***
— Мне еще восемнадцати не было! — шмыгнула носом Рина, а кулаком ударила по столу. — В мире чего только ни случается, — пожал плечами Влад, а точнее Владимир (без отчества) Крахов. Карл же, решительно выдохнув, вылез из-за своего укрытия, вырвал из его руки лист, моментально скомкал и запихал себе в рот. — Нишево не дохавефь, — с набитым ртом произнес он, очевидно подразумевая, что дело будет прекращено в виду нехватки улик. Точная копия наполовину пережеванного туза ловким движением руки была выужена из другого кармана. — Осторожно, мамуль, — сущий дьявол сверкнул самой что ни на есть ангельской улыбкой, — у меня таких еще очень много. Твой птице-шредер несварение желудка заработает.***
Рина ощущала себя ужасной хозяйкой. Мало того, что втянула их во все это, согласившись оказать Марго «любую услугу», так еще и Карл пострадал из-за желания ее защитить! Съел четыре листа, на пятом подавился и закашлялся, но все равно не собирался отступать, пытался зубами вырвать из рук Влада оставшийся клочок бумаги. Только ее строгий взгляд и громкое «Хватит уже» дали ему понять, что битва проиграна. Враг оказался слишком хитер и коварен, даже для них двоих. И теперь Карл в птичьем обличии и с больным животом лежал у нее на коленях, испепеляя развалившегося в кресле Влада ненавидящим взглядом. Она гладила его, размышляя о том, что же им делать дальше и как избавиться от Влада, не наживая еще больших проблем. Жесткие перья были приятны на ощупь, размеренное дыхание Карла действовало успокаивающе, а зачитанные до дыр комиксы про Бэтмена напоминали, что бросать врага в чан с кислотой — не самая хорошая идея. Да и совесть (как бы Рина ни пыталась заткнуть ее мысленным кляпом) монотонно читала в голове нравоучительную лекцию, покусывая после каждой второй фразы. Все-таки телефон Маргарита подарила достаточно дорогой, и никто Рину не тянул за язык, когда она пообещала сделать для нее что угодно. Возможно, Марго действительно нужно было срочно улететь, а деть Влада она никуда не могла, кроме как сплавить Рине. И понятно, почему подруга не рассказала ей правду о Владе: ведь если бы не Карл, умеющий превращаться из ворона в человека, она бы никогда не поверила в то, что он — колдун. И вероятно, ему правда некуда было деться, ведь он сказал, что его превратили в ребенка, а у семилетнего дитя не так много возможностей в мире взрослых. — Ты сказал, что тебя превратили, — если уж ей придется присматривать за Владом до возвращения Марго, то лучше уж знать о нем как можно больше. — Как это случилось? — Пошел в баню с девочками, выпил, — последовал безэмоциональный ответ, — проснулся уже таким. — А обратно как? Можно как-то снять чары? Или остается ждать, когда вырастешь? — Я «расту» уже черт знает сколько лет, — нахмурившись, Влад устало вздохнул. — Не помогает. Даже сам расколдоваться не могу — практически всю силу заблокировали. — А за что тебя так? — спросила Рина с неким сочувствием, а вместо ненависти во взгляде Карла проскользнул интерес. — Я самый могущественный колдун во вселенной. Завидуют. — Вот так прямо только из зависти? — Может, еще потому что пытался мир захватить, — задумался Влад. — Но за это обычно в котов превращают. Карл поежился. Рина фыркнула. — А кто они вообще такие? Те, кто тебя превратил? — спросила она. — И как с этим всем Марго связана?***
На первый вопрос Влад ответил емко: «Козлы». Затем, конечно, добавил еще много нелестных эпитетов, но все они сводились к тому, как сильно эти неведомые они подпортили ему жизнь и планы, отчего Рина была вынуждена признать, что и правда… козлы. Превратили же его в ребенка настолько давно, что и мстить-то уже некому было. Даже их потомки передавали друг другу опеку над Владом со словами «Следи, чтобы он никогда не повзрослел» лишь из-за того, что им самим его когда-то таким же образом вручили, совершенно не разбираясь в причинах и смысле. — О, знакомо, — сочувственно покачала головой Рина. — У нас в семье каждый раз на Новый год готовят ужасно невкусный салат, рецепт которого мама узнала от бабушки, а той рассказала прабабка. Я один раз попросила его больше не готовить, так до Рождества слушала о том, что традиции, особенно семейные, надо уважать. — Да если бы только семейные, — поморщился Влад. — Я к твоей Маргарите попал через десяток знакомых знакомых ее знакомых. А к тебе она меня уже через сутки отправила. Даже не уверен, что она знает о существовании магии, потому что на мое «Я колдун» представилась принцессой, которой кровь из носа надо на отдых с принцем, пока его кошелек какая-нибудь мымра не окрутила. Рина цокнула языком. Стрелка шкалы отношения к Маргарите из положения «понять и простить» вновь упала до «чтоб ей мизинцем о тумбочку стукнуться». Пытаясь представить эту самую тумбочку, чтобы углы у нее были поострее, Рина даже не заметила, как Карл вновь превратился в человека и теперь лежал у нее на коленях головой. Лишь когда он спросил «А как ты раздобыл себе свидетельство о рождении?», она осознала, что гладит не перья, а волосы, и спихнула его с дивана. — Нарисовал, — как ни в чем не бывало, словно и не заметив падения Карла и смущенно… возмущенного румянца Рины, ответил Влад. — Я уже столько лет ребенок, что наловчился в подделке документов. Ни один эксперт не отличит. — Офигеть! — пусть Карл и сел на полу спиной к Рине, она могла отчетливо представить, как загорелись его глаза. — То есть ты можешь в любой момент нарисовать себе еще? — Ага. — А можешь меня отцом вписать? А то у тебя там пусто, а я не могу позволить Рине быть матерью-одиночкой. Свою позицию по этому поводу Рина выразила, пнув питомца в спину. — Ты можешь сделать его своим отцом, но тогда в мамы себе записывай кого-то другого. — Но я не хочу птенцов от кого-то другого! — воскликнул Карл, потирая поясницу. — Давай будем воспитывать его вместе. — Меня вообще-то не надо воспитывать, — попытался вмешаться Влад, но был проигнорирован. — Моя мама еще слишком молода, чтобы становиться бабушкой, что бы она там тебе ни говорила. Я вообще о таком даже думать не хочу. Нужен тебе сын — усыновляй. Но без меня. — Ты хочешь оставить ребенка без матери? — Его Марго подкинула, можно вписать ее. А ты, если хочешь, можешь записаться папашей, я не ограничиваю твою свободу, но учти, что Марго сможет подать на алименты и тогда тебе не на что будет покупать холодильник. Глаза Карла в ужасе округлились. Рина готова была поклясться, что он не знал значения слова «алименты», но часть про холодильник понял хорошо. В два шага он подскочил к Владу и, положив ему руки на плечи, сказал: — Прости, но я не могу быть твоим отцом. — Вы оба — чокнутые, — констатировал тот. — Надеюсь, это не заразно, — пробормотал, стряхивая ладони Карла с плеч. Впрочем, кое-чем Влад все-таки заразился: его правый глаз дергался почти так же, как периодически бывало у Рины. Вот только сейчас по ее лицу вновь расползалась коварная ухмылка. — Отлично, — хлопнула в ладоши она. — Чокнутые родители тебе ни к чему. Так что, сделай, пожалуйста, себе новое свидетельство о рождении, кого угодно вписывай, но не нас. А я, так и быть, пообещаю тебя не выгонять. И кстати… — Рина перевела взгляд на Карла, — а паспорта ты умеешь подделывать?