Fortress

Это было одно из немногих пробуждений, когда я, открыв глаза, поняла, что выспалась. Просыпаться в комнате капитана было странно, чувствовался ярый контраст с первым разом. Тогда было холодно и одиноко, сейчас тепло и неплохо даже несмотря на то, что вторая половина кровати пустует. Приподнимаюсь на локтях и зеваю, устремляя взгляд в окно, затем на часы, показывающие девять утра. Оглядываю пустое помещение, точно убеждаясь, что Леви здесь точно нет и падаю на подушку, почти утонув в ее мягкости. Пахнет капитаном. Необъяснимый запах, который присущ каждому человеку. С нотками крепко заваренного чая и мыла. Потягиваюсь, разминая конечности, после чего встаю на ноги. В этот раз пол тёплый, окно всю ночь было закрыто. Точно помню, что ночью мы спали с Леви в обнимку и этот факт не приносит мне дискомфорта. Ему, думаю, тоже. Хотя, отсутствие мужчины в комнате напрягает. Наверняка он рано встает, но мне непонятно то, почему меня этот человек решил не будить. Неприятный привкус во рту заставляет меня скривиться и напоминает, что утром следует принять все нужные процедуры. Но есть одна проблема. И она заключается в том, что ночью я пришла сюда лишь в одной рубашке, достающей до середины бедра. Разгуливать по коридорам штаба в таком виде не самая лучшая идея, но проблемой является шанс того, что кто-то увидит меня, выходящую из этой комнаты. Ещё и в таком виде. Задумываясь, я падаю обратно на кровать. Приходит идея просто обмотаться одеялом и бежать так быстро, как смогу. Спонтанно и глупо, будто я подросток, который боится получить от строгого отца. Но выбора у меня в любом случае нет. Заправляю кровать, достаю из шкафа простынь и обматываюсь в ткань вместе с головой, оставив снаружи лишь лицо. Выдохнув, я дергаю ручку двери и быстро выхожу. Но и пару шагов сделать не успеваю, как позади раздается удивленное: — Эстель?.. Томительный стон срывается с губ, когда я узнаю в голосе Ханджи. Боязливо медленно оборачиваюсь и неловко улыбаюсь. — Да? — Ты что… Ты… Вы… О-о… — неразборчивые звуки из её рта звучат забавно и я бы усмехнулась. Но не в данной ситуации. — Ну… — слова, к сожалению, не шли. Женщину это позабавило. Она, громко хмыкнув, подошла ближе и обняла меня за плечо, ведя дальше по коридору. — Ладно, дорогая, потом ты мне всё расскажешь, — прошептала она, словно самая безумная сваха. — Я пока в столовую за новобранцами, ты сейчас натягивай трусы до носа, поедем к Эрвину, Леви уже там. И ускакала, будто бы ничего и не было. — Я в трусах, — шепчу в пустоту, чуть нахмурившись. Больше не трачу время, стоя на месте и бегу в комнату. То и дело слыша разговоры и шаги, я паниковала и бежала так быстро, как могла, игнорируя боль в пальце. Наконец оказавшись за порогом комнаты, я громко захлопываю дверь и тут же срываю с себя «накидку». Типичные переодевания проходят быстро, расчесываю волосы, подхватываю полотенце и бегу в душ, уже не боясь быть кем-то замеченной. А после душа уже успокоенная и не напряженная, я спускаюсь в столовую. Перехожу порог, но меня тут же хватают за плечо. Открываю рот для вопроса, в который тут же вталкивают яблоко и хмурюсь. — Пожуёшь по дороге, иначе не успеем, — говорит Ханджи, продолжая меня толкать. В непонятках переглядываюсь с ребятами из сто четвертого. При виде Жана, еле сдерживающего смех, усмехаюсь и чуть не давлюсь фруктом, но тут же вытаскиваю его изо рта и делаю полноценный надкус. — Масо хочу, — задумчиво шепчу, понимая, что одним яблоком не наемся. — И я хочу… — тихо прошептала в ответ Саша, идущая справа от меня. Тихо хмыкаю, задумываясь, когда эта девушка вообще может не хотеть кушать. К конюшням мы подходим быстро. Выводя из душного помещения Кайто, я приветливо глажу его по вытянутому носу и тихо здороваюсь. Закрепляю седло, слушая тихие разговоры новобранцев, и, закончив, встаю, ожидая остальных. Взгляд непроизвольно натыкается на хрупкие опущенные плечи, на которые аккуратно падают светлые пряди. Хистория выглядит разбитой. Мне хочется поддержать её, но я понимаю, что не смогу остаться. Но другие… Внимательно оглядываю отряд. Эрену быть там обязательно, Конни и самому нужна поддержка, Жан — хороший парень, но поддержать девчонку навряд ли сможет. Микаса тоже не вариант. Остается Саша. Я несколько секунд смотрю на неё, прежде чем подойти ближе и привлечь внимание. — Саша, — зову её. — Давай отойдем. Блауз кивает, и первая отходит от основной компании. Я стою перед ней и тяжко выдыхаю. — Не могла бы ты остаться здесь? Я думаю, Хистории сейчас очень нужно дружеское плечо. Девушка задумывается. Видно, как в её голове возникают сомнения. — Но Конни… Становится яснее. Девчонка дружит со Спрингером очень хорошо, и мне понятен тот факт, что она очень хочет помочь ему оклематься, но оставлять Хисторию… — Давай так: обещаю, что присмотрю за Конни, а ты присмотришь за Хисторией, — бодро улыбаюсь, убеждая, что это очень неплохой вариант. — Идёт? Саша еще раз задумывается. Она метает взгляд на расстроенную Хисторию, что стеклянным взглядом наблюдает за сборами отряда, и взгляд её непроизвольно смягчается. Саша соглашается. Я с улыбкой треплю её чёлку и девушка убегает к подруге. Около минуты наблюдаю за тем, как девчонки болтают и перестаю смотреть на них лишь тогда, когда они исчезают в стенах штаба. Отряд седлает лошадей. Ханджи стучит костяшками по деревянной поверхности и открывает дверь в палату, когда с той стороны слышится разрешение войти. Зое входит первая, затем пропускает меня. Конни терпеливо стоит за спиной. В палате светло. На большой кровати сидит командор, с двух сторон от него Леви и Дот Пиксис. Быстренько пройдя всё формальности и отдачу чести, майор сразу переходит к делу, подзывая Спрингера подойти ближе. Я предусмотрительно остаюсь позади. — Выпускник сто четвертого кадетского корпуса, — парень прикладывает кулак к сердцу. — Конни Спрингер. Кидаю на него сочувствующий взгляд. Парнишка и правда выглядит очень неважно. Придурковатая улыбка слезла с его губ, глаза потускли. Гордая прямая осанка Конни не намекает ни на что хорошее. — Конни родом из деревни Рагако, — поясняет Ханджи. — Та самая деревня, которую разорили титаны, — твердым голосом дополняю, когда вижу на лицах командоров некое непонимание. — У нас есть некая гипотеза, прошу вас выслушать. Выгибаю бровь. Так и знала, что Ханджи что-то накопала. С интересом смотрю на то, как Спрингер медленно подходит ближе к кровати. Я, тем временем, обхожу их и встаю у окна. Когда парень начинает говорить, мою кожу непроизвольно атакуют мурашки. Он объясняет, что увидел, когда они с отрядом приехали в деревню для эвакуации. Она была пуста. Лошади спокойно стояли в стойлах, но не это самое страшное. Думаю, каждого в комнате смутило то, что на доме, где жила семья Спрингер лежал титан с очень непропорциональным телом. По дополнениям Ханджи стало ясно, что гигант на передвижение не способен. Встал вопрос о том, как он попал туда, где его нашли. — Этот титан… был похож на мою мать, — парень вдруг достает портрет из внутреннего кармана куртки и показывает нам, указывая пальцем на женщину невысокого роста. — Вот она. Непрошенные догадки полезли в голову сами собой. — То есть, теми титанами были жители Рагако? — озвучивает Дот мои мысли. Прикрываю веки, тихо выдыхая. Тело напрягается, челюсти плотно сжимаются. Мне впервые не хочется верить тому, что говорит Зое. Кидаю взгляд на шокированного Леви, что слегка склонил голову и, словно бы от бессилия опираюсь на подоконник, чувствуя, как некстати солнце припекло сгорбленную спину. — У нас пока нет доказательств этой гипотезы, — утверждает Ханджи. Парнишка неожиданно просится отойти и вылетает из палаты, случайно хлопая дверью. По его дрожащему голосу понимаю, что он на грани. Не знаю, что это было, но внутри неожиданно всё сжалось. Возможно, это было нечто похожее на материнский инстинкт; мне не хотелось, чтобы Конни было больно. Совсем не замечаю, как и сама извиняюсь, вылетая следом, перед этим задержав взгляд на Леви. Я догоняю Конни уже на улице. Громко кричу его имя и вмиг оказываюсь ближе, тут же заключая в объятия. Чувствую, как плечи Спрингера подрагивают. Он не отталкивает меня, но прячет лицо в ладонях и начинает плакать. Плакать, наконец выталкивая скопившиеся эмоции наружу. Плакать, наконец полностью осознавая, что произошло. Не знаю, что говорить, но думаю, что слова здесь будут совсем неуместны. Вместо этого по-матерински провожу рукой по его плечу, утыкаясь щекой в «ежик» на голове. Конни жмется к моей груди все сильнее. — Ну тише, тише, — от его рыданий становится больно. Хмурю брови и закрываю глаза, позволяя ему стоять в моих объятиях столько, сколько этого потребуется. И вскоре он успокаивается. Затихает, но все ещё судорожно шмыгает носом. Моя хватка слабеет. — Как вы справляетесь с этим? — шепчет, немного отодвигаясь и подтирая слёзы с щёк. — Всему нужно время, Конни, — на выдохе произношу, выпуская его из объятий. — Главное себя не потерять. Понял? Воспринимай как приказ. Конни неожиданно широко улыбается. Его глаза блестят не то от слез, ни то от чего-то еще. И его вид настолько заразительный, что я и сама растягиваю губы в мягкой улыбке. — Так точно, капитан, — и прикладывает кулак к сердцу. На душе становится так легко лишь от осознания того, что мои объятия смогли помочь ему. Я кратко смеюсь и треплю по коротко выбритой голове. — Так держать, солдат. А теперь иди, мы с Ханджи догоним. Паренек твёрдо кивает и покидает меня с гордой походкой. Поднимаю голову к небу, все ещё улыбаясь. Глаза прикрываются, плечи, наконец, расслабляются. Мне не хочется думать сейчас о предстоящем будущем. Мы, все-таки, сделали небольшой шаг к раскрытию огромной тайны, которая тревожила человечество много лет. Да и за последний месяц в разведкорпусе и так произошло слишком много событий. Нам, наверное, пришло время хоть немного отдохнуть. — Материнский инстинкт проснулся? — раздался голос Леви позади. — Нельзя подглядывать за людьми с окон, — усмехаюсь, обернувшись к нему через плечо. Капитан сохраняет привычную серьезность, поправляет пиджак и медленно подходит ближе. — Я минуты три тут стою, — в его голосе слышится язвительность. — Пошли уже. Он дает мне легкий подзатыльник и обходит меня прогулочным шагом. Недовольно хмурюсь, тут же идя следом.

***

В столовой, как обычно, шумно. Солдаты расселись по компаниям, они отдыхают, кушают и говорят о том, о чем им хочется. Стук посуды заполнил помещение, но уши вовсе не резал. Я расслабленно вытягиваю ноги под столом, нечаянно сталкиваясь с ногами Леви, но конечности не убираю. Он тоже не движется, легонько пинает меня, но затем возвращается в прежнее положение. Я неслышно усмехаюсь, слушая разговор Нифы и Ханджи за столом, что без умолку трепещут о чём-то повседневном для нас, вроде ежедневных тренировок. — Ты меня не слушаешь! — толчок в плечо от Нифы заставляет меня вздрогнуть. Я виновато улыбаюсь, вовсе не пытаясь себя оправдать и лишь открываю рот для того, чтобы что-то сказать, как в столовой тут же раздается звук от упавшего стула. Все взгляды тут же устремляются на источник звука, который, кстати говоря, не удивил никого. Эрен и Жан в очередной раз решили устроить драку, и делают они это настолько часто, что некоторые уже не обращают внимание, лишь глаза закатывают. — Ставлю на Жана, — с усмешкой говорю, наблюдая за перепалкой солдат. — Эрен сильнее, — в ответ летит от Леви. Я поворачиваю к нему голову и замечаю, что он тоже наблюдает. — Если бы не сила титана, Кирштайн бы его уделал, — парирую. — Возможно. Леви громко вздыхает и устало поднимается со своего места, идёт к парочке нарочно медленно, но потом со всей серьёзностью отцепляет парней друг от друга одним толчком. Оба шокировано падают. — Два наряда каждому. Тихо хохочу, слыша такой же смех Нифы. И всё же, иногда мы можем заслуженно расслабиться, несмотря на кучу крови за спиной. Вскоре ужин заканчивается. Разведчики медленно покидают столовую такими же небольшими группками, пока в помещении не остаётся совсем немного человек. Я выхожу одной из последних и бреду в свою комнату. Всё ещё рада, что ко мне никого не подселяют. Чувствую себя лучше, когда могу посидеть здесь в полном одиночестве и не бояться потревожить кого-то или быть потревоженной. Прикрываю деревянную дверь и переодеваюсь в более удобную одежду. Привычно раскрываю окно, впуская в спальню свежий воздух и закатное солнце. Подставляю лицо лёгкому ветерку, после чего оборачиваюсь к комнате, облокотившись на подоконник. Даже спустя столько времени здесь ничего не изменилось. Всё так же две кровати, два пледа, сшитые мною занавески и горшки с цветками. Ненадолго засматриваюсь на кровать Петры и тепло улыбаюсь, а потом мои глаза счастливо расширяются. На прикроватной тумбе горшок с ромашками. Ромашками, которые, наконец, расцвели. Я оказываюсь на матрасе в ту же секунду. Мягко оглядываю тонкие стебельки и белые лепестки, проводя по ним еле дрожащим пальцем. — Дождалась, Петра, — шепчу в пустоту, надеясь, что откуда-то сверху она меня слышит. — Я дождалась. Тихий облегченный смех вырывается сам собой. Падаю на спину, раскинув руки и радостно смотрю в потолок. Не знаю, что смогло так развеселить меня, но это поистине прекрасное чувство. Чувство, которое мне хочется разделить с кем-то. Я впервые долго не раздумываю и точно знаю, к кому идти. Но сначала заглядываю на кухню. Наливаю две кружки чая, ставлю на поднос и в приподнятом настроении чуть ли не скачу на верхние этажи, минуя компанию новобранцев. Раскрываю знакомую дверь ногой, точно не боясь получить за это пиздюлей и захожу в комнату. — Ты пьяна? — тут же летит вопрос, как только я встретилась с глазами Леви. — Нет, дурак, — говорю с наигранной обиженностью и громко ставлю поднос на стол. — У меня очень хорошее настроение. Капитан улыбается уголком губ и откладывает документы, складывая руки в замок и кладя на них подбородок. — С чего бы? — Ой, мелочи, — отмахиваюсь, плюхаясь на место напротив и подхватываю за ручку свой чай. — Вот пришла скрасить твоё одиночество. Он усмехается, машет головой и тоже берёт кружку, тут же отпивая глоток чая. — А чего ты утром то меня не разбудил? — вдруг слетает вопрос, который очень тревожил меня сегодня после пробуждения. — Я всё чуть не пропустила. — Ты слишком крепко спала, стало жалко. — Значит, если я буду спать в твоей комнате, то мне не придется рано вставать? — иду на хитрость без контекста, после чего делаю мелкий глоток мятного чая. — Нет, — угрюмо отвечает он. — Тебе придется вставать еще раньше. А я тихо посмеиваюсь.