***
Когда Карл после завтрака, листая канал местных новостей, зачитал пост о скидках в караоке-баре на соседней улице и предложил сходить, Рина и Влад единогласно выкрикнули «Нет!», а Мандрагорушка аж опустила листики и вжалась в горшок. — И правда, зачем переплачивать, — кивнул Карл, — можно в интернете бесплатно музыку с текстом поискать. Мандрагорушка запищала и, казалось, была согласна на то, чтобы ее высадили на улицу. Рина закусила губу, словно это могло помочь быстрее подобрать тактичный аналог фразы «когда ты поёшь, у тебя голос жутко скрипучий, я люблю тебя, но давай без песен, пожалуйста». Спас положение Влад, напомнив всем, что у соседей маленький ребенок и лучше не шуметь, чтобы им не мешать. — Ого! Ты начал думать о других! — оживился Карл и даже поспешил пожать Владу руку. На его лице словно крупными буквами было написано, как он рад, что лекции о правильном поведении наконец-то подействовали. Он выглядел как отец, чей прогульщик сын вдруг принес домой зачетку с «отлично» за все экзамены. Вот только Рине что-то подсказывало, что этого ребенка Влад выдумал, потому что детей в их подъезде она не видела, а шестнадцатилетнего лося, врубающего дабстеп во всю громкость, ребенком назвать могли только родители. Да и то лишь тогда, когда на претензии соседей отвечали, что он же ребенок, что с него взять. И словно по закону вселенской подлости откуда-то сверху вдруг стали раздаваться стуки, скрипы и всякие инопланетные звуки. Влад щелкнул пальцами. — Чтобы никому не мешало, — пояснил он, а Рина краем глаза заметила, как за окном пролетели вниз две аудиоколонки. И почему, черт возьми, он не сделал так раньше?***
Рина аж побледнела, когда в дверь позвонили, решив, что это мог вернуться Абракадабрин или кто-то еще в Росмагнадзоре все-таки догадался, что в ее доме живет уже-не-проклятый колдун. Кого она не ожидала увидеть в глазок, так это Марго, жующую жвачку и накручивающую на палец золотистый локон. Открывая дверь, Рина собиралась высказать подруге все, что думает о ее поведении, о том, что бессовестно спихивать на посторонних людей превращенных в детей колдунов, что нельзя вот так просто отдать ребенка на воспитание и исчезнуть… и совершенно не учла один очень важный момент. — Привет, дорогая, я за племянником, — протараторила Марго прежде, чем Рина успела хоть что-то сказать. — Кстати, у вас там под окнами чьи-то дорогущие колонки разбитые лежат, — добавила она. — Видимо, кто-то хорошо погулял. Рина в ответ могла лишь нервно хихикнуть. Обернувшись в гостиную и увидев Влада, все так же сидевшего во взрослом обличии, она хихикнула еще раз. Почему-то в голове предстало воспоминание из детства, когда ее одноклассница, примерная отличница с русыми косами, уехала на лето к дяде, а вернулась развязной неформалкой с выбритыми висками, розовым ирокезом и пирсингом в носу, бровях и губах. Кажется, Рина понимала, что чувствовал тот дядя, за тем лишь исключением, что отданный на ее попечение ребенок не вернулся в чей-то две тысячи седьмой, а вымахал в молодого мужчину. — Ого, какой красавчик! Познакомишь? — тряся подругу за плечо, спросила Марго. Судя по загоревшимся глазам, возвращение «племянника» в данный момент ее больше не волновало. Проследив за направлением ее взгляда и убедившись, что смотрит она не на Карла, Рина облегченно выдохнула, но потом вновь нервно сглотнула, не зная, как представить того, кого Маргарита сама же и привела. — О, и с этим познакомь! — еще больше оживилась подруга, наконец, заметив и Карла. — Ничего себе ты тут гарем завела. Карл, увидев, что на него смотрят, неловко улыбнувшись, помахал девушкам. У Рины дернулся глаз. — Он мой, я его даже с родителями познакомила, — шепнула она, а Марго, выдав «Ну наконец-то ты покинула стан монашек!», перевела взгляд обратно на Влада и кокетливо подмигнула ему. Влад медленно поднялся с дивана. Правой рукой провел по волосам и стряхнул с плеча невидимую пыль. — Владимир, — представился он, подойдя к ним и оставив поцелуй на тыльной стороне ладони Маргариты. — Наслышан о вас, — и улыбнулся самой обольстительной улыбкой, на которую был способен. Рине показалось, что ее от этой показухи сейчас стошнит, Марго же восторженно пискнула. Ее мозг, казалось, уплыл куда-то далеко-далеко (если там вообще оставалось чему уплывать). Посему, воспользовавшись тем, что подруга в ментальной отключке, Рина процедила: — Она пришла за ребенком. Увы, эти слова все-таки достигли разума Маргариты, и она, спохватившись, раздосадованно вздохнула: — Ах, да, племянник… — Какой племянник? — склонив голову, Влад щелкнул пальцами. Марго задумчиво прошептала «И правда, у меня ведь его никогда не было», колдун, одной рукой приобняв ее за талию, а другой материализовав из воздуха модное пальто, закинул его себе на плечо и бросил: — К ужину меня не ждите. И ушел. Вместе с Марго, только ее хохот еще некоторое время доносился с лестничной клетки, пока совсем не затих. В памяти Рины невольно всплыли рассказы Маргариты о богатеньких ухажерах, за чей счет она очень любила отдыхать. И слова Влада о том, что в ребенка его превратили, когда он развлекался с девочками в бане и выпил что-то не то. — Даже не знаю, кто из них кого больше использует и кого мне больше жалко, — вздохнула Рина, вновь запирая дверь на все замки. И подумав с минуту, добавила: — Пожалуй, никого.***
Они с Карлом наконец остались вдвоем (если не считать задремавшую в горшке Мандрагорушку), и Рина могла снова сосредоточиться на своей цели. Сказать три слова и не добавить к ним ничего лишнего. Вот только в голове почему-то стали вертеться варианты «Я люблю тебя обзывать», «заставлять выносить мусор» или «бить по спине мокрым полотенцем», хотя ничего из этого она не любила, а выносить мусор они заставляли Влада. Три слова. Вдох-выдох, и Карл будет счастлив как никогда. Или она такими темпами дождется, что он признает свои чувства безнадежными и решит искать свое утешение в какой-нибудь сороке. — Перья повыщипываю, — случайно сорвалось с ее губ, а Карл, который в этот момент старательно выделял что-то в учебнике, сдавленно ойкнул. — Я с-сделал что-то не то? — уточнил он, испуганно округлив глаза. Рина извинительно улыбнулась и, забрав учебник из его рук, отложила в сторону. — Мы с тобой остались вдвоем, — используя коронный прием Марго, она попыталась накрутить прядь на палец, но судя по тому, как Карл обеспокоенно нахмурил лоб, эффект это производило не тот. Или получалось не очень. — А ты только и делаешь, что смотришь в свои книги… В ход был пущен прием Марго номер два — «обольстительно облизнуться». — А, — на лице Карла проскользнула тень понимания. — Ты есть хочешь, да? Сейчас приготовлю. Что будешь? Он начал подниматься с кресла, но Рина, легонько толкнув его в грудь, заставила Карла сесть на место. Она точно знала, что он был рад, если к нему обращались по настоящему имени. По ее мнению имя «Поликарп» было до ужаса устаревшим и звучало даже еще более дико, чем полная версия ее собственного имени (которое почему-то заставляло завидовать некоторых подруг), и слава Ктулху, Рина не собиралась заводить детей, потому что с отчеством им бы точно не повезло, но… она опять отвлеклась. Назвать по имени и признаться. Признаться и назвать по имени. Все это каким-то странным образом сложилось в голове в «признать имя и назваться», поэтому она вдруг отрешенно произнесла «Октябрина». — С тобой точно все хорошо? — озадаченно вопросил Карл. Рина неловко улыбнулась, словно во время фокуса из шляпы вытащила не кролика, а рваный носок. — По… Пол… Помнишь, раньше ты говорил, что хочешь построить со мной гнездо? — вместо его имени с губ снова слетела другая фраза, но на сей раз с нее хотя бы можно было начать приводящий к признанию разговор. — Стать парой и все такое? Карл кивнул и, смущенно покраснев, отвел взгляд в сторону. — Да… прости, — сказал он, почесав затылок. — За что? — Рина подошла еще на шаг ближе и уперлась руками в подлокотники кресла. — Передумал и забираешь эти слова назад? — Нет, конечно, — затараторил Карл, испуганно вжимаясь в спинку кресла. — Тебе же это не нравилось, а по телевизору была передача про излишне навязчивых людей, там сказали, что такое можно отнести к психическому насилию… И вообще, — он обиженно насупился, — ради тебя я снова человеком стал. Разве это не достаточная причина, чтобы не сомневаться в том, что я тебя люблю? Уголки ее губ приподнялись в смущенной улыбке. Рина слегка отодвинулась от него и присела на подлокотник. — А ты бы хотел, — двумя пальцами она принялась шагать по его плечу вверх, — чтобы я ответила тебе… взаимностью? Глаза Карла в неверии округлились. Его челюсть отпала, и Рина торжествующе ухмыльнулась, готовая услышать счастливое «Да!», но вместо этого он ошарашенно произнес: — Тебя что, Влад заколдовал? Соблазнительный настрой Октябрины Краховой как ветром сдуло. — С чего ты решил? — спрыгнув на пол и скрестив руки на груди, спросила она. — Ты ведешь себя так, как будто я мандрагора, — пояснил Карл, указав на горшок. Широко зевнув, Мандрагорушка перевернулась на другой бок и что-то пролепетала во сне. — И с чего ему меня заколдовывать? — поджала губы Рина, умолчав о том, что Влад еще утром грозился так поступить, вот только срок его шантажа пока не истек, и по крайней мере сейчас она была в здравом уме. — Не знаю, — Карл пожал плечами. — Может, он так подшутить решил. — А вариант, что я просто наконец осознала свои чувства и решила признаться тебе, ты не рассматриваешь принципиально? — обиженная девушка даже притопнула ногой. Карл же, выдохнув потрясенное «Оу!», ущипнул себя за руку несколько раз и смотрел на нее с таким изумлением, словно Рина ради него стала перевертышем и превратилась в ворониху или — того хуже — уже звала замуж и предлагала завести детей (нет-нет, им определенно хватит просто быть любящей парой без всяких формальностей и последствий). Его губы подрагивали, словно он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов, а глаза округлились так широко, что сравнивать их было лучше не с блюдцами, а со спутниковыми тарелками. Казалось, еще чуть-чуть и он заплачет от счастья. И Рина знала, что если не признается сейчас и испортит этот момент, то сама взвоет, но уже от отчаяния. — Так вот, — она набрала воздуха в грудь и решительно начала: — я люблю тебя, П-поль!.. Решительность сдулась и потонула под лавиной смущения. Рина спрятала в ладонях лицо, боясь даже поднять глаза на парня, которому только-только призналась. Но все же… пусть, она и не смогла произнести «Поликарп», это ведь можно было считать сокращенной версией его имени только для них двоих, верно? К тому же с тремя главными словами Рина все-таки справилась. Мандрагорушка с писком подпрыгнула, разбуженная счастливейшим «Кар!».