Les cambrioleurs 68

      На следующий день Родни условился взять Гарольда на встречу с «большими людьми». Он опять предложил Лайму заехать за ним, но тот, не забывая подчеркнуть свою самодостаточность, подобно выходцам из высшего света, отказался. Монаш назвал Лайму адрес и сказал, в какое время ему подойти. «Для начала я съеду из этой халупы и найду себе что-нибудь поприличнее. Тогда можно будет больше не прятаться», — как и прежде, Гарольд стыдился своего временного жилища.       Встреча должна была состояться в Доклендсе, районе, что находился в паре кварталов от Уайтчепела. Гарольд решил пойти туда пешком, чтобы сэкономить, и вышел на полчаса раньше. Свою роль тут также сыграло и стремление Лайма сбежать из маленькой конуры. Мрачный вид из окна угнетал его не меньше, чем начавшие крошиться стены, с которых в нескольких местах начала слезать краска. Да и из соседней квартиры несло нечистотами, чьим ужасным запахом пропах весь этаж.       Погода сегодня ничем не отличалась от погоды последних дней — на улице было прохладно и пасмурно. Однако после ночного дождя в воздухе чувствовалась свежесть, наполнившая полные грусти улицы Ист-Энда жизнью, пусть и немного.       Идя по одной узкой улочке, будто сошедшей со страниц романов Чарльза Диккенса, Гарольд услышал довольно тоскливую песню. Из окна кирпичного дома слышались депрессивная мелодия, «Eleanor Rigby», — доносилось из проигрывателя. И дальше пошли пропитанные грустью слова про одиноких людей, отца МакКензи, готовившегося выступать с речью. Лишь потом Гарольд понял, что речь в песне из года двух шестёрок шла о похоронах девушки. И тем не менее, она погрузила Лайма в мир, где всю жизнь человека пропитывала вселенская грусть. «Правда жизни. Все мы такие, одинокие, никому не нужные и несчастные. Другие здесь не живут», — задумался Гарольд, шедший по рабочим кварталам.       Пожалуй, самым приятным моментом из всего увиденного оказалась идиллия старичка и уличной собачки. Пожилой мужчина вышел из своего ветхого, как и он сам, дома, чтобы покормить дворняжку, а затем принялся гладить её. Собачка же в ответ облизала лицо старичка, после чего на нём появилась радостная улыбка.       — Ты не пропадёшь, милашка. Миссис Престон тебя не любит. Увы, дорогая, она моя жена, — говорил лысевший старичок собачке. — Я бы взял тебя домой, не будь она против. Ух, кусака!       «Хоть кто-то счастлив», — подумал Гарольд и пошёл дальше.       И всё же за пять лет Ист-Энд успел заметно измениться. Лайм заметил, что на других улицах выросли высокие панельные дома. Они выглядели современно, отражая архитектурную мысль послевоенного времени. Гарольд помнил на их местах целые террасы бараков, построенных лет так сто сорок назад, если не больше. Знаменитые трущобы времён промышленной революции уходили в прошлое прямо на лазах Лайма. Он прошёл мимо стройки новой многоэтажки, заметив трудившихся там пакистанских рабочих. Некоторые из них носили каски, но другие обходились только тюрбанами.       «Здесь можно поселиться. Они правильно делают, что сносят убогие халупы», — посчитал Лайм, увидевший, как огромное ядро вмиг разрушило старый дом и думавший снять квартиру в новой высотке, дабы почувствовать себя свободным человеком.       Из Уайтчепела путник вышел в Степни. Оттуда дорога привела его в Доклендс, портовому району Лондона, где в бытность жили докеры, шулеры и прочие обитатели социального дна. Лайм думал увидеть в тамошних доках корабли, рядом с которыми трудились портовые рабочие и крутились краны. Однако перед Гарольдом предстала картина полного упадка. Доки пустовали, краны ржавели, на пакгаузах сырел кирпич. Всё живое там будто вымерло. Обычно в доках было полно людей. Теперь же сторожа на постах охраняли настоящую зону отчуждения.       — Здорово, дружище, — поприветствовал друга Родни Монаш, чей голубой «Форд Англия» 105Е остановился рядом с Гарольдом. — Ностальгия замучила? Я помню, как мы тут подрабатывали после уроков.       Заглушив мотор Монаш вышел из машины и протянул Лайму руку.       — Здорово, здорово, — ответил Гарольд, пожав руку Родни. — Что случилось с доками, пока я гнил за решёткой?       — Доки закрыты, дружище. Не знаю, что там стерегут сторожа. Как по мне, они просто не пускают туда детвору баловаться.       — Почему их закрыли?       — Мы стали так хорошо жить, что морские перевозки остались в прошлом. Очнись, сегодня всё решают самолёты.       — Опять тебя на шуточки понесло?       — Если честно, я сам не знаю толком. Слышал только, что корабли в наши доки больше не влезают.       — Это ещё как? Раньше ведь влезали.       — Грузы ныне в контейнерах возят. Для этого нужен корабль побольше. А корабль побольше в наши доки не влезает.       — Серьёзно?       — Тот алкаш говорил честно. Перестраивать доки никто не хочет. На них просто взяли и забили. Ну хватит о них. Мы сюда за другим пришли. Нам не туда. Давай за мной.       Монаш завёл Лайма во дворы домов, что стояли неподалёку. Вскоре их остановил рослый охранник.       — Кто такой? — безэмоциональным голосом спросил гангстер с «горшком» на голове.       — Друг мой. Я говорил о нём боссу. Он всё знает, — ответил Родни.       — Я уточню у босса.       Охранник ушёл в здание через чёрный вход в заднем дворе.       — Ты не волнуйся, всё в порядке. Наш босс заботится о своей безопасности намного больше премьера, — успокоил Лайма Монаш.       — Я не волнуюсь. Зато прихвостня твоего босса я озадачил, — коротко отметил Лайм. — Я иду с тобой, Родни. Им лучше впустить меня.       Безэмоциональный охранник вернулся.       — Входите, — затем он обратился к Гарольду. — Только без глупостей. У нас буйных сразу везут в морг.       Перед тем, как впустить пришедших, охранник обыскал их:       — Порядок. Стволы тут только у наших. У всяких чудил пушки быстро оказываются в заднице. Прямо промеж булок.       Лайма и Монаша привели в кабинет без окон, где за столом при свете маленькой лампы в зелёном плафоне сидел немолодой мужчина. Завидев Родни, он улыбнулся, точно как торговец, встретивший покупателя. Старомодный костюм, зачёсанные назад и уложенные лаком волосы выдавали в нём человека, который застрял в сороковых.       — Добрый день, Родни. Ты привел своего друга? — спросил он, не вставая из-за стола.       — Да, — дал утвердительный ответ Монаш.       — Гарольд Лайм, верно? — переспросил для гарантии начавший седеть мужчина, чьё лицо с морщинистым лбом показалось другу Родни знакомым. Слова его были обращены именно к Лайму.       — Верно, — ответил Гарольд.       — Родни про тебя много чего рассказывал. Говорил, ты парень не промах и умеешь молчать, когда надо. Такие люди всегда нужны. Знал бы ты, как он хотел тебя со мной познакомить. Я не думал, что ты выйдешь в августе. Родни тоже не знал, когда именно ты вернёшься на свободу. В своём стремлении держать язык за зубами ты даже перестарался, — затем Гриссон сменил тему. — Твой друг сказал тебе, кто я?       — Нет. Но явно птица высокого полёта.       — Что же ты так, Родни? Другу ничего не сказал. Он ведь надёжный.       — Так вы сами сказали никому про вас не говорить, — оправдывался Монаш, стоя, точно как нашкодивший школьник, слушая, как учитель отчитывал его перед родителями.       — Правда?       Пока Монаш говорил с преступным авторитетом, Гарольд бегло осмотрел помещение. Его обитатель старался сделать как можно уютнее своё рабочее место. Оно походило на кабинет государственного клерка. Разве что окон не хватало. На деревянном полу лежал широкий ковёр. Как посчитал Лайм, он не только создавал уют, но и служил предметом роскоши: «Его ковёр стоит больше, чем та дыра, где я живу. Кто бы стал стелить такой ковёр просто так?». Стены были оклеены жёлтого цвета обоями. Позади стола, в тёмном углу, куда не попадал свет лампы, стоял маленький диван.       — Правда, шеф. Вы сказали соблюдать секретность. Я сделал всё, как вы сказали, — проговорил Монаш.       — Верно. Вспомнил. Ты всё сделал правильно. Присаживайтесь, — старомодный бандит указал на два стула с мягкой обивкой.       Родни сел.       — Я постою, — произнёс Гарольд. — В своё время уже насиделся.       — Как знаешь. Родни — способный мальчишка. Но ему нужно делать встряску. Тебе она не понадобится, не так ли?       — Хватило уже пяти лет одной сплошной встряски, — смело ответил Лайм.       — Ты совсем не волнуешься. Спокоен, словно удав. Мне это нравится. Но мы отвлеклись. Меня зовут Альберт Гриссон. Слышал такое имя?       Сейчас порванная на мелкие кусочки картина начала моментально складываться воедино. Перед Гарольдом сидел лидер, пусть и небольшой, но влиятельной преступной группировки. В отличие от известных едва ли не на всю страну близнецов Клэй, о банде Гриссона мало кто слышал, что однако только играло ему на руку. Для многих зевак «дядюшка Альберт» оставался в тени, однако в криминальной среде он имел крепкую репутацию. Когда молодые бандиты хотели всего и сразу, Гриссон скромно довольствовался тем, что имел, оставаясь на плаву во время бури. Начинал Альберт ещё после войны и имел огромный опыт, подкреплённый острым деловым чутьём.       — Слышал, — дал короткий ответ Лайм.       — И что же ты слышал? — попутно Гарольд заметил, что Альберт любил задавать провокационные вопросы.       — Слышал, что у вас есть голова на плечах. И она хорошо варит. Пока одни бьются ей об стену, вы используете её по назначению.       — Хах! Мне нравится твой ответ. Ты выбрал самое главное и самое важное для тебя. Ты выбрал ум, а Родни — репутацию. Чувствуешь разницу? Впрочем, вы сюда явно не мои наставления пришли слушать.       — Они бы не помешали, — честно сказал Гарольд. Он бы не отказался послушать уроки мудрости от мудрого вожака.       — Ещё услышишь. Родни спрашивал о работе. Его мнение надо уважать. Команда у вас уже есть. Пора перейти к главному.       — Э-э-э, не совсем, — промолвил Монаш. — Я тут хочу подыскать ещё одного толкового человека.       — Ты про Монтгомери Вэлианта?       — Да, про него.       — Ему нужны деньги. Замок, приклад и ствол, — на кокни* такая идиома значила «всё и сразу». — Когда ты про него сказал, я решил разузнать о нём побольше. Нашёл спеца по наёмникам и парочку «солдат удачи», пожаловавших в Лондон, Дональда Гиллиана и Эндрю Крейна. Мне было легко их найти, некоторые наёмники хорошо ладят с контрабандистами, а они, считай, мои бизнес-партнёры. Мне сказали, Вэлиант со своими заморочками. Зато честный и преданный команде. Сманите его к себе — получите верного бойца. Ты нашёл его?       «Теперь хоть ясно, кто такой этот Вэлиант. Вольный стрелок без работы. Наёмник… наёмный убийца», — Лайм не интересовался политикой и не знал ни про войны в Африке, ни наёмных солдат. Он принял Вэлианта за боевика одной из группировок. В понимании Гарольда, Монтгомери выгнали из банды, отчего тот стал одиночкой. «Солдаты удачи» Крейн и Гиллиан его озадачили: «Не помню, чтобы у нас так кого-то называли. За пять лет столько изменилось».       — Да. Осталось с ним поговорить, — отчитался Родни.       — Неплохо. Если ему понадобится стабильный заработок — приводи его ко мне. Но имени не называй. Я найду ему применение. Но перейдём к сути, — сменил тему Гриссон, почесав тонкий ус, что придавал ему сходство с бандитами из старых фильмов. — Один человек крупно мне насолил. Из-за него у меня накрылась одна выгодная сделка. Я хотел продать контрабандные бриллианты своему хорошему знакомому. Он знает толк в драгоценностях и имеет выходы на крупный рынок. Но во время сделки на моих людей напали неизвестные в масках. Они никого не убили, однако забрали мои камни.       «Ему нравится долго трепать языком», — подумал Гарольд.       — Я не буду говорить о том, что они не только огорчили меня, но и бросили мне вызов. Это вам и так понятно. Я хочу получить свои камни назад, а заодно воздать негодяям, — продолжил Альберт. — И тут появляетесь вы.       — Как нам вернуть вам ваши бриллианты, шеф? — спросил Монаш.       — Не перебивай меня.       — Простите.       — Я узнал, кто посмел пойти против меня. Ник Адамс из Клеркенуэлла. Шустрый малый, хорошо пошёл. Я не думал, что в нём окажется столько гнили.       «Не знаю про Адамса. Новое имя», — задумался Лайм, пытаясь найти в глубинах памяти имя Ника Адамса. Пять лет назад никто о нём не слышал.       — Он не знает о том, что я его вычислил, — говорил Гриссон. — Думает, я ничего не знаю. Самовлюблённый идиот. Он своё получит. Вы нанесёте первый удар. Сделаете это с шиком и блеском, а затем я раскатаю шпану Адамса в лепёшку.       «Мы должны вернуть его камни. Не очень похоже на первый удар. Он будто играет с Адамсом в игру «укради и останься незамеченным». Дерьмом попахивает», — слова Альберта насторожили Гарольда, но для начала он решил выслушать его предложение до конца.       — У него есть дружок, который держит банк в Мэрилебоне. Отмывает деньги. Нас интересует кое-что другое — камеры хранения. Не мне вам рассказывать, как всё устроено в банках. Вы, друзья-налётчики, знаете сей вопрос лучше меня. Богатые шишки из Вест-Энда порой предпочитают хранить драгоценности в банках. Так вот, — подвёл к сути Монаша и Лайма Гриссон, — мои камни хранятся в банке у дружка Адамса. Они лежат там, пока он тайком ищет покупателя. Я, конечно, сказал нужным людям посылать его подальше. Драгоценности — моя территория, тут ко мне привыкли прислушиваться. А ещё я прекрасно знаю обо всём, что творится в шайке Адамса.       «Вытащить бриллианты из банка — совсем другое дело. Тут он по адресу обратился», — ситуация прояснилась, и отношение Гарольда к предложению Альберта изменилось: теперь он был готов согласиться.       — Дружок хочет откреститься от Адамса, но ищет повод. Ваш налёт с пушками убедит его в том, что пора рвать связи с Адамсом, — сказал главное Гриссон. — Делайте всё необходимое, но верните мне мои камни.       Слова Гриссона звучали довольно заманчиво, и всё же Гарольда смутил один момент:       — Значит, мы берём банк и приносим вам ваши брюлики? Хорошо. Что с оплатой? Мы привыкли делить между собой награбленное. Здесь другое дело.       — Разумный вопрос. Деньги — наше всё, без них не проживёшь. Вы делаете для меня работу, как клерки в офисе в Сити. Верните мне мои камни, получите по восемь тысяч фунтов, — рассказал об оплате Альберт.       «Щедро. Его бриллианты стоят уйму денег, раз он решил раскошелиться», — задумался Гарольд.       — Сделаем, шеф, — согласился Родни.       — Накиньте ещё пару тысяч и по рукам, — предложил Лайм.       — Ты мелочный, — усмехнулся Гриссон.       — Какой есть. Свободой рискуем мы. И держать язык в случае чего придётся именно нам. Каждый ваш брюлик стоит сотни тысяч. От десяти тысяч фунтов сверху вы не обеднеете. Мы сделаем всё в лучшем виде.       — Идёт. Тогда и с вас спрос будет повыше. Если облажаетесь, то ничего не получите. Деньги увидите, когда я получу свои бриллианты. Я вам доверяю. Но вздумаете прикарманить их — вам не жить. Да и никто их у вас не купит. Зато мои люди утопят вас в Темзе на раз два.       — Мы поняли, шеф, — произнёс Родни. — По какому адресу нам искать банк?       — Сейчас напишу адрес. Слово может вылететь из головы. И да, никому ни слова, — ответил, взявшись за бумагу, Гриссон, позвавший потом неких Питера и Кейт.       «Позвал наших «нянек». В таком деле доверия нет, как бы он ни ездил нам по ушам. Только что здесь забыла девка?» — подумал Гарольд и посмотрел в сторону входа.       Первым в кабинет вошёл невысокий, но крепкий парень, чей узкий лик ничего не выражал. Он встал позади пустого стула, после чего его серые глаза быстро пробежались по фигурам Монаша и Лайма. Одежда Питера заметно выделялась на фоне чёрных костюмов — голубые брюки, белая рубашка с распахнутым воротом и приталенный пиджак вместе с «лохматой» причёской придавали ему сходство с обитателями богемы.       Затем вошла Кейт и села на пустовавший стул. Двигалась она грациозно и изящно, словно пантера. Одетая в короткую юбку и чёрную блузку девушка соблазнительно положила ногу на ногу. «Лучше мне пусть объяснят, что она здесь забыла. Она слишком хороша, чтобы торчать здесь» — Лайм принял её за даму из приличного общества и совсем не понимал, как она очутилась среди бандитов. Кейт же не обратила никакого внимания на Гарольда и Родни.       — Кейт и Питер будут поддерживать с вами связь. Если я захочу отменить ваш выход на сцену, они вам скажут, если узнаю что-то новое, они передадут. И именно им вы отдадите мои камни, из их же рук получите деньги. Надуете их — вам не жить. Оскорбить моих людей всё равно, что оскорбить меня самого.       — Мы не подведём, — ответил Монаш, с интересом разглядывая ноги Кейт.       — Надеюсь, мы сработаемся, — протянул Гарольду руку Питер.       — Сработаемся. Нам всем стоит знать своё место, — проговорил Гарольд.       — Мы не собираемся лезть в вашу банду, — сказала им Кейт. — Мы будем информировать друг друга. Не больше того.       Вчетвером они вышли на улицу.       — Значит, вы назначаете встречу, мы приезжаем и всё обсуждаем? — спросил Гарольд.       — Именно так. «Дядюшка» Альберт говорил нам, что главный у вас Родни. Но больше всех говоришь ты, — ответила Кейт. Питер предпочёл молчать, предоставляя слово девушке. Гарольд понял, что «мозгом» в их дуэте была именно она.       — Он мой заместитель. Требовательный, въедливый, ещё и ворчливый, — сказал Родни, который пытался произвести впечатление на Кейт.       — Когда мы встретимся? Нам нужно готовиться. Лучше вам сказать день и время, как чёртовой конторе. Так нам проще. Либо мы сами будем назначать встречи, — Гарольда намного больше волновало общее дело, чем красивое личико Кейт. Он хоть и вышел из тюрьмы, но уже успел хорошо развеяться.       — Завтра в полдень. В час дня, — дальше Кейт назвала Гарольду адрес кафе в центре Лондона. «Дамочка любит приличное общество», — отметил про себя Лайм.       — Мы придём. Не забудем.       — Увидимся, Кейт. Буду ждать нашей встречи, — попрощался Монаш.

***

      Алекс Телбот, выполняя поручение Монаша, отправился на поиски спутника Вэлианта. Им с Джои оказалось намного проще найти его, чем Монтгомери. Потеряв наёмника из виду, они пять дней назад увязались за плутоватой наружности мужчиной с острым носом. Тогда слежка привела их в Поплар, на Сейнт-Леонард-Роуд. Знакомый Вэлианта жил в двадцатисемиэтажной высотке Балфрон-Тауэр, возведённой в прошлом году по проекту архитектора Эрнё Голдфингера. В рамках программы строительства социального жилья обитателям ветхих трущоб посчастливилось переселиться в целый небоскрёб. Именно туда сегодня приехали Алекс и Джои.       — Жди меня здесь, я быстро вернусь. Не успеешь и глазом моргнуть, — сказал Телбот и пошёл к дому.       — Не торопись, — ответил Джои. — Удачи.       Джои нравился Алексу. Он не болтал лишнего, дружелюбно ко всем относился, хорошо водил машину и недурно управлялся с поручениями Монаша. Однако больше всего Теболту нравилось в нём другое — темнокожий мигрант не претендовал на лидерство в команде. За это Алекс мог стерпеть забавную музыку, отдававшую наркотическим помешательством. Джои постоянно её слушал, а великана она раздражала.       Алекс вошёл в чрево огромного железобетонного монстра в стиле брутализма. В таком муравейнике мог затеряться кто угодно. Однако в прошлый раз Алекс проследил за спутником Монти до самой квартиры. Ему оставалось разузнать как можно больше о её жильце. Правда, для начала Телбот хотел обыскать квартиру искомого человека, для чего он специально прихватил отмычки.       Шахта лифта находилась в отдельной башне. Оттуда в коричневое здание с непривычным для глаз Телбота горизонтальным расположением окон вёл мост. Алекс приехал на двадцать второй этаж и, блуждая по лабиринту узких коридоров, нашёл нужную квартиру. Ему повезло: жители, по большей части, ушли с утра на работу. Так что, Телботу мало кто мог помешать.       Алекс провозился с замком около пяти минут, но победил. В квартире он нашёл водительские права на имя Раймонда Роджерса, чего оказалось достаточно. Телбот решил расспросить соседей о нём. Маленькая старушка подтвердила, что по соседству с ней жил Роджерс. Вот только гигант, говоря с ней, успел попасть в довольно щекотливую ситуацию: прямо перед ними прошёл Раймонд.       — Мистер Роджерс, тут про вас спрашивает молодой человек, — сказала ему старушка в очках.       «Вот ведь попал! Сейчас я его заболтаю! Ага, точно! Я провожу социологический опрос. Вам нравятся сигареты марки «Парламент»?» — лихорадочно сообразил Алекс.       — Спасибо, миссис Банкер, — ответил Роджерс. Он посмотрел на Алекса с таким взглядом, будто давно знал его. — Дальше мы сами.       — Как скажете. Не буду мешать.       Дверь квартиры напротив закрылась.       — Ты что тут трёшься, дубина полосатая? Я тебя здесь видел недавно. Давай вали отсюда, — пригрозил Телботу Роджерс. Смуглый мужчина в кожаной куртке был хорошо сложен.       — Ухожу, ухожу, — Телбот решил не накалять ситуацию.       — Нет, знаешь, стой, полосатик. Что ты тут вынюхивал? Тебя кто послал, горилла?       — Компания «Парламент». Соцопрос провожу. Я пошёл, мне сказали, что ты куришь «Мальборо».       — Что за бред ты несёшь? Кто тебя послал?       Алекс развернулся и пошёл к выходу. Когда позади послышались шаги, он по привычке приготовился к защите. Телбот резко развернулся, ушёл от удара и стукнул Роджерса под дых сразу два раза. Раймонд пошатнулся, однако успел нанести крученный удар. Целился Алексу в лицо, попал в плечо, словно пьяница.       — Отвали от меня, придурок! — Телбот так брезгливо вскрикнул, будто Роджерс испачкал ему пиджак нечистотами.       — Ты всё мне скажешь, урод. Не с тем… — Раймонд не успел договорить, как Телбот пнул его в голень, а затем врезал кулаком в солнечное сплетение.       — Мне некогда, идиот.       Пока Роджерс приходил в себя, Великан бросился бежать к лифту. Вскоре разъярённый Раймонд пустился за ним в погоню. Алексу удалось сначала раствориться в коридорах, потом резким выпадом сбить преследователя с ног, отчего тот с грохотом бетонной плиты упал на пол. В конце концов, Телбот сел в лифт, спустился на первый этаж и вернулся к Джои.