Три с половиной удара

У людей (во всяком случае на Хатостро) существовала забава под названием «Толкалки». В неё чаще играли дети, но нетрезвая компания друзей тоже могла устроить потешное представление. Правила были просты: на земле условно обозначалась окружность, внутри которой распределялись члены двух-трёх команд. Для полной победы нужно было вытолкнуть всех соперников за границы круга. Вредить оппоненту намеренно запрещалось, то есть нельзя было бить, кусать или целенаправленно давить на болевые точки. Только выталкивать. Попытки бессмертных задержаться на Верхнем этаже и следующий за этим яростный отпор Церкви напоминали мне эту игру. Шестеро словно каждый раз вставали в нарисованный круг, причём без спроса, иногда звали в команду более слабых Спустившихся. И начинали давить на половину, где стояли служители. Те сопротивлялись, толкали в ответ, пока внутри круга не оставались лишь люди. Причём в команде церковников постоянно менялись лица, а те, кто был вытолкнут за границы, уже не возвращались. Шестеро же неизменно вставали на свою половину поля, часто по двое-трое, реже – всем составом. Насколько должна измениться игра, если вместо упрямых толкунов запустить в неё опьяневших безумцев? Глядя на поступки служителей сейчас, я думала, что они начинают выталкивать из круга самих себя.

***

Аллюния, Томборс, Роптария и Ифилия. Три поселения, один аванпост. Четыре точки, на которые церковники планировали напасть. И, как бы странно это кому-то ни казалось, намеченное они исполнили. Лидеры Апрогси упоминали ещё проход между этажами, но, если служители и закрыли какой-то из них, это сделали не на территории Спустившихся. С начала атак бессмертные усилили охрану на границах, а также в указанных точках, которые не обязательно располагались с краю. Церковникам стало невозможно пробраться незамеченными, и всё равно они упорно бились в закрытые ворота. Нападения завершались провалами, но это словно ничему не учило упрямых святош. После череды неудачных нападений от Апрогси пришло новое послание с очередным перечнем поселений. Истинные безумцы эти церковники! Меня их сумасшествие более чем устраивало. Если они и дальше будут совершать бессмысленные и абсурдные набеги на города, о которых нас предупреждают лидеры Апрогси, то разве это не облегчит нам жизнь? Сайтроми отчего-то не разделял моего восторга. – Апрогси настаивает на том, чтобы мы не щадили атакующих, – объяснял он свою подозрительность. – Это потому, что среди нападающих – те самые паршивые овцы, от которых в Апрогси хотят избавиться! Они же за очищение Церкви! – Я упёрла руки в бока. – Какая вам разница, каких церковников убивать? Или ты чувствуешь, будто тебя используют? По-твоему, было бы лучше, если бы церковники нападали хаотично, а мы даже не знали, куда прилетит, и тряслись бы от ожидания неминуемого удара неизвестно откуда? – Нет. Мне не нравится, как легко всё проходит. Нам сообщают место – на него нападают. Мы отбиваемся без потерь, а церковники погибают. Это выглядит так, словно нас к чему-то ведут. – К очищению Церкви, о котором Вортес и Гардано мне рассказывали! А если нас и подводят к чему-то, что с того? Лучше нести потери, отказываясь от предупреждений Апрогси? Меня до глубины души удивляла такая подозрительность. Может, я привыкла к тому, что служители умели идти навстречу и сотрудничать со Спустившимися – опыт, который я усвоила из ныне стёртой реальности. Там тоже был смышлёный Вортес, который умел слушать, и именно он впервые внушил мне уверенность, что, по крайней мере, с Апрогси можно договориться. Сайтроми не застал те времена. Оттого сейчас он не мог подавить голос привычки, настраивавший на враждебность. – Сумасшествием не объяснить, почему церковники не меняют стратегию. Нападающих преследуют провалы, но они упорно идут по списку, словно мечтают стать смертниками. – Вспомни, в прошлом Lux Veritatis тоже не церемонился и посылал на смерть отряд за отрядом, лишь бы пробраться на нашу территорию. – Не до такой степени. Тогда они перерабатывали неудачные стратегии, использовали шпионов, отвлекающие манёвры. А затем вообще вышли в открытое противостояние, когда даже самым твердолобым стало очевидно, что пробираться тайно бессмысленно. Теперь они словно выполняют заведённую установку, одинаково простую и самоубийственную. Никто так не делает. Даже безумцы. – Тебе откуда знать, что именно сдвинулось в головах тех, кто переживает фантомную гибель из-за артефакта? – заметила я. – Я могу судить по тем Спустившимся, которые также были стёрты. Помнишь о таких? Шретьяка и другие храбрецы, выслеживавшие мудрецов и погибшие в процессе. Сейчас они были живы, но здоровы ли? – Их мало, и они, отосланные на Нижний этаж за непригодностью, докладывают о своём состоянии. Всё не настолько запущено, как у церковников. В любом случае, нельзя наивно полагаться на чужое слово. Особенно слово церковников, – хмурился отец. – Что-то в этом «сотрудничестве» смердит. Я не понимаю, что они задумали, но план точно есть. И это больше, чем очищение Lux Veritatis. Наверное, сейчас Сайтроми жалел, что у них нет запасного Глядящего в Душу, чтобы проникнуть в резиденцию Lux Veritatis и подслушать что-нибудь полезное. Хотя и тот, как выяснилось, мог попасть лишь в определённые, плохо защищённые уголки, в противном случае этим бы пользовались всегда. Так что планы Церкви, обсуждаемые внутри резиденции, были для нас тайной за семью печатями. К счастью, служители тоже лишились запасных глаз и ушей, когда мы обезвредили всех шпионов среди Спустившихся. Их было катастрофически мало, и ими двигало глубокое сочувствие к людям и неприятие завоевания человеческих земель. Я хотела бы обсудить положение с кем-то ещё, помимо подозрительного Сайтроми, но все были далеко. Даже Гаррел вскоре уехал обратно на землю Цехтуу, оставив меня переливать из пустого в порожнее в беседах с отцом, едва ли не таких же тупиковых, как монологи с Сат’Узунд и самой собой. Каким бы встревоженным Король ни был, он принял к сведению следующий список поселений: Гаварда, что была на территории Цехтуу; Пантос, давно стоявший на землях Сат’Узунд; и Вордего-Сей, принадлежавший Сайтроми. Церковникам почти не из чего было выбирать, ведь поселений Спустившихся на Верхнем этаже можно по пальцам перечесть. С тех пор, как Сайтроми вернулся с утёса Эпагра-Тука, на оккупированной площади едва ли появилось больше двух-трёх новых поселений. Нам повезло, что переселенцы не могли удержаться и давали городам имена, а не просто «Поселение один» и «Поселение два». Гаварда и Пантос попали под удар по расписанию. Церковники старались бить как можно больнее, но подготовленные Спустившиеся разбивали их в пух и прах. Служителей поначалу брали в плен, но даже обездвиженными они умудрялись применять «Чистую жертву». То ли заряжались энергией заранее, готовясь принести себя в жертву, то ли высасывали её из других пленных собратьев. После двух развороченных темниц Спустившиеся решили не щадить церковников. Те словно напрашивались на гибель, лишь бы не замарать себя позором поражения. Победа или смерть. Это напоминало комичный спектакль, где одна сторона постоянно выставляет себя на посмешище, а вторая всё делает по уму и красиво одерживает верх. В реальности смотрелось странно, и в глубине души мне было даже жаль служителей. Аномальные переживания довели их до отчаяния, и люди в самом деле поступали так, словно не могли больше сносить эти ощущения и искали погибель. Интересно, сколько самоубийств случилось в стенах Церкви за последние два месяца? Сайтроми хотел присутствовать при нападении на последнее поселение в списке – Вордего-Сей. Деревня образовалась в результате присвоения Спустившимися домов, брошенных людьми с приходом чужаков. Вордего-Сей стояла не так уж далеко от моря в дне езды от города с дворцом. Сайтроми объяснил, что хочет стать свидетелем очередного разгрома служителей не из гордыни и злорадства: он надеялся понять, что движет этими безумцами. Воочию увидеть, как они действуют, разглядеть в их поступках намёки на тайный план. И даже «Чистая жертва» не страшила его. Я уж и не знаю, какая разница – слушать доклад о сумасшедших или наблюдать воочию, но слов для возражения не нашла. Было любопытно, как служители проберутся в Вордего-Сей, ведь деревня располагалась глубоко на территории среднего Короля. Её обступали аванпосты и другие поселения, где крадущихся церковников точно заметят. – Я позволю им подойти ближе, – разъяснил Сайтроми. – Но Спустившиеся будут контролировать каждый шаг служителей. Таков был план. И он не мог не разлиться скисшим молоком. В наших «Толкалках» без правил, но с конкретной целью пинавшиеся церковники вдруг совершили немыслимый кульбит. И закончили первый раунд, выбив соперника если не из круга, то равновесия точно. Меня огрели плохими новостями, пока я спокойно заместничала себе во время отъезда отца. Как тяжеленным обухом, вызвав препакостнейшее дежавю: снова Сайтроми где-то далеко и в беде. А я опять торчу во дворце и кусаю локти от бессилия. Сообщения были противоречивыми. Спустившиеся говорили невнятно, будто сами не знали, что же произошло с отрядом Короля на подходе к Вордего-Сей. Они были растеряны, и оттого я нервничала ещё больше. Недолго думая, спешно собралась в дорогу. Хотя артефакта больше нет и Эпагра-Тука уже не повторится, в груди всё отмирало от привычного ужаса. Даже если Сайтроми просто изгонят на Нижний этаж, что сейчас казалось невозможным событием, я… даже не знаю, что со мной будет. Короля только-только удалось вернуть в мир такими нечеловеческими усилиями, и вот его пребывание здесь снова под угрозой. Последнее могло быть преувеличением моего ударившегося в панику воображения. Из разрозненных сообщений, опять же, нельзя было сложить целостную картину, кроме: «Король ранен, отряд остановил продвижение». Правильно ли я делала, что покидала город с дворцом? У меня не было сомнений: даже если нас отвлекали, город – не такая значимая вещь, как бессмертный. Без Короля всё развалится, и именно его в первую очередь нужно защищать. Мне назвали точку севернее Вордего-Сей. Получается, Сайтроми не дошёл до поселения. Я поскакала в то место, взяв с собой двух знавших дорогу Спустившихся. Моя фантазия нарисовала множество картин, главной идеей которых было внезапное спланированное нападение церковников на отряд Короля. Это был донельзя банальный сценарий, в который легко поверить, но мне не давало покоя вот что: Сайтроми сомневался в невменяемости служителей, а значит не мог дать себя обмануть; не мог, расслабившись, попасть в ловушку. Если только та не оказалась изощрённой даже для проницательного бессмертного. Ещё до того, как мы добрались до места остановки отряда, меня накрыло. Не знаю, что конкретно произошло, но мои чувства перемешались. Я ощутила себя не то мёртвой, не то потерявшейся для всего мира. На долгие минуты меня поймали в тиски, вырвав из реальности, и моё внимание унесло далеко от дороги, миссии и беспокойства за отца. Я едва не свалилась с лошади, потому срочно спешилась. Мысли путались и двоились. Я заметила, что сопровождавшие Спустившиеся с беспокойством приблизились и спрашивали, всё ли со мной хорошо. Я различала их слова, и это меня обрадовало. Значит, реально направить поток мыслей в правильное русло. Спустя очень долгие минуты контроль вернулся. Я представила, как отделяю себя пузырём от пакостного чувства, и оно немного попустило, хотя не ушло полностью, и я всё ещё ощущала себя за гранью. Будто передо мной поставили стекло, через которое теперь предстояло взирать на мир. Словно я не на своём месте и всё вокруг – чужое, ненастоящее… – Не знаю… Что вообще случилось? – обратилась я к Спустившимся. – Я потеряла сознание на ходу? – Вы встали на ровном месте и смотрели в одну точку. Вам плохо? – Вы этого разве не замечаете? – удивилась я. – Если это какая-то магия, она должна была захватить всех! Спустившиеся озадаченно замотали головами. Я прошлась по кругу, борясь со свербящим, назойливым чувством. Даже будучи задвинутым на задний план, оно причиняло дискомфорт. Потом я вернулась на десятки шагов, и чувство пропало. Меня вытолкнуло из поля неопределённости. Я снова зашла за невидимую черту, и меня накрыло по новой. Пришлось потратить ещё сколько-то драгоценного времени, чтобы вернуть контроль. Это было какое-то наваждение. Причём оно не действовало на сопровождавших меня Спустившихся. Мы поскакали дальше в сторону застрявшего отряда. Чувство потерянности не усиливалось, как я ожидала, хотя мы двигались внутрь от невидимой границы. Вот только оно и не исчезало, а назойливо жужжало где-то в уголке сознания, каждую секунду напоминая: происходит что-то ужасно неправильное. Неестественное, чему всё во мне противилось. Внутренности словно хотели сбежать из этого места, моё естество чесалось, намекая, что пора развернуться и скакать прочь. Это не было страхом. Не было отвращением. И вообще привычным ощущением, так что едва ли получится когда-нибудь внятно описать, какого Ворона со мной творилось. Мы прибыли в импровизированный лагерь. Не осаждённый церковниками и не находящийся в бедственном положении. Вокруг – ни намёка на враждебность или опасность. Я с недоумением смотрела, как члены отряда Сайтроми, каждый из которого был в целости и сохранности, неторопливо перемещаются под сенью деревьев. – Мне сказали, вы в беде! – Я обратилась за разъяснением к облачённому в белые доспехи Спустившемуся. – Будто на вас напали! – Похоже на дезинформацию, – ответил он размеренным тоном. – На нас не нападали. Но ситуация и впрямь… нетипичная. Я уже нафантазировала кровавые картины и теперь была в недоумении. – Где Сайтроми? Стоило произнести вслух имя Короля, как во всём теле отдалось резонансом. Это было почти больно, и я поморщилась. – По вам тоже бьёт, когда вы произносите имя Короля? – Спустившийся заметил моё состояние. – Мы столкнулись с той же реакцией, когда… случилось кое-что действительно странное. Вам лучше взглянуть на это, потому что мы… не знаем, что делать. Его слова не внушали оптимизма. Спустившийся отвёл меня в самый крупный шатёр. И тогда я поняла, почему каждый член отряда выглядел таким растерянным. Встав на одно колено и уперев ладони в землю, почти в центре замер Сайтроми. Глаза Короля были закрыты, словно он спал. Я бы так и подумала, если бы не знала: Шестеро никогда не спят! – Он жив? – Я решила, что странно спрашивать такое о бессмертном. – В смысле, он не на грани развоплощения? – Нет. Всё было нормально, а потом он вдруг принял эту позу и перестал отвечать. Глядел в одну точку, а потом и вовсе погрузился в сон или транс. И не двигался с тех пор. Я уж и не знаю. Мы не можем оставить его тут и двигаться дальше в поселение. – Вам нужны лекари. – А лечить от чего? Он не ранен. По крайней мере, внешне. Мне вспомнилась Сат’Узунд без руки, когда её захватили служители. Такие же повреждения я представляла у Сайтроми, поэтому сейчас попросту не знала, что предложить. Если Король и был ранен, то на невидимом глазу уровне. Я приблизилась к Сайтроми. Позвала его по имени, что снова отдалось дрожью во всём теле. Спустившийся в белых доспехах, представившийся Маровом, тоже скривился. Я опустилась, чтобы лучше видеть лицо Короля, подёргала его за обшлаг(1), осторожно похлопала по колену. Ничего. Будто передо мной сидела статуя в виде Сайтроми, а не он сам. Это было жутко. – Вы ведь следили за служителями, верно? – произнесла я, вставая. – Так планировалось. Однако мы не заметили следов неприятелей. Они не проходили аванпосты и, похоже, пока находятся за пределами нашей территории, – чётко ответил Маров. – Это удача. Хотя мы в полной боевой готовности и разобьём их даже без Короля, защищаться на ограниченном пространстве было бы затруднительно. Ограниченной из-за неподвижного бессмертного, как я могла догадаться. В самом деле, что вообще происходит? Если наваждение наслали служители, почему не воспользовались эффектом своего колдовства? А если не они, то у нас объявился новый враг, так что ли? Нам нужна была оптимальная стратегия на случай любых непредвиденных осложнений. – В Вордего-Сей есть бойцы? – спросила я. – Так точно, Риидара. Все указанные в письме церковников селения была укреплены. – У служителей есть шанс подойти к Вордего-Сей незамеченными? – Разве что с моря, – задумался Маров. – Вордего-Сей в стороне от него, и водная гладь как на ладони у другого города – Аморро. Если к берегу пристанут корабли, их будет видно. Северная тропа занята нами. Мы стоим фактически на пути любой угрозы. Если они захотят напасть с запада, им придётся пройти мимо наших аванпостов и других селений. На востоке лес постоянно патрулируют перемещающиеся Спустившиеся. Незамеченными никто не проберётся. Я удовлетворённо кивнула. Мы узнаем о приближении опасности, так что не нужно делить группу и отправлять кого-то в Вордего-Сей для контроля. В отряде Сайтроми было восемь Спустившихся, я привела ещё двух. Пока вся эта куча сидит в одном месте, к Королю никто не подойдёт. Я всё больше сомневалась, что служители заинтересованы в едва заселённой деревне Спустившихся. Больше похоже на охоту за бессмертным. Выманить его в удалённую точку, наслать дурман и напасть – всё как по учебникам Риндожи или Лангзама. С толку сбивала разве что крайне неудобная для самих нападавших местность. Вероятно, у церковников был козырь, о котором мы пока не знали. Неопределённость страшила. Я старалась излучать уверенность, чтобы Спустившиеся заразились ею от меня. И рассчитывала справиться теми ресурсами, которые у нас имелись: мои способности и десять обученных бойцов. Звать на подмогу кого-то ещё – значит стягивать силы из различных уголков, отрывать Спустившихся от их прямых обязанностей и ослаблять зоны, которые они в данный момент защищали. Так можно и всю армию сюда привести, но зачем? Я сконцентрировала усилия на Сайтроми, плохо понимая, как будить его. Ещё эта странная вспышка отвращения, возникавшая при назывании его имени. Словно по пространству шла невидимая, но ощутимая рябь. Так не должно быть. Не здесь и не сейчас. Но когда? Я попыталась нащупать истоки этого чувства, отражавшего что-то далёкое и забытое. Я стояла близко к Сайтроми, созерцала его напряжённую фигуру, как если бы ему снился кошмар. Жаль, талант внушать образы пропал навсегда. Может, мне удалось бы пробудить Короля ярким видением, помещённым в его отуманенное сознание? А в этот же момент нечто изучало нас. Я пропустила момент, когда пространство наполнилось копошением. Оцарапав мне бок, в грудь Сайтроми вошло золотисто-белое копьё. Я дёрнулась в сторону и упала на пол, поворачиваясь к неприятелю. В шатёр, повторяя трюк во дворце, прокралась Слепая Искательница. Я ожидала увидеть кого угодно, но точно не это зеленоватое недоразумение, обожавшее аномалии. Спустившаяся держала в четырёх руках из семи копьё, которое идеально смотрелось бы в ладонях Цехтуу или Сайтроми. Оно было слишком громоздким и тяжёлым для несуразной Слепой Искательницы, и всё же она удерживала и направляла его. И снова, как и в прошлый раз, её подвело чутьё. Меня Спустившаяся даже не замечала, считая закономерным продолжением среднего Короля. Поэтому ничто не мешало мне воспламенить незваную гостью. Слепая Искательница тонко взвизгнула и выронила копье, которое собиралась, судя по усилиям, глубже вогнать в грудь Сайтроми. – Ты не можешь… Ты же спишь! Король пошевелился во сне. Чёрные волосы Спустившейся полностью сгорели, а на коже появились волдыри, когда она наконец додумалась выскочить из шатра. Я мысленно приказала белому огню сохранять позицию, но не была уверена, что он успеет спалить её полностью. Для Спустившейся из плоти и крови Слепая Искательница оказалась весьма устойчивой к жару первородного огня. – Маров? Увы, Слепая Искательница проткнула ему горло, прежде чем напасть на Сайтроми. Сосредоточенная на неприятных ощущениях, я не услышала предсмертного бульканья. Он умер быстро. Я осмотрела собственный бок, но лёгкая кольчуга, которую на меня едва ли не насильно натянули перед выездом, приняла на себя большую часть повреждения. По сути, копьё лишь чиркнуло по мне, и если кожа не порвана, то отделаюсь синяком. Я выскочила наружу и приказала Спустившимся в лагере утроить бдительность. А потом вернулась к Сайтроми и закусила губу: из отверстия в его груди мелкой струйкой сочилась кровь. И даже это не вернуло Короля в сознание. И тогда меня осенило, что пошевелиться во сне его заставила не рана, а вызванное мною пламя. Я разожгла небольшой костёр в центре шатра, и это подействовало: Сайтроми поморщился, словно почувствовал присутствие родной стихии – части его сущности. Кое-как я выволокла копьё за пределы шатра, дабы сохранить. И вовремя: когда я позволила языкам расти вверх и вширь, пламя точно взбесилось. Оно рвануло во все стороны, перестав слушаться моих безмолвных приказов, и потянулось к Королю. Мне не осталось места в шатре, да и того скоро не стало. Тело Марова обратилось в пепел за секунды. Я выпрыгнула под открытое небо, ошалев от мысли, что убила Сайтроми. А когда повернулась к бушующей стихии, то увидела, что та вновь ужалась до крохотного огонька. Во мне распустилось сразу несколько натянутых струн: всё-таки я его спасла, а не спалила. Король, которого пламя едва коснулось, пробудился и вмиг обуздал стихию. И первыми словами Сайтроми были: – Сат’Узунд… Я не чувствую её, – прохрипел Король. – Что? Как? – Я подскочила к отцу. На нас пялился весь лагерь: кто с восторгом, кто с обеспокоенностью. Сайтроми натужно поднялся и только тогда заметил рану в груди. Похоже, она беспокоила его меньше каши в голове. – Чары, завязанные на аномалиях… Что-то новенькое, – ощерился Король. Я видела, как он заставляет себя держаться в сознании. Мне тоже приходилось прилагать усилия для контроля, но в гораздо меньших пропорциях. Интересно, отчего так? Неужели дурман каким-то образом рассчитан на Шестерых и на меня действовал лишь в полсилы? Некоторые Спустившиеся обратились к Королю, дабы выразить ему поддержку и радость от его пробуждения. Сайтроми коротко велел отряду собирать оружие и седлать лошадей, и только потом в упор глянул на меня. – Что ты здесь делаешь? – Король выставил ладонь. – Впрочем, неважно. Ты всё правильно сделала. Ты не такая явная аномалия мира, поэтому на тебя заклинание действует слабо. Это почти победа. Что, у тебя не возникло чувства ностальгии по тому времени, когда трёх бессмертных не существовало? Я с клацаньем захлопнула открывшийся рот. Точно! Эта опустошённость, эта неправильность, которые охватили меня внутри пузыря дурмана, отдалённо напоминали ту ежеминутную пытку из стёртой реальности! – Кто-то или что-то использует наш аномальный след, чтобы ослабить нас, – продолжал объяснять Сайтроми. – Мы – единицы, буквально встроенные в эту реальность. Однако, согласно другой версии мира, я должен быть мёртв, а ты – страдать от брешей в стенках Часов. Отголоски этих чувств мы сейчас и испытываем. Королю явно не нравилось переживать ощущение собственной гибели, даже многократно ослабленное. Сайтроми был вымотан и раздражён, но вместе с тем заинтригован. Я указала на копьё. – Слепая Искательница была здесь! С дурными намерениями. – Это копьё Церкви. – Король одной рукой взял оружие, словно оно ничего не весило. – Самая настоящая пертрубация(2). Такого союза я точно не ожидал. – Так что с Сат’Узунд? Ты не чувствуешь её, потому что она вне поля, в котором очутились мы? Или её развоплотили? Вместо ответа Сайтроми попробовал дозваться других сестёр и братьев. После этого Король заключил, что никто его не слышит. А раз всех бессмертных убрать с Верхнего этажа разом невозможно, виновато аномальное поле. – Магия имён не работает. Предсказания, скорее всего, тоже, то есть ни Сат’Узунд, ни ты не угадаете, какие ещё казусы нас ожидают. Сайтроми довольно быстро смирился со сложностями, а вот у меня кошки на душе скребли. Даже если я сорвала часть плана Слепой Искательницы или церковников, мы всё ещё оставались в неведении относительно всего их замысла. И давящее аномальное поле ни на секунду не ослабевало! Я видела, как Король борется с тягой отдаться забвению, будто привычка не существовать преобладала над реальным положением дел. – Мы возвращаемся в город с дворцом, – распорядился Сайтроми, прибив меня этой фразой к одному месту. – А как же Вордего-Сей? – Я отправлю Спустившихся проверить селение. И Аморро. Мы же туда не пойдём. Всё вышло за рамки узуальности(3), и я не хочу лезть в капкан, который можно обойти. Четверо Спустившихся в полном вооружении покинули лагерь. Мы выдвинулись в противоположную сторону. В другое время я бы сказала, что до дворца рукой подать, но сейчас он казалась неудачно далёким. Меня гнело то, что Король отступал вглубь территории вместо того, чтобы продолжить запланированный поход. Хотя это было разумно, я не могла отделаться от представления, будто Сайтроми бежал от невидимой опасности. Мы двигались не по привычному маршруту, напрямик, а отклонились на восток к Томборсу. Сайтроми сказал, что ему нужно проверить догадку. Мы покинули аномальное поле, но задумчивых морщинок на лице Короля не стало меньше. А спустя ещё два часа мы вновь ощутили тиски дурмана, словно поле догнало нас и захватило обратно. И это не было концом череды потрясений. Когда мы прибыли в Томборс, то увидели провал в земле вместо города. Обрыв занимал огромную территорию и смотрелся тем ещё уродцем, встрявшим в лесной пейзаж. – Ясно, – сказал Сайтроми тихо. – Теперь во дворец. – Мне ничего не ясно! – выпалила я, остановив лошадь слева от идущего пешком отца. – Что произошло? – Мы потеряли как минимум три города. Вордего-Сей и Окраина на территории Цехтуу находятся в том же состоянии. До того, как попасть в новое поле, я получил несколько докладов посредством магии имён. Среди них было неутешительное сообщение, что Цехтуу была в Окраине, когда тот провалился под землю. Вернее, куда-то в брешь между этажами. Я вытаращилась на Короля с немым ужасом. Происходило что-то невероятное. Может, мы все околдованы и находимся в иллюзии? Потому что события последних суток никак нельзя назвать реальными и адекватными. Происходило… безумие! Мир сошёл с ума! – Томборс был в списке, – заметил Сайтроми. – И Вордего-Сей. – Окраинный город Цехтуу не был! – выпалила я. – На него совершили похожее нападение раньше, чем мы стали прислушиваться к церковникам и получать списки. Возможно, он бы тоже там оказался, пойди мы на контакт с Апрогси с самого начала. Это якоря. Они использовали аномалии, чтобы закрепить магию в тех точках. Не знаю, как у них это получилось, но своим колдовством они пробили бреши между этажами в тех местах, где стояли города из списка. И те были вынесены за пределы материального мира. Для жителей это означает смерть. Для Цехтуу – развоплощение. И при этом они едва не вывели из игры меня, поймав в ловушку… Король говорил больше для себя, чтобы собрать обрывки информации в кучу. Я была близко и слышала его монотонное перечисление фактов. Двое Спустившихся тоже ловили каждое слово с плотно сжатыми челюстями. Другие же посматривали по сторонам, дабы не допустить внезапного нападения, а кто-то в ужасе пялился на провал в земле. Меня сковывало от одной мысли, сколько мы потеряли. Так внезапно, по щелчку пальцев! Конечно, план был многослойным и явно не таким простым, как теперь мы, судившие по результатам, представляли. Масштабы задумки поражали. Когда мы вернулись в столицу, покинув очередное аномальное поле, нам сообщили, что и другие точки из списка Апрогси, атакованные служителями-смертниками, прекратили существование. И, завершая первый акт пьесы добивающим ударом, Королю донесли, что с морской границы на кораблях прибыла армия. Она готовилась пойти на оккупированную территорию Спустившихся волной разрушения. (1) отворот на рукаве с обшивкой (2) внезапное, резкое нарушение нормального хода чего-либо (3) (здесь) обыденность