очисти душу от грехов твоих, ты ведь стал виновником страданий. один уничтожил цветок, а другой продолжил уничтожение ...
ஜ═════════════════════ஜ۩۞۩ஜ═════════════════════ஜ
Она, очнувшись в вовсе чужом поместье ею овладел животный страх. Глазки забегали волнительно, ноги болели, будто все то время была в кандалах. Своими ладонями коснулась животика, будто защищала свою малышку от нападок, она понимала, что не в имении того тирана, который мучил и мучил каждый Божий день, не останавливаясь ...в имении Решетникова.
Ночь адская накрыла весь мир, привел в комнату страшную, где на стене висела голова медведя, ковер из волчьей шкуры ... Для Вербицкой казалось, что это место станет комнатой её смерти. Переводя взгляд на столб, она сразу задрожала. Егор не обращал внимание на страх, шептал различные триады, имеющие таково содержание: ты куртизанка — вот твое призвание. Беспощадно привязал ко столбу, крепче веревкой связал руки. Из глаз текли непрошеные слезы, но слов не было никаких. Она молилась об одном: пусть дочь не трогает, она здесь ни при чем. Китти с самого начала чувствовала своим сердцем девочка у неё. Крепостная без каких-либо прав не могла думать о чем-то, кроме своей дочери и него. Воспитанница покойной мадам Червинской понимала, что кроме её сына не спасет никто, сколько раз бежала с этого дома босиком, без какой-либо обуви. На окне будто рисуется черный крест. Знак сатаны ... Черный крест израненной плоти ... Испуг тот ещё был в душе Катерины, глаза наполнились слезами, когда начал двигаться в ней, не издавая уже никакого крика протеста. Сердце было черствое, высохшее, будто в пустыне и все сохло до единого. Никому доподлинно не было известно, как душа черствела от таковой жестокости? Как только крепостные выдерживают такую жестокость, терпят это отношение как к скотам? Не зря небеса пророчат красивую жизнь таковым несчастным и невезучим по жизни людям, интеллигенция со страшнейшей завистью смотрит на тех бывших крепостных, кои устроили свою жизнь лучше, чем кто-либо. Встав с постели, переоделась в свое платье, кое лежало на спинке кресла и облачилась, хоть и чувствовала ужасную слабость в теле. После того разговора с Лидди, в кое сей части почувствовала себя хоть на каплю нужной, выговорила все то, что копилось в душе несчастной крепостной, не имеющая права ни на что. Выходя из комнаты, видит шедших по тех коридорах горничных, быстро прячась за стену, как только скрылись с поля зрения облегченно вздохнула идя дальше. Катерина нарушив указания той лекарши, выбежала из поместья Шефер, идя через леса ... Она не обращала внимания на боли, ей хотелось бежать. Вера в чудо покинула её. Она боялась, что рано или поздно могут отдать тирану. Эх, не умеет в людях разбираться. — Анечка, потерпи, придем за спасением к одному человеку и все станет на свои места. Слеза скатилась по щеках, надежда в сердце её присутствовала. Он должен их спасти. Тучи начали сгущаться, казалось будет дождь, но ей плевать. Главная её мотивация идти дальше — её малышка, ради которой готова Богу душу продать.***
Григорий крушил все в курительной до последнего. Мечами рассекал все портреты, весящие там. Каждый мог услышать те отчаянные крики, кои пронзали душу его. Червинский не мог остановиться, он зол на весь мир. Буквально готов сжечь всех и вся, лучше не попадаться под горячую руку. Все сейчас происходило, как революция. Революция жизни. Это будто, как срисовывание новой картины, главным героем которым был Григорий Петрович Червинский — офицер, поручик, штабс-капитан. Диву даются, каков же набор составляет у человека, воевавший на войне. Душа была глубоко изранена, только на чудо нужно надеяться. К имению до того времени наведался Данила Кадошников, встретившись с новой женой отца Григория — Ларисой Яхонтовой, той самой, которая была известной актрисой Нежина, теперь же супруга Петра. Крепостные суетились, чье беспокойство не понимал сам гость и вопросительно взглянул на крепостную, кою величали Галиной. — Погром страшный устроил молодой паныч. — ответила гостью крепостная и поспешно удалилась, чтобы отнести осколки вазы. Начальник Нежинской жандармерии немедля поднялся в курительную. Он понимал, каковы тяжкие испытания послал Господь его другу. Быстрыми шагами он шествовал к покоям молодого пана, увидел открытую дверь и как летит осколок одной статуэтки и ещё быстрее шел туда. Переступает порог комнаты, где все свое драгоценное время проводил Червинский-младший. Душа очерствевшая была, беспощадно лишили радостной и веселой жизни ... — С тобой все хорошо? — осторожно спросил бывший офицер, садясь рядом с ним на корточки и забирает меч из его рук и смотрит на израненную руку. — Все крепостные суетятся, благо, что жена твоего отца не видела. — Мне уже на все плевать, чтобы всех там черти перебрали! — шипит яростно Григорий, держа в руках дагерротип Китти, на что и сам чиновник обратил внимание. Сердце сжалось от внешнего вида его друга, после же Червинский спросил. — Как вчерашний вечер? Как игорный? Ты обыграл этого гада? Говори, не молчи! — задыхаясь от собственной ярости ядовито прошипел свою речь. Кадошников резко замолчал. С одной стороны хотелось сказать, что она у них и Лидия за ней присматривает, а с другой не хотел, чтобы видел в таком состоянии, в каковом привезла именно мадам. В душе присутствовала необъяснимая тревога, что-то наподобие того, что было у друга самого начальника жандармерии. "Лучше скажу, а про состояние её не проболтаюсь" — в мыслях пронеслось у офицера, воевавший на Крымской войне. — Она у нас, — ответил он. — Но пока ... — Как она? — перебивает Червинский, вставая с места, — С ней все в порядке? Цела и невредима? — схватив за руку своего боевого товарища спрашивает тот, в глазах читалось переживание, а самое главное — любовь к этой девушке. — Катерина жива, здорова и невредима, — с уверенностью отвечает Кадошников. — Нужно немного подождать, сам понимаешь: напугана до смерти, нужно придти в себя, а мы с Лидочкой привезем к тебе. Пан молодой вздохнул с облегчением, глядя на своего друга похлопал по плечу, а сам же Даниил успокоился, немного усмирив друга наилучшего, знающий все тайны его. Во времена той тяжкой войны он готов был душу продать, чтобы Григ был живым, ведь так горячо умоляла покойная Анна Львовна, чтобы берег, как зеницу. Но случилось так, что стал штабс-капитаном, добиваясь высот на войне, хоть и страшно боялся умереть. А ведь, каждому молодцу жить хотелось, не умирать вот так на поле бою. Червинский только кивнул на его слова, полностью веря другу. Жизнь всегда преподносит сюрпризы ... Из небес пустился дождь, градом бил по крыше их же имения. Это были её слезы.***
Катерина шла и шла, без какой-либо передышки или же просто остановиться. Она шла уверенно, но согнутая, ведь живот болел, не замечая, что у неё открылось кровотечение. Глаза её закатывались, но шествовала и шествовала. Пяты были покрыты грязью, а платье мокрое и остался заметный след от крови. Волосы были растрепаны, вся промокшая насквозь. Эх, сколько же годков то было ей? Каких-то восемнадцать лет, а уже настрадалась, будто в плену находилась. А во времена войны, сколько военнопленных было у тех же турков? Их либо пытали, или казнили сразу в тех тюрьмах. Наши герои, офицеры потеряли не один десяток земель. Какова же боль пронзала их, так жаждали врагам отомстить, хоть и платились за это своей собственной шкурой. Хоть и было подкрепление армии, а толку то? Никакого. Все равно уже утерянное не возможно было вернуть. А девиц то молодых и ладных сколько потеряли? Не хватит пальцев, дабы сосчитать, каждая была по-своему хороша. Детей сколько сгинуло? Но это не та беда ещё, ведь девушек беспощадно забирали в рабство, в гаремы ... Души невинных было сгублено, мало тогда юнцов вернулось живых. Она упала. В грязи уже лежала, отчего ладони были в том болоте. Вся была измазана, будто отображалось моральное состояние души. Взглянув на свои грязные руки и ноги, сразу вспомнила ту адскую жизнь у того тирана, отчего градом полились слезы, шипя от колкой боли в низу живота, обратив на уже окровавленное платье, интуитивно кладя свою маленькую ладошку на немножко округленный животик. — Малышка, мы уже скоро будем у него. — Катерина, задыхаясь в слезах прошептала ту речь, чью душу она рвала попросту на куски. — Этот человек для тебя будет хорошим папой, он нас должен понять. Со взглядом, полон надежды, Китти взглянула на небо, отчего вновь полился дождь. Вновь её слезы ...***
— Твои глаза где были, дура! — кричит Шефер на свою крепачку. — Я тебе вверила Китти, а ты что сделала? Где ты прикажешь мне искать? — уже тише начала говорить хозяйка, блуждая по комнате туда сюда. Лидия боялась сейчас за жизни двух людей — ребенка и Катерины, ведь в любой момент дня и ночи, даже в секунде с ними что-то должно произойти. Она взяла ответственность за неё, как брал командир за свою армию, боясь, хоть кого-то потерять. В сердце богатейшей купчихи тревога вселилась. Она только нашептывала мантру: пусть с ними все будет хорошо, чтобы у руках того тирана не оказалась. Жена начальника жандармерии понимала, что не жить ей, когда Григорий прознает, что её здесь нету. А может она пошла к нему? — вдруг неожиданно пронеслось в мыслях помещицы, прозвавшую, как "дьяволом в юбке". Тревога присутствовала все равно, не успокаивала ни единая мысль. — Пани, может приказать послать мужиков, чтобы территорию вашу прочесали? — предложила вдруг Ирка, не сводя глаз со своей госпожи. — А ты ведь права, Ирка! — из-за слов мадам тишина улетучилась в один миг, после чего громко начала звать своего управляющего. — Захар! Он мигом появился здесь, зная, что нельзя излишнее провоцировать хозяйку того имения. — Чего надобно вам, барыня? — сухим голосом спросил управляющий, смотря глазами полон интереса на ту, чьи приказы он исполняет. — Первое, что прикажу тебе — собрать мужиков и прочесать весь лес, — молва Лидии Ивановны казалась слегка пугающей, но в самом деле, она тревожилась за ту, чью жизнь спасла и ей не нужны были лишние проблемы. Жить хотела, ведь каждый хочет жить красиво, но не всем это дано. — Второе, что должен будешь сделать — приказать Ильку нашему, чтобы весточку Даниилу Васильевичу передал. — после окончания раздачи своих приказов, вопросительно взглянула на своего управляющего, сверля своим холодным взглядом, пытаясь понять ясна ли ему задача. — Коль надобно, мадам, прикажу! — кланяясь перед ней говорит тот и ступает отсюда, лишь бы хозяйку не гневить. Первым же делом, он нашел мальчика-крепостного, коего звали Ильком и передал поручение мадам Кадошниковой, тот непременно пошел в Червинку, дабы передать весть ему. А Лидия, тем временем сидела в кресле, глядя куда-то в даль. Мысли были где-то далеко, словно птицы летали ...***
Решетников, сидя в кабинете и смотрел на обнаженную крепостную, с коей уже имел связь и не один год. Покорная, да и привлекательна девица. Черные волосы, карие глаза. По его мнению все крепостные одинаковые, даже эта. Она, можно сказать первая доносчица и рассказывает все, что происходит в имении. Вдруг неожиданно постучался лакей, та немедля оделась и тогда Егор впустил сюда своего слугу. — Чего тебе? — сухо спрашивает помещик, сверля взглядом то эту крепостную, то лакея. — Мне тут такое передали ... — он несколько раз сглотнул, продолжив. — Но мне велено передать вам, чтобы ни одна живая душа не слышала. Взглядом дворянин указал, чтобы она ушла, собственно это крепачка и сделала. Как только остались уже наедине, тот вопросительно взглянул на холопа, требуя ответа наконец. — Оказывается, мужики не сделали все как надо, — начал он. — Катерину-то в лес выбросили, но её спасли. Ночью наш Лука ездил с города и видел приезжую карету, но кто это был мы не знаем. Помещик уже пылал от злости, после чего лакей, буквально выбежал из кабинета, пока тот начал все крушить. Таковым ещё никто не видел.***
Наконец-то. Была уже видна Червинка, отчего Катя слабо улыбнулась. Платье было испачкано, ноги. Её юбка была полностью в крови, бледное лицо. Вербицкая едва слышно прошептала: "Господи, я наконец-то нашла спасение". Рука была на животе, будто защищала ребенка, но не могла ничего поделать, поскольку была несчастна, израненная до невозможности. Тяжкая доля крепостническая, быть собственностью хозяина ... Не каждый сможет стерпеть такое, но им небеса пророчат роковую судьбу — становление уважаемым человеком в кругу аристократического общества, эдакие себе крепостные могут устроить счастливую судьбу, ни о чем не переживая. Другие же помирают, как собаки от голода дохнут. Их жизнь — как поле боя, выживают сильнейшие, кто-то в мире сплетен, а другой же наоборот воспитывает в себе великую силу воли, лишь бы стерпеть все страдания и смиренно ждать, когда тебе вольную подадут. Вот и все. Этот самый двор ... Тот самый, где она постоянно пересекалась с ним и в первую же очередь увидела его, разговаривающий с Данилой, но те внимания не обратили никакого. Кто-то из крепаков увидел несчастную и рот прикрыл, а следом за ними и другие, слеза сама по себе истекла, видя её измученной, испачканной. Все поняли, что беременна была от того тирана и беспощадно лишили возможности остаться матерью, прижать крепко ребенка к своей груди, кормя. — Господи ... — у Галины выпало ведро с водой, отчего сразу же повернулись мужчины и были шокированы, после чего Григорий сам смотрел на неё, а душа кровью обливалась, слеза истекла из его чернейших, как омут глаза. Вербицкая еле-еле добралась к нему ... За той ужасающей сценой, будто на драматическом спектакле наблюдал Петр с Ларисой, отчего женщина сразу прикрыла рот рукой и с некой холодностью посмотрела на дворянина, который сам же искалечил жизнь Катерины ... — Григорий ... — оборвалось его имя, как только обессилено рухнула на землю. Кровь на цветочном платье была все такого же алого цвета, её маленькая ладонь находилась у её живота, где билось сердце малыша Китти. Хоть носила его от тирана, но этот ребенок только её. И еле слышно прошептала. — Доченька ... Без лишних слов он поднял на руки, взглянув на стоящих отца и той женщины у окна, предательски глядя на них и понес в свои же покои. Плевать теперь ему, что народ скажет.