***
Спустя несколько поворотов и парочку нецензурных фраз, относившихся к Гарри, который постоянно спотыкался или пытался заговорить, они вышли к большому витражу, находившемуся на стене коридора, ведущего к спальням Пуффендуя. На нем был изображен барсук, мирно сопевший около входа в свою нору. Пейзаж картины был смутно знакомым…Римус провел рукой по стеклянному животному, которое, сонно щурясь, очнулось ото сна и теперь ласково льнуло к нему. – Вспомнил, дружище. Окажи милость, – улыбнулся преподаватель, пощекотав животное за ушком. Барсук бесшумно фыркнул и радостно, как показалось Гарри и Герми, кивнув, побрел куда-то за пределы своего обитания. Что-то щелкнуло и внезапно витраж с удивительной бесшумностью отодвинулся от стены. – Вход в барсучью нору, граждане, – пояснил Люпин, пропуская детей вперед гостеприимным жестом.***
Идти в кромешной тьме Гермионе не нравилось. Она старалась быстро ступать по каменной дорожке, но то и дело сомневалась и выставляла вперед руки. Когда же ее глаза привыкли к темноте, Римус объявил о завершении пути. Видимо он нажал на какой-то рычаг, так как в следующий момент стена, до которой они чуть-чуть не дошли, отодвинулась, выпуская их наружу. Они вышли как раз из той каменистой скалы, около которой первый раз увидели Грегора. Эта же скала, а точнее склон возле нее, был изображен на витраже. – Мы идем к Хагриду? – девочка удивленно вскинула бровь, но профессор ей даже не кивнул. Его сухая высокая фигура была напряжена, а движения все больше были скованны. Он свободной рукой провел по шее, судорожно сглотнул и как-то нервно встряхнулся. – Все будет хорошо, – выдохнул он и как-то ласково посмотрел на Гарри, –или зачем тогда всё это? Как и предполагала Гермиона, их компания направилась к домику Хагрида, в окошке которого слабо мерцал теплый свет. Явно великан еще не спал, так как до них доносился неразборчивый рокот его голоса. Гарри заметно расслабился, так как давно уже не бывал у своего бородатого друга.Кроме того, встреча с ним означала, что Римус действительно играет на их стороне и не причинит никому вреда. Уж слишком мало злодеев рискнуло бы водить за нос этого здоровяка, который хоть и не отличался оценками в аттестате, но обладал по истине звериным чутьем на людей. Внезапно Люпин поджал губы, вжал голову в плечи и весь напрягся, вслушиваясь. Он рукой перегородил путь Гарри и Гермионе, нервно водя глазами по сторонам. – Гарри, – в голосе профессора было полно еле сдерживаемой ярости, но еще больше банальной досады, – ты немедленно берешь Гермиону за белы рученьки и топаешь обратно в замок. Я не обещаю, что с вами двумя ничего не случится, так что ступайте как можно быстрее, но как можно легче. Не топайте, не шуршите мантией по полу и вообще старайтесь как можно реже касаться земли. Как –понятия не имею. – Я никуда не пойду! Вы обещали! – Гермиона, клянусь, я, конечно, фанат нашего факультета, но сейчас вычту все баллы, если ты проронишь еще хоть слово. Девочка раскрыла было рот для новых увещеваний, но под тяжелым взглядом Люпина сникла и сдалась. Гарри же, прекрасно понимая, что на вопрос, почему они так резко стали не нужны, его просто пошлют в пешее и не совсем натуральное, молча выполнил приказ Римуса.***
До скалы они дошли под присмотром Люпина, который хоть и стоял возле избушки Хагрида, но не торопился заходить внутрь, неотрывно глядя в спины уходящих детей. Гермиона проскользнула в проход первая, а Гарри замялся и зачем-то глянул назад, столкнувшись взглядом с Римусом. Холодные, серые глаза профессора светились в свете Луны. И Поттер готов был поклясться, что не в физике и оптике дело. Они именно сияли, не отражая, а, казалось, являясь частью небесного тела. Мальчик вздрогнул, не в силах отвести взгляд от странного ведения, но был затащен в проход крепкой рукой Гермионы. Она хорошо встряхнула его и рывком откинула парня спиной к стене. – Ты плохо расслышал слово «быстро»? – приблизившись к его лицу, прошипела девочка, после чего отпрянула и отправилась в глубь коридора, более не оборачиваясь.***
Барсучок без вопросов отодвинул витраж, выпуская детей, но по его изменившемуся взгляду стало понятно, что он требует объяснений. Глаза животного заблестели, как если бы он собирался расплакаться, а носом он осторожно водил из стороны в сторону, тщетно пытаясь найти ответ. Гарри уже собирался уходить, как Гермиона, та самая, которая говорила про «быстрее», метнулась к стеклянной зверушке и осторожно протянула руку. Барсук доверительно приблизился, разрешая ей дотронуться. Гладя животное, девочка как можно спокойнее шепотом что-то стала наговаривать ему, иногда качая головой, словно подбадривая. Через минуту мордашка барсучка повеселела и он, довольно хрюкнув, отошел от девочки. – Вот теперь пойдем, – объявила она, но тут же замерла, вновь глядя на витраж. Барсук, который только собирался уйти в свою стеклянную нору, теперь стоял в противоположном углу витража и злобно щетинился, глядя в один из боковых коридоров, расположенных в конце главного, в котором сейчас находились они сами. Он пару раз бесшумно тявкнул, но в следующий миг обернулся и впился взглядом в глаза девочки. Та не успела ничего предпринять, как почувствовала непреодолимую силу, тянущую ее к стеклу прохода. Она всем телом рванула вперед и прижалась руками к витражу, падая перед ним на колени, но, казалось, не замечая боли от удара. А уже в следующий момент засияла желтым светом сама, проваливаясь в темноту.***
Очертания были не четкие. Казалось, что кто-то заставляет ее смотреть сквозь грязные очки, но коридор, тот самый, боковой, угадывался безошибочно. Девочка пыталась двигаться, но лишь ощутила полную парализованность. При этом она точно двигалась, словно находясь в сознании кого-то другого. И видела она что-то глазами того самого другого. Две черных змеи притаились около стены и с мутными глазами лежали без движения. Было едва заметно, как они дышат, но что больше всего поразило Грейнджер, так это небольшие рога, украшавшие головы гадов. – Такие же, как у Василиска, – промелькнуло у нее в голове.***
Гарри не смел ничего делать, с ужасом глядя на мерцающую подругу, а когда та резко перестала изображать лампочку и упала на пол, едва успев предотвратить падение руками, только вздрогнул, но сориентировался и бросился помогать ей встать. –Бежим, – не своим голосом прохрипела девочка и, поддерживаемая Гарри, кинулась в сторону гостиной. Но Гарри и сам прекрасно всё понял. Он слышал. Бессвязное шипение, в котором иногда проскальзывали знакомые слова, смысл которых сейчас до него не доходил, наполнило коридор. Вот теперь это был парселтанг. Грязный, неумелый, но до боли родной, пронизывающий каждую клеточку жгучим ядом. – Стой… – звали его позади, но Поттер бежал, крепко держа за руку подругу, к которой постепенно возвращались силы. Наплевав на тишину, они неслись во тьме замка, откуда-то зная, что сегодня им не грозит нарваться на кого-либо, кроме неведомого врага. Но если Гарри представлял себе угрозу абстрактно, то Гермиона, успевшая углядеть в своем видении еще кое-что, боялась в несколько раз больше, поэтому, добежав до заветной двери, мальчик стал судорожно глотать воздух, а Грейнджер, гонимая страхом, на одном дыхании выпалила код. Она протиснулась в еще не открывшуюся дверь, затаскивая следом друга, и бросила взгляд назад. И если бы не тьма, то она наверняка бы рассмотрела фигуру, о существовании которой теперь знала.