***
Нож в руках мелко нарезает картошку. Запах почти готовой еды распространился по всей кухне, приятно щекотя ноздри. Из соседних комнат отдалённо слышится шум, создаваемый солдатами. Уборка их уморила за весь день, но осознание того, что скоро мы все сядем за ужин придаёт нужные силы. Рядом неизменно стоит Ханджи и весело болтает о каком-то смешном утреннем случае с Моблитом. Честно говоря, слушаю я вполуха. Не потому что не интересно, а потому что мысли сегодня у меня крайне растерянные, и сосредоточиться на чём-то одном невероятно сложно. Розовый закат за окном медленно прикрывают нарастающие тучки. Скорее всего будет дождь. Это не очень хорошо, но с другой стороны такой погоды в наших краях не было давно. Всё-таки, свежесть после ливня — весьма заманчивое явление. Закидываю картошку в суп, но тут же вздрагиваю, когда позади вдруг раздаётся истерический крик: — Капитан! — на пороге кухни стоит краснеющий толи от страха, толи от торопливости Армин. Он бегает глазами, словно не видит меня в помещении и заметно вздрагивает, когда в его поле зрения замечается Ханджи. — М-майор… Хмурюсь, вытирая руки о тёмные штаны. Вид Арлерта настораживает как меня, так и Зое, которая с таким же нескрываемым интересом молча дожидается дальнейших слов. — Та-ам, — протяжно говорит он, будто бы задыхаясь. — Там… В этот момент я увидела в нём ребёнка. Ребёнка, который, кажется, задохнётся в своей панике и истерике, вызванной каким-либо косяком. Беру себя в руки, чтобы заставить Армина сказать хоть слово, но первая приходит в себя Ханджи. Майор слабо встряхивает Арлерта, но он не спешит объяснять, а в следующую же секунду его руки сцепляются на наших запястьях. Мои глаза слабо расширяются от неожиданности, а быстрая переглядка с Зое никак не смогла прояснить ситуацию. Не мысля ни секунды Армин вдруг начинает тащить нас подальше от кухни. Приближающийся шум солдат начал тревожить. Я хмурюсь, сводя брови к переносице, а затем тихо охаю, как только на глаза попадается причина паники Армина. Прямо посередине комнаты, потирая голову, сидит Микаса, окруженная старыми пальными досками. Делаю медленный выдох, прежде чем поднять взгляд наверх, но тут же опускаю, сталкиваясь с тем, с чем сталкиваться не хотелось от слова совсем. — Вот же… — вырывается из уст само собой. Комната погружается в тишину, а потом Жан резко подаёт голос: — Это всё Эрен! Сделав глубокий вдох и выдох, я вновь смотрю наверх. Внушительных размеров дыра в потолке совсем не вызывает доверия. Я скептически смотрю на Жана, затем на перепуганного Армина, который, суетясь, старается помочь Аккерман встать. Йегер, тем временем, стоит в стороне, неловко потирая затылок. На лбу царапина, из которой тут же появляется пар. А я не знаю, что и сказать, поэтому продолжаю молча хлопать глазами, пытаясь придумать, как это всё побыстрее убрать. Потом меня прерывает громкий смех. Ошарашенным взглядом врезаюсь в согнувшуюся в три погибели Ханджи. — Как можно было сделать дырку в потолке? — прерываясь хохотом спрашивает она. Все неловко переглядываются. От смеха Ханджи легче не стало ни одному из нас и спустя секунду, когда Зое поняла, что кроме неё здесь никто не смеётся, она в миг стала серьёзнее. Прокашлялась, показывая этим всю свою серьёзность и важно поправила очки. — Ладно, надо все убрать, — чуть нахмурившись, вымолвила она и, клянусь, это было первым верным решением, которое кто-либо мог бы вынести в эту секунду. Конечно, спорить никто не стал, ведь как такового выбора у нас и не было. Как и желания, в принципе, но это уже не так важно, ведь уйти с места преступления у нас явно не получится. Итак, пока Жан и Конни смотрели, что же там наверху, Микаса смело прояснила ситуацию. Желая вычистить дом до блеска, Эрен упомянул о существовании чердака, на которой подняться и выпало Аккерман. Девушка, к всеобщему сожалению, о своих намерениях не сообщила и поплелась туда одна, пока остальные разбирались с тем, что было здесь. Наверху её ожидали две бочки с водой, в одной из которых была неплохая такая щель, выпускающая всю жидкость наружу. А та в свою очередь сделала дерево сырым и мозглым. К несчастью, вес Микасы сгнившие доски не выдержали, и к счастью, упала она как раз на Эрена. — А потом он её ударил! — резко и взбудоражено дополнил историю Жан, не стесняясь эмоций. Хмурюсь. Это Эрен-то Микасу ударил? Непонимающе смотрю на застывшего с метлой в руках Йегера, пока тот потеряно хлопает глазами. — Всё не так, капитан! — неожиданно резво восклицает Армин, слегка толкая Кирштайна в плечо. — Это всё моя вина! Я рассказал Эрену страшилку из книги дедушки про призрака вчера ночью, он просто испугался и решил отбиться веником от Микасы. — И я рефлекторно ударила его в ответ, — виновато проговорила Аккерман, опустив голову. Не задумываясь, я переглядываюсь с Ханджи. Уголки ее губ очень медленно потянулись вверх. Я чётко увидела, как она пытается сдержать свое веселье, но так уж получилось, что смех уже не смогла сдержать и я сама. Веник из рук Ханджи выпадает, пока она прикладывает ладонь к уже наверняка больному животу. Смеётся так искренне и заразительно, при этом ставя солдат в достаточно неловкое положение. Кажется, Эрен даже покраснел и в этот момент я поняла, что пора заканчивать. Веселье медленно сошло на нет, и вот спустя какое-то время мы смогли убрать всё, что натворили. К приезду Леви, который, кстати говоря, решил навестить Эрвина, было принято решение всё исправить, поэтому отдыхать мы сели ещё не скоро. Ханджи вместе с Жаном и Конни вызвались попробовать заделать дыру, пока я строго заявила, что должна осмотреть Микасу на повреждения вновь. Все же, с боя она так до конца и не оправилась. Отправив Сашу, Эрена и Армина на кухню, мы закрылись в комнате с Хисторией, чтобы не смущать Аккерман лишними глазами и ушами. Хоть и навыков медика у меня не наблюдалось, за службу в разведкорпусе я успела нахвататься всяких полезностей в этой сфере, поэтому все прошло гладко. Микаса не пострадала, а значит ничего страшного и не случилось.***
Вечерело. Официальный отдых вызвал немало радости у отряда, поэтому на территории хижины было довольно тихо, не учитывая еле слышную болтовню Ханджи. Женщина, расслабившись, решила, что переночует здесь вместе с нами, поэтому сейчас вполне расслабленно сидит на диване, укрываясь пушистым пледом. Уставший с дороги Леви в кресле после плотного ужина облокотил голову на спинку, прикрыв глаза. Через открытое окно, подпискивая, залетел мелкий комар. Его было очень хорошо видно от солнца, так кстати светящего прямо в дом перед закатом. Пар от горячего чая взвивается вверх, расстворяясь. Обхватывая чашку двумя руками, я тихонечно дую, чтобы немного остудить его. Слушаю Ханджи лишь краем уха. Но спустя время и она утихает. Мы сидим в тишине, которую я вполне могу назвать комфортной для каждого. Наблюдаю за тем, как Зое берёт с общей тарелки недавно приготовленные Сашей и Армином булочки и с удовольствием откусывает внушительный кусочек. На удивление, у ребят получилось вполне неплохо и даже вкусно. Так вкусно, что их похвалил даже Леви. Конни расстроился, что решил отказаться от готовки, иначе похвалу получил бы и он. — Что за сгнившие доски лежат за забором, кстати? — разрушая тишину интересуется капитан, взглянув на нас. Мы с Зое вновь переглянулись. Не сдерживая улыбки, мне пришлось ответить: — Микаса провалилась с чердака в гостиную. Пришлось заметать бардак, — пожимаю плечами, будто Леви должен был сам догадаться, что случилось. — Не видел там дыры. — Это мы заделали её! — гордо воскликнула Ханджи. В этот момент я поняла, что настал её звездный час. Майор начала во всех подробностях рассказывать произошедшее часами ранее, пока я молчала в тряпочку. Всё-таки, не зря пообещала Микасе не рассказывать капитану об её промахе. Вот только от Зое таких обещаний не следовало, а значит ничего плохого в этом нет. Чуть позже уже подключилась и я, подробничая о призраках из книг Армина. История отчего-то вызвала на губах Леви подобие полуулыбки. И это была самая неожиданная и необычная улыбка, что я вообще видела в своей жизни. Капитан как-то по-доброму усмехнулся, махнул головой, будто выталкивая наваждение. Завидев наши вопросительные взгляды, даже как-то неловко произнёс: — Вспомнилось что-то. Надеясь на продолжение, взгляда я не отвела, как, в общем-то и Ханджи, интерес которой он смог поджечь поярче. Тихий вздох с его стороны не вызвал удивления, капитан не очень-то и любил быть в центре такого внимания, но благодаря своему нутру именно в таких ситуациях и оказывался довольно часто. Не выдержав напора, он опустил голову. Затем вновь взглянул на нас. — Как будто дежавю, — не спеша поясняет. — Изабель как-то тоже наслушалась Фарлана, а потом от каждого шороха прыгала. Но и этого нам не хватило. Губы растянулись в улыбках. Мы понимали, что одной ногой в бездне: Леви или расскажет нам подробнее, или огрубеет и уйдет, покинув нашу скромную компанию, совсем не желая делиться чем-то «своим». — Ты хочешь рассказать что-то ещё, — спрашивает, или, вернее, утверждает Зое, совсем не нуждаясь в ответе. Она ставит его перед фактом, полностью игнорируя взгляд строгих холодных глаз и нелепо качает ногой, выдавая свою нетерпеливость. Леви умолк. Он явно тщательно обдумывал о том, стоит ли говорить, а может и вспоминал подробности истории, не важно, ведь спустя время он, будто бы нервничая, сел поудобнее и задумчиво вгляделся в пустоту. — Когда-то я провалился на первый этаж, как и Микаса, — тихий смешок от нахлынувших воспоминаний вместе с паузой. — Прямо возле Изабель. Она знатно побила меня метлой тогда, потому что подумала, что я призрак, которым ее напугал Фарлан. Улыбаюсь, когда понимаю, в какие тёплые воспоминания он погрузился, опираясь головой на руку. Отпиваю немного чая, представляя лицо перепуганной девчонки с двумя хвостиками, заколка которой до сих пор лежит у меня в укромном месте и задумываюсь, теряя нить разговора, который Зое с капитаном продолжили. В голову полезли мои странные и забавные истории, которые случались сначала в компании Марка и Тиля, затем с элитным отрядом. Время бежит слишком быстро, оставляя от себя лишь смутные воспоминания где-то в голове, которые иногда режут лучше всякого клинка. И когда уже не больно, то можно даже сказать, что приятно. Иначе ту улыбку Леви объяснить и не получится. Капитан вспомнил о прошлом без горечи и скорби. Как что-то светлое и далёкое, почти всеми забытое. А тот факт, что он, хоть и под напором Ханджи, но всё же поделился чем-то до такой степени личным заставлял глупо улыбаться. — Эй! — громкий вскрик в сопровождении с мягким ударом подушки об голову выдергивает из мыслей настолько резко, что на время я успеваю потеряться. — Спать или ещё посидим? Зое смотрит на меня почти умоляюще. Сна нет ни в одном её глазу, это видно даже невооружённым взглядом. Мне становится её жаль, но и отрицать тот факт, что и самой мне спать пока явно не хочется было бы глупо. Чуть поразмыслив, качаю головой. — Ты вообще спишь, чокнутая? — устало спрашивает Леви, прикрыв глаза руками. Зое недовольно цокает, выражая всё своё недовольство к «кличке». Нелюбовь к ней сформировалась ещё в далёком прошлом, но почему-то не покинуло её до сих пор. Мало того, что «старички» разведки не перестают её так называть, так ещё и совсем зелёные солдаты за спиной именуют, это же надо так. Заработала себе статус на всю жизнь, так ещё и такой неприятный. И ладно ещё «очкастая», «четырехглазая» — терпимо, да и не обидно вовсе. Но «чокнутая»… Чокнутая переходит все границы. Под непонимающий взгляд Эстель, Ханджи без раздумий хватает ложку из своей чашки и кидает её в Леви, мечтая, чтобы прибор зарядил мужчине прямо в лоб. Но грёзам, конечно, сбыться было не суждено. Капитан увернулся ловко, кажется, даже не напрягаясь. — Ты чего? — прибывая в замешательстве, Отто хмурится. Леви, неожиданно для обеих женщин, усмехается: — Давай, Зое, расскажи ей. У Ханджи глаз задергался, а челюсть плотно сжалась. Да, с одной стороны история, может, и забавная, но осталась она на сердце Зое слишком надолго. — Только не говори, что всё ещё обижаешься, — дополняет Леви, завидев эмоции на лице майора. Зое и не говорит, лишь рожу корчит ему в ответ, язык высовывая. А Эстель смотрит на них и уже сгорает от нетерпения. Интересно ей, что же там такое случилось. — Давно это было, еще до вступления Леви в разведку, — как-то задумчиво начала она. А воспоминания круговоротом завертелись в голове. Молодая, высокая и стройная. Она с легкостью могла бы выйти замуж за богатого мужчину, нарожать детей и жить в свое удовольствие, но в каждой бочке мёда всегда есть ложка дегтя. Ангельским характером Ханджи не отличалась. — Родители военными были, — женщина улыбается, глядя на то, с каким интересом к ней прислушивается Эстель. — Умерли только оба, я у тётки своей жить осталась, а потом в кадетский корпус сразу. Вот и криков было, как вспомню — до сих пор в ушах звон стоит. Сестра мамина, женщиной была властной, но с Ханджи справиться не смогла. Зое упрямее оказалась, да в разведку пошла. — На первой вылазке мы должны были зарисовать карты местности на севере для дальнейшего изучения, — очки её сверкнули, когда луч солнца коснулся толстого стекла в оправе. — Твои каракули до сих пор в шкафу лежат, их так и не перерисовали, кстати, — подавляя смешок, Леви закинул ногу на ногу. — Не перебивай меня, — пробубнила женщина. — Так вот, на первой вылазке я немного отстала от отряда, чуть не грохнулась. — Они не заметили твоего отсутствия? — Эстель хмурится, надеясь, что у этой истории не будет грустных ветвей. — Я догнала их позже, но перед этим кое-что увидела. Лес. Солнце в зените. Светит ярко так, аж глаза слепит. Из-под повязки на голове пот течет чуть ли не ручьем. Жарко, разгар лета. Ханджи отстала совсем ненадолго, но этого вполне хватило, чтобы чуткие уши уловили чей-то говор откуда-то справа. — Я не медлила. Решила быстренько глянуть, вдруг солдат живой на помощь зовёт. Но солдата не было. Поляна в лесу была спрятана от ярких солнечных лучей, поэтому Зое пришлось приглядеться, чтобы увидеть крупный силуэт. Мелкий титан сидел сгорбившись. — Он шептал что-то про потомков, остальное я не расслышала толком, со временем ещё и забылось, — она махнула рукой. Подлетела на УПМ поближе, чтобы убедиться, что не глюк это. Незаметной старалась быть, но титан оказался не глупым, заметил Ханджи и напасть решил. К счастью, без жертв обошлось, Зое догнала отряд, получила «по шапке» от капитана, а потом они вернулись домой. — Начала я, значит, рассказывать о том, что видела титана говорящего, а они мне не поверили, — с наигранной обидой говорит Зое, острым взглядом впиваясь в Леви. — Я бы тоже не поверил, — отмахивается капитан. — А ты? Эстель задумывается над вопросом. С одной стороны, титаны изучены не до конца, а значит никто не может знать, что они умеют. С другой же… С другой, говорящих титанов на полях боя никто не встречал. Чуть поразмыслив, Отто медленно ответила: — Не знаю даже, не могу представить, — она плечами пожимает, а затем вновь глядит на Ханджи. — Продолжай. Зое и продолжила. Естественно, молодому солдату никто не поверил. Чушью казалось невероятной, да до такой степени, что капитаны с медиками начали сбрасывать всё это на сотрясение. Мол, головой ты ударилась, Ханджи, вот и показалось. Только Зое несмотря ни на что была уверена в том, что видела и слышала. — Чокнутой меня называли, сумасшедшей, ух, — от негодования Ханджи хлопнула рукой по старому дивану. Поднялась еле заметная пыль. — Тебя и сейчас так называют, — учтиво замечает Леви, но, завидев острый взгляд Ханджи, тут же умолк, а то разорётся ещё. Так и время прошло. Сумасшедшей в глазах солдат Ханджи быть не перестала, а ей невтерпёж как хотелось доказать обратное. Зое вступила в отряд наблюдения, начала активничать в этой сфере, изучать. Интерес к титанам подогревал каждый упрёк, каждое недовольство солдат и каждый шёпот в спину. Вот только доказать это ей так и не удалось, пока буквально несколько лет назад разведкорпус не нашёл дневник потерянного солдата. Ильза была тоже членом отряда наблюдателей. Часто записывала всё в тетрадь, которая и попалась потом в руки Зое. И, о счастье, чёрным по белому было написано о странном титане, что вдруг заговорил с потерянной девушкой. Радости у Ханджи было много. Двое ведь, как говорят, по-одинаковому сойти с ума не могут, а значит и аномальный такого типа существует. Зое доказать своё смогла, но от этого интерес к титанам не угас. Напротив, загорелся с новой силой, а звание чокнутой закрепилось надолго и тенью шагает за ней до сих пор. Пусть и причины тут уже немного другие. Эстель тепло улыбается, представляя то, как подруга с кровью у носа доказывает что-то сослуживцам, пока те скептически крутят пальцем у виска. Зевает тихо, прикрыв рот ладонью и за окно смотрит. Солнце село, оставляя троицу сидеть в полумраке. Сонливость медленно заседает в голове, но никто не уходит сразу. Обсуждения стихли, Эстель изредка перекидывается с Ханджи парочкой фраз, а потом они решают, что пришло время закругляться. У них ещё много дел.***
Тени за окном сгустились. Единственный источник света — белая свеча, играющая с огнем в полумраке. Старая кровать тихо скрипнула, я улеглась поудобнее, найдя своей голове место на плече капитана. Тихий выдох с его стороны не звучал обременяюще, а напротив — умиротворенно, словно во время минутного отдыха от долгой и тяжелой работы. Мы молчали. Молчали долго, точно зная, оба не спим. Это как разрядка, когда нужно просто отдохнуть в тишине от шума и забот, которых в последнее время стало слишком много. Спокойствие разливается по телу приятной тяжестью и я блаженно прикрываю глаза, чувствуя, как тело Леви приподнимается от дыхания. — Спишь? — почти шёпотом спрашивает он, касаясь щекой до моей макушки. — Нет, — так же тихо, на выдохе, не раскрывая глаза. Он замолчал, но чувства недосказанности не было. Спустя время уснуть не получилось. Может, я была не достаточно уставшей, чтобы провалиться в сон. Тем не менее лежать так оказалось в какой-то степени даже приятнее бессознательного отдыха. — Не умирай раньше меня, — раздалось прямо над ухом. Я раскрыла глаза, удивившись, но с места не сдвинулась. В миг стало как-то совсем погано на душе от этой просьбы. Никто не знает, сколько мы проживем и проживем ли вообще хоть что-то. Никто не знает, кто доведёт всё до конца, а кто «достроит» лестницу к свободе своим трупом. Мне не хотелось умирать, несмотря на то, что смерть чувствовалось затылком. И Леви умирать тоже не хочется — я точно знаю. Леви хочет жить. Леви хочет видеть свободу как любой человек в нашем мире. Но никакая свобода не нужна ему без близких. Это осознание пришло резко и болезненно, сразу после такой, как кажется, странной просьбы, которую я не смогу проигнорировать. — Если ты пообещаешь, что тоже не умрёшь, — специально не оборачиваюсь на него, найдя глазами одну точку в темноте. — Обещаю, — говорит Леви, стараясь сдержать вздох. — Тогда и я обещаю. И мы оба знаем, что обещания сдержать навряд ли получится. Но почему бы не попытаться?