***
Со злостью ударяя по клавише Enter, Милочка подняла полные мольбы глаза на свою спасительницу. В такие моменты Рине не хватало только ангельских крыльев, нимба над головой и книги «Компьютер для чайников», которую порой так и хотелось швырнуть Миле на стол. Жаль, надежды на то, что Милочка поймет из нее хоть что-нибудь, никакой не было. — Что у тебя опять? — обреченно вздохнула Рина. — Не сохраняется! — Милочка аж губы поджала, пытаясь показать, насколько ее обидела техника. Вот только обидела ее не техника, а природа. Мозгами. — Мне нужно титульник исправить, я случайно вместо «заведующая» написала «завидущая». — А в другое место сохранить пробовала? — Мне на диск надо. — Воу, — удивленно присвистнула Рина, посмотрев на путь сохранения. — Они все еще существуют? — Университет требует, чтобы все курсовые и магистерские сдавали с копией на диске, — пожала плечами Мила. — Но лаборантка тупая, мало того, что на меня накричала, так еще сказала, что не зарегистрирует работу, пока я титульник не исправлю. А он не сохраняется. — Ты ошиблась, лаборантка тупая, на диск не сохраняется, все понятно, — покачала головой Рина, открывая дисковод. — И снова все понятно. Это ж CD-R. Он одноразовый. — И как сохранить? — Никак. — Но мне надо. — На CD-R повторно сохранять нельзя, только на CD-RW. Поэтому в твоем случае только записывать на новый. Милочка нахмурилась, очевидно не желая верить этим словам. — Ладно, — вздохнула она. — Попробую сохранить на рабочий стол, и оттуда отправить на диск.***
Когда Карл вернулся с почты, Рина готова была стучаться головой о столешницу, а упорная Милочка не собиралась сдаваться. Все-таки смирившись с тем, что перезаписать файл у нее не получится, теперь она старательно пыталась его… переименовать. И да, все на том же диске. Зачем — одному улиточному богу известно, подробности Рину не интересовали. Только то, когда же из колонок перестанет доноситься звук сообщений об ошибке, а изо рта Милочки — отборные ругательства. — Карлуша, миленький, — отчаянно произнесла Рина, неслабо напугав Карла таким обращением. Он, конечно, был бы рад, если бы она вдруг назвала его милым, но точно не с такой интонацией, не с таким смыслом и не в таких обстоятельствах. — Будь добр, купи Миле болванку, я тебе денег дам, иначе с ума сойду. Карл нерешительно кивнул. Покосился в сторону матерящегося нечто, дубасившего по клавиатуре в облике Милочки. Перевел взгляд на страдающую Рину, сидевшую за соседним столом, а точнее, лежавшую на нем головой. Кивнул еще раз и уже через пятнадцать минут (и одно СМС с текстом «Что такое болванка?») вернулся с новым диском. — Ты мой герой, — с придыханием промолвила Мила, принимая из его рук плоскую коробочку с надписью CD-RW. — Мой тоже, — хмыкнула Рина, которая наконец-то могла поработать в тишине.***
Выходных Рина ждала с нетерпением. Планов на эти два дня у нее было столько, что Карл за сутки был предупрежден о том, что беспокоить ее опасно для жизни. Она наконец-то могла расслабиться, отвлечься от травмирующих психику воспоминаний о Милочке, засевшей в голове песни «Черный ворон», мыслей об одном таком превращающемся создании и выполнить, наконец, цепочку квестов, начатую еще две недели назад. — Ты серьезно собралась играть с ним свадьбу? — не своим голосом произнес Карл над ухом. — А как же я? — Во-первых, это всего лишь игра, — ответила Рина, убирая амулет Мары в инвентарь персонажа. — Во-вторых, так он будет охранять дом и торговать в лавке. А в-третьих… что ты? — Не выходи за него, у тебя есть я, и я тоже могу охранять дом и торговать в лавке. — Тебя нет в перечне неигровых персонажей, с которыми можно заключить брак, — фыркнула Рина и печально вздохнула: — Как и Бриньольфа… — Это тот, который называл тебя «деткой»? — нахмурился Карл, наблюдавший за игрой Рины последние полтора часа. — Да… — мечтательно шепнула она. — А хочешь я… — Нет! — аж взвизгнула Рина, подпрыгнув на стуле и резко развернувшись к нему. — Не смей! Даже не думай об этом! Карл кивнул, но что-то в его взгляде Рину все-таки напрягало, и она осторожно поинтересовалась: — Что? — Да так, дет… — Карл осекся, ее глаза яростно округлились, — деталь одна интересует, — хитро улыбнулся он, наблюдая за тем, как эмоции сменяют друг друга на лице Рины. — Какая деталь? — процедила сквозь зубы она. — А у этого, — он ткнул пальцем в экран, — паспорт есть? Вы не сможете сыграть свадьбу, если у него нет паспорта. — Это игра, Карл, — вздохнула Рина, с горечью осознавая, что в покое ее сегодня не оставят. — И замуж выхожу не я, а мой игровой персонаж и этот неигровой. Им не нужны паспорта, достаточно амулета Мары. И нет, с нами такой номер не пройдет. И снова нет, замуж за тебя я не собираюсь, я вообще не хочу замуж. — А жаль. — Посмотри на это с другой стороны, — хмыкнула Рина, поворачиваясь обратно к экрану. — В России каждый второй брак заканчивается разводом. Статистику по брошенным питомцам не знаю, но явно меньше. Тебе выгоднее оставаться вороном, а не становиться моим парнем. — Мы, вороны, образуем пары на всю жизнь. — А я человек, мы живем в разных мирах, — заметила Рина, нажав на кнопку быстрого сохранения. — В одном — я теперь тоже человек, — напомнил Карл, не собираясь сдаваться. — Вон, даже телефон есть!***
После обеда на телефон Рины пришло СМС от банка о зачислении зарплаты, затем еще одно с чуть меньшей суммой лично от Купердяева, и завершилось все это сообщением в Телеграм от него же с текстом: «Твой дружок сказал, что у него нет карты, и просил скинуть его зарплату тебе. Конспирируйтесь лучше, голубки». И стикер. С сердечком. Имя Карла Рина выкрикнула так громко, что кто-то из соседей принялся стучать по батарее, хотя звукоизоляция в этой квартире была значительно лучше, чем у Галины Васильевны. Он же, явно догадываясь, что ничего хорошего подобная интонация не сулит, в птичьем облике, виновато опустив клюв, прошествовал к ней и остановился на сравнительно безопасном расстоянии. — Не поможет, — констатировала Рина, раздраженно притоптывая ногой. Поддаваться его жалостливому виду она не собиралась. — Ты какого черта Скупердяеву сказал, чтобы он твою зарплату мне переводил? Чтобы ответить, Карлу все же пришлось превратиться в человека. Теперь он сидел на полу, скрестив ноги и опустив плечи, и выглядел еще более жалобно, чем пару минут назад. — Так у меня же нет своей карты, а без паспорта ее не выдают, — чуть слышно прошептал он. — Получал бы наличными. — Игорь Степанович сказал, что ему так неудобно. — А на мою карту переводить, значит, удобно, — Рина чуть ли не прорычала эти слова, и Карл, поерзав, слегка отодвинулся назад. — Все равно мы живем вместе, — Карл обезоруживающе улыбнулся, — и у нас… как это называется?.. общий бюджет!***
Слова «общий бюджет» перещелкнули невидимый переключатель в голове Рины. Ее питомец теперь сам зарабатывал, но если другие хозяева присваивали заработок питомцев себе, не позволяя своим лошадям, кошечкам и собакам самим распоряжаться деньгами, то Рина не собиралась так поступать. — Это будет фонд на квартплату, — сказала она, написав на бумаге стоимость найма квартиры и ожидаемые расходы на ЖКУ. — Эту сумму мы примерно потратим на продукты и бытовые нужды, — еще пять цифр были обведены в кружок. — Это примерно три четверти твоих и моих доходов. Значит, четверть зарплаты каждый тратит на себя. — И я тоже? — удивился Карл. — И ты тоже, — благосклонно кивнула Рина. — Можешь тратить на что угодно. — А можно не тратить, а копить? — его глаза загорелись от предвкушения. Рина снова кивнула, и Карл мечтательно выдохнул: — Буду копить на мини-холодильник. — У нас же есть один, — на сей раз настала очередь удивляться Рине. — Ты же не разрешишь мне хранить в нем мышей.***
По предварительным подсчетам накопить на мини-холодильник Карл смог бы уже со следующей зарплаты, но Рина (глядя на то, с каким предвкушением он смотрит на календарь) великодушно одолжила ему три тысячи рублей из заначки. Карл просто сиял от радости, и хотя Рина взяла с него слово, что в понедельник после работы они вместе пойдут за холодильником, все равно полетел в магазин, чтобы поближе рассмотреть выбранную ими в интернете модель. И поскольку денег она ему с собой не дала, Рина могла не бояться того, что Карл купит что-то не то, и собиралась наслаждаться тишиной, спокойствием и одиночеством (боже, какое прекрасное слово!) ближайшие пару часов. Увы, неожиданный звонок в дверь нарушил долгожданную идиллию. — С новосельем! — протягивая коробку с тортиком, радостно воскликнула Марго, которой Рина еще два дня назад на всякий случай скинула свой новый адрес. Ой, зря. — Спасибо, — ответила Рина, покосившись на мальчишку лет шести-семи, стоявшего за спиной подруги. Подозрительно, учитывая, что Марго гордо именовала себя человеком, которому категорически запрещено доверять детей. — Как телефон? — невинно улыбаясь, Маргарита не торопилась переступать порог. Мальчишка за ее спиной демонстративно широко зевнул и переступил с ноги на ногу. В груди Рины зародились серьезные опасения. — Спасибо, работает. — Ты обещала мне за него услугу, — Марго подмигнула и, положив мальчишке руки на плечи, выставила его перед собой, как живой щит. — Знакомься, это Влад, мой… племянник. У моей сестры сейчас небольшие трудности, ему нужно перекантоваться некоторое время… сама понимаешь, — девушка нервно хихикнула, — у меня нельзя. В общем, теперь он будет жить у тебя! Сказанное обрушилось на Рину так неожиданно, что ей потребовалось время, чтобы собрать мысли и открыть рот. Увы, произнести «Нет уж, спасибо, забирай телефон и пацана обратно, у меня и так проблем полно» она не успела: Марго, протолкнув мальчонку в квартиру, захлопнула дверь и сбежала вниз по лестнице, словно ее тут и не было. Впрочем, ее и не было, когда Рина, осознав произошедшее, снова открыла дверь. — Так нечестно! — крикнула она пустой лестничной клетке. — Смирись, такова жизнь, — заметил мальчишка. — И много ты знаешь о жизни, малец? — хмыкнула Рина, набирая номер подруги. Аппарат абонента ожидаемо был выключен. — К твоему сведению, я никакой не малец, — мальчик произнес эти слова очень надменно. — А величайший колдун во вселенной, всего лишь превращенный в семилетнего ребенка. — Ага, а я эльф-охотник сто двадцатого уровня и совершенно не в настроении слушать весь этот… — тяжело вздохнула Рина, невольно поймав себя на мысли, что испытывает дежавю, — бред…