Fortress

      В столовой царила приятная атмосфера. В этой комнате всегда забывали о том, кем по званию являлись, и вели себя обычно. Капитаны могли сидеть с солдатами и непринуждённо разговаривать. Без баса в голосе, без стойкого взгляда. Расслабленно. Спокойно.       Обычно я сидела одна, изредка ко мне подсаживались девушки из комнаты, чаще всего Петра, но сегодня её пока что не было. Вместо Рал рядом оказалась Сантос. Она молниеносно села на соседний стул, с досадой посмотрела на мои обрезанные волосы, а после — мне в глаза так, будто я должна отчитываться за это действие.       — Ну что ещё?       — Зачем ты обрезала их?! — Сантос громко спросила, заставляя остальных в столовой оглянуться на наш стол. — Тебе же было удобно!       — Неудобно, — фыркнула я, продолжая есть.       Разговаривать с ней не хотелось. Каприс была неплохой, но слишком уж наивной болтушкой. Не красавица, но противиться не буду, она очень милая. Тем не менее Сантос меня порядком раздражала. Заметив мой настрой, она молча вернулась за свой стол к Ладе и Регине, оставив меня в одиночестве, одарив перед этим рассеянным взглядом. Так лучше.       На ужин сегодня был рис с мясом. Крупу я не любила, да и есть особо не хотелось, поэтому лишь лениво ковыряла в каше ложкой. Шум вокруг совсем не мешал, наоборот, помогал мне погрузиться в свои мысли. «Ни о чём» я задумываюсь часто, и из-за этого многие считают, что я мечтательна, но это вовсе не мечты. Просто чтобы как-то занять себя, я начинаю размышлять на какую-то тему, забывая о мире, в котором нахожусь. Так было и сейчас, пока мой покой не нарушил громкий звук. Я резко подняла взгляд, но не увидела ничего угрожающего, это была Петра. Перевозбуждённая девушка смотрела на меня с восторгом.       — Я тут кое-что узнала! — Рал не была сплетницей в отличие от Каприс, но язык за зубами держать не умела. Петра — общительная, но она никогда не навязывалась, всегда знала, когда нужно остановиться. Именно поэтому она была приятней, чем Сантос. Личное для меня.       — Что там у тебя? — скучающе спросила я.       — Кажется, капитану Леви под личное командование Эрвин Смит хочет собрать отряд, — заговорила она тише, немного даже заинтересовывая меня. — Официально об этом не сказали, но, как говорили капитан Закариас с Нанабой, завтра среди солдатов моего отряда будет проходить какая-то проверка, по итогу которой капитан Леви сам выберет себе новый отряд.       — Но разве у него нет отряда? — Леви был «тренером» для новичков-кадетов, выпущенных из училища буквально два месяца назад, с которыми, кстати, я и проходила тренировки. Мне всегда казалось, что это не единственная его работа, что у него есть какой-то свой отряд.       — Нет, — замотала головой Рал. — Но теперь будет. Хотелось бы мне попасть к нему, — последнюю фразу она прошептала мечтательно. Я хмыкнула. Петре нравился капитан. Уж не знаю, были ли они близки, или девушка опиралась на то, что Леви давал о себе знать, но это я заметила давно. Жаль только, что сам капитан навряд ли создан для отношений.       Так мы просидели остаток трапезного времени. Полчаса свободно, а потом вечернее построение, после которого всегда идёт отбой. В строй идти не хотелось, и я подумала забить на это, но по шее получать не хотелось, да и рушить свой образ холодного солдата, выполняющего все приказы, тоже не было перспективой. Многие бы назвали меня подлизой за это, но на деле я просто решила оставаться незаметной. Чем меньше внимания, тем лучше. Так я смогу быстрее привыкнуть, да и это отличная стратегия, чтобы все привыкли ко мне, смотрели и думали: «А, хер с ней, она всегда такая», а вовсе не: «Что с ней не так?». Расслабившись, я удалилась из столовой и пошла по направлению в женские казармы. Хотелось передохнуть, побыть в тишине и спокойствии, но мысли о том, что я что-то должна была сделать, напрочь засела в моей голове.       К моему же несчастью, я вспомнила об этом уже лёжа в своей постели. Удобно подложив под голову руки, я смотрела в привычный потолок, ногу накинула на другую и невесомо качала ею в воздухе. А потом до меня дошло.       — Зайдешь после ужина в мой кабинет.       Чёрт. Суетливо сажусь и спрыгиваю с кровати. Нога встала неровно, и кость ноюще хрустнула, но удача на моей стороне, ведь она не подвернулась. Выпрямившись, я понеслась вон из комнаты, встретилась с идущими мимо девушками, но приветствие их проигнорировала, все так же широко и резко пошагала в нужную мне сторону. Преодолеваю лестницы, переступая ступеньки через одну и наконец оказываюсь на финишной прямой. Широкий коридор встретил меня еле слышным шумом из какого-то кабинета. Уверенными шагами я подхожу к двери капитана, которая меня и останавливает, спустя пару секунд, резко раскрывшись. По лицу, к счастью, не попало, нос остался целым, но половицы мне становится жалко, потому что Леви слишком громко топает, подходя к соседней двери и не постучавшись входит в неё.       — Четырехглазая, — спокойно, но угрожающе произносит он. — Ещё один лишний шум из этой комнаты, и ты полетишь вниз со стены к своим титанам.       Выхожу из-за двери и просто наблюдаю, так как уйти я не могу, а заходить в кабинет капитана когда его самого там нет было бы слишком невежливо.       Слышу, как Ханджи что-то тараторит, наверняка извиняется. Леви шепчет о том, что попросит перевести лабораторию Зое подальше от его кабинета и разворачивается, сталкиваясь со мной взглядами. Глаза у него пепельные, холодные, смотрят насквозь. От таких взглядом обычно люди сжимаются, теряются, но я продолжаю мирно стоять. Всё-таки, и не такое проходила.       — Ты опоздала, — констатирует факт, а я не смею возражать.       — Да, — говорю спокойно и немного отступаю, чтоб пропустить мужчину в его кабинет. — Забыла.       Леви приподнимает бровь, но потом его лицо становится обычным, и он молча переступает порог комнаты. Дверь не закрывает, а значит, я могу зайти, что и делаю. С моего последнего пребывания здесь ничего не изменилось, кроме освещения: солнце уже не освещало помещение. Капитан тем временем, размяв плечи, возвращается в кресло, кивает на место напротив, и я намёк понимаю.       — Что я буду делать? — интересуюсь, придвигаясь немного ближе к столу.       — Для начала перепиши это, — он передает мне два листа. Один чистый, другой исписанный и испорченный. На некогда чистой бумаге красовался мокрый след от воды. Не думаю, что сам капитан может быть таким растяпой, поэтому останавливаюсь на мысли, что это сделал какой-то солдат, побывавший в кабинете.       Тихо вздохнув, я взяла в руку перо и молча принялась копировать букву за буквой. Почерк у меня был отрывистый в отличие от ровного почерка Леви. Даже как-то завидно стало, но на этом я внимание заострять не стала и продолжила писать. Это был обобщённый отсчёт последних тренировок кадетов, абсолютно не интересовавший меня, поэтому я переписывала и особо не вникала.       Стимулом было желание поскорее закончить, сменить тяжёлую одежду на лёгкую рубашку и провалиться в сон. И вот, спустя некоторое время, отчёт был готов. Леви внимательно пробежал глазами по строчкам и кивнул. Он выбросил испорченную бумагу в мусорное ведро и ознакомил меня со следующим заданием. Было неприятно следовать чужим указаниям, но делать мне ничего не оставалось, и я пообещала себе показать своё истинное лицо упрямой нахалки после того, как перестану замечать на себе косые взгляды капитанов и вышестоящих.       Короткие волосы мешают, когда я чуть сильнее наклоняюсь к листу, поэтому мне приходится постоянно убирать пряди за уши. Всё-таки в таких стрижках есть свои минусы, и один из них я познала прямо сейчас. При малейшем движении волосы распадаются, а от этого раздражение лишь увеличивается. Я устало цокаю и в очередной раз проделываю одни и те же действия, уже отсчитывая время до того момента, когда меня окончательно это выведет, но первым сдается капитан. Леви шумно поднимается с места и подходит к шкафу, начинает копошиться в ящичке, а мне остаётся лишь молча наблюдать за ним. Сейчас достанет ножницы и подстрижет меня ещё короче? Мысли мои оказываются ошибочными, когда мужчина подходит ближе и, не напрягаясь, поворачивает меня прямо в кресле в свою сторону, и я вижу в его руках заколку. Леви, не церемонясь, закалывает волосы, чем, несомненно, приводит меня в шок и, убедившись, что всё держится, возвращается на место. Некоторые время я не свожу глаз с капитана.       — Спасибо, — говорю тихо. Леви поднимает голову и внимательно смотрит то на меня, то на зажим в волосах. Лицо его, к моему удивлению, становится мягче. На секунду, на миг, но всё же мягче. Подобное поведение кажется мне несвойственным ему, но думать об этом не хочется. Ему просто надоело то, что я так агрессивно реагировала на мешающую шевелюру.       Мужчина кивает, я так же молчаливо возвращаюсь к работе, про себя отмечаю, что теперь ничего не мешает. Молчание почему-то начинает давить. Никогда не была активным человеком, не любящим тишину, но именно после того, как капитан зацепил заколку, я почувствовала напряжение. Думать об этом всё же пришлось. Наверное, она принадлежала кому-то, кто важен для Леви. Но он так просто её отдал, поэтому этот вариант тут же поддался сомнениям. Тем не менее именно эта мысль вяжется в голове и кажется наиболее истинной. Самому ему подобные инструменты незачем. Было неловко осознавать то, что ему пришлось отдать мне эту вещь даже на время. Хотя, сам он, кажется, цеплял её на мои волосы не скрипя зубами.       И тут я решила всё-таки разрядить обстановку.       — Почему некоторые солдаты зовут вас капралом? — этот вопрос мучил меня ещё в первый день моего пребывания здесь, но задать его я не имела возможности.       — Сокращённое от капитана, — ответил сразу, будто ожидал такого вопроса, даже головы не поднял.       — Так я могу звать тебя капральчиком? — я усмехнулась, покрутив перо в пальцах.       — Можешь, — кажется, он тоже хмыкнул, убирая какой-то документ в кучку у края стола. — А ещё не перепрыгивай с «вы» на «ты». Раздражает.       — Тогда на «ты»? — я, честно подумав, не считала этот вопрос серьезным и задала его просто, чтобы увидеть реакцию, но в ответ капитан лишь угрюмо кивнул. Вот как, неожиданно. Что ж, раз уж мне предоставлена такая честь, я её не пропущу, но на людях буду придерживаться формальностей.       Следующий час прошёл в тишине, говорить больше не хотелось, атмосфера приобрела расслабленные ноты. Леви приоткрыл окно, поэтому в кабинете было прохладно и уютно. Конечно, было бы лучше, не будь этой чёртовой работы, но с этим поделать было нечего. Я устала, глаза были напряжены, а лицо, я уверена, говорило все за меня. Всё-таки заметив мою усталость, капитан перевёл взгляд на часы.       — Уже поздно, — уведомил он. — Иди выспись, тренировку проспишь.       Особой заботой здесь и не пахло, капитан просто волновался за состояние своего солдата, это было понятно. Получив разрешение, я поднялась с места и направилась в комнату, перед этим пожелав мужчине доброй ночи. Хотя по мешкам под его глазами было видно, что любая ночь не такая уж и добрая.       Будучи уже в кровати я поняла, что не отдала ему заколку.

***

      Утро было свежим. Лёгкий ветерок раздувал чёрные короткие волосы. Небо было поистине изумительным в любом своём виде: чистое, голубое, в грозовых тёмных тучах, безоблачное, во время сумерек, восхода и заката. Я восхищалась им, глазела при любом удобном моменте даже после начала жизни на земле. Под землёй не было возможности наблюдать за этим чудом, лишь изредка мне попадались небольшие дыры вдали от Подземного города, которые выходили на поверхность. Именно оттуда я во время каких-либо заказов выбиралась наружу. Голова моя зачастую даже во время тренировок была направлена вверх.       — Не отвлекаться! — громкий голос капитана раздался прямо над ухом, а сразу после этого я оказалась на спине, уложенная на лопатки своим противником. Трава под моим телом промялась, смотреть на лазурь стало удобнее, но в таком положении это было немыслимо, поэтому я поспешила подняться.       Это была обычная тренировка рукопашного боя, во время которой капитан Клаус внимательно наблюдал за солдатами. Он сделал мне очередное замечание, говоря о том, чтобы я не зевала, и мне пришлось напрячься. Поднимаюсь на ноги и встаю в стойку перед пареньком. Мозес Браун был выше и крупнее меня в несколько раз, но вид у него был дружелюбный. Получив от меня кивок, он поддался вперёд, начиная бой.       Рукой замахивается, но у меня получается увернуться и нанести ответный удар прямо в живот. Сильный урон нанести не удалось, но на время я привела его в смятение, чем и воспользовалась, пытаясь ударить ещё раз, в этот неудачно. Мозес блокирует атаку, нападает сам и попадает прямо по скуле. Боль чувствую, но бьёт он не в полную силу. Что ж, ему же хуже, потому что я поддаваться не собираюсь, а если бы стала, то давно б уже проиграла. В ускоренном темпе продолжаю наносить удары. Браун же отходит на пару шагов, позволяя обоим нормально вздохнуть, но спустя секунду вновь вступает в бой. Смотрит сосредоточенно, прямо в глаза, но из-за своего телосложения проигрывает. В конечном итоге, с помощью своей ловкости и скорости я оказываюсь у него за спиной и заламываю руки. Конечно, Мозес в состоянии исправить ситуацию, это я знаю абсолютно точно, но он почему-то не торопится. И вот только-только парень было напрягся, дабы вырваться, нас прерывает Клаус:       — Достаточно, — говорит он сразу всем, а потом подходит ближе к нашей паре. — Рядовая Отто, командор Смит приказал подойди к нему.       Молча киваю, отпускаю Мозеса и делаю шаг к штабу, но меня останавливает его рука на моём плече. Поворачиваюсь к нему лицом и вижу протянутую правую руку.       — Ты хороший противник, Эстель, — похвала, кажется, совсем неуместна, учитывая все факторы.       — Да, — ладонь пожимаю. — Ты тоже.       Получив кивок от блондина, иду по направлению к кабинету. Зачем зовёт меня Эрвин, я представить не могла, но скорее всего это связано с моим положением в этом мире. Что-то новое, это очень заинтересовало, и нетерпимая натура во мне желала поскорее оказаться на месте. Привычные резкие шаги, и вот вскоре я оказываюсь прямо перед нужной мне дверью. Рука тянется к ручке, но я вовремя вспоминаю про то, что нужно постучать. Поднимаю руку выше и несколько раз стучу по деревяшке. После басового «войдите» наконец вхожу и на скорую руку отдаю честь. Закрываю дверь, прохожу вглубь комнаты. Напротив Эрвина развалившись сидел капитан Леви. Остановилась я прямо около него.       — Быстро ты, — усмехается Смит и одной рукой открывает ящик в столе. Он достаёт какой-то лист и протягивает мне, который я тут же беру в руки и пробегаю по тексту глазами.       Имя: Эстель Отто.       Дата рождения: 17 мая 825 год.       Место рождения: Трост.              Не дочитав остальное, я бегло перевожу благодарный взгляд на Смита. На губах появилось подобие улыбки. Этот человек был третьим, кто сделал для меня что-то действительно важное. Первой, несомненно, была родная мать, вторым человеком был Жером, который вытащил меня буквально из самой задницы. И теперь в моей жизни появилась ещё одна личность, которая дала мне шанс на новую, вторую жизнь с абсолютно чистого листа, хоть и с не совсем достоверной информацией.       Появилось дикое желание обнять командора, но я сдерживаю этот порыв. Кажется, глаза начинают слезиться, поэтому я судорожно провожу рукой по уголку глаза.       — Спасибо вам, командор, — говорю стойко, прижимая к груди несчастный документ.       Действия Смита давали надежду.

***

      Мама не пришла через день. Не пришла и через два, через неделю. Через месяц. Эстель плакала, искала. Она пыталась что-то сделать, спрашивала у прохожих, но все отвечали как один отрицательным кивком. Ещё через пару месяцев надежда медленно угасла, пришло осознание. Девочка была хоть и маленькой, но совсем не глупой, всё сама поняла и перестала питать себя верой в лучшее. Начались тяжёлые времена.       Еда кончалась, деньги тоже. Эстель выживала, как могла. Из чулана она достала пыльную ткань и по записям мамы училась шить. Подушечки маленьких пальчиков были синими, с маленькими дырочками на бледной коже из-за того, что Отто постоянно попадала по ним острой иглой. Было больно, но упрямость — отличительная черта Эстель — от дела она не отходила. Первые «творения» малышки были, мягко говоря, не очень. Ночные сорочки и платки покупали скорее из жалости, нежели надобности, да и чаще всего покупателями были женщины, работающие на соседних прилавках. Швея из Эстель никакая.       А потом запасы кончились. Двенадцатилетняя девочка начала воровать. Впервые она украла кошель у какой-то женщины на рынке. Совесть мучала, но тянущее чувство в желудке затмевало моральное давление, очень хотелось кушать, и вскоре Отто забыла о той старушке. Как и забывала об остальных своих «жертвах».       Так прошло несколько лет. Эстель окрепла, стала более самостоятельной, но продолжала воровать. К пятнадцати годам её знали как «ловкую крыску», которая тащила деньги у прохожих вечерами. Мелкие кражи не волновали Военную Полицию, поэтому она оставалась безнаказанной. Чтобы никто из гражданских не решил сам справиться с Эстель и отыскать место ночёвки воровки, она воровала, отходя далеко от дома, а возвращалась туда лишь спустя несколько часов, время до этого проводила на крышах похожих друг на друга домов.       В очередной раз девушка запрыгнула в дом через окно и устало повалилась на кровать, даже не осмотрев комнату, но потом резко поднялась с места. Отто встала в защитную стойку и уже держала в руках нож, что вытащила из сапога буквально секунду назад. И не зря: спокойно, не суетясь на скрипящем стуле у стола сидел мужчина. Он оценивающе глядел на брюнетку.       — Неплохо устроилась, — игривым голосом сказал он.       — Что тебе здесь надо? — глаза невольно забегали по незнакомцу, Эстель пыталась внушить в него страх, но, судя по выражению лица, девчонка его лишь смешила. — Пошёл вон отсюда!       — Расслабься, Эстель, я пришёл с миром, — он поднял руки у лица, выставив ладони. — Меня зовут Жером Кёлер.       — Откуда ты знаешь моё имя? — Отто не отличалась терпеливостью, угрожающе шагнула вперёд. — Отвечай!       — Хочу предложить тебе помощь, — в лице Эстель не разглядела подвоха. — Но прежде, чем ты что-либо спросишь, я скажу, что знал твою мать и могу доказать это.       Отто задумалась и немного опустила вытянутую руку, в которой держала нож. Мотивы были непонятны, но интерес взял вверх, девушка кивнула, позволив ему продолжить.       Жером молча похлопал по карманам ладонями, а после этого достал что-то из внутреннего и сжал в руке. Сделал пару шагов к девушке и уверенно раскрыл ладонь, позволяя Эстель увидеть предмет. Это был кулон в виде солнца.       Глаза её раскрылись от удивления, рука инстинктивно потянулась за подвеской и с жадностью выхватила её из чужих рук. Отто прижала её к сердцу и с подозрением покосилась на мужчину. Вещица принадлежала её матери.       — Откуда это у тебя?!       Кёлер усмехнулся, подойдя к окну.       — В своё время твоя мать помогла мне, — он смотрел куда угодно, но не на Эстель. — И я хочу отплатить ей за это. Я помогу тебе, если ты пойдешь со мной.       Эстель не знает, чем думала в тот момент. Возможно, тут сыграла детская доверчивость; возможно, незнакомец был слишком убедительным; а может, и тут большую роль сыграл кулон Отто. Она согласилась. Всё ещё косилась на Кёлера, ища подвох, но его, кажется, совсем не было, поэтому и сомнения насчёт подозрительного дядьки испарились.       Тогда-то она и поняла.       Эстель, тебе чертовски везёт.

***

      — Уборка! — завопила влетевшая в комнату Регина.       И она шумно опустила железные вёдра с водой на пол. Регина Хилтон всегда казалась мне слишком странной. И дело даже не в поведении (слишком верующей и правильной она была, хоть и далеко не единственной), а в том, что ей было место скорее при церкви, на ферме или в поле, но совсем не в таком месте как разведка. Держу пари, увидев титана, она скорее начнёт молиться, чем пытаться сделать с этим что-то. Я относилась к этой девушке нейтрально, но на мой взгляд, здесь ей делать нечего.       Сегодня был дежурный день. Раз в неделю по прихоти капитана Леви абсолютно все солдаты проводили уборку во всем штабе, во дворе, в конюшнях и на тренировочных полях. Сначала мы убирались в казармах, вылизывали стены и пол, а после проверки на чистоту капитан давал некоторым из нас другие участки (каждую неделю «счастливчики» были разными, по расписанию). Этим он забавлял меня. Вечно хмурый, холодный капрал, словно нянька бегал и проверял помещения на полный порядок, а при любом косяке очень раздражался.       Время не раннее, но до обеда ещё далеко. Солнечные лучи пробирались в нашу комнату через стёкла окна, которое я тут же открыла, впуская лёгкий ветерок, от которого рядом стоящая Петра немного поёжилась. Рал вытаскивала подушку из-под наволочки и скидывала несвежее постельное бельё в одну кучку. Чуть позже кто-то из нас пойдёт в компании стирать его.       — Опять уборка, — устало прошептала Лада Дитрих, плюхаясь в свою кровать без постели.       Убираться она не любила, оставляла обычно всё в творческом беспорядке. Выглядела она тоже не очень опрятно, волосы вечно лохматые. Свиньёй, грубо говоря, назвать Ладу нельзя. Просто растерянная и какая-то слишком эмоциональная.       Не обращая внимания на общение солдаток, я расправлялась со своей постелью и скидывала со второго яруса бельё, которое Петра ловила и убирала в кучу. Когда я вытряхивала подушку, из нее неожиданно вывалилась какая-то вещь. Эта была та самая заколка, которую спустя неделю я так и не вернула капитану. Возвращать её было как-то неловко, я правдиво боялась его реакции, хотя по сути бояться было и нечего. Сама того не заметила, как взяла её в руку и невольно сжала, но оказалась прерванной:       — Эстель? — Петра заглянула на верхнюю койку.       — Да, сейчас, — я положила заколку в карман своих штанов и спустилась на пол, оглядывая комнату.       В это время Каприс вымывала зеркало с характерным «чистым» звуком, Регина наводила порядок в прикроватных тумбах, а Лада всё никак не могла закончить со своей постелью, дурочка. Иветте повезло меньше, её отправили в конюшни, мне было правда жаль её, ведь убирать лошадиные фекалии — дело не самое лучшее.       — Осталось помыть полы, и можем заняться коридорами, — выдвинула итог я, а остальные согласились и ускорились. Даже Лада решила наконец зашевелиться, чем несомненно обрадовала не только меня.       — Хочу расслабиться, — совсем не в тему вдруг сказала Сантос, поворачиваясь к нам. — Может, сходим на озеро?       — А как на это отреагируют старшие? — боязно спросила Регина.       — Я могу заняться этим, — неожиданно даже для себя сказала я, не отвлекаясь от мытья полов под кроватью. Ради этого даже пришлось вставать на колени. — В смысле разрешением. Думаю, нам дадут добро.       — Правда? — восхищённо пискнула Лада.       — Думаешь, капитан Леви позволит? — задала вопрос, кажется, Сантос. Я более чем уверена, что смотрит она на меня, а если точнее, то как бы это грубо не было, на мою задницу, что торчала из-под кровати. Посмотреть на её выражение лица мне очень хотелось, но возможности я не имела.       — А кто сказал, что разрешение я буду брать у Леви? — хмыкнула, но хмык мой навряд ли был услышан.       В этот момент в комнате стало слишком тихо. Хотелось посмотреть, в чём дело, но причина сама подала голос:       — Разрешение на что, Отто? — как гром среди ясного неба раздался голос капитана. Лёгок на помине, ничего не скажешь. У него способность такая, появляться тогда, когда о нём говорят?       Я промолчала, но и остальные тоже. Ах, вот как. Эстель, сама разбирайся? Вот так и помогай им потом. С наигранным вздохом я вылезаю из-под кровати, но вставать не собираюсь и смотрю на Леви снизу-вверх. Мужчина в форме, но без верхней куртки, на шее привязан платок, который, скорее всего, был до этого на лице. Он настолько брезгливо относится к грязи или убирался в довольно пыльном месте? Думаю, тут подходят оба варианта.       — Забудьте, капрал, — отмахиваюсь и встаю на ноги. Тряпка летит в ведро, и вода оттуда немного расплескивается.       — Ладно, — соглашается, приводит в шок не только меня, но сразу продолжает говорить, — Рал и… Отто, вы за мной. Сантос и Хилтон, соберёте спальное бельё у всех из казарм и пойдёте стирать, вас там ждут Браун, Вуд и Райт, а Дитрих на кухню.       — Так точно, — отзывается Петра, следя за тем, как Леви выходит.       Переглянувшись с Рал, мы поплелись следом под внимательные взгляды остальных. Куда мы пойдём, я понятия не имела, как и представления. Уверена, Петра тоже не понимает. Втроём мы проходим убирающихся солдат, а потом входим в зону капитанских кабинетов. Вероятности, что он заставит нас убираться в его кабинете равно нулю, в этом я уверена. Леви не доверит свое «пристанище» даже девушкам, поэтому до нас не доходило ничего, пока капитан не остановился у порога в кабинет Ханджи.       Я заглянула внутрь и ужаснулась. Там был полный беспорядок, всё в пыли, вещи и бумажки из шкафчиков были вытащены.       — Какой кошмар, — озвучила Петра мои мысли и прошла вперёд.       — Точнее и не скажешь, Рал, — подтвердил Леви и занёс два ведра с водой, до этого стоящие в коридоре.       — Мой кабинет — мои правила, — прямо за спиной раздался голос Зое. Я вздрогнула от неожиданности и покосилась на женщину. — Коробки же перетаскивать, Леви, мне нужны сильные руки парней.       Майор прошла в середину комнаты и с вызовом глянула на капитана. Тот вздохнул, закатил глаза и ничего не сказал.       — О, майор Ханджи, мы справимся, — заверила Рал, и я была с ней согласна. — Куда тащить?       — В самый низ, где темницы, — усмехнулась она. — Видите ли, капитану Леви не нравится, что я слишком шумная.       — Молчала бы, четырехглазая.       Их отношения определённо нравились мне. Они, вроде как, и не друзья, но я не видела, чтоб Леви общался с кем-либо ещё так терпимо. С остальными старшими он придерживался официальности (но приказывать ему никто не смел), что-то среднее было между капитаном и Смитом, и лишь с Зое как-то по обычному, по особенному. Я открыто восхищалась этими отношениями, и как-то даже по белому завидовала. У меня не было друзей. Именно друзей, на которых я могла бы положиться, слушать их навязчивые рассказы о чём-то таком необычном для них. Но суть, пожалуй, была в том, что я и не пыталась их найти. Ханджи буркнула что-то в ответ и указала нам на три коробки у входа. Петра сразу же взяла в руки одну, и судя по тому, с какой лёгкостью она это сделала, они были не тяжёлыми. А затем вышла в коридор за майором. Я же решила не мелочиться и взять сразу две. Вот только они были достаточно высокие, вид мне загораживали полностью. — Как ты идти собираешься, дура? — спрашивает Леви и подходит ближе. — Заметила уже, — фыркаю и собираюсь присесть, чтобы спустить одну коробку, но меня останавливают руки капитана. Леви забирает у меня верхний ящик и отходит от прохода, позволяя мне выйти первой. В коридоре женщин уже не было. Беспомощно смотрю на капитана, который спустя секунду оказывается рядом. Он тихо цокает и идёт по лестнице вниз. Мне остаётся лишь следовать за ним и спустя некоторое время, мы проходим в подземелья. Места там очень много, различные помещения, скорее всего, неиспользуемые, темницы, а рядом приоткрытая дверь, к которой и шёл Леви, откуда доносились разговоры. Как оказалось, комната перестраивалась на лабораторию для опытов. Петра мило беседовала с Ханджи, протирая полки мокрой тряпкой, а рядом стоящий Моблит Бернер складывал папки в ящики. Слушать мне не хотелось, поэтому я уставилась на майора. Она тут же поняла, что мне нужно и суетливо стала разглядывать пространство. Найдя наконец место, она указала мне на угол, в который я тут же поставила коробку. Капитан Леви последовал моему примеру, а потом хмуро пошёл к выходу. Я последовала за ним, уборку в кабинете Ханджи никто не отменял. Прямо перед выходом метаю взгляд на Петру, в котором заключался немой вопрос. Девушка меня поняла и закивав, пошла следом, распрощавшись перед этим с Зое и Моблитом. — Майор такая забавная, — замечает она тихо, чтоб капитан, идущий впереди не услышал. — Поэтому ты решила оставить меня с капитаном коротышкой один на один? — смешок, но тоже негромкий. Рал пару секунд переводит взгляд с моего лица на широкую спину капитана, словно боится, что тому может не понравится данное прозвище, а потом отрицательно шикает: — Нет, дурочка! Получаю лёгкий удар в плечо, но не реагирую и иду дальше. Лестница под нашим весом немного скрипит, а я кривлюсь от противного звука. Сразу вспоминаются страшилки Марка перед сном, когда он рассказывал о тёмных подвалах, в котором скрипят полы от шагов всякой нечести. Он был неплохим рассказчиком и всегда мог произвести впечатление на некогда впечатлительную меня. И как там этот олух? Из мыслей я «вылезла», когда мы втроём проходили казармы. Через солдатские комнаты можно было гораздо быстрее добраться до кабинетов, нежели обходить весь замок и делать петлю. От стен отозвался подозрительный шёпот, но большого значения к этому никто не придал, ведь это жилое крыло, здесь повсюду люди. И это было зря. Прямой коридор, поворот, а потом резкий всплеск воды. Из-за угла на нас вылились пару вёдер мыльной воды, которая сумела освежить каждого, и лишь Петра оказалась более менее сухой, потому что шла немного позади. Сразу раздался гулкий хохот, а спустя секунду, увидев, кого они облили, глупцы замолчали. Было неприятно оказаться в таком положении, хотя, будь я немного игривее, было бы забавно. Выплевываю пену изо рта, и перевожу взгляд с мокрых полов на «преступников». Кучка парней из четырёх человек теперь уже со страхом смотрели на невозмутимого капитана. Любопытность взяла вверх, теперь и я смотрела на него. Разозленным Леви мне не показался. Мужчина стряхнул с волос и плеча белую пену, а все мы, как истуканы продолжили глядеть на его реакцию, но вот Петра взбесилась первая: — Оруо, ты совсем больной? — надрывая голосовые связки кричала она. Меня немного поразила её смелость. Рал агрессивно сверкнула глазами и в два счёта оказалась рядом с блондином. Несмотря на огромную разницу в росте, она потянулась к воротнику его рубашки и пронзительно посмотрела в глаза. Кажется, они были знакомы, потому что глядя на её попытки напугать, парень лишь усмехнулся. Краем глаза я заметила, с каким интересом капитан смотрит на эту сцену. Петра продолжила что-то говорить Оруо, а остальные ввязались в ссору, позабыв про меня и Леви. Дефицитом внимания я не болела, но мстительность в женской душе сыграла роль: мне захотелось отыграть. Метаю взгляд на полное ведро чистой воды и незаметно подхожу к нему, пытаясь не издавать «чавкающие» звуки сапогами. Капитан тут же проследил за моими действиями, а я умоляюще посмотрела на него, как бы мимикой прося не сдавать меня и не ругать. К собственной радости, он еле заметно кивнул. Капитану Леви месть по душе? Пока громкие крики ещё не утихли, я, уже не боясь шуметь подхожу к парням и резко выплескиваю на них воду. Должное впечатление произвести удалось — все пятеро, включая Петру, тут же замолчали и посмотрели на меня. Мне ничего не осталось, кроме как гордо откинуть короткие волосы взмахом головы и отбросить ведро. Невозмутимо перешагиваю лужу и хватаю Рал под локоть: — Переодеваться пошли, — говорю громко и тащу её к выходу из казарм, сталкиваясь с какими-то парнями, которые проводили нас удивлённым взглядом. Ох, вот и те, кто должен был быть мокрыми вместо нас. — Жду вас в кабинете после того, как перемоете здесь всё, — холодный голос капитана я услышала перед тем, как начать спускаться с лестницы. — Круто мы их! — уже по-детски восклицает Рал над ухом, брызгая на меня водой, что осталась на её волосах. А до меня наконец доходит, что мне впервые так уютно с кем-то, кроме Марка.

***

— Мне никогда не научиться управлять этой штукой! — девушка с досадой смотрит на своего друга и топает ногой. Эстель росла импульсивным подростком, любая неудача её сильно расстраивала и очень бесила. Прошёл месяц с тех пор, как она ушла с Жеромом, и ни разу пожалеть не посмела. В прошлый дом возвращаться совершенно не хотелось. — Слушай, если ты будешь психовать, у тебя точно не получится, просто держи равновесие, — успокаивал в который раз Марк, складывая руки под грудью. Кёлер и Отто около четырёх часов находились поодаль от Подземного города, у места, которое сконструировал Марк, чтобы обучить Эстель владением УПМ. Получалось у девчонки неважно, но она старалась очень сильно, постоянно вытаскивая кончик языка. Рыжего парня всегда забавляла эта привычка. Эстель тяжело вздохнула и подошла к оборудованию. Она зацепила его к ремням и кивнула, позволяя Марку поднять её над землёй, а тот кивает в ответ и одобряюще смотрит на неё. Брюнетка зажмуривается, руки разводит в сторону и… чёрт, не падает. * — Правой — левой, правой — левой, — монотонно бормочет Кёлер, сидя на ящиках за домом. Отто, тем временем, с особым усердием била кулаками по мешку, который свисал со специальной постройки. Наполнен он был песком, поэтому особой боли не приносил, но с каждым ударом Эстель почему-то особенно напрягалась. Волосы были заплетены в косу, что успела растрепаться, грудь она для удобства обтянула упругим бинтом, как и руки. — Левой — правой, — скучающе продолжил Кёлер. — Да закрой уже рот, — раздражительно шипит Эстель, прекращая действия и оборачиваясь на друга. — Или что? — Марк решает вывести её и откровенно провоцирует. Он поднимается с места и подходит ближе. Сверху вниз смотрит, разница в росте слишком большая. И должной реакции на что-то добивается: Эстель как с цепи срывается, руку для удара заносит, но Марк не впервые дерётся, легко уворачивается и нападает в ответ. Драка получается несерьёзной, оба это понимают, поэтому с особой силой не бьют, лишь слегка толкают друг друга. Так продолжалось до тех пор, пока по чистой удаче у Отто не вышло уложить друга на лопатки. Пораженный таким поворотом Марк присвистывает и усмехается: — Уоу, делаешь успехи, — Эстель отпускает и поднимается. — Всё-таки, классный у тебя учитель. * Качать пресс прямо на пыльном полу она привыкла. Было странно, но занималась она этим не потому что хотела тренировать своё тело, а из-за обычного спора с Марком, который заметил однажды, с каким восхищением Эстель пялилась на его рельефный торс. Он тогда сказал, что она ни жа что в жизни не сможет добиться такого результата. Ну, а что Эстель? Эстель пальцы в рот не клади, она сказала, что за три месяца управится. Прошёл всего один. Было сложно, мышцы болели, но сдаваться Отто не собиралась и каждый вечер и утро делала упражнение. В один из таких вечеров к ней зашёл Жером. Он долгое время наблюдал за подопечной, а потом решил проявить свое появление: — Не надоело ещё? — с усмешкой спросил он. — Всё еще надеешься выиграть спор? — Не надеюсь, — не останавливаясь ответила брюнетка. — Я уверена в том, что он проспорит. Именно тогда он понял, насколько упорна эта девчонка. Напоминала собственную мать этими тёмными, как смоль волосами, упорностью и невыносимой упрямостью. Эстель росла в не очень хороших условиях до его появления, поэтому с уверенностью можно сказать, что улица воспитала её как надо. Именно тогда Жером убедился, что не ошибся в выборе.