***
Кагами не знала о последнем (или, как привык уже нумеровать его Адриан, нулевом) его поцелуе с Ледибаг, но ей и не нужно было о нем знать, чтобы чувствовать, как рассыпаются на песчинки и разносятся ветром их недостроенные отношения. Адриан запутался сам и запутал Кагами, бессердечно утянув ее в пучину сомнений, доселе неведомую. Адриан утверждал, что сменил свою цель — но так ли оно было на самом деле? На самом ли деле он оставил мысль о той неизвестной девушке, которую она так долго подозревала в Маринетт? Верилось в это с большим трудом — особенно в последние три дня, когда каждая их с Адрианом прогулка неизменно заканчивалась покупкой апельсиновых крекеров для Кагами и стандартным «как дела у Маринетт?», задаваемым Адрианом родителям подруги. — Почему ты не спросишь ее сам? — поинтересовалась Кагами, когда в третий такой вечер они вышли из пекарни и направились в парк. Она не была уверена, почему, но ей было важно это знать. Адриан чуть смущенно пожал плечами. — Последний наш разговор прошел довольно… странно, — ответил он и с неловкой улыбкой запустил руку в волосы. Он не мог сходу припомнить последний свой разговор с Маринетт как Адриана, но прекрасно помнил визит Кота на ее балкон. И если так подумать… не так уж он был и плох. — Но… ты права, надо просто спросить у нее самой. По его лицу, впрочем, читалось, что все не так уж и просто. Что и убедило Кагами — девушкой, к которой Адриана привела Десиэр, была именно Маринетт Дюпен-Чен. Объяснить Кагами, что она была одновременно и права, и не права, было некому — тем более что Адриан был слишком глубоко погружен в свои мысли. Оставалось только крутить в руках осыпающийся крошками ей под ноги апельсиновый крекер и пытаться не представлять, что так же медленно рассыпается их не начавшаяся любовь.***
Когда тем вечером над головой Маринетт раздался шорох металла по плиткам балкона, она совсем не была удивлена. Ей стоило ожидать, что Кот Нуар снова придет к ней, чтобы поговорить или помолчать… или снова уйти, обменявшись с ней парой фраз, но таких, что эти фразы огорошат ее и сведут с ума. Так или иначе, в паре метров над ней сейчас находился Кот-Адриан, явно набирающийся храбрости, чтобы постучать по крышке люка, соединявшего балкон и ее комнату. Она вдруг порадовалась тому, что поснимала все эти фотографии и постеры с ним — потому что когда-нибудь она, как Хранительница, должна будет раскрыть Коту Нуару свою личность. И она ни в коем случае не могла допустить, чтобы Кот однажды узнал, что его фотографии раньше висели над кроватью Ледибаг — ей и так не удастся скрыть тот факт, что она когда-то заикалась и постоянно мямлила в его присутствии. За секунду до того, как Кот все-таки собрался бы с силами и постучал, Маринетт рывком распахнула Люк и выглянула из него. Их лица оказались в непозволительной близости друг к другу, и нос и щеки девушки мгновенно покрылись пунцовым румянцем. Адриан выглядел лучше только потому, что большую часть его лица закрывала маска. — Привет, принцесса, — улыбнулся он, чуть подаваясь назад, и подал ей руку, чтобы помочь выбраться из люка на балкончик. Маринетт, не раздумывая, ухватила обтянутую колдовской черной кожей перчатку и поднялась на ноги. Даже если это рука Адриана Агреста сейчас касалась ее руки… это все еще был ее напарник и друг. И это было куда важнее и сильнее, чем ее нездоровая одержимость одноклассником. Одноклассником, у которого есть девушка. Одноклассником, которого она поцеловала три дня тому назад… — Привет, — кивнула она практически спокойно, стараясь умять смущение и злость на себя и свой непонятный порыв. — Что привело тебя сюда на этот раз? Не то чтобы я против, — быстро добавила она, увидев его чуть поникшие плечи, — но это все-таки неожиданно. Ну, знаешь, не каждый день на твоем балконе приземляются герои Парижа. — Ну, ты и сама — герой Парижа, — напомнил Кот Нуар с улыбкой. — Ты была отличной Мультимаус, и я не понимаю, почему Ледибаг забрала твой камень, если о тебе так никто и не узнал. В самом деле никто, включая Бражника, и это-то и было самым удивительным: как ей удалось не выдать себя во время атаки Миракл Квин? Маринетт поперхнулась, услышав от него об этом. Сама-то она уже давным-давно забыла о том, что Кот Нуар знал о ее «геройской ипостаси», но что ей было делать? К тому же… если так подумать, то и сам он был этим грешен — принял ведь от Ледибаг Камень Чудес Змеи, когда она пришла к нему, как к Адриану Агресту. Жаль, что она не могла использовать этого, чтобы перевести тему. И только сказать ему «Да потому что я и есть Ледибаг!» она, увы, тоже не могла. А как бы это все упростило!.. Но нет. Еще не время. Пусть воспоминание о их поцелуе немного сотрется и поблекнет — и тогда она обязательно сразу же раскроется перед ним. Но никак не раньше. — Ну, я и дня не продержалась с сокрытием личности, — вздохнула она. — И потом, нынешняя владелица Камня, кажется, отлично справляется с ролью. — Может быть, Ледибаг вручит тебе другой камень, — предположил Кот с мечтательной улыбкой. — Уверен, ты бы отлично справилась. Слышать похвалу от Адриана (Адриана!) в свой адрес, не смущаясь и не растекаясь пустоголовой лужицей, было для нее очень ново, но очень приятно. К тому же она доверяла его суждениям как Кота — и не сомневалась, что он говорит искренне. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — уклончиво улыбнулась она, чувствуя, как краснота со щек расползается по всему горящему лицу и шее. Говорить с ним одновременно и уверенно, и смущенно, было чертовски сложно. Но, наверное, впервые за все время она была с ним — с ними обоими, потому что эта информация так и не уложилась в ее голове до конца, — настолько откровенна. Ведь от Адриана ее всегда отделяло смущение, а от Кота — тайна личности и эта глупая влюбленность в него же самого. — Тогда мне нужен был совет, — пожал плечами Нуар, прохаживаясь вдоль перил и разглядывая цветочные горшки с преувеличенным интересом. Он готов был поклясться, что даже садовник Агрестов не мог заставить растения цвести настолько пышно. Маринетт была, в самом деле, мастером на все руки — несмотря на некоторую неуклюжесть, — а сегодня захотелось узнать, как у тебя дела. — У меня все отлично, — ответила она слишком быстро для человека, у которого на самом деле все хорошо, — а какой совет тебе нужен? — Ледибаг… не доверяет мне, — ответил он негромко, делая вид, что рассуждает о прогнозе погоды и старательно отводя взгляд — и, может, потому не заметив, какую боль причинил Маринетт одними своими словами, — у нее происходит что-то, о чем она не говорит мне. Избегает меня, передает все через кого-нибудь, не выходит на патрули… я совсем перестал ее понимать. Сердце Маринетт сжалось, и она сделала пару шагов к Коту и осторожно коснулась его плеча. — Я уверена, что все совсем не так, — мягко произнесла она, — вы же нерушимая команда. Герои Парижа, двое против Бражника, против всех… — она спохватилась, что может нечаянно выдать себя точно так же, как это сделал Кот, и поспешно добавила, — …акум и сантимонстров! Не может быть, чтобы она тебе не доверяла. — Тогда почему я говорю об этом с тобой, а не с ней? — печально вздохнул и вздрогнул. — Прости, я не это имел в виду. — Все в порядке, — она осторожно погладила Кота по плечу и сделала шаг назад, чувствуя, как лицо снова загорается только-только поутихшим смущением, — я уверена, что все наладится, если вы поговорите. На самом деле она не была в этом уверена. Она не знала, что Ледибаг могла ему сказать, как могла оправдать свой поступок и нивелировать все последствия, и тем не менее, она надеялась на благополучный исход. К тому же… Разве могла она не попытаться успокоить своего Котёнка?