***
Карлу очень не понравился утренний разговор. Он то и дело фыркал, клацал зубами и что-то возмущенно бубнил себе под нос, и Рина почему-то даже не сомневалась, что творилось в его мыслях. Он пытался отрицать слова Влада, убедить себя в том, что у них-то с Риной все будет как в сказке с долго-счастливо-вместе и вычеркнуть из осознания мысль «умерли и, возможно, не в один день». Она и сама не хотела думать об этом. Проще было отрицать, считать, что это случится настолько нескоро, что даже будто бы и не с ними. Ее сердце болезненно сжалось от одной только мысли, что однажды она может потерять Карла. Ей совершенно не хотелось ни представлять, ни тем более однажды узнать, что она будет чувствовать, если это случится. В памяти невольно всплыло предложение Влада о вечной жизни, которое казалось ужасно заманчивым… вот только внутри все вопило, что это будет неправильно. Вспомнился ей и рассказ о супругах, один из которых пожелал жить до тех пор, пока его любит жена, и погиб в тот же день. И невольно закралась в голову мысль, что магия вечной жизни забирает способность любить. Рина и Карл сидели на диване обнявшись, и еще крепче прильнув к нему, она тихо прошептала: — Давай лучше наслаждаться тем, что мы рядом здесь и сейчас, и не думать о том, что будет, надеюсь, лет через семьдесят или позже. — Давай, — еще тише шепнул Карл и нежно поцеловал в макушку. Вот только мрачные мысли все же не лезли у нее из головы. Карл снова стал вороном, когда его спасительница умерла. Когда умрет Рина, ради которой он второй раз стал человеком, магия исчезнет и опять лишит его возможности превращаться. А ведь ему нравилось быть человеком, и к тому времени у него наверняка появится много того, что будет дорого в жизни помимо Рины. Работа. Друзья. Мечты, цели и планы. У него было к чему стремиться (он ведь так усердно учился, желая поступить в университет), и Рина понимала: если первым умрет Карл, она потеряет только любимого человека. Если же первой умрет она — Карл потеряет все. Поэтому на следующий день, дождавшись, когда Карл улетит на утреннюю прогулку, она пришла к Владу с просьбой сделать так, чтобы Карл мог остаться перевертышем навсегда, независимо от того, что с ней произойдет. От него же она узнала, что вчера вечером Карл просил его позаботиться о Рине, если он умрет первым, и передать ей, что он не против, если она найдет себе новую пару, лишь бы была счастлива.***
Время шло, энциклопедия по орнитологии была прочитана до последней страницы, и по вечерам у Рины и Карла появилась другая традиция. Они лежали на ее кровати обнявшись, разговаривая обо всем на свете и ни о чем, обсуждая планы на будущее и вспоминая веселые моменты из прошлого, обсуждая знакомых и примечательных незнакомцев, которых приходилось встречать. Когда Рина засыпала, Карл осторожно, затаив дыхание, целовал ее в лоб и уходил спать к себе. Проводив Рину на работу, Карл возвращался домой и погружался в учебу. Он хотел освоить школьную программу как можно скорее, чтобы уже в этом году сдать Владу импровизированный «выпускной» экзамен, получить настоящий (пусть и наколдованный) аттестат и своими силами сдать экзамены для поступления в университет. Карл обожал биологию и географию, ему легко давалась химия (которую он сравнивал с кулинарией), а вот с историей и обществознанием Рина помогала ему на выходных. Она все так же обращалась к нему как к Карлу большую часть времени. Когда хвалила за успехи в учебе, то говорила «Поликарп Макарович, вы сегодня хорошо постарались» и наслаждалась его широкой довольной улыбкой. Она звала его «Поль», когда от учебы они переходили к поцелуям. Мандрагора распустила мелкие розовые цветы, Марго присылала фотографии из очередного путешествия с очередным ухажером, Купердяев радовался тому, что смог скрыть нового мальчишку-курьера от трудовой инспекции, пришедшей с проверкой… И только Милочка и Влад не разделяли общей атмосферы безграничного счастья. Первая — потому что на носу были ГОСы, а вместо тяги к учебе она испытывала тяжесть при одной только мысли о ней. Второй каждое утро начинал с фразы «Вы кроме друг друга хотя бы кого-нибудь вообще замечаете?» и лишь усмехался, когда смутившиеся Рина и Карл сбивчиво пытались убедить его, что да, замечают и вообще видели, когда он вошел на кухню, к чему такие вопросы?***
Рине хотелось, чтобы так продолжалось и дальше. Предыдущая она воротила бы нос от всех этих нежностей, которыми они обменивались с Карлом сейчас, но она нынешняя ни за что бы не отказалась от этого. Она была искренне рада, что в тот день открыла Карлу дверь, что он ошибся, приняв ее за свою судьбу, хотя иной раз ловила себя на мысли, что это и правда судьба, а не ошибка. Ей хотелось провести с Карлом всю свою жизнь, но она пока не готова была вступать с ним в брак официально, словно боялась, что сказка рассеется. Созваниваясь с родителями, она часто слышала от них «Когда мы увидим внуков?», и каждый раз закатывала глаза, потому что ей вполне хватало Влада и Мандрагорушки. Ей не хотелось менять ничего. Разве что одна мысль стала все чаще приходить, если рядом кто-то говорил о планах на будущее. Пусть и работала теперь только она, благодаря тому, что не нужно было платить за проживание, Рине удавалось копить. Глядя, как старательно готовится к поступлению Карл, она стала задумываться и о своих желаниях. Может, ей все-таки стоило попытать счастья и попробовать поступить на заочное отделение через несколько лет, когда накопится достаточная сумма, чтобы оплачивать обучение?***
— Итак, дети мои, настало время для серьезного разговора, — сказал однажды Влад, оторвав влюбленную парочку от ежевечернего воркования. Рина и Карл растеряно переглянулись (они опять даже не заметили, как он вошел в ее комнату, возможно, потому что и не входил, а сидел на подоконнике с самого начала) и вопросительно на него посмотрели. — Во-первых, поздравляю, вот твой аттестат, — колдун щелкнул пальцами и в руки Карлу упал документ в синей обложке. — Во-вторых, — Владу пришлось кашлянуть, чтобы вновь обратить на себя внимание парочки, изучающей оценки Карла по разным предметам, — заявление на сдачу ЕГЭ я за вас подал. Да-да, за обоих, — подтвердил он, когда Рина открыла было рот, чтобы уточнить, что значит «за вас». — Спасибо, конечно, но на юрфаке бюджетная только очка, — вздохнула Рина, опустив взгляд. Все-таки даже если бы им с Карлом и удалось бы обоим получать стипендию, на жизнь этого явно не хватило бы, а на оплату заочного обучения она еще не накопила. — В-третьих, — Влад покачал головой с таким видом, словно хотел сказать «как дети малые, нет бы сначала дослушать», — эту квартиру я продал вам двоим неделю назад, — по щелчку пальцев в руки Рины упала выписка из Единого государственного реестра недвижимости. — Считайте это моим «спасибо» за возвращение мне магических сил. — Ого, — только и мог прошептать Карл, а Рина ущипнула себя, пытаясь убедиться, не спит ли она, ведь с чего бы иждивенцу-Владу вдруг пойти на такую щедрость? Ведь он даже бананы сам себе не покупал! — В-четвертых, — спрыгнув с подоконника, Влад убрал руки в карманы и устало улыбнулся, на пару секунд задумавшись о чем-то своем, — этим мое «спасибо» не ограничивается. Все-таки я много веков ждал возможности вернуть свою силу. — Ты теперь тоже будешь работать по дому? — предположил Карл. Рина сжала его ладонь, ощущая в груди какое-то нехорошее предчувствие. — Если бы кое-кто чаще заходил в мобильный кабинет своего банка, то давно бы увидел открытый вклад, — продолжил Влад, кивнув Рине. — Денег вам должно хватить лет на пять, тратьте с умом, больше дядюшка помогать вам не будет. Ах, да, если не поступите, будем считать, что вы не оправдали мои надежды, — колдун театрально схватился за сердце, — и тогда деньги придется вернуть. — Что-то мне очень не нравится этот «серьезный разговор», — фыркнула Рина, проведя рукой по волосам. — Давай лучше отмотаем немного назад, и ты заберешь деньги с квартирой, но оставишь аттестат Карла? — С вами было весело, дети мои, но я и так слишком долго бездельничал, — грустно усмехнулся Влад. — Вам двоим и без меня хорошо, не забывайте поливать мандрагору, и возможно, когда-нибудь мы еще встретимся. Рина чувствовала, как слезы подкатывают к глазам. Карл что-то растеряно бормотал, уговаривая Влада остаться. Но тот лишь покачал головой, сказал, что мир сам себя не захватит, щелкнул пальцами… И исчез.