goodbye & love me

Чимин уже встал, когда входящий звонок по фэйстайму заставил его отвлечься от приготовления завтрака и взяться за телефон. Тэхен лежал на кровати в своей палате и выглядел немного лучше, чем обычно. Жуя чипсы, он помахал рукой в знак приветствия и уселся удобнее. — Почему не спишь так поздно? — спросил Чимин, глядя на настенные часы. В Корее сейчас было двенадцать ночи. Тэхен шумно зевнул и отложил пачку, водя языком по зубам и пытаясь достать все крошки, застрявшие в них. — Почему ты не спишь так рано, вот что важнее. — Не знаю, не спалось. Мы проговорили с Чонгуком полночи, а потом я уснул на несколько часов, и теперь готовлю завтрак. Твой брат ужасно питается. — Это не брат, это Иуда, — у Тэ всегда было серьёзное выражение лица, когда он отпускал подобного рода шутки. — У меня сегодня было две капельницы. Я не пил весь день. — Ещё бы ты там пил, — усмехнулся Чимин и поставил телефон на стол, принимаясь нарезать фрукты. — Родители заходят? — Папа заходит, отец звонит иногда. Он злится, что у него такие непутёвые дети, но с Чонгуком все еще хочет поговорить. Постоянно спрашивает о нем. Меня раздражает, что он волнуется о нем больше, чем обо мне. — С каких пор тебе важно его мнение? — А что мне ещё делать? Я в безвыходном положении, меня все бросили, валяюсь тут, как преступник. Скажи, разве в этом есть что-то зазорное? Одно дело, если бы я спился и умер от алкоголизма, другое же, что я все осознаю и пытаюсь исправиться. Что ещё нужно? — Бедный ты мой, совсем там скучно? Юнги не заходит? — Заходит, — пожав плечами, сказал парень и снова потянулся к своим чипсам. — А толку от него? Он забежит на час и сваливает, у него у самого сейчас забот дофига. А этот, дрыхнет ещё? — Да, Чонгук ещё спит. — Чонгук, — хмыкнул Тэ, — подонок он, а не Чонгук, он даже не интересуется мной? — Он спрашивает о твоём состоянии каждый день. Я прошу его позвонить тебе и самому узнать, но он пасует. Он думает, что ты убьёшь его. — Если бы ты не нашёл его, он так навсегда бы и исчез? И ты считаешь, что это нормально? Чимин тяжело вздохнул, снял с плиты сковородку с панкейками и принялся выкладывать их на тарелку. — Нет, Тэхен, конечно же, я не считаю, что это нормально, но на каждый поступок есть причина. И когда Чонгук попытался объяснить мне, почему он так сделал, я понял его. Иногда боль бывает настолько сильной и так глубоко в тебя проникает, что ты не хочешь ни с кем ее делить. — Ты просто любишь его, поэтому оправдываешь. Я не буду таким милосердным. Пока он не заслужит прощение, я ничего не хочу о нем знать. — Он сталкерил за тобой в соцсетях. — Я знал! Этот идиот только так и умеет! А за Юнги? Ты ему рассказал? — Нет, Юнги сказал, что сам хочет сделать это. Тэхен понимающе кивнул и потянулся, издавая какой-то нечленораздельный звук. — Правильно, пусть ему будет стыдно. Кстати, Чимин, ты сейчас сильно занят? Я не просто так позвонил, — он подтянулся на кровати и удобнее сел. — Что-то случилось? — Пак отложил своё занятие и уселся за стол, наводя камеру на своё лицо. — Да, на самом деле, кое-что произошло. Сегодня ко мне заходил Джин. — Джин? — удивился Чимин, потому что за прошедшее время ничего не слышал о бывшем альфе. — Вы случайно столкнулись или он целенаправленно пришёл к тебе? — Он пришёл навестить меня. Оказывается, Билл рассказал ему о том, что произошло со мной. — И что он говорил? — Тэхен так и не рассказал Чимину, что между ним и Джином кое-что было, но Паку это и так было очевидно, просто он не лез не в своё дело, решив, что если Тэ захочет, сам все расскажет. — Он немного изменился. Похудел, и у него появилась проседь, но ему идёт. Он сказал, что не находил себе места после того, как Билл рассказал ему, поэтому набрался смелости и пришёл сюда. Мне было неудобно. — Ты сам несколько минут назад говорил, что здесь нечего стыдиться, — напомнил Чимин и поджал губы, не зная, что ещё сказать. Он уже хотел было спросить напрямую, но Тэ сказал сам, опередив его. — В тот раз, несколько лет назад, у нас вспыхнули чувства друг к другу. — И? — протянул парень, надеясь, что на этот раз Тэхен будет полностью с ним откровенным. Младший провёл по губам и задумался, точно не зная, что чувствовал тогда, но ему было грустно и тяжело, и совсем не хотелось отпускать этого мужчину. А потом сильнейшая тоска сделала своё дело, и он стал непросыхаемым. — Я был очень неуверенным в себе, ты помнишь. А ещё я не знал, как это может выглядеть после того, что он сделал тебе и Чонгуку. Из-за него все это началось, и я не знал, могу ли быть рядом с таким человеком. — А сейчас что-то изменилось? — Я не знаю. Он пришёл с букетом цветов, принёс какую-то вкусную ерунду и был милым. Он думал обо мне все это время, и это заставило меня почувствовать себя особенным. — Он все еще нравится тебе? — Я не знаю, — Тэхен пожал плечами и тише добавил: — но если он придёт снова, ты будешь не против, если я не выгоню его? — Я? — удивился Пак. — А почему я должен быть против? Это твоя жизнь, и я считаю, что ты неправильно поступил, когда отверг его. В любом случае, ни мне, ни Чонгуку ты ничего не должен. Если Чонгуку что-то не понравится, то это его личное дело, но тебя это не должно заботить. — Я не хочу, чтобы потом были недопонимания. Не хочу выглядеть, как предатель, у которого какие-то дела с врагом. Я не знаю, что будет дальше, и навестит ли Джин меня снова, но если он придёт, я не стану поступать так, как в прошлый раз. — Я рад, что ты поговорил со мной. Я не воспринимаю Джина, как врага, и отпустил все обиды. Думаю, с Чонгуком в этом плане будет посложнее, но если у вас что-то получится, я постараюсь до него донести, что это твоё личное дело, и никто не вправе решать за тебя. К тому же, я буду рад, если вы сделаете друг друга счастливыми. Вы оба очень дороги мне. Я не могу ненавидеть Джина, что бы он не сделал в прошлом, у нас особая связь. Тэхен благодарно кивнул и отвлёкся, потому что в палату вошли. — Чимин, я перезвоню. Извини, если делаю что-то неправильно, и спасибо, — он отключился первым, и Чимин тяжело вздохнул, отложив телефон. Это все было очень сложным и запутанным. Понятное дело, что Чону будет сложно это принять, и не факт, что он сможет, но Пак верил, что все можно расставить по местам, пусть и со временем. Через полчаса в кухню медленно прошёл Чонгук. Он шлёпал по полу босыми ногами и прильнул к любимому со спины, укладывая подбородок на его плечо. — Почему ты так рано встал? Я расстроился, когда проснулся, и тебя не оказалось рядом. — Я решил приготовить завтрак, — улыбнулся Чимин и чмокнул омегу в щеку. — Выспался? — Не очень. Я немного нервничаю. Ты тоже? Поэтому так рано встал? — Нет, я в полном порядке. Есть небольшое волнение, но это ожидаемо, я никогда не ложился под нож, не был под наркозом. Это немного напрягает. — Это ведь неопасно? Я имею в виду, с тобой же ничего не случится? А то всякое бывает. — Например? — усмехнулся Чимин, умиляясь этой мини-паники Чонгука. У него даже голос иначе звучал. — Ну, например, анафилактический шок, или ты можешь не очнуться после наркоза, или тебе заденут кровеносный сосуд, и ты истечёшь кровью. Всякое может случиться, — он говорил это с таким серьёзным и испуганным лицом, что, по всей видимости, искренне верил, что что-то произойдёт, а возможно и все вместе. Чимин развернулся в крепких руках, обнял парня за шею и притянул к себе для поцелуя, нежно касаясь мягких губ. Он обожал поцелуи с Чонгуком, его трепетные губы всегда желали ощущать этот кусочек удовольствия, и когда Чон поочередно засасывал каждую в рот, сминая и покусывая, у него буквально подгибались коленки. — Не переживай, все будет хорошо. Кончено, риск есть всегда, но в этом случае он минимален. Врач проверенный лично мной, мы долгое время работаем вместе. Его лечение очень сильно мне помогло, но окончательно избавиться от проблемы поможет только операция, без неё не обойтись. — Уверен? — с надеждой в глазах спросил Чонгук. — Все ведь не так плохо, ты отлично справляешься и левой. — Ты думаешь, что все не так плохо? — улыбнулся он и приподнял ладонь, которая неконтролируемо подергивалась. — Мы испробовали все, остался последний вариант. Чонгук тяжело вздохнул, он не мог не согласиться со словами Чимина. Обхватив тонкие пальцы своими, он прижался губами к нежной коже, а потом упал к тому в объятия, пряча лицо в изгибе шеи. — Я буду весь на нервах. Что мне делать, пока тебя будут оперировать? Я изведусь. — Ты можешь поехать на работу. — Я уже сдал всю работу, ближайший месяц планирую посвятить тебе, нам, — сказал Чонгук и не смог сдержать улыбку, которая расцвела у него на лице. — Понял? Я хочу проводить время с тобой, я не хочу, чтобы ты болел и лежал в больнице, мне это не нравится. — Я тоже не горю желанием, Чонгук, ну же, перестань. Это вынужденная мера, и это ненадолго. Все будет хорошо. Почему так происходит? Это ты должен меня подбадривать! — возмутился Пак и насильно заставил парня отстраниться. — Давай поедим и поедем в больницу. Я попрошу Билла отпроситься с работы и посидеть с тобой, или набери Хосоку. — Ты будешь там так долго? — Чон уселся за стол и принялся наблюдать за тем, как Чимин накладывает еду в тарелки. Иногда он боялся даже моргать, чтобы мгновенье не исчезло, а этот парень не растворился. Он ещё не до конца привык, что теперь они вместе и заодно, их жизни, наконец, соединились. Они так долго бежали на встречу друг к другу, и то, что у них получилось добежать, казалось невероятным. — Прекрати так переживать, а то я тоже начну, — тарелка опустилась перед Чонгуком, а сам Чимин уселся напротив со своей порцией. — Ешь, мы уже опаздываем. Чон тяжело вздохнул и нехотя принялся за еду. В больнице он продолжал нервничать и, сидя в коридоре, раздражающе дергал ногой. — Мне нужно закурить, — оповестил он Билла, который устало закатил глаза. — Здесь нельзя курить, не будь таким истеричным, ничего с твоим благоверным не случится. — Операция идёт уже полчаса. — Всего лишь полчаса, — поправил его альфа и, похлопав по плечу, принялся водить ладонью по спине, чтобы немного поддержать. — Это несложная операция, она давно планировалась. Не бери в голову, ты заражаешь своим неврозом всех вокруг. Чонгук был бы рад не переживать, но у него внутри неприятным комом увеличивалось волнение. Он старался не думать, но время текло медленно, очень медленно, минута была сравнима с вечностью, и он не мог дождаться, когда вновь увидит своего любимого. — Расскажи мне о том времени, когда мы с ним были порознь. Ему было очень тяжело? Билл усмехнулся и покачал головой, заставляя младшего вопрошающе уставиться на себя. — Что ты смеёшься? — А разве не очевидно? Он был, как тень самого себя. Он постоянно говорил и думал о тебе. Я понятия не имею, за что он в тебя так влюбился, — шутливо сказал альфа, за что получил удар локтем в бок. — А сам-то? Сам, хочешь сказать, не был в меня влюблён? Ты тоже по мне сох, я смог покорить твоё сердце, несмотря на Хосока. Хочешь сказать, что это неправда? Мужчина серьезно задумался и пожал плечами. Это был интересный вопрос и довольная тяжёлая пища для размышлений. Он ни раз задумывался об этом, и сейчас, задумавшись снова, должен был признать, что доля правда в этом была. — Мне было хорошо с тобой. С Хосоком всегда было тяжело, а когда я начал встречаться с тобой, то смог выдохнуть. Мне было это необходимо. Наверное, я использовал тебя тогда, чтобы доказать себе, что могу быть нормальным. Чонгук понимающе кивнул и снял куртку, в которой становилось жарко. — А я хотел доказать себе, что мне плевать на Чимина, и я смогу быть с кем-то другим. Смогу любить. — Как будто ты не любил меня, ты был от меня без ума! — парировал Билл, и они рассмеялись, обнимая друг друга за плечи. — Я должен тебя ненавидеть. Ты очень некрасиво поступил с нами со всеми. — Ты теперь до конца жизни будешь мне это припоминать? — недовольно скривился Чон и убрал свою руку, отворачиваясь. — Ты должен почувствовать вину. А точнее, прочувствовать ее. — Хорошо-хорошо, я все понял, отстать, — он прислонялся головой к стене и продолжил нервно дергать ногой. Билл недовольно посмотрел на трясущееся колено, но промолчал, понимая, что никакие слова сейчас не помогут, и этот парень успокоится только после воссоединения с Чимином. — Я хотел спросить, ты давно работаешь с Хосоком? — поинтересовался альфа, задумчиво закусывая щеку с внутренней стороны. — Ну, тебе с перерывами посчитать или без? — Чонгук сел вполоборота и заметил, как мужчина пожимает плечами. — Ну, вообще, я работаю с ним давно, и знакомы мы давно. — Я в курсе, помню, — и Билл, в самом деле очень хорошо помнил тот день, когда впервые увидел Чона, который был в компании Хосока, но тогда он не придал молодому омеге с холодным взглядом значения, воспринимая, как одного из многочисленных знакомых. Много позже случилась их вторая встреча, в том самом магазине, где Чонгук украл пачку сигарет, забыв купить евро после возвращения из Сеула, куда ездил туда, чтобы навестить брата и друга. И именно из-за Чона, с которым спустя стал встречаться Билл, альфа продолжал иногда видеться с истинным. — Вы все это время работали над одним делом? Поэтому так часто виделись раньше? И поэтому ты ничего мне не рассказывал? Из-за него? — И из-за него и из-за себя, в том числе. Мы оба творческие люди — Тогда почему не стали встречаться? Вы бы могли излечить друг друга, — хохотнул Билл и опустил взгляд вниз. — Почему именно я? Почему ты выбрал меня? — Потому что ты был предан. А Хосок был тем, кто предал. Я всегда был на стороне неудачников, потому что являлся едва ли не фронтменом этой команды. Билл рассмеялся и запрокинул голову. — Хорошее было время. Мы были молоды, нам разбили сердца, и мы хотели сделать все, чтобы казаться нормальными. — Это было по-идиотски. С самого начала нужно было действовать иначе, но мы были идиотами, — заключил он и уложил голову на широкое плечо. — Билл, — позвал омега, заставив альфу вопросительно замычать. — Я очень-очень-преочень тебя люблю. Ты лучший альфа в моей жизни, хотя мне не с чем сравнивать. — Не развлекался здесь? — удивился мужчина. — А смысл, если мне никогда особо это не нравилось? Мне не хотелось загонять себя дальше, чем уже загнал. Я хотел просто дать себе отдохнуть. — Хорошо. Но ты подозрительно милый, чем я это заслужил? Чонгук довольно заулыбался и поднял голову. — Можешь сделать моего босса счастливым, а то я не смогу работать с ним дальше, он невыносимый. Я уверен, что это из-за отсутствия секса. Посмотри на меня! Посмотри! В моей жизни появился регулярный секс, и я сияю. Выброс гормонов — очень полезно для организма. — Замолчи, Чонгук, я не хочу это выслушивать! — мужчина зажал уши, но это не помогло, Чон стал ещё громче и напористее на весь коридор кричать о пользе секса. Сама операция закончилась через полтора часа. Чимина сразу перевели в обычную палату, потому что по показателям все было в норме, и он просто спал. Одному человеку разрешили с ним остаться, и остался, конечно, Чонгук. Он уселся на табуретку возле кровати и смотрел то на перебинтованную руку, то на расслабленное лицо омеги. — Надеюсь, тебе не было больно, — он взял в свои руки здоровую кисть Чимина и приложился к ней губами, чувствуя тепло, исходящее от неё, и буквально телом ощущая, как то напряжение, которое держало его в тисках во время операции, треснуло и рассыпалось, болью оседая в районе шеи. Когда Чимин не проснулся ни через час, ни к вечеру, Чонгук начал переживать и вышел к доктору, который поспешил его успокоить и заверил, что это абсолютно нормально. — Как это может быть нормально, если он спит весь день? — не унимался Чонгук, говоря с Биллом по видеосвязи. — Успокойся, — закатил глаза мужчина, лежащий перед телевизором в своей квартире и жующий мороженое. — Ты преувеличиваешь, прошло всего шесть часов. — Это много! — воскликнул он. — Я на панике весь день! Что же делать? — Я отключаюсь. — Бросаешь меня? — Именно. Попытайся поспать, если там есть, где прилечь. Завтра утром он будет в сознании, пока, — и Билл, в самом деле, положил трубку. Громко и недовольно вздохнув, Чон упал головой на ногу любимого, и принялся плакать. Он сам этого не ожидал, но на него неожиданно накатила грусть и тоска, и ему так сильно захотелось услышать самый сладкий, самый нужный и родной голос из всех, захотелось увидеть любимые глаза, смотрящие с вожделением только на него. И как все это время он только жил без него? Как у него хватило сил не сойти с ума, как получилось выжить в одиночку? Чонгук понятия не имел, но подозревал, что это получилось лишь благодаря любви Чимина, в которой, несмотря ни на что, он никогда не сомневался. Любил. С самого начала, как только упал в это чувство, не мог больше подняться. Глупил, обижал, предавал, бросал, но никогда не переставал любить, и это было самым главным для Чонгука. Никогда, даже будучи в отношениях ни с кем-то, а со своим истинным, он не изменял этому чувству. Вдоволь нарыдавшись, Чон решил последовать совету Билла и попытаться поспать. Он так и задремал, лёжа на коленях Чимина, и с высохшими на лице слезами. Сон был неглубокий, от этого ему снились неприятные сны, и несколько раз за ночь он просыпался. Чимин спал, он был слегка вспотевшим, и Чонгук вытер пот с его лба. Какое-то время, ближе к утру, омега просто лежал и смотрел на красивое лицо. Он был таким встревоженным и расстроенным, что буквально заставил себя поспать ещё пару часов. Невесомое прикосновение пальцев к слегка влажным волосам, заставило Чонгука в мгновенье проснуться. Его будто пинком выдернули, и щурясь, он так крепко схватил парня за предплечье, что тот невольно нахмурился. — Что ты тут делаешь? — спросил Чимин едва слышно. — Почему ты не дома? — Ты издеваешься? Издеваешься? Я должен сидеть дома, пока ты тут? Как ты себе это представляешь, идиот?! — Почему ты так кричишь? — тяжело соображая, пробормотал омега и попытался привстать, но не получилось, и он остался лежать, глядя на Чонгука, у которого блестели глаза. Он забавно дул губы и выглядел так мило и одновременно соблазнительно, что Пак не выдержал и заулыбался. — А что мне делать? Ты спал, как убитый, ты хоть представляешь, как я переживал? — Не стоило. — А я переживал. Переживал и не мог без тебя жить. — Это признание? — Чимин вытянул руку и провёл ею по гладкой коже щеки. — Конечно, это признание. Я люблю тебя, Пак Чимин, и ты больше никогда не будешь спать, я не позволю. Хоть спички вставляй в глаза. Пак рассмеялся, совсем тихо и несколько устало, но у Чонгука на сердце стало легче. Он подскочил, нагнулся над любимым и прижался к его губам. — Не оставляй больше меня так надолго, это невыносимо. Невыносимо, слышишь! — Слышу, — прохрипел омега и вернул лёгкий поцелуй, невесомо касаясь. — Я тоже очень по тебе скучал. Чимин провёл в больнице ещё два дня, и все это время Чонгук не отлипал от него. Он не позволял ему даже немного утруждать себя, и абсурдно предлагал на спине носить до туалета, но Пак убедил его, что в этом нет необходимости. Рука была в фиксаторе, и должна была пробыть в этом состоянии ещё неделю. После больницы парни обжились в квартире Чимина, так было проще, здесь ему было удобнее, и Чон не смел возражать, тем более, ему нравился этот уютный светлый уголок, который до обоев на стене пропитался энергетикой его пары. — Мне нужно принять душ, — заключил Пак, переодеваясь. — Мне кажется, я воняю какими-то лекарствами. — Тебе помочь? — Чон подошёл сзади и провёл пальцами вдоль его рук кончиками пальцев. Поцелуй остался на нежной коже затылка, заставив парня поёжится и откинуть голову назад. — Ты правда так соскучился? — хохотнул он и, развернувшись, оказался лицом к лицу с любимым. — Так хорошо, когда ты рядом, — шепнул он, касаясь носом чужой щеки, проводя по ней кончиком. — Ты счастлив? — Я обожаю тебя, — и поцелуи посыпались на лицо Чимина, заставляя его млеть и таять в крепких руках своего омеги. — Искупать тебя? — Искупай, — согласился Пак, и парни резво перекочевали в ванную. Включив душ, они принялись медленно раздевать друг друга, нежно касаясь и гладя. У Чонгука был настоящий фетиш на тело Чимина, он дурел от одного аромата и буквально закатывал глаза от удовольствия, когда припадал к ней губами, ощущая ее солоновато-медовый вкус. — Я так с тобой счастлив, — прошептал Чонгук в пухлые губы напротив, когда они уже стояли под прохладными струями воды, и припал к ним, сразу глубоко целуя. У Чимина были губы горячие, жаждущие, сладкие и настолько притягательные, что для Чона они являлись сильнейшим наркотиком. Начиная целовать, он же не мог остановиться, буквально вылизывая их, не давая парню вздохнуть. Но Чимину это нравилось, он раскрывался, отдаваясь во власть Чонгуку, позволяя ему все. — Чонгук, — выдохнул он после особенно чувственного поцелуя в шею, и Чон начал целовать его более страстно, горячо, для него всегда по-особенному звучало его имя голосом этого человека, у него все загоралось внутри, и он начинал хотеть обладать Чимином ещё сильнее. Он вошёл в него сразу двумя пальцами, потом что тот так сладко пах и очевидно был уже готов и полностью раскрыт для него. Приторные стоны разлетелись по маленькому пространству комнаты. Чонгук прижимал омегу к стене и входил глубоко, двигая рукой быстро и поворачивая по-разному пальцы, чтобы задеть каждую точку, сделать максимально приятно, довести до исступления. Горячие вздохи, всхлипы и просьбы Чимина не останавливаться, окончательно сорвали у Чона крышу и он принялся вылизывать его шею, покусывать и заставлять своего парня каждый раз вздрагивать от удовольствия. Пак едва мог отдышаться, когда Чонгук довёл его до оргазма. У него дико колотилось сердце, он не мог держаться на ногах, поэтому осторожно съехал вниз, целуя своего омегу в бедро, проезжаясь по мягкой коже губами. Они ощущались особенно нежно, у Чона покрывалась кожа мурашками, и он выключил воду, чтобы она не отвлекала. Когда Чимин прошёлся языком по всей длине его члена, у него все внутри задрожало. Пак стал брать сразу глубоко, вырывая из приоткрытых губ стоны наслаждения. Чимин был красивым, сексуальным, потрясающим и самым любимым. Чимин делал его счастливым, и только Чимин мог так сильно на него влиять, буквально подчиняя себе. Позже Чонгук стоял на балконе и курил. Он был в одном халате с влажными волосами, уставший, но невероятно довольный и счастливый. Внутри у него ухало чувство успокоения и ещё чего-то, что он не мог никак определить, но догадывался, что это счастье. Вот, как оно, оказывается, ощущается. Чимин, вышедший на воздух за любимым, был в точно таком же халате. Его влажную кожу похолодил ветер, и он поёжился, но уходить не стал, вставая рядом. Чон протянул парню пачку сигарет с улыбкой, но второй отказался, помотав головой. — Джин много лет пытался избавиться от моей этой вредной привычки. А в итоге, я бросил, когда расстался с ним. Стоило мне освободиться и жить стало легче. Здорово, когда ты не зависим ни от кого и ни от чего, — сказал Пак и провёл ладонью по спине своего омеги, улыбаясь. — Кроме любимого человека. — Я уж думал, ты этого не скажешь, — хохотнул Чонгук и бросил окурок с окна. — Эй, хочешь, чтобы нас штраф заставили платить? — возмутился Чимин и недовольно уставился на Чона. Тот развёл руками. — Ты ничего не видел. Никому не говори, хорошо? Чимин ничего не ответил и лишь укоризненно покачал головой. Ветер был приятный, атмосфера заставляла ощущать блаженство каждой клеточкой тела. Чимин положил свою ладонь, поверх ладони Чонгука, которая лежала на перилах, и уставился на них, думая о том, что это самое прекрасное сочетание из всех, что он видел в жизни. — Есть что-то, что тревожит тебя сейчас? — он поднял взгляд и заглянул в глаза любимого, который тоже смотрел на него. — Больше ничего. Пока ты рядом, я смогу все. Мне больше не страшно. Все преграды, что будут вырастать на моем пути, я смогу обойти, благодаря тебе. — И ты больше не боишься, что я оставлю тебя? Чонгук с тяжёлым вздохом пожал плечами. — Боюсь. Как я могу не бояться, если это самое страшное в моей жизни — остаться без тебя?! Но несмотря ни на что, я также доверяю тебе. В моём сердце больше нет страха, что ты предашь меня или бросишь из-за общественного мнения. Теперь я уверен, что этого не случится, и если ради этой уверенности, мне нужно было потерять тебя на два с половиной года, пусть будет так. Я просто приму это. Чимин почувствовал, как у него сжимается от счастья сердце. Это было то, чего он отчаянно желал, — чтобы Чонгук был в нем уверен. И теперь его главное желание сбылось, заставляя спокойно выдохнуть и отпустить вместе с этим выдохом прошлое, которое сделало их на долгое время несчастными. — Спасибо за эти слова. И за то, что ты смог довериться мне после всего, это очень для меня ценно. Но, я думаю, что лишние гарантии никогда не помешают, правда? — Чимин достал кое-что из кармана и положил на перила рядом с Чонгуком. — Я купил его еще до операции и решил, что сегодня неплохой день для того, чтобы отдать. Чонгук опустил взгляд, когда Пак убрал руку и увидел аккуратное, тонкое колечко, поблескивающее в свете уличного фонаря. Он четко ощутил, как его сердце сначала остановилось, а потом так быстро забилось, что буквально перекрыло дыхание. — Ты серьезно? — не веряще, прошептал он и осторожно взял пальцами кольцо. Он был настолько нежен и трепетен с ним, будто держал в руках самою большую драгоценность. — Это мне? Чимин кивнул и подошёл ближе к любимому, обнимая его за талию и притягивая к себе. — Примеришь? — Что оно означает? — едва слышно спросил Чонгук с дрожью в голосе. Он боялся, что неправильно понял, что его воображение сыграло с ним злую шутку, и он облажался, восприняв обычный подарок не так. Но это не был обычный подарок, и он понял все правильно. Чимин имел в виду то, что имел в виду. — Оно означает, что я хочу прожить с тобой всю жизнь. До самой смерти, — эти слова утонули в поцелуе, который Чон подарил своему самому дорогому человеку в благодарность за сказку, которая на глазах становилась реальностью.