерва упавшим голосом сообщила о нападении на трех учеников Слизерина, против которых не было использовано никаких явных заклинаний, но закончилось это для них настолько плачевно, что состояние оценивалось как стабильно тяжелое. Мальчики не приходили в себя. Их то лихорадило, то трясло, то резко отпускало. Дыхание то выравнивалось, то почти исчезало, то становилось настолько частым, что создавалось впечатление, что они тонут где-то внутри тревожного сна.       Грегор сидел мрачнее тучи и периодически злобно зыркал куда-то в сторону, словно знал, где искать врага, но не имел сил напасть. Разумеется, все обвинения были сняты, так как удалось установить относительное время нападения. Увы для обвинителей, но у Грегора было прочное алиби – в тот момент его чуть не ушатали смертельным заклинанием. Впрочем, это не мешало его недоброжелателям строить теории, что он не только сволочь последняя, не только темный маг, но еще и остроумная падла, подстраивающая заклинания на определенное время. То, что до этого никто на таймер заклятья не ставил, их мало беспокоило, поэтому Римусу пришлось показательно пустить перед лицом особо рьяных снопы искр, дабы они прекратили поползновения к Грегу. Профессор и мальчик, казалось, без слов понимали друг друга. Не разговаривая до этого практически ни разу и не имея возможности знать хоть что-то о своем союзнике, они точно были на одной стороне. Казалось, Люпин просто защищал своего ребенка, закрывая глаза на гудящий в воздухе вопрос: виновен или нет? Словно и не было разницы.       Спустя пару часов о нападении знала вся школа. Кто-то уже махал рукой и говорил «пусть Поттер сам разбирается», кто-то форсил тему с весенним темным лордом, который непременно навестит своего мальчика, который выжил, кто-то строил невероятные теории касательно нападающего. Но одно звенело практически из каждой комнаты – Василиск был убит не до конца.