goodbye & love me

Тэхен находил странным тот факт, что по прошествии более, чем трёх месяцев, он продолжал думать о Джине. В какой-то момент он понял, что эти мысли преследуют почти постоянно. Он засыпал, думая об этом мужчине, и просыпался также с мыслями о нем. Во время еды, когда курил, выпивал, гулял — он всегда будто ощущал его незримое присутствие. И все потому, что тот был внутри, в голове, и это была ужасная, нелепая и совершенно ненужная перспектива. Чтобы избавиться от тоски по человеку, с которым его, по сути, ничего не связывало, Тэхен старался полностью окунуться в учебу, постоянно виделся с Юнги и безрезультатно пытался найти Чонгука в соцсетях, чтобы, наконец, выйти на связь. Скандалы в доме после разговора отца с Чимином стали редким явлением, и это немного разгрузило нервное напряжение, которое из-за Джина вновь и вновь усиливалось. В один из дней Тэхен принял решение столкнуться лицом к лицу с предметом своих мыслей. Ему нужно было увидеть альфу, чтобы окончательно все решить для себя, чтобы понять своё сердце и разобраться в чувствах. Он стал каждый вечер приходить в бар, где они встречались раньше. Выпивал несколько стаканов мартини и выпивший возвращался домой. Он был уставшим и нервным, увидеться не получалось, было очевидно, что мужчина давно не посещает это место. Прежний бармен, который однажды заскочил поболтать с бывшими коллегами, сказал, что давно не видел мужчину, и это заставило Тэхена совсем отчаяться. Иногда он убеждал себя, что так суждено, он понимал, что все равно, даже если эта встреча состоится, он никогда рядом с этим альфой быть не сможет. Но внутри все переворачивалось от желания увидеть его, пусть и в последний раз. Так Тэ стало бы легче. Он бы спокойно вздохнул, когда понял бы, что по-настоящему к нему чувствует. Пусть это была бы хоть невзаимная любовь, он даже готов был с этим смириться, лишь бы понять почему живет с мыслями об этом мужчине. Выходя из бара одним вечером и будучи, как всегда, немного пьяным, Тэхен облокотился на стену, достал из кармана ветровки пачку сигарет и прикурил себе. Ночь была душной, домой возвращаться не хотелось. У него было странное состояние, похожее на дикую усталость. В какой-то момент он опустился на корточки и продолжил курить. Ему по-прежнему было грустно и одиноко. По-прежнему не с кем было поговорить. Он до сих пор не обратился к врачу, неправильно питался, выпивал, курил травку и обычные сигареты, без разбору пил успокоительные, потому что постоянная тревожность не давала спокойно спать. У него болел каждый сустав, каждая клеточка тела. И в какой-то момент он начал считать себя помешанным. Джин был первым, кто сказал, что поцелует его. Первый, кто в какой-то момент вызвал у него доверие. Тэ считал, что именно поэтому он был так одержим встречей с ним. — Что-то болит? — послышался знакомый голос, когда Тэхен сделал последнюю затяжку и собирался выкинуть окурок. Он поднял поплывший взгляд и увидел стоящего над собой мужчину. Улыбка сама собой расползлась на лице, и он протянул руку вперёд, призывая Джина помочь подняться. — Нет, я просто выпил больше, чем было необходимо. — Чувствуется, — улыбнулся альфа и неловко отвёл взгляд в сторону. — Прости. За прошлый раз. Тэхен свёл брови, не сразу понимая, о чем тот говорит, а потом часто закивал, отходя на несколько шагов в сторону. — Прогуляемся? — бросил он, направляясь прочь от бара. Джин пожал плечами, держа руки в карманах легкой ветровки, и пошёл следом. Всю дорогу он шёл немного позади, внимательно наблюдая за рваной походкой омеги, за тем, как перекатываются под тонкой тканью рубашки лопатки, как красиво ветер треплет его слегка спутанные чёрные волосы. — Мне нравится это время года, — голос парня был передавлен, скорее всего из-за алкоголя, но при этом звучал сладко и завораживающе. — А тебе больше нравится жара или холод? — Что-то между, — ответил альфа и подошёл немного ближе, ощущаю сладкий природный запах омеги и свежий аромат парфюма. Они создавали между собой контраст и великолепно сочетались. — Значит осень. Или весну, — протянул он и неожиданно остановился, заставляя Джина слишком быстро притормозить, чтобы не врезаться. — Мы не виделись больше трёх месяцев. А сейчас так просто гуляем по парку. — Неправда, — сказал альфа и кашлянул в кулак. — Мы виделись недавно на суде, но ты проигнорировал меня. — Ты тоже не поздоровался. — Но я смотрел на тебя, а ты даже не взглянул. — На то была причина. Она и сейчас есть, мне нельзя смотреть на тебя, — сказал он и с вызовом поднял глаза. — Мне нельзя, но я хочу. — Хочешь на меня смотреть? — уточнил альфа, подходя на один шаг ближе, так, что между ними почти не осталось воздушной прослойки. — Хочу, но не должен. — Я тоже хочу на тебя смотреть. Я думал о тебе, поэтому пришёл сегодня в бар. — Ты так редко думал, что пришёл только сегодня? Я чувствую, что моя гордость уязвлена. Тэхен, казалось, становился все более паянным, и он не понимал: это алкоголь действует не сразу или этот альфа? У него горели щеки, и он чувствовал, как они стремительно краснеют под пристальным взглядом. — Нет, я думал каждый день. Но решил, что ты не хочешь меня знать после того, что я сделал. — Я думал, что нам нужно увидеться, чтобы понять друг друга. Я думаю, что я могу тебя понять. Но себя, оказывается, понять ещё сложнее. Джин внимательно посмотрел в красивые глаза напротив, и поднял руку, укладывая пальцы на чужую шею, заметив, как та, буквально на глазах покрылась мурашками. — Я совершил ошибку. — Я уже это понял. — Ты все еще хочешь, чтобы я поцеловал тебя? Тэхен вспомнил свою просьбу и покраснел ещё сильнее, не понимая, как он мог сказать что-то подобное вслух, откуда только уверенность взялась. — Только один раз, — выдохнул омега и с открытыми глазами наблюдал за тем, как альфа покорно принялся выполнять его просьбу. Джин все эти месяцы не знал, что с ним происходит. Он, казалось, должен был думать о Чимине, должен был либо любить его, либо ненавидеть, либо сожалеть. Но почему-то все его мысли были заняты другим. С ним происходило много неприятных вещей, он чувствовал себя разбитым и уставшим, и в этот период перед ним то и дело рисовался образ серьёзного, но бесконечно классного омеги из бара, с которым они так часто проводили совместные вечера. И даже предательство Чимина уже не ощущалось так остро. Со временем он признался, что чувства слабеют, уже не было желания лезть на стену из-за потери любимого, истинного и будущего. Было в сердце нечто иное, что заставляло альфу чувствовать себя виноватым не только перед бывшим, но и перед Тэхеном, который стал невольным свидетелем всего происходящего. Вот и сейчас, когда обветренные губы коснулись других — мягких, с привкусом алкоголя и сигарет, когда он почувствовал чужой запах так ярко, когда влажный язычок неуверенно скользнул в его рот, его холодное и пустое сердце оттаяло и заполнилось странным, возможно даже чужим и неизвестным ранее чувством удовольствия от осознания того, что партнёру тоже нравится. Позже Джин вызвался подвезти Тэхена до дома. Всю дорогу атмосфера была напряжённой, омега на переднем сидении смотрел в окно и молчал. У него был сонный и уставший взгляд, но при этом складывалось впечатление, что он максимально погружён в свои мысли, и что-то очень внимательно обдумывает. Джин тоже толком не понимал, что будет дальше. Как альфе ему нужно было взять ответственность за произошедшее, но по Тэхену было непонятно, нужно ли ему продолжение, или все это — игра в одни ворота. Выйдя из машины, мужчина помог выбраться Тэхену, который продолжал оставаться слабым из-за алкоголя. Омега облокотился на закрытую дверь и внимательно посмотрел на лицо альфы, который также смотрел на него в ответ. — Что-то хочешь сказать? — спросил Тэ, ёжась из-за потока холодного ветра. — Думаю, что ты нравишься мне. Ты очень сильно мне нравишься. Наверное, я сейчас выгляжу ужасно, особенно после ситуации с Чимином, но я... Я действительно это чувствую. Тэхен понимающе кивнул и потёр лицо руками. В его голове было слишком много мыслей, которые он пытался собрать в кучу. Ему было хорошо рядом с Джином — это было основным ощущением. Все остальное меркло и бледнело, но только не здравый смысл. — Я хотел увидеться с тобой, потому что часто о тебе думал, и в какой-то момент мне показалось, что это ненормально так часто думать о мужчине, у которого в сердце другой. Я хотел увидеть тебя, чтобы понять свои чувства. — Понял? — К сожалению, понял, — кивнул омега и потёр уставшие глаза. Он не врал. Он, действительно понял, что хотел бы попробовать нечто серьёзное с этим человеком, не заботясь ни о его странностях, ни о большой разницы в возрасте, ни о том, что иногда он поступает ужасно, непростительно, ломает чужие судьбы и жизни. Что-то было в этом мужчине особенное, что-то его отличало. И Тэхен это чувствовал, его тянуло, он хотел видеть его, разговаривать с ним, знать, как он живет, знать, что ощущает, о чем думает, чего хочет от жизни, что будет делать в будущем. — «К сожалению», — грустно усмехнулся мужчина. — Ты так разочарован, да? Я могу это понять. Ты имеешь на это полное право. Тэхен замотал головой, а потом прекратил, когда почувствовал, что начинает плыть перед глазами. — Не в этом дело. — Нет? — мужчина приподнял брови и оглядел лицо Тэ. Оно было слишком худым и выглядело нездорово. — Тогда почему бы нам не начать с обычного общения? Мне тоже слишком рано начинать отношения, учитывая то, как закончились прошлые. Но было бы здорово, если бы ты дал мне шанс, доказать тебе, что я не конченый психопат. Я просто очень много о тебе думаю. И я не знаю, как избавиться от этих мыслей. Тэхен понимающе кивнул и почувствовал, как глаза наполняются слезами. Но он не собирался плакать. Просто что-то в словах Джина тронуло его до глубины души. Возможно, идиотское осознание того, что альфа тоже о нем думал. — Я не могу, — просто сказал Тэхен и поднял глаза на Джина, у которого взгляд был просящий и растерянный. — Ты этого не знал? — Чего? Омега поёжился, складывая руки на груди и пытаясь таким образом согреться, и альфа, заметивший это, снял свою ветровку и накинул на чужие хрупкие плечи. Тэхен помолчал ещё какое-то время, неосознанно концентрируясь на приятном аромате, что исходил от чужой вещи, а потом ответил: — Чонгук — мой брат. Ты не знал? Джин не знал. Это был неприятный факт. Тот факт, который бы он предпочёл никогда не слышать, вычеркнуть, выкинуть стереть и забыть. Мужчина отрицательно покачал головой и опустил взгляд вниз, смотря на красивые туфли омеги. Он почувствовал себя отвратительно. Он почувствовал себя побеждённым, потому что этот парень, Чон Чонгук, совсем его не щадил, и находясь так далеко, без какого-либо контакта, пусть и неосознанно, но мстил. — Как считаешь, — сказал Тэхен, снова чувствуя слёзы, которые на мгновенье перекрыли способность говорить. — Я смогу быть настолько бессовестным, чтобы иметь с тобой что-то общее после всего, что ты ему сделал? Джин молчал. Ему просто нечего было на это ответить, потому что здесь и так было все очевидно. — Я не знаю, где он, что он чувствует. Я даже не знаю, жив он или мёртв. Мое сердце разрывается от страха, что однажды я узнаю что-то ужасное. Из-за тебя. Все это из-за тебя. И если однажды он вернётся, а я буду рядом с тобой, как я смогу посмотреть ему в глаза? — Тогда зачем ты меня искал? — Потому что хотел увидеть хоть раз до того, как окончательно тебя забыть. — Это признание? — спросил Джин и почувствовал, как внутри что-то переворачивается. Это определено было неприятно, возможно, даже больно. И этот мальчишка ему очень нравился. И все это было просто обречено на провал. Было обречено с самого начала. — Можешь сам для себя решить, — Тэхен тяжело вздохнул, кивнул на прощание и вернул мужчине ветровку. Джин не ожидал, что тот так быстро пойдёт к дому, он не успел сориентироваться, не успел вымолвить и слова, а точнее даже не знал, что сказать. Ему хотелось хотя бы обнять омегу на прощание, но не вышло. Он сжал в руке вещь, смотря вслед человеку, о котором думал даже в те мгновенья, когда думать надо было совершенно о другом. Спустя долгое время они встретились, чтобы вновь расстаться, но уже на более долгий срок. Снова встретились, чтобы понять, что чувства друг к другу были настоящими, не выдуманными, а мысли будут продолжать преследовать, напоминая снова и снова, что все могло бы быть по-другому, если бы не обстоятельства. Джин уже в тот день знал, что просто так это не забудется, и он будет вспоминать Тэхена каждый день. Его тоска по этому парню раз за разом будет только разрастаться, каждый раз напоминая об ошибке, которую он совершил, и из-за которой они никогда не смогут быть вместе. _______________ — Ты молодец, — покивав своим словам, сказал Билл и обнял Чимина за плечи, довольно смотря на диплом в руках парня. — Уровень носителя за два года. Чувствую себя гордой мамашей. Пак тоже улыбался смотря на свой диплом, а потом положил его в рюкзак, сбрасывая с себя тяжелую руку альфы и становясь напротив него. — Я поеду на автобусе, а ты езжай на работу. Я благодарен за то, что ты приехал меня поздравить, но ты уже опаздываешь. — Я могу тебя подвезти. Куда ты сейчас? Парень закатил глаза и недовольно уставился на друга. — Я пойду просто гулять. Буду бродить по улицам, а ты должен поехать на работу. — Хорошо, вечером созвонимся, — нехотя согласился мужчина и пошёл к парковке, где оставил свою машину. Чимин проводил его взглядом и направился в сторону автобусной остановки. Прошло два года и четыре месяца с того дня, как Чимин в последний раз видел Чонгука. Найти человека в огромном мегаполисе, учитывая, что он мог покинуть не только город, но и страну, оказалось непосильной задачей. Ещё до отлёта в Берлин, Билл задействовал всех своих знакомых — безрезультатно. Парни искали и в соцсетях, и посещали различные бюро, которые специализировались на поиске людей — ничего. Иногда приходили мысли о самом страшном, но Чимин гнал их, пытаясь себя убедить, что он обязательно бы почувствовал, если бы с Чонгуком что-то случилось. Пусть он и не был его истинным, но такая сильная эмоциональная связь не была шуткой. Пак не сдавался. Часто он не мог спать ночами, много думал. Когда слишком долго не мог уснуть, выходил на улицу, в надежде встретить Чона, гуляющего где-то неподалёку. Он знал каждую улочку в Берлине, бывал в каждом уголке, он изучил все. В какой-то момент Билл предложил обратиться в полицию, где пообещали сделать все возможное, чтобы помочь. Ничего не сделали, ничем не помогли. Человек не мог просто провалиться сквозь землю. Два года. Четыре месяца. Если бы Чимин знал, что это займёт столько времени, он бы не был таким оптимистичным с самого начала. Сейчас его сердце буквально разрывалось от мысли, что все это время этому человеку было так больно. Он мог сделать много неправильных вещей, и Чимин только надеялся на то, что Чон справился, ведь он всегда был сильным, всегда умел держаться, как бы не было разбито его сердце. Начало осени было довольно тёплым. Пак был в одной футболке и лёгком бежевом тренче. Люди здесь были более простые и суетливые, Чимину нравился Берлин. Это было то место, где не так активно рылись в чужом грязном белье. По крайней мере, именно с переездом в Германию, омеге стало свободнее. Сеул показался слишком тесным и чужим, и теперь он понял, почему Чонгук так любил эту страну. Пак сел в рандомный автобус, оплатил проезд и прошёл в самый конец, усаживаясь у окна. Он часто просто катался по городу, это успокаивало. Сегодня ему дали диплом, он выучил немецкий язык до уровня C2, носителя. Этот экзамен был совсем несложным, учитывая, что он исправно учился и очень много общался с Биллом и другими людьми, чтобы добиться этого результата. Год назад он прошёл специальные курсы по созданию видеоигр, и теперь, создав одну интересную любовную историю, участвовал в различных конкурсах, чтобы выпустить ее в свет. Биллу интересно было проходить уровни, а Юнги сказал, что игра для детей. В любом случае, Чимин пытался, постоянно совершенствуя платные и бесплатные функции. Он старался максимально занять время днём, чтобы не было лишних минут, чтобы не было возможности страдать и убиваться от неизвестности. Это было самым ужасным во всей ситуации. Изо всех сил Чимин становился лучше. В Корее у него никак не получалось придерживаться правильно питания, а здесь он даже стал посещать зал два раза в неделю, исключив из рациона мучное и сладкое. И это не было для него сложным, он отдыхал и душой и телом. С лечением руки дела обстояли не очень хорошим образом. Как оказалось, был поврежден нерв, причём очень глубоко и серьезно. Врачи предложили попробовать безоперационное лечение, но сразу предупредили, что, скорее всего, оно не сработает. Они объяснили не очень доступно, но как понял Пак, между мышцей и нервом образовалось пустое место, и поврежденный нерв, не имея опоры дергался, вызывая непроизвольные движения ладонью. Это было достаточно дискомфортно. Приходилось постоянно перетягивать руку эластичным бинтом, а работать - левой. Поначалу было невозможно, но с каждый разом привычнее. Операция представляла собой вживление в свободное пространство помпы, что зафиксировало бы подвижность нерва, а соотвественно вернула бы руке ее обычное состояние. И теперь, когда было совершенно очевидно, что без операции не обойтись, и врачи, и Чимин были настроены серьезно, осталось только обозначить сроки. Достав из рюкзака, который он положил на колени, ежедневник, парень быстро просмотрел дела на сегодняшний день. Их практически не оказалось. Он ненавидел, когда наступали такие дни, вместе с ними приходило отчаяние и страхи, а ещё невероятная усталость, от которой некуда было деться. Закрыв блокнот, парень откинул голову и повернулся в сторону окна, когда автобус остановился на светофоре. Его сердце пропустило удар, и он не уловил того момента, когда задержал дыхание. На остановке у перехода стоял Чонгук. Он смотрел перед собой, тёмная чёлка спадала на глаза, у него была короткая стрижка и почти такой же тренч, как у самого Чимина. Он был в наушниках, руки держал в карманах. Выглядел бледным и таким уставшим, будто не спал несколько дней. На мгновенье все тело Чимина парализовало. Он хотел открыть рот, но даже голос пропал. Он прилип к сидению, чувствуя лишь неконтролируемый жар, который потек по венам, который отразился и на щеках, и в слезах, застывших в глазах кипящей влагой. Когда автобус тронулся, и фигура Чонгука начала исчезать из поля зрения, у Пака началась паника. Он оглядывался назад, пытаясь выхватить ещё заветных секунд, а потом вскочил с места, роняя ежедневник и оставляя его на грязном полу автобуса. — Мужчина, остановите, пожалуйста! Оставите, мне нужно срочно выйти! — он вплотную подбежал к дверям и не мог дождаться, когда водитель притормозит. Его ноги сделались ватными, и он еле держался на них. Секунды казались вечностью. Он был так обескуражен, поражён и испуган, что вот-вот был готов свалиться без чувств. Он держался лишь из-за того мимолетного мгновенья и возможной встречи. Ему ведь не показалось?! Он ведь не сошёл с ума?! Когда автобус, наконец, остановился на следующей остановке, Чимин выскочил из него, как будто его преследовали, но на самом деле, преследовал он. Он бежал обратно так быстро, как не бегал никогда в жизни, накидывая рюкзак на ходу на плечи. Его скорость была настолько высокой, что мгновенно стали ныть икры. Он задыхался, лёгкие горели, но единственное, о чем мог думать — он может его увидеть сейчас. Он может его увидеть, посмотреть его буквально, может прикоснуться. Он может убедиться, что с ним все хорошо, и, на самом деле, это было самым важным из всего вышеперечисленного. Добежав до того самого светофора, где Чон был замечен несколькими минутами ранее, Чимин осмотрелся, он вертелся из стороны в сторону, пытаясь найти кого-то похожего, но все лица были чужими. Он двинулся в сторону, потом побежал в другую, не переставая осматриваться, он начал внимательно вглядываться в лица людей на противоположной стороне. Никого. Исчез. Испарился, как пыль, как мираж, как туман, которого не было. Чимин впопыхах достал мобильный, быстро нашёл фотографию Чонгука и принялся расспрашивать прохожих, не видел ли кто этого парня. Он надеялся, что, возможно, кто-то обратил внимание, в какую сторону тот пошёл. Но было бесполезно. Никто не видел, никто ничего не знал. Никто не обратил внимания, и Чимин искренне не понимал, почему люди такие невнимательные, почему не смотрят по сторонам, ведь иногда это может стоить жизни. В какой-то момент ему стало тяжело дышать и почти задыхаясь, он присел на остановке, трясущимися пальцами достал из рюкзака бутылку простой воды и сделал несколько больших глотков, прикрывая глаза. Его сердце билось так сильно, что грозило вот-вот выпрыгнуть из груди. Снова ничего. Снова провал. Неужели, так может быть? Неужели, жизнь будет продолжать испытывать его? От подскочившего давление заложило уши и поплыло перед глазами. Просидев на месте до вечера, неизвестно на что надеюсь, парень позвонил Биллу и попросил забрать его. Уже в квартире альфы за бутылкой пива Чимин нашёл в себе силы сказать: — Я видел его. — Что? Кого? — не понял Билл и открыл банку, слизывая с неё убежавшие капли. — Чонгука, — выдохнул он, прикладывая руку к груди, и ощутил, что сердце под ладонью все ещё бьется, как сумасшедшее. Билл подавился и закашлялся, откладывая пиво и серьезно уставился на омегу. — И ты говоришь это только сейчас? Вот так просто? Как это произошло? Когда? Чимин пожал плечами и почувствовал, как ком подступает горлу. Он больше так не мог, он старался быть сильным, старался держаться, но он больше не мог. Он вдруг понял, что ещё немного и от него ничего не останется, даже пепла, он сгорит до обыкновенного «ничто» от тоски. — Я был в автобусе, он не остановился сразу, поэтому когда я вернулся туда, где он был... В общем, его уже не было, — он сглотнул ком и сделал несколько крупных глотков пива и вытер рот рукавом. — Он, кстати, постриг волосы. Сделал совсем короткую стрижку. — Чимин... — протянул мужчина и потянулся рукой к руке Чимина. Этот жест заставил глаза омеги наполниться слезами. — Ты уверен, что это был он? — Что? — усмехнулся Пак, вытирая лицо, потому что непрошеные слёзы успели скользнуть по щекам. — Думаешь, что я сошёл с ума? Думаешь, что у меня уже галлюцинации? — Нет, просто...на самом деле, Чонгук очень любил свои волосы, я не верю, что он мог их отрезать. Он так долго их отращивал. — По-твоему, это был мой бред? — Чимин, ты реагируешь слишком остро, но это нормально. Ничего страшного, если тебе показалось, потому что ты слишком соскучился, а ещё неимоверно устал. Ты в постоянной борьбе и совсем не даёшь себе передышки. — И не дам. — Чимин! — Что? Как я могу? Как я могу отдыхать, зная, что ему плохо? Как я могу просто бросить все, как я могу отказаться от него? Как я могу спокойно спать, зная, что он точно не спит! Что он снова и снова прокручивает это в голове и считает себя ненужным?! — Просто слетай на некоторое время домой, развейся. Ты в напряжении, ты постоянно думаешь о том, что должен. Но единственное, что ты должен — дать себе передышку. Чимин ничего не успел ответить, Биллу позвонили. Он извинился и отошёл в другую комнату, начиняя весёлый разговор с кем-то неизвестным. Омега посмотрел альфе вслед, а потом притянул мобильник, который лежал на столе, и внимательно уставился на фото Чонгука, которое по-прежнему оставалось открытым. Это фото сам Чон сделал почти два с половиной года назад, когда они в очередной раз прогуливались по супермаркету. Парень с фото улыбался. Он выглядел счастливым, его прекрасные живые глаза горели искренностью и спокойствием. Чимину снова стало больно. Он подпер лоб рукой и позволил слезам пролиться, всхлипывая и обдумывая слова Билла. Он был уверен, что не ошибся, не мог. Ему не могло показаться, ведь он не сошёл с ума?! Или... — Я найду тебя, потерпи еще немного, — выдавил он, обращаясь к фотографии. — Я так отчаянно ищу тебя, но мне очень тяжело, пожалуйста, помоги мне. Дай мне знак, я обязательно найду тебя. В этот раз я обязательно тебя найду, чтобы ты простил меня, и мы смогли долго-долго оставаться вместе. Только помоги мне найти дорогу к тебе, — он шептал эти отчаянные слова, надеясь, что жизнь, судьба или же сам Чонгук услышит и поможет выбраться из замкнутого круга, по которому Чимин стойко, но с огромным трудом, продолжал ходить, бесполезно пытаясь найти выход.