***
— Я поцеловала Кота Нуара. Я… господи, Тикки, я поцеловала Кота Нуара! Добровольно! — Маринетт страшно хотелось что есть силы хлопнуть дверцей люка, когда она со своего балкона спустилась в комнату, но тогда она наверняка перебудит родителей — и еще больше увеличит число своих проблем. — Ты и раньше целовала его, — напомнила квами с максимальной осторожностью, и зависла перед лицом Ледибаг. Возможно, не стоило. — Но не добровольно же! — возразила она, устало опускаясь на кровать. — Ну… — Тикки тихонько вздохнула, припоминая Обливио и снимки целующихся Ледибаг и Кота, спустя столько месяцев все еще красующиеся на главной странице Ледиблога. — Когда Алью и Нино акуматизировали, и вы забыли, кто вы… — Тогда это была не я, — парировала Маринетт, но парировала очень вяло и неуверенно, потому что на самом деле все было куда сложнее и, если начать разбираться, то аргумент очень быстро обернется не в ее пользу. — И вообще, я люблю Адриана! Кот — мой друг, мой хороший друг, лучший, но никак не… я даже с Лукой в итоге не целовалась! — девушка издала возглас где-то между воплем и всхлипом и уткнулась в подушку. Она не понимала, что все это значило, и что же с ней происходило. Она не была влюблена в Кота Нуара, это факт. Но она запуталась — страшно запуталась, и устала, и… И всегда может сделать вид, что ничего не было.***
Адриан чувствует растерянность, воодушевление и… злость. Злости в нем неожиданно много — что на себя (он, вообще-то, пытается встречаться с Кагами, а на деле!..), что на Ледибаг — да кто она такая, чтобы вот так, безо всяких на то предпосылок, целовать его с такой горечью и сбегать? Адриан хотел бы сказать, что она просто наконец-то оттаяла и прониклась тем, какой он заму-р-рчательный, но правда лежит на поверхности — и ядовитым шипом ввинчивается в самое сердце. У нее своя собственная жизнь и своя драма, в которой Коту Нуару отводится место лучшего друга, что всегда должен смотреть на нее с восхищением. Стоило появиться Рюко в сражении с Сердцеедом или, как сегодня, замаячить между ними тени Кагами — как в Ледибаг проснулась ревность и желание уколоть его побольнее. Что угодно — но не любовь и не желание, без которых поцелуй лишался своего истинного смысла. И несмотря на то, что этот поцелуй — его надежда, он же ему и проклятие. Потому что все остается подвешенным в воздухе — по крайней мере теперь, когда у Адриана есть Кагами, а у Ледибаг… у Ледибаг все сложно, даже если она говорит, что рассталась с парнем. На месте этого парня, кто бы он ни был, Адриан ни за что не упустил бы такую девушку. Второй такой он уже никогда не встретит. В этом плане Адриан, кстати, мог считать себя почти счастливчиком — рядом с ним была не только Ледибаг, несравненная героиня Парижа; рядом была Кагами — достойная восхищения девушка-боец; была Маринетт — не то чтобы рядом, но тоже где-то неподалеку, — их повседневная Ледибаг. И если Коту Нуару никогда не понять до конца некоторых мотивов и мыслей своей напарницы, то, может, одна Ледибаг поймет другую? Жезл Кота легко соскальзывает в руку и раскрывается с приятным щелчком. Через несколько десятков прыжков Адриан — нет, Кот Нуар — приземлится на увитый плющом и цветами балкончик над знаменитой пекарней. - Ты слышала? – Маринетт вскинулась, оторвав голову от подушки, и вслушалась в тишину дома над пекарней. Родители точно спали, да и странный шорох, который ей все-таки не примерещился, раздавался с крыши. Она оглянулась на Тикки, но та развела ручками-лапками, показывая, что знает не больше хозяйки. Решительно выдохнув, Маринетт приблизилась к люку и осторожно приоткрыла крышку. Ее взору представились удивительно-знакомые сапоги с блестящими металлическими носками. Секунду спустя люк открылся нараспашку. - Кот Нуар? – спросила она с сомнением. По спине пробежал холодок – что, если он выследил ее? Она была в раздрае после их поцелуя, не особенно выбирала дорогу и не путала следы. Неужели?.. - Привет, Принцесса, - улыбнулся он как ни в чем не бывало и осторожно опустился на перила балкона. – Как твое ничего? - Нормально, - произнесла она голосом чуть более высоким от сковавшего ее волнения. Никогда прежде она не ощущала и тени этого чувства в обществе Кота, и сейчас оно тоже было совершенно некстати. – А как дела у самого крутого героя Парижа? Ей захотелось дать себе подзатыльник за эти слова – и за то, как Нуар после них заулыбался. - Коротает ночи на балконах горожан. Ну, знаешь – маленький котенок на крыше, - усмехнулся он, мысленно добавив вторую строчку. «Так одинок без своей Леди… опять». - Что-то случилось? – спросила она чуть встревоженно и сделала неосознанный шаг навстречу. - Все в порядке, - заверил ее Нуар, - просто шучу. - Так себе шутка, - закатила глаза Маринетт, ничуть не поверив его показательно-бодрому тону. Когда все в порядке, на ее балконе никто просто так не появляется. - Девушка, которую я люблю, тоже все время говорит, что я не умею шутить, - усмехнулся Кот. – Уверен, вы бы с ней поладили. Адриан был почти уверен, что это отличный переход на волнующую его тему, но его кольцо на этих словах начало слабо мерцать, напоминая об усталости квами. Чуть приподняв уголки губ в подобии обычной своей улыбки, Кот Нуар отсалютовал Маринетт и, не дожидаясь ответа, спрыгнул с балкончика. Хорошо, что он не стал дожидаться ее реплики – потому что вряд ли услышал бы что-то кроме сдавленного крика. «Девушка, которую я люблю, все время говорит, что я не умею шутить». Об этом сказал ей Адриан Агрест несколько долгих недель тому назад. То же самое, слово в слово, только что произнес Кот Нуар, стоя на этом самом балконе. Маринетт могла бы поверить в совпадение. Могла бы проигнорировать. Могла бы придумать целый миллион оправданий произошедшему… и не стала. Интонация, тембр голоса Адриана, произносящего эту фразу, даже его полу-мечтательный взгляд – запали тогда в душу Маринетт и отпечатались каленым железом в глубинных уголках ее сердца. Не было ни единого шанса, что она не узнает его. От того, чтобы сейчас же отправиться к Коту – теперь-то, зная, кто он, она могла сделать это без особых проблем – и от души наорать на него за безалаберность в сохранении его тайны личности девушку остановило только свалившееся на нее многотонным каменным монолитом осознание. Осознание того, что парень, о котором она грезила уже который год, и парень, которого раз за разом отвергала – один и тот же человек. Осознание, что парень, который рассыпался в признаниях и красивых словах, даже рисковал жизнью ради Ледибаг, и парень, который считал ее только и только другом – один и тот же человек. Спокойный и серьезный Адриан Агрест и помешанный на каламбурах и немного взбалмошный Кот Нуар – один и тот же человек. Этот человек – парень, которого она сегодня поцеловала, изнывая от безысходности по нему же самому. А еще – парень ее близкой подруги.