***
Если прихожая ничуть не изменилась за время отъезда Рины, то в гостиной стало еще больше хлама… точнее создающих атмосферу штуковин. Появились новые подсвечники и подставки под благовония, стоявший на журнальном столике шар для ясновидения (на деле обычный ночник с декоративными молниями) был больше, чем предыдущий, а на полках стеллажа вместо керамических черепов теперь была выставлена коллекция кристаллов кварца и букетов сушеных трав. На стенах все так же висели африканские маски, диванные подушки сменили цвет с красного на лиловый, а с карниза вместе с плотно задвинутыми шторами свисали разномастные собиратели пыли, гордо именуемые ловцами снов. И если Карл завороженно рассматривал каждую мелочь, то Рина ощущала себя добровольно попавшейся в ловушку. Все это время она не приезжала к родителям, потому что боялась долгих расспросов обо всем. О жизни, о том, почему она решила уехать, где живет и почему именно в том городе, он ведь так далеко. О работе — предлагали ведь устроиться к хорошему знакомому на место с зарплатой всяко выше, чем у Купердяева. О планах — сколько еще она будет копить на учебу сама, почему бы не взять у родителей, ведь добиваться вершин лучше с крепким, надежным тылом. О том, что отцу не в дедушку-Ленина надо играть, а пора бы уже самому дедом становиться… и нет, никто ведь не давит, это всего лишь забота. Забота, как о тамагочи, которого кормят, поят и укладывают спать по первому зову, а Рина хотела жить своей жизнью сама. Она и вернулась затем, чтобы получить очередную прививку, напомнить себе, что желает самостоятельности и не хочет никаких отношений. Думала, что пара десятков вопросов о том, когда же она наконец заведет себе парня, снова позволит ей видеть в Карле обычного ворона, а не мужчину. Но в итоге все обернулось тем, что с расспросами родители набросились не на нее, а на Карла. И с каждой минутой шансов убедить всех, что между ними ничего нет, стремились к нулю. Того и глядишь, начнут называть его зятем! — Мне нужно знать, когда ты родился, — сказала мама, чертя в блокноте какие-то круги. — День, месяц, год и, желательно, точное время. — Я н-не знаю, — смутившись, Карл опустил взгляд на сложенные в замок руки. — Кажется, тогда снег таял… — Карл сирота, — вмешалась Рина, опасаясь, что он сейчас сболтнет лишнего или, упаси боже, предложит всех со своими родителями познакомить. Нет, ее мама, конечно, была ярой любительницей всяких мистических и антинаучных передач по «ТВ-3» и «РЕН ТВ» и сама была практикующим экстрасенсом… но знать о его птичьей родословной ей все же не стоило. — Раз таял снег — значит, скорее всего, рыбы, — мама на секунду задумалась, а затем радостно воскликнула: — Наша Риночка — скорпион, получается, вы — идеальная пара! — Я всегда это говорил! — вместе с ней воссиял и Карл. — Жалко, конечно, что ты не знаешь точную дату, но не беда, — смочив слюной кончик пальца, мама перевернула страницу блокнота. — Раз можно определять характер и составлять прогнозы по дате рождения, то я определю, когда ты родился по твоему характеру и основным моментам жизни. Думаю, это займет не больше пяти часов. Карл кивнул, всем своим видом выражая готовность. У Рины же дернулся глаз.***
Маму интересовало все. Начиная с того, в семь или восемь лет Карл пошел учиться в школу (Рине пришлось соврать про домашнее обучение), заканчивая тем, с какой ноги он встает по утрам и сколько времени чистит зубы. На безобидные вопросы о вкусах и привычках Карл отвечал сам, про подробности его биографии говорила Рина (что не могло не радовать ее мать). С тихим рычанием девушка прятала лицо в подушку, когда Карл воодушевленно рассказывал об их знакомстве, как героически она его спасла от кота. Эту же подушку она швырнула в него, когда он открыл рот, собираясь поведать ее родителям о том, как они пришли к решению жить вместе. — Мы уже почти было смирились, что внуков не будет, но я знала, знала, что это не так! — торжествовала мама, делая пометки в блокноте. — Я каждый день раскладывала карты, пока Октябрине не выпала встреча с судьбой! Теперь все в твоих руках. — Мы не встречаемся, мы коллеги, — в черт знает какой раз устало повторила Рина. — У Карла возникли проблемы с жильем, и я разрешила пару недель ночевать у меня на кухне. Все. Нет между нами никаких отношений… — Не слушай ее, она никогда не знала чего хочет, — мама успокаивающе похлопала Карла по плечу. — Мы как-то купили ящик апельсинов, так она закатила истерику, что хочет мандарины, но пока ехали до дома, съела половину! Потом у нее сыпь на щеках была, очень похожая на созвездие… — Мам! — Октябрина права, — вмешался отец, доселе молча наблюдавший за ходом допроса. — Там было не созвездие, а карта Советского Союза. — Какая разница, что там было? — возмутилась Рина и хотела еще что-то сказать, как мама, закончив анализировать записи, принялась раскладывать пасьянс. — Правильно, пора узнать, что вас ждет, — сказала она. Рина обреченно уткнулась в плечо своего питомца. Кажется, их не отпустят, пока мама не испытает на них все виды гаданий.***
Астрологический прогноз на радость Карла и мамы показал идеальную совместимость. Доводы Рины о том, что из всех астрономических объектов на жизнь человека может повлиять только метеорит, да и то лишь в том случае, если свалится на голову, были дружно проигнорированы. Гадание на картах предсказало вмешательство в их отношения какой-то женщины. Мама велела быть с ней осторожнее, отец проклял ее на вечное стояние в очередях, а Карл же клятвенно заверил всех, что ему нужна только Рина (которая готова была уступить его сопернице хоть сейчас, лишь бы вернуться к спокойной жизни). Спиритическая доска показала слово «ошибка». Мама, Карл и отец единогласно решили, что это касалось гадания на картах и никакой соперницы не существует. Рина была убеждена, что ошибкой было приехать сюда. — Я вижу ребенка, — с придыханием произнесла мама, вглядываясь в кофейную гущу. — У нас не будет детей, — категорично заявила Рина, не отрывая лица от подушки и даже не желая знать, как на это псевдопредсказание отреагировали Карл и отец. Не хватало ей еще яйца высиживать! — От судьбы, моя дорогая, — с тихим звоном мама поставила чашку на блюдце, — не убежишь.***
Рине казалось, что она, ее семья и весь мир постепенно сходят с ума. И это касалось не только того, что к ней заявился жить превратившийся в человека ворон, все началось намного раньше. Когда-то ее родители были вполне себе обычными людьми: мама не увлекалась эзотерикой, а папа не пытался подражать Ленину. Они оба работали в университете. Папа преподавал политологию и готовился к защите докторской диссертации. Мама, только что защитив кандидатскую по теме фондовых рынков, учила студентов разбираться в ценных бумагах. Они были увлечены своим делом, были готовы посвятить ему всю свою жизнь… но зарплата в пятнадцать тысяч и куча бумажной работы, никак не связанной с учебным процессом, постепенно развеяли всю увлеченность. Первым сдался отец. Завел свой видеоблог, просто как хобби, чтобы отвлечься от дел. И уже через год написал заявление на увольнение. Мама решила попробовать ради шутки. Разместила в сети объявление «астрологический прогноз для вашего бизнеса», который составляла по дате регистрации в качестве юридического лица (и тщательного изучения бизнес-плана). Составляла прогнозы для компаний, акции которых обращаются на рынке ценных бумаг, изучая мультипликаторы, но делая вид, что звезды. Чтобы лучше отыгрывать роль экстрасенса (почему-то к «гадалке» за советом шли охотнее, чем к кандидату наук), стала читать про гадания, астрологию и прочие «тайные знания». Поначалу смеялась. Однажды поверила и сама.***
— Слушай, забудь, пожалуйста, все, что они тебе наговорили, — все еще обнимая подушку, сказала Рина, когда родители наконец-то отпустили их с Карлом в ее комнату и оставили одних. — Мама немного чокнулась на всех этих гаданиях, но ей всегда выпадает то, что она хочет увидеть. — Мне кажется, она не очень обрадовалась, когда говорила про соперницу, — заметил Карл, внимательно разглядывая комнату Рины. Комнату, которую она оставила в девятнадцать лет вместе с плакатами «Scorpions» и «Nickelback», огромным плюшевым зайцем и маленьким динозавриком, точь-в-точь таком же, как на розовом рюкзаке. — Думаю, она хотела бы, чтобы я тебя поревновала, — пожала плечами Рина и с ногами забралась на кровать. — Не сработало, — хмыкнула она, наконец отложив в сторону подушку. — Ревность — это плохо, — вздохнул Карл, рассматривая полку с компьютерными дисками. — Мой дядя так крыло повредил, когда вызвал на дуэль ворона, с которым тетя поделилась добычей. Я обещаю никогда не давать тебе повода для ревности. — А если я скажу, что мне нравится… — Рина ткнула в плакат с Клаусом Майне, — он? Или еще кто-нибудь. Не будешь ревновать? Отступишь и спокойно будешь смотреть? Карл покачал головой. — Я буду ждать, когда ты полюбишь меня сильнее, чем всех остальных. И стараться, чтобы это случилось как можно скорее.