***
Утром понедельника Маринетт отчаянно не хочется вылезать из кровати. Отчасти — потому, что она почти полночи просидела сначала за набросками, а потом за выкройками, поймав неожиданный прилив вдохновения (чего не случалось с ней примерно с… начала отношений с Лукой, если не дольше). Отчасти — потому, что накануне она не иначе как стоически вынесла разговор с Котом-Адрианом, и даже умудрилась ничем себя не выдать и не удариться в панику. Сегодня ее помимо теста по французскому языку ожидает встреча с Адрианом-Котом, и она страшно боится обнулить свой рекорд. Как жаль, что в жизни точки сохранения не предусмотрены — насколько проще всем им тогда бы жилось… Кое-как заставив себя собраться в школу — и убедившись, что у нее все еще оставались микроскопические шансы не опоздать, — Маринетт выскочила из дома, едва не протаранив стоявшего на крыльце пекарни Адриана. — Осторожнее! — воскликнул он со смущенной улыбкой и бережно подхватил ее за запястья. Маринетт, чуть покраснев, поспешила встать на ноги и сделать пару шагов назад, создавая между ними приличное расстояние. — Привет, — улыбнулась она, глядя на него… без привычной дрожи в сердце и коленях. Как будто за эти несколько дней он стал другим человеком — что, конечно же, было не так. А вот она сама… Маринетт, может, не успела это заметить — но она достаточно переосмыслила за последние дни, чтобы если не стереть окончательно, то значительно ослабить в себе порывы безумно влюбленной в Адриана девочки прыгать, кричать и визжать от одного его взгляда или прикосновения. Да и была ли эта девочка? Или и ее стерло, смыло этой волной откровения? — Привет, — улыбнулся Адриан, подмечая про себя, что сегодня Маринетт была какой-то… новой. Не похожей на себя обычную в его обществе. Вчера, на балконе, она была похожа на эту версию себя. Разве что улыбалась не так понимающе, как в эту минуту, — Мне нужно обсудить с тобой кое-что, но я подумал, что в школе это будет немного неуместно, и… — он чуть неловко развел руками, — ты, надеюсь, не будешь против вместе дойти до школы? — Нет, что ты, — кивнула она с легкой улыбкой и поправила висевшую на плече сумочку-кошелек, которая, казалось, покачивалась сама по себе. — Так… что ты хотел обсудить? — спросила она, когда на светофоре, отделявшем ее дом от школы, загорелся зеленый свет. Им оставалось идти в лучшем случае минуту, а Адриан молчал, только искоса поглядывая на нее и лохматя свои светлые волосы. Несмотря на все, что творили его руки, прическа Агреста оставалась идеальным творческим беспорядком — но Маринетт это больше почему-то не трогало. Парень чуть смущенно улыбнулся и замер у первой ступеньки школьного крыльца, побуждая Маринетт остановиться рядом. Мимо них то и дело пробегали другие ученики коллежа Франсуа-Дюпон, чуть более прилежные в своем нежелании опаздывать (хотя времени до начала экзамена был, вообще-то, еще вагон). Впрочем, никто из них не беспокоился — супергеройские будни развивали некоторый иммунитет к смущению за опоздания и прогулы. — Помнишь, я как-то просил у тебя помощи с Кагами? Ты предложила сходить на каток вчетвером, — Адриан поднял голову, разглядывая шпиль Эйфелевой башни, сверкающий на уже летнем солнышке. Сразу вспоминался холодный блеск обледеневшего под действием магии Фрозера металла, по-своему очаровательный. Лед удивительно подходил Кагами, это нельзя было не признать. — Я хотел спросить, не хотите ли вы с Лукой снова выбраться куда-нибудь с нами? — О, — коротко выдохнула Мари, чуть приоткрыв рот в искреннем удивлении. — Не думаю, что это хорошая идея. — Пожалуйста, — произнес Адриан с неожиданной даже для себя мольбой в голосе. — Ты просто спасла меня тогда, а сейчас происходит что-то непонятное и для меня, и для нее, и… — Адриан, — выдохнула Маринетт чуть виновато, но очень твердо. Интонация показалась Адриану знакомой, но он был недостаточно сфокусирован на тембре ее голоса, чтобы его узнать, — я бы очень хотела помочь вам с Кагами. И я придумаю, как… но не впутывая в это Луку. — Почему? — спросил он, краем глаза замечая подходящих к школе Алью и Нино. Похоже, разговор так или иначе должен был закончиться в самое ближайшее время. — Мы расстались, — коротко и просто пояснила Маринетт и отвернулась, чтобы помахать лучшей подруге и ее парню. Адриан не знал, почему, но его эти слова зацепили.***
За экзаменом следовал следующий, за днем — ночь, сражение с акумой или патруль. В таком ритме Адриан жил с тех самых пор, как стал Котом Нуаром. С пару месяцев назад в этот список добавились прогулки с Кагами вдоль набережной Сены или по Елисейским полям. С наступлением каникул в его жизни стало больше фотосессий — или, по крайней мере, достаточно, чтобы вынести их в отдельный пункт, — но в этом не было ничего удивительного. Чего он никак не мог ожидать, так это того, что еще одним пунктом можно будет выделить вечерние посиделки на балконе у Маринетт, на который он приземлялся почти каждым вечером. Адриан не называл это «пунктом» исключительно потому, что вечера с Маринетт не были для него частью рутины. Париж плавился в легкой дымке послеполуденной июльской жары, от которой Кот Нуар и Ледибаг прятались в тени одной из маленьких узких башенок Собора Парижской Богоматери. Вековой камень излучал приятную прохладу, помогая Адриану сконцентрироваться на важных вещах — таких, как грядущий день рождения Маринетт. — Ледибаг, — позвал он напарницу чуть взволнованным тоном. Несмотря на все прошедшее время, они так и не раскрыли друг другу свои личности, и Адриан вдруг поймал себя на мысли, что перестал этого ждать. Наверное, слишком долго и наивно он верил, что вот-вот дотянется до завесы этой тайны. Наверное, его рука устала тянуться и опустилась. Но это оставалось только между ним и Леди. В его жизни, однако, теперь были важные люди помимо нее, — я… собираюсь открыть свою личность одной замечательной девушке. Замурчательной, можно было бы сказать, можно было бы многое о ней сказать — но сейчас не до сантиментов и не до каламбуров. — Что? — она, сидевшая до этого на каменном подоконнике, резко вскочила на ноги и посмотрела на Кота с абсолютным неверием. — Ты… ты сошел с ума? — Послушай, — помотал головой Адриан, подходя к ней, но Ледибаг только нахмурилась и чуть отступила назад, так что ему пришлось остановиться, — она хорошая. И ты ее знаешь. И даже доверяла ей камень, и… — Ну разумеется, — покивала головой Ледибаг, внутренне леденея. С ней давно этого не случалось — этих вспышек раздражения, граничащего с тотальной яростью, и… с чего бы это вдруг? С другой стороны — как ей не злиться, если Кот — Адриан, впрочем, какая разница — намеревался открыться Кагами? По крайней мере, он поставил ее в известность о своих планах — и на том спасибо. — Поступай, как знаешь, — произнесла она, с трудом скрывая все клокотавшие в ее голосе эмоции, — но если из-за твоей подружки Бражник узнает, кто ты… — она неуютно передернула плечами и качнула головой, и, наверное, именно этот неуверенный, не-героический жест сложил в голове Кота оставшуюся часть головоломки. Или ему показалось, что он сложил. — Она не… — машинально уже было начал он, но оборвал себя на полуслове, когда Ледибаг сняла со своего бедра йо-йо, явно вознамерившись побыстрее уйти. — Постой, мы еще не задали друг другу вопросы сегодня, — он понимал, что сейчас время и контекст были не лучшими, но от этой части их распорядка отказываться пока не собирался. — Я уже спросила, в своем ли ты уме, — закатила глаза Ледибаг, все так же держа руку с йо-йо. — Твой вопрос? Париж в эти минуты изнывал от жары, а в голосе Ледибаг завывали арктические метели. Он понимал, что может сейчас все разрушить. Что ошибка обернется для них обоих разочарованием, но все-таки не мог не рискнуть. — Твоя личность под маской. Ты… — она испуганно округлила глаза и посильнее замахнулась йо-йо, и Адриан выпалил, от напряжения сжав кулаки и зажмурившись, — …Маринетт Дюпен-Чен? Бросив взгляд на дрожащего от напряжения — неужели он так боялся услышать «да»? — Кота, Маринетт что есть силы швырнула йо-йо в шумный калейдоскоп переулков и улиц, оставив главный вопрос без ответа.