Не каркай, я желаю...

      Рина старательно делала вид, что причиной ее недавней «болезни» был вовсе не Карл. Она была слишком смущена, чтобы признать, что накрутила себя на пустом месте (и как она могла не верить в его искренность?), а Влад предупрежден, что если проболтается — то жить ему осталось недолго. А еще она никак не могла собраться с духом, чтобы признаться Карлу, что испытывает к нему… некую симпатию. Да-да, именно симпатию, потому что она не из тех, кто влюбляется за три месяца и потом плачет в подушку при первом же намеке на возможный разрыв.       Подобное с ней было впервые, и Рина просто не знала, как же себя вести.       Что-то (и почему-то голосом Влада) подсказывало, что если она скажет Карлу «люблю», то он засияет от счастья, крепко обнимет ее и все у них будет хорошо, как предполагается после окончания сказки. Вот только это «люблю» она не готова была сказать даже себе, куда проще было произнести это слово в отношении макарон с сыром или шоколада, но никак не того, кто еще в прошлом месяце был для нее питомцем, а три месяца назад — незнакомцем.       Их отношения развивались слишком быстро, учитывая, что Рина не собиралась их заводить.       Ей нужна была пауза, хотя бы для того, чтобы признать и осознать свои чувства, а уже потом можно было и с Карлом их разделить. К тому же он сам говорил, что готов ждать сколько угодно, так что ничего, если это затянется еще на годик-другой, верно?       А что? Он не сразу рассказал ей, что его спасла не она. Рина не сразу расскажет ему, что его чувства почти взаимны. Квиты!       — Кстати, а почему ты мне о ней не рассказал? — поинтересовалась Рина за ужином.       — Я не хотел тебя зря волновать, — виновато признался Карл.       — С чего бы мне волноваться? — пожала плечами она, а Влад едва не подавился, прыснув от смеха.       Под грозным взглядом Рины и непонимающим Карла ему пришлось взять себя в руки, и Рина продолжила:       — Расскажешь про нее?       Карл смущенно заерзал на стуле.       — Да вроде нечего особо рассказывать… — он почесал переносицу, словно призывая Рину продолжить допрос (точнее, не делать этого, что в текущей ситуации считалось равнозначным сигналу «в атаку!»).       — Как зовут, чем занимается, как ты понял, что тебя спасла именно она, а не я?       — Насколько она красивая по шкале девяносто-шестьдесят-девяносто, — подсказал Влад, очертив в воздухе фигуру, за что тотчас же получил подзатыльник. — Если общество судить по тебе, а тебя — по отношению к детям и старикам, то нас ждет конец света, — пробурчал древний колдун, заточенный в тело ребенка.       — За последние десять лет обещали уже четыре конца света, все мимо, — парировала Рина. — А если хочешь оценивать общество — почитай бездну Башорга, я тебе ангелом покажусь. Итак, — она снова обратилась к Карлу, — что уж там с ее внешностью?       — Ну… — Карл задумчиво наколол кусочек сосиски на вилку, — у нее очень добрые глаза.       Рина с трудом сдержала за зубами «А у меня, значит, злые?», и что-то подсказывало ей, что ответом бы было единогласное «да».       — И это все, что ты можешь рассказать о девушке, которая тебя спасла? — вместо этого спросила она. — Я хочу знать все и во всех деталях.       И Карл рассказал.       Описал встречу во всех подробностях, и Рина уже пожалела о том, что спросила, а Влад всем своим видом выражал, что припомнит не раз.       О том, что мог ошибиться, Карл впервые задумался, когда они начали искать новую съемную квартиру и Рина сказала, что иногда люди могут менять свои гнезда по несколько раз за год. А вчера, когда знакомый Влада помогал ему оформить постоянную регистрацию, только подтвердил свои догадки и с его же помощью нашел свою спасительницу.       Ее звали Арина Ивановна Обломова, и когда-то она жила в той квартире, которую прежде снимала Рина. Ах, да, еще ей было восемьдесят два года и она была матерью Галины Васильевны, которая ту квартиру сдавала.       Рина готова была убивать.       — То есть ты перепутал меня и восьмидесятилетнюю старуху?! — вскрикнула она, достигнув практически ультразвука. — Как такое вообще могло произойти?       — Ну… я не учел, что превращение в человека заняло несколько лет.       — Сколько?       — Семьдесят, — смущенно почесав затылок, ответил Карл.       — Вороны же умные птицы, — негодовала Рина, расхаживая кругами по кухне. — Вот почему ты такой придурок? Из гнезда выпал?       — Ну да, — кивнул Карл, — как раз перед тем, как она меня спасла.       — Оно и видно!       — Да что не так-то? — растерянно спросил Карл, очевидно не понимая причину ее возмущения. Влад же тем временем, спрятав лицо в ладонях, издавал звуки, напоминавшие помесь крика тюленя и чайки.       — Как можно было нас перепутать? Я что, выгляжу настолько старой?       — Я ведь только недавно человеком стал, — Карл виновато отвел взгляд в сторону. — О вашей продолжительности жизни не знал ничего… и вообще мне первое время все люди на одно лицо были. Я сначала по одежде и прическам только различал. А некоторых из телевизора и сейчас различать не могу: лицо одно, одеваются почти одинаково и даже прическа одна… У тебя, кстати, по утрам волосы на гнездо похожи, — мечтательно добавил он.       — Спасибо, это был «лучший» комплимент в моей жизни, — процедила сквозь зубы Рина и снова уселась на стул.       Открывать свои чувства Карлу в ближайшее время она точно была не намерена.       

***

      Рина не поверила своим глазам, когда увидела входящее сообщение от Марго.       Подруга не отвечала ей полтора месяца. Неужели наконец в ней проснулась совесть, и она решила поинтересоваться, как там подкинутый Влад? Надежды на то, что Маргарита решит его забрать, не было уже никакой, а мысли о совести были похоронены, как только Рина открыла сообщение.       В нем было всего лишь два слова «Зацени лук» и картинка.       — С каких пор Марго интересуется оружием? — задумчиво прошептала Рина, нажимая на фото, чтобы его увеличить. — А, это… — вздохнула она, увидев разложенную на кровати гостиничного номера одежду какого-то дорогого бренда. — Сказала бы «сет для трансмогрификации», зачем так усложнять?..       Впрочем, в ответ она написала другое:       «Подбираешь одежду, в которой вернешься за мелким?»       Так Рина Крахова впервые оказалась внесена в черный список.       

***

      Если бы кто-то еще полгода назад сказал Рине, что она будет жить в одной квартире с влюбленным в нее парнем и даже сама будет неровно к нему дышать, она бы покрутила пальцем у виска и сказала, что этому не бывать. Если бы этот кто-то добавил, что парнем будет превратившийся в человека ворон, она бы задумалась о звонке в управление по контролю за оборотом наркотиков. Если бы этот некто и вовсе решил бы добить ее тем, что она будет ревновать своего парня-ворона к восьмидесятилетней бабуле, Рина бы послала его в психбольницу, даже не дослушав часть про малолетнего древнего колдуна.       Если бы кто-то сказал ей все это сейчас, она бы доходчиво объяснила ему, почему читать чужие мысли плохо.       Особенно, если это мысли человека, чей ворон то и дело летает к своей спасительнице и возвращается оттуда с рецептами пирожков.       — Арина Ивановна сказала, что эти тебе точно должны понравиться, — воодушевленно произнес Карл, замешивая тесто.       — Скажи честно, если бы она была моложе на шестьдесят лет, ты бы тоже меня выбрал, а не ее?       Карл удивленно захлопал глазами. Подумал с минуту, словно подсчитывал что-то, и, отложив венчик в сторону, выпалил:       — Если бы она была моложе на шестьдесят лет, это было бы шестьдесят лет назад, и тебя бы тогда еще не было.       — И тебя бы устроил такой вариант?       Карл неуверенно кивнул, а затем резко замотал головой.       — Я бы тогда не знал, что есть другой вариант… этот, — пояснил он. — Ну, тот, который сейчас. Но теперь-то я знаю, поэтому никакой другой не хочу.       — А если бы мне было восемьдесят, а Арине Ивановне двадцать? — никак не унималась Рина.       — А какая разница? — никак не мог понять ее Карл. — Ведь то, что ты — это ты, зависит не от возраста.       Кажется, она была готова сказать ему, что он ей тоже небезразличен, чуточку раньше…       — А еще, когда ты злишься, у тебя так красиво глаза округляются… как у совы!       Или нет.       

***

      Гнездо на голове, выпученные, как у совы, глаза и походка, как у вороны. Рина никогда не была зациклена на своей внешности, но после серии комплиментов от Карла стала задумываться как минимум о походе к парикмахеру.       Вот как только заплатят ей за курсовую по римскому праву, на написание которой она убила целых два выходных, так сразу и пойдет.       — Знаешь, а мне многое становится понятным, — произнес Влад, привстав на цыпочки, чтобы заглянуть в экран ее ноутбука через плечо.       — Что именно? — уточнила Рина, отправляя скриншот работы и списка литературы заказчику.       — Почему вокруг тебя творится вся эта чертовщина. Ну, ворон-перевертыш, всемогущий колдун, — он указал на себя, — и вечно спутавшиеся наушники в сумке. Хотя, насчет последнего я не уверен. Может быть, у всех так.       — И почему? — без особого интереса спросила Рина и закрыла ноут.       — Ты — жрица, — ответил Влад, подняв палец вверх, и после небольшой паузы и полного скепсиса взгляда собеседницы добавил: — В Древнем Риме первые юристы были жрецами. А ты сейчас про конкубинат писала, я видел.       — Я не юрист, я всего лишь подрабатываю написанием курсовых.       — Для юристов, — не унимался Влад. — Значит, знаешь юриспруденцию лучше, чем те, для кого их пишешь. И значит… условно тебя все-таки можно считать жрицей.       — Меня можно считать жрицей по вечерам, когда Карл печет пирожки, — фыркнула Рина, совершенно не понимая, к чему был весь этот разговор. — А если бы все юристы были жрецами, то вся эта «чертовщина», — она взмахнула руками, — встречалась бы на каждом шагу, потому что каждый год в России из вузов выпускаются десятки тысяч юристов.       Влад промолчал. Аргумент Рины был весьма убедительным, даже крыть было нечем, отчего колдун выглядел так печально, как в тот день, когда впервые проиграл им с Карлом в карты.       — С чего тебе вообще понадобилось из меня жрицу делать? — все-таки сжалилась над ним она.       Влад неуверенно переступил с ноги на ногу.       — Я бы научил тебя магии, и ты бы превратила в лягушек потомков тех, кто превратил меня в ребенка, — отведя взгляд в сторону, неохотно признался он.       Рина устало вздохнула. В такие моменты Влад действительно выглядел на семь лет, а не на две тысячи, или сколько там ему было на самом деле.       И в такие моменты она вновь ловила себя на мысли, что слишком жестоко превращать человека в ребенка на такой долгий срок. Ведь даже если он пытался захватить мир, то… не захватил же. Марго не предупреждала ее, что нельзя его расколдовывать, а им с Карлом Влад во многом помог.       — А может, ты лучше научишь меня, как снять твое проклятье? — спросила она.       Глаза Влада в неверии округлились. По его правой щеке покатилась слеза.