Fortress

Сухость во рту. Горло саднит, голова кружится, дышать тяжело. Целый список из недомоганий, которые атаковали моё тело сразу после того, как моё сознание вернулось на место. Глаза открывать страшно, мамой клянусь, если б она была, голова закружится ещё сильнее и я точно улечу, как игрушки в детстве в виде маленьких бумажных зонтиков. Понимаю, что руки связаны за спиной, ведь запястье отдают тупой болью от жёсткой веревки. Наверняка там сильно протерлась кожа. Надо же, из-за каких-то ублюдков придется лечить ее около нескольких недель и терпеть щипание от попадания спирта в открытую рану. Мысли в голове упрямо путаются, но спустя некоторое время мне всё же удалось осмотреться. Перед глазами тут же поплыло, мне пришлось закрыть их ненадолго и открыть сразу после нескольких плавных вздохов. Это была небольшая комната в полумраке. Я была связана где-то скраю комнаты на стуле, в то время как в середине стоял деревянный стол с тусклой лампой. Увы, что находится на нем мне увидеть не удалось, но что-то мне подсказывает, что мы не чай пить будем с даже неизвестными мне личностями. Хотя, уверена, они меня знают. И я их знаю. Убедилась в этом спустя несколько долго тянущихся минут. Дверь в комнатушку открылась с громким стуком и в проёме встал уже знакомый мужчина огромных размеров.

На деревянный стол он бросает мешочек с золотыми. Так небрежно, неаккуратно. Хочется взять этот мешок и отмутозить его им по самодовольной морде. — Первоначальный взнос.

Якоб Йордан – местная влиятельная шишка. Ходят слухи, что у него есть свои люди в военной полиции, что само собой не кажется чем-то удивительным, ведь все они там те ещё подкупные крысы, которым нужны лишь деньги. И Якоб может дать эти деньги за грязную работу. Чем он занимается по сути я не знаю и знать, если честно не хочу. Йордан стоит у входа с полминуты, а потом мерзко усмехается, проходя ближе. Интересно, у всех похитителей один мозг на двоих? Иначе почему каждый из них так отчаянно старается создать образ грозного дяди? Глупые создания, думают, что я в своей жизни не видела грозных людей. Стоит обратить внимание хотя бы на Леви. Ему даже делать ничего не приходится, он брови к переносице сводит и всех солдат разведки уже в дрожь бросает. Якоб близко не стоит. Его сдавленный третий подбородок, кажется, уже кричит своему хозяину о том, что идея с поимкой Эстель Отто была поистине ужасной. Потому что в следующую секунду я неосознанно осматриваю фигуру похитителя сверху вниз, а потом демонстративно зеваю, при этом гадко причмокнув губами. И такая мелочь действительно смогла вывести его из себя. — Веселишься? — Якоб опирается на стол и я ловлю себя на мысли, что эта мебель – герой, держащая такую тушку. — Ага, умираю со смеху, — улыбаюсь. — Чем обязана? — Видишь ли, дорогуша, — до дури противное и приторное начало. — Я заказал тебе одно дельце, но результата не получил. Как и возврата первого взноса... — Упс, — перебиваю, совсем не стесняясь и на деле не заботясь о его словах. — ...а долги нужно отдавать, — он потер руками друг о друга – чёртова туалетная муха. — Но отпускать сейчас я тебя не собираюсь, так что будешь платить натурой. Чего? — Чего? — Пошутил, — и самая глупая улыбка из существующих. — Шутки не очень, Йордан. Якоб оставил мою критику без ответа. Ну, не собирается же этот шут и правда надругаться над моей натурой? Хоть внешне я и вела себя стойко и невозмутимо, глубоко внутри меня посадилось семя тревоги и страха. Так или иначе, Якоб взял меня за плечо и повёл куда-то в неизвестном для меня направлении. В голове проскочила мысль о побеге, который в конечном итоге должен случится. Коридоры подвала пропахлись чем-то ужасно противным, аж глаза зарезало. Вообще, иронично получается, мы живём как в подвале в Подземном городе, чтобы выкопать ещё один подвал. Вообще, эта ситуация кажется мне забавной, хотя смехом тут вообще не пахнет. Нужно придумать что-то, но сейчас я не имею вообще никаких понятий о том, где нахожусь, поэтому процесс моего побега прервется тем, что меня обязательно кто-нибудь поймает. Следует сначала узнать где выход отсюда. А пока я думала над своей нелёгкой долей, напрягала мышцы рук, чтобы ослабить веревки. Снять их явно не получится, но прекратить боль получится. Когда мы остановились, я обратила внимание на то, что меня окружало. Рот приоткрылся от удивления и ужаса. То, что видели мои глаза было чем-то поистине зверским. Клетка. Огромная клетка с железными прутьями держала в себе людей. От мала до велика: дети, лет восьми и старики явно за пятьдесят. Работорговля. И как до меня сразу не дошло, какого черта этот хрен так богат, живя как червяк в Подземелье? Это же было очевидно. Очевидно, как медленно закипающее во мне чувство злости. Какое право он имеет распоряжаться людьми? Это не вещи, не животные, людей нельзя покупать. Резкий смешок Йордана вывел меня из себя окончательно. Его забавляет моя реакция. А ещё его забавляет то, что я осознаю свою учесть. Если я не найду выход, то буду сидеть так же, как и эти люди. — Нравится? Вместе с окончанием его вопроса, я резко повернулась корпусом и напрягла связанные руки. Якоб наверняка не ожидал открытых действий, потому что от резкого удара по длинному носу он не увернулся. Отлетел на пару шагов и наклонил голову вниз, а затем медленно, мучительно медленно с ненавистью поднял взгляд. Я бы плюнула ему в лицо, но это животное оказывается в данный момент быстрее, потому что в следующую секунду я чувствую сильный удар по скуле. Не в силах держать равновесие, меня отбрасывает назад и моё тело врезается в твердые прутья клетки. От людей послышались тихий шепот и вздохи. Бля-ять, больно же. Йордан, у которого нервы были явно на пределе, подошёл ко мне и резко схватил за плечо, поднимая на ноги. — Сучка, думаешь, это сойдёт тебе с рук? — и ещё куча бессмысленных ругательств лились из его грязного рта, но и половину мне понять не удалось. От удара голова снова затрещала. Я вернулась из своих мыслей, когда мужчина резко толкнул меня и теперь я оказалась вместе с этими беднягами. В клетке. Отбила задницу об холодный пол в придачу. — Ты здесь ненадолго, дорогуша, — сказал Якоб перед своим уходом. Вздохнула, осматриваясь. Десяток пар глаз смотрели на меня с нескрываемым любопытством, но они словно боялись что-то сказать, поэтому молчали. Пока из тени не вышел мальчик. На вид ему было лет двенадцать. Некогда светлые волосы были измазаны в чем-то, как и лицо. На теле весело какое-то тряпье и выглядел он весьма болезненно. — У тебя кровь, — тихо, совсем тихо прошептал он, гремя наручниками и указывая на свою скулу: — Вот здесь. Легкая улыбка всё-таки вырвалась, я двумя связанными руками потерла указанное место, чувствуя как на коже остаётся липкая жидкость. — Спасибо, — выдохнула. Руки мне благополучно развязал паренёк постарше – Джек, по просьбе Александра – того мальчика. Сидя на грязном матрасе, я как и остальные ожидала своей участи. В груди боролись два чувства: страх и уверенность в своих силах, желание выбраться отсюда и помочь всем этим людям. Сделать хоть раз что-то хорошее и помочь. Правда, в голове пока не было ни одной мысли о том, как я это сделаю. Думаю, времени будет предостаточно для этого и я начала с малого. Расспросила о месте нашего нахождения. Как оказалось,это и правда был подвал на краю города под старыми амбаром и выйти отсюда было бы легко, но охранники, присутствующие здесь при оружии, а идти на них с голыми руками настоящее самоубийство. Единственное, что я могу – это одолжить небольшой нож у Джека и кидаться камнями. Только вот порох будет явно быстрее камней, а это уже весомая проблема. С другой стороны, я могла бы дождаться помощи. Жером не дурак, он заметит мое отсутствие, учитывая то, что ушла я из его дома, а там уже и Разведка подтянется. Если те, конечно, не решат, что я им не нужна. На спасение оставалось только молиться. Вот только кому? Я просидела так около часа, прежде чем в коридоре вновь не услышала шаги и чужие разговоры. На свет вышел Якоб в компании незнакомого мне мужчины. — ... думаю, она вам подойдёт, — услышала отрывок диалога и что-то мне подсказывло, что он не о куртке, мешком весящей на незнакомце. И оказалась права. Йордан летящей походкой подошёл к замку и с помощью ключа открыл его. Этот ублюдок не побрезговал зайти внутрь и опять схватить меня. Куда ж я денусь от тебя, чудо лохматое, хватит уже. Но молитвы не услышаны, он вывел меня наружу прямо перед новым мужчиной, который своей мордой не привлекал меня от слова совсем. Удивительно, но сейчас я не видела смысл в сопротивлении. — Я беру её, — после долгого осмотра сделал вывод. Чёрт, надо было брыкаться.