Fortress

С крыш капает тающий снег, образовывая длинные сосульки. Небо с приходом весны стало чистым, оно безмятежное, изредка сопровождаемое белоснежными облаками. Они выглядят воздушно, редко прикрывают солнце, а значит не погружают всё в тень, даря нам этим солнечный теплый свет, ласкающий лицо своими лучами. Вдыхая весенний воздух, я расслабляюсь, чувствуя тепло. Глаза радует начавшая расти трава. Молодая, сочная, зелёная, совсем еще редкая. Набухшие почки на деревьях, это как олицетворение просыпающихся жизней. Утром за окном моей комнаты, я слушаю веселое щебетание птиц, которые иногда слишком уж раздражают, как и проснувшиеся насекомые. Отмахиваюсь рукой от надоедливой мухи и зеваю, издав вместе с этим усталый вздох. Рядом стоящий конь шумно фыркает, выпускает воздух через ноздри, носом тычет в плечо, привлекая к себе моё внимание. Я оборачиваюсь на Кайто, в очередной раз ловя себя на мыслях о том, что с Наной они не похожи. Жеребец бело-серого оттенка спокойный, неконфликтный и тихий. Черное пятно на его боку расплывается, словно чернильная клякса, от голени до самого копыта тоже черная шерсть, будто Кайто ходил по луже с краской. Почесываю пальцами его переносицу, возвращаясь к работе. Нужно вычесать шерсть. В отличие от Наны, Кайто почти не линяет. Честно говоря, загрустила я на добрую недельку из-за того, что мою прошлую кобылу не удалось найти. Нана скорее всего погибла где-то за стенами, а это вызывает во мне сильное чувство вины. Прирученная мною лошадь была замечательной во всех смыслах. И ко всему сожалению, именно она осталась там, в то время как я выбралась почти в целости и сохранности. Я провалялась в больничной палате около месяца. Отлежала себе все тело, исхудала, как заметила Ханджи, обещавшая выкормить меня до нормального веса. Но все это оказалось мелочами по сравнению с многочисленными шрамами на теле. Кожа на ногах сморщилась, ее цвет из бледного стал розоватым. Хоть и двигаться теперь я могу без любых затруднений, их внешний вид меня немного расстраивает. Под перчатками руки немного потрескались, но дискомфорта совсем не приносят. Закончив с жеребцом, я веду его обратно. Открываю тяжелые ворота конюшни с характерным звуком и провожу Кайто внутрь. Конь, цокая копытами, заходит в стойло. Разведчики, вычищающие помещение, разговаривают о чем-то повседневном, создавая этим тихий шум. Открытые настежь окна впускают свежий воздух, выветривая потный душный воздух. Я закрываю стойло, потрепав перед этим Кайто около ушка. Выхожу на улицу, прохожу по тропинкам к штабу. Снаружи тепло, но внутри помещения еще теплее. Расстегнув легкую куртку, иду к кабинетам офицеров. Думаю сходить к Ханджи, посмотреть, чем занята эта неугомонная женщина. Я быстро оказываюсь на месте. Вхожу в ее кабинет и тут же звонко чихаю от пыли, что защекотала стенки носа.  — Будь здорова, — задорно пропела Зое, вертя в руках мокрую тряпочку, стоя ко мне спиной. Благодарно киваю, почесав нос. В кабинете как обычно творится кавардак, но на этот раз из-за того, что Ханджи, наконец, решила прибраться. Куча бумаг на столе, различных папок и книг, несколько пустых чашек, летающая в воздухе пыль, которую видно особенно хорошо при солнечном свете. В некоторых углах можно разглядеть даже паутину. На полу царит отдельное царство грязи: смятые бумажки, газеты, следы от подошвы ботинок и… Я наклоняюсь, подхватив кончиками пальцев вещь: — Ханджи, носок?.. Майор неловко чешет затылок, наконец обращая на меня свое внимание окончательно. Ей не стыдно, вижу по глазам, но я и не пыталась ее пристыдить. Меня скорее забавляет эта ситуация, ведь нормальные офицеры обычно хранят вещи в личных комнатах. Хотя, мне давно стоило бы усвоить, что Зое отличается своей необычностью. — Может, тебе помочь? — не дав ей вставить и слова, спрашиваю. На долю секунды её озаряет счастливая улыбка, но потом на лице появляются хитрые задумчивые нотки. — Да, но… — она затягивает фразу, верно желая испытать мое терпение. — Но разве капитан, чьей помощницей ты стала, не грузит тебя работой? Морщусь. Так и знала, что подколы со стороны этой несносной женщины будут литься со всех щелей и преследовать меня везде. А все потому что после выздоровления меня поставили перед фактом, что теперь Эстель Отто — пятый солдат элитного отряда и личный помощник капитана Леви. На этот пост меня выдвинули вышеупомянутые, чтобы «держать под боком», будто на деле мне лет пять от рождения. Капитан, судя по лицу, относился к этому равнодушно, но стоит помнить, что последнее слово все же было за Смитом. А зачем это было главнокомандующему мне неизвестно. — Я вообще не вижу смысла в этом посте, — ворчу, проходя вглубь комнаты. — Так тебе помочь? Ханджи понимающе кивает, молча подает мне тряпку и указывает на свободные от книг полки. Что ж, начнем. <…> Мартин Гесс — один из самых старых офицеров разведкорпуса. Старческие морщины делают его лицо суровым, а черные густые брови добавляют образу строгого начальника еще больше грозности. На деле же внешний вид в этом случае является полным обманом. Мартин приятный такой дедуля, вечно курящий свою трубку и бубнивший на молодых разведчиков, которые в свою очередь «очень громко разговаривают и смеются». В диалогах он выделяется простотой слова и хорошо поставленной речью. Честно сказать, лично мне работать с ним не приходилось. Хотя и в коридорах я видела его довольно часто, на тренировках он присутствовал крайне редко. Видимо, своеобразный отпуск. Заходя в кабинет Эрвина после глухого разрешения, именно Гесса в компании командора и капитана, я и застала. Из-за кучки документов, которые мне велела отнести Ханджи, отдать честь я не смогла, поэтому отделалась простым кивком. — Вот, с Эстель и поедете, — утвердительно кивнув скорее самому себе, нежели остальным, заявил Смит, складывая руки в замок. Я опешила: — В чем дело? Куда? В кабинете недолго стоит интригующее молчание, а потом говорить начинает Мартин: — Да что тут говорить, стар я стал для сражений с этими тварями, думаю о переводе в кадетское училище. Буду тренировать будущих бойцов за человечество, — он задумчиво чешет подбородок, но я все еще не понимаю свою роль в этом всем. — А зараза этот, — кивком указывает на Смита. — Говорит, что без сопровождения не пустит, капитана припахал. — Так, — строго отрезал Эрвин, сводя густые брови. — Никаких отговорок слышать не хочу, мне нужно, чтобы ты добрался в целости и сохранности. Кроме того, представителям разведки будет полезно поговорить с кадетами, воодушевить их на вступление к нам, так сказать. Слушая командора, я подхожу к столу и опускаю на него стопку. Слежу за изменением лиц всех трех мужчин, но из них больше не собирается говорить что-то. Спор между офицерами больше не продолжается, потому что Леви в итоге согласился. — Иди, приготовься к отъезду, поедем утром. Я вышла, кратко кивнув. Мой интерес подогрела ни сама поездка, сколько конечная точка. Кадетское училище — место, где подростки обучаются навыками воина, чтобы в будущем вступить в одно из подразделений. Думаю, мне и правда хотелось бы понаблюдать за этим. Увидеть, как вообще все это происходит.

***

В путь мы отправились утром на следующий день. Я с энтузиазмом запрыгнула на жеребца, предвкушая приятную поездку, в которой так давно не была. И ползки по снегу в полуживом состоянии в этом случае не считаются. Сейчас мои руки крепко сжимают вожжи, от чего Кайто недовольно фыркает, ударив копытом по земле. Дорога ведет через лес, а это дает мне возможность насладиться полнейшей тишиной, разбавленной звуками живой природы. К счастью, мои спутники сейчас не настроены на разговор, поэтому мы едем в молчании, думая о чем-то своем. Изредка Мартин дает указатели, как добраться до училища быстрее, избежав, например, труднопроходимую дорогу. Это в корень улучшило ситуацию, потому что увязнуть в грязи — такая себе перспектива. Мысли заполняет предстоящая встреча с кадетами. Представить даже не могу — какие они и что из себя представляют. Но следуя из опыта, могу предположить, что если в разведке не скупаются на шутки и расслабленное состояние, то в кадетском корпусе, наверное, еще веселее. И я убеждаюсь в этом, когда мы напрямую приблизились к месту назначения. Здесь кипит жизнь. Юные кадеты бегают туда-сюда, тренируются и общаются. Завидев разведчиков на своей территории, они стали переглядываться, перешептываться, чем вызвали у меня тихий смешок. Но, оглядываясь, на глаза не попался ни один инструктор. Это ввело в замешательство не одну меня. Подойдя к неизвестной мне постройке, лошади остановились. Мы поспешили слезть с них. — Эй, кадет, — Леви махнул рукой какому-то кадету в компании друзей. — Подойди. Невысокий лысый мальчик боязливо попятился. — Это вы мне? — указав на себя, спросил он. Клянусь, у Леви аж зубы скрипнули. Неизвестный кадет явно понимает, что обращаются к нему, но почему-то строит из себя дурачка. Хотя, может, так оно и есть. — Тебе, — с тихим вздохом под такой же тихий смех Мартина ответил капитан. — Живее. Мальчугану ничего не осталось, кроме как подойти ближе. Лицо его вытянулось от переживания, но он всеми силами старается скрыть это, приближаясь к нам ровной походкой. — Да не ссы ты, малой! — Гесс, посмеиваясь, стучит рукой по плечу собеседника. — Представься. — К-Конни Спрингер, сэр, — он чуть заикнулся, коряво отдав честь. — Отведи нас к инструктору, Конни. Спрингер немного изменился в лице. Видимо, в голове его активно зашевелились шестеренки. Следующее он сказал уже более расслабленно: — К Кис-кису что л… — поняв, что ляпнул лишнего, он стыдливо прикрывает рот рукой. — Ой… Неподалеку от нас кучка кадетов сдерживают смех. Я же, неосознанно переглянувшись с Мартином, его не сдержала. Со мной же засмеялся офицер и лишь Леви в лице не поменялся вовсе. Он, строго стрельнув в меня взглядом, кивнул. И успокоиться пришлось в сию же секунду, потому что приближающийся высокий мужчина навряд ли бы оценил причину смеха. — Кис-кис, старина! — взяв во внимание эту кличку, Мартин поприветствовал незнакомого мне человека. — Как жизнь? «Кис-кис» посмотрел на товарища убийственным взглядом, что даже мне страшно стало. Его морщинистый лоб и темные круги под глазами выдавали его наверняка грозную натуру. Излучая темную ауру, он кинул взгляд на Конни. Паренек, испугавшись, скрылся. Далее последовали скучные формальности. Гесс с энтузиазмом представил нас инструктору, с последним мы даже пожали руки. Леви с Мартином начали объяснять причину нашего приезда. На просьбу Эрвина позволить понаблюдать за тренировкой кадетов Шадис отреагировал положительно, упомянув, что через полчаса начнётся тренировка по рукопашному бою. А пока Кис с Мартином последовали в кабинет, дабы обсудить кое-какие детали, нас с Леви оставили какому-то кадету. Зеленоглазый шатен с улыбкой до ушей провел наших коней до конюшни. Я же решила остаться на месте. Присела на деревянные ступеньки и скучающим взглядом провела Кайто, пока он не скрылся из виду. Тот, кого инструктор назвал Эреном, вернулся быстро и, на несчастье Леви, держал путь прямо к нам. Но подойдя ближе, паренек ничего так и не сказал. Он, все еще сжирая нас взглядом, впитывает глазами кажется каждую деталь. Я усмехаюсь: — Хочешь стать разведчиком, Эрен? Мальчишка активно закивал, верно находясь в шоке от того, что я запомнила его имя. — А как вас зовут? — немного замявшись спросил он. Меня позабавило его поведение. — Можешь звать меня Эстель. Глаза Эрена, кажется, засияли еще ярче. Он ожидающе перевел взгляд на моего спутника, но Леви остался молчалив. Мне стало обидно за мальца, поэтому я без зазрения совести, все еще даже не встав, бью стоящего сбоку от меня капитана по ноге: — Представься перед будущим подчиненным, невежа. Леви хмурится, беззлобно хмыкает, слегка ударив меня ногой в ответ, но все же здоровается с Эреном: — Капитан Леви. Он говорит это так серьезно, что становится даже смешно. Не сдержавшись, я передразниваю капитана, коверкая тон голоса. — Я обреку на тебя наказание за отвратительное поведение по отношению к старшему по званию. Я проигнорировала угрозу, точно зная, что он этого не сделает. Вместо ответа показушно перевожу тему на Эрена. А тот, в свою очередь, радостно улыбается, получая внимание. Наш диалог не отходит от темы разведки. Спустя несколько минут, некоторые кадеты, осмелев, решают присоединиться к разговору. И все шло спокойно, а затем один из ребят резко поднимается с места, ошарашено глядя на мое лицо: — Так это вы были той женщиной, которая выжила за стенами! На секунду я даже притупила. Не думала, что это будет настолько масштабной информацией. Не зная, что и ответить, я растерянно тяну букву «э», но благо Леви, неожиданно решивший вставить свой комментарий, вырывает меня из оцепенения: — Популярная, — кратко изрекает он. Я неловко чешу щеку, глядя на кучку заинтересованных кадетов и просто киваю. Стажеры смотрят на меня с огромным восхищением. Они, я уверена, хотят задать ряд вопросов, но вместо этого просто молчат. К счастью, мне тоже не приходится ничего говорить. Нас прерывает крик инструктора о том, что пора начать тренировку. Во внимание попадает поведение кадетов, которые тут же разошлись по полю. Это наталкивает на мысли, что дисциплина — важная часть, которую Шадис в учениках и воспитывает. Леви встает, подходит ближе, подзывая меня жестом. Я без вопросов следую за ним. Спарринг у кадетов начинается сию же секунду. Мой взгляд мечется от одной пары до другой, а в голове появляется мысль, что борьба у них происходит по всем правилам. Это я заметила еще у разведчиков, но обратила больше внимания только сейчас. В свое время я позволяла себе более «грязные» приемчики, будь то сама техника или, например, плевок в лицо. Но и забывать не стоит, что они как солдаты и товарищи не должны опускаться до таких крайностей. Надолго взгляд задержался на одной паре. Первый — крупного телосложения блондин, вторая — хрупкая девушка. Но удивило меня больше то, что несмотря на разную весовую категорию, стажерка неплохо справляется. На ее лице ни капли сомнения, одна решимость и только. Голубые глаза следят за каждым движением противника, но ни одну эмоцию, кроме безразличия разглядеть невозможно. — Энни Леонхарт, — завидев мое внимание, Шадис представляет незнакомку, так же смотря на их бой. — Невероятные способности ближнего боя. — К какому подразделению склоняется? — спрашиваю даже не глядя на собеседника. — Точно уверена направиться в военную полицию. Я пропускаю вздох. Все же жаль, уверена, Энни имеет хорошую статистику не только в сфере боя. Мы наблюдаем за ними еще некоторое время, пока спарринг не подходит к концу. Но Шадис не дает передышку юным кадетам. Он собирает их в одном месте, где говорит короткую речь о том, что хваленые разведчики пришли поглазеть на успехи. Закончив с этим, Кис спрашивает у капитана, не хочет ли он сказать что-то. В моей голове мигом возникает то, что мне хотелось бы озвучить. Вдохновить детей, так сказать, надавив на нужные рычаги. — Могу я? — спрашиваю у Леви, сделав шаг в его сторону. Все же мне не стоит забывать, что он капитан. — Валяй. Кивнув, я делаю несколько шагов к кадетам. Те с интересом ждут. — Ни для кого не секрет, что легиону разведки всегда нужны солдаты. Причину озвучивать вам не нужно, — я оглядываю ребят, внимательно следя за их реакциями. — Думаю, многие из вас сомневаются и дело в явном страхе столкнуться со смертью лицом к лицу. Но я вас удивлю: смерть может настигнуть вас везде, но также и везде есть шанс на выживание. Я — живой тому пример. За стенами можно выжить и в полумертвом состоянии, используя одни лишь знания и осторожность, — я усмехаясь, вспоминая шрамы на ногах и мои дневные «вылазки». Осторожность, ага. — Но это не значит, что можно расслабиться. Работайте, улучшайте свои способности. Уверена, многие из вас хотели бы послужить человечеству. Каждая организация важна, но помните, что лишь становясь разведчиками вы делаете огромный шаг к всеобщей свободе. Пафосная речь произвела на них впечатление, пока я хорошенько так призадумалась о том, не является ли последнее предложение оскорблением армии. Что ж взять, так вышло, что полицию я на дух не переношу по понятным причинам, а солдат гарнизона пруд пруди, а толка мало. Остается лишь разведка и каждое мое слово было правдивым мнением. Спустя еще время мы наконец смогли освободиться, перед этим высчитав процент тех, кто уверен о вступлении в легион, и тех, кого терзают сомнения. Статистика не очень, честно говоря. Итак, садясь в седло уже накормленного Кайто, я накидываю на голову капюшон. — Оказывается, у тебя подвязан язык, — говорит капитан перед тем как развернуть коня в нужную нам сторону. Хмыкаю и, сидя вполоборота, замечаю на себе взгляд изумрудных глаз. Эрен неловко улыбается, а я машу рукой, после чего сразу же пускаясь в путь.