you will always be my queen

Небо простиралось над ними словно гигантский шёлковый шатёр. Яркое солнце дробилось в волнах, а его шаловливые блики гонялись друг за другом как раззадорившиеся дети. Горизонт был пуст. Изредка вдали проходили торговые и рабовладельческие судна, но ни одно из них не интересовалось ни ими, ни их скромной флотилией. В безветреную погоду большие корабли движутся невыносимо медленно, но маленькие всегда разгоняются очень быстро, заставляя прочих моряков устремляться за ними в безуспешную погоню и обманывая пиратов, не готовых тратить время на мелкую добычу. По крайней мере, именно так принцесса Арианна утешала Дени, когда вместо полноценного флота всучила ей небольшую флотилию крохотных, но быстроходных кораблей, тянувшихся за их галеей словно змеиный хвост. «Если бы вы поплыли из Дорна в ряду больших, груженых шелками и сладостями кораблей, по крайней мере на вид, на вас бы обязательно напали, — пожимала она плечами, — и даже не сомневаясь в успехе вашей обороны, я предпочла бы, чтобы наши корабли пали жертвой сражения более достойного». Самими кораблями Дени впечатлена не была, но вот смелостью принцессы — даже очень. «Жертвы более достойного сражения…» То, что эти кораблики долго не выдержат и падут первыми, было очевидно. Это понимала Дени, об этом твердил сир Джорах. Сомневался только Даарио, и Дени недоумевала — то ли дело было в его неубиваемом оптимизме, то ли в чрезмерно высоком мнении о норове и характере южан. Каков бы ни был ответ, Даарио был в проигрыше, хотя и не было похоже, чтобы его это хоть чуть-чуть задело. Дени жалела, что не знает теперь, как всё обернулось в Дорне. Что сказал отец Арианны, когда узнал о пропаже? Узнал ли? Судьба отчаянной и смелой принцессы занимала Дени гораздо больше, чем она того ожидала; и не мудрено, ведь никогда прежде знакомая ей представительница её пола не выказывала подобных склонностей к героизму. Арианна была старше на несколько лет, но, похоже, была заинтересована во власти не меньше самой Дейенерис — и не скрывала этого… Женщины, которые ведут себя так, мужчинам не нравятся. Женщины, которые ведут себя так, всё время подвергают себя опасности, и Дени была рада вернуться к тем, рядом с кем чувствовала себя защищённой. К своим драконам. Ей было жаль только того, что не у каждой сильной женщины, готовой спорить с мужчинами, есть драконы, готовые её защитить. Они были её доспехами, её щитом; её обещанием того, что если кто-то позволит себе в ней усомниться, у неё всегда найдётся неоспоримый аргумент. Ведь именно этого — аргументов — женщинам что в Вестеросе, что в Эссосе, и не хватало как воздуха. Погода благоволила, и каждый из присутствовавших на палубе счёл это добрым знаком. Даже Дейси Мормонт и леди Кейтилин, волшебным образом исцелившиеся от морской болезни (но всё же не одобрившие побег из Дорна под покровом ночи) выглядели лучше — и только тёмные мешки под глазами напоминали о пережитых страданиях. Дени, убедившись в том, что её паранойя не всегда так уж оправдана, всё время отгоняла тревожные мысли, наслаждаясь, пока имела на это право. Их путь пролегал через мирные воды, ни штормов, ни сильной качки им так и не повстречалось, всё складывалось хорошо… даже слишком. Чем ближе была суша, тем сильнее был страх Дени, что за время их отсутствия что-то произошло. Что, если Тайвин Ланнистер уже захватил Драконий Камень, и её драконы теперь — и её подданные — в его когтях? Значительно позже, вспоминая эти переживания, Дени задавалась вопросом, не родительское ли сердце подсказывало ей, что дети в опасности? Все остальные, казалось, были спокойны и уверены, что объединённый флот Таргариенов, Старков и бунтовской ветви Мартеллов сможет отбить любую угрозу. По крайней мере, когда она поделилась соображениями с сиром Джорахом, именно так он сказал. Завидев неясные очертания на горизонте, Дени поначалу решила, что они приближаются к суше. Но когда на корме раздались крики и началась мышиная возня, стало ясно: причалить к берегу никто не торопится. Вскоре они встали на якорь. На палубу стали собираться капитаны других кораблей — они перекидывали веревочные трапы с одного борта на другой и карабкались по ним, ловкие, словно обезьяны. Дени даже ловила себя на мысли, что обязательно восхитилась бы, если бы увидела их сноровку в другое, не столь волнительное время. Даарио добродушно всех понукал и подгонял, а Дени нетерпеливо озиралась по сторонам, пытаясь посчитать моряков со всех дорнийских кораблей. Их было, кажется, несколько десятков; но каждый раз, когда она говорила, что эта команда — последняя, появлялась другая. Поднялся шум, гам; солдаты толкались, ругались, превратив спокойный тихий день в красочное представление самых отборных дорнийских проклятий. Почему они все так медлительны; неужели время не поджимает? Наконец на палубу стеклись все, кто мог: и дорнийцы, и северяне, и сама Дени с сиром Джорахом и Даарио. Капитан Кварро Кагг, управлявший «Золотой волной», заявил: — Нет никаких сомнений в том, что Драконий Камень осаждён. — Дени шумно втянула воздух. — Те из матросов, кто был поближе, видели флаги, и они… судя по описаниям, не северные. Салатовый, красный, синий… — Салатовый — это наверняка Тиреллы, — заявил Квохерис, капитан «Плавучих солнц», — а красный… — Ланнистеры, — произнесла Дени на выдохе. Живот затянуло тугим узлом, перекрывшим и шею, и лёгкие; ещё чуть-чуть, и наверняка закружится голова. — Выходит, все наши… — Дени запнулась. Не хотела она говорить слово «наши», но уже ошиблась и, хуже всего — Робб это тоже заметил. — Все наши корабли сейчас окружают Драконий Камень? — Внешнюю линию составляют ваши корабли, — напомнил сир Джорах, — соответствуя вашему плану и… требованиям северян. — Это я помню. Но целесообразно ли это с военной точки зрения? — тихо спросила Дени. Ей казалось, она понимает, что делает, пытаясь урезонить и умаслить северян, но что, если она только сделала всё хуже? Она почувствовала плечо Даарио; он попытался незаметно стиснуть её руку, словно хотел поддержать, но Дени не стала на это реагировать. Он знает её как облупленную — поэтому, если она хотя бы не станет его отталкивать, он сочтёт это за благодарность. — Если лорд Мандерли ничего не сказал, — вступился Робб, — значит, вы всё делаете правильно. Он же полагает себя умнее всех на море, и… так оно и есть. Как он улыбался, произнося эти слова!.. Глуповато, словно и сам не был уверен в том, что говорит правду. Уж не говорил ли он это, лишь бы поддержать её, хоть как-то утешить? Дени улыбнулась в ответ. — Не хочется, чтобы смелость ваших подданных и готовность прийти на помощь послужили… не лучшим целям. У вашего флота есть дела поважнее, чем защищать мою резиденцию. — Не сейчас, — парировал Робб. Руку Дени Даарио выпустил. — Им нет никакого резона атаковать, — пожал сир Джорах плечами. — Взять Драконий Камень очень трудно, ведь ни один требушет не достанет стен замка. К тому же, я не уверен, что Ланнистеры стали бы перебрасывать сюда весь свой флот… — Вообще-то, это не исключено, — задумчиво произнёс Робб. — Станнис разбит, и мы теперь — самая серьёзная угроза. «И весь наш флот сосредоточен в одном месте», — напуганно подумала Дени. Но вслух она произнесла, хотя голос её и надломился: — Способны ли те, кого мы оставили в гарнизоне, выдержать осаду? — Если вы сомневаетесь в решимости моих воинов, — грозно отвечал Робб, сделав по направлению к ней шаг, — то оставьте это. Брови Дени удивлённо разгладились. — Не в них я сомневаюсь, а всего лишь в наших запасах. На сколько дней их может хватить? — Королева задаёт конструктивные вопросы и мыслит в направлении решения проблемы, — вступился Даарио, поняв, что Робб растерян. — Помнится, мы ели одну только рыбу, но, справедливости ради, свежую… какие-то запасы оставались, но… — Но человек слишком много, и долго они не выдержат, — произнёс Робб, и цвет сошёл с его лица. Он запустил пальцы в волосы и нервно заходил по палубе. Дени вдруг поняла, что впервые видит его таким. — Значит, нужно прорывать осаду. Мы не можем ждать, мы же не знаем, как долго они тут стоят! — Нельзя ли как-то перенаправить им провизию? — спросила Дени тихо, даже не надеясь на положительный ответ. — Ланнистеры очень плотно выставили свой флот, так что даже маленькой лодочке не подобраться, — заметил капитан Кагг. — Есть, правда, и хорошая новость. Если бы враг знал, что королевы нет на Драконьем Камне, он напал бы на нас в море. У нас не было бы времени подумать… — Его нет и сейчас, — перебил Робб, категорически не справляясь со своими эмоциями. Взгляд Дени метнулся к леди Кейтилин в надежде, что хотя бы у неё найдутся слова утешения; если бы она не увидела их в её глазах, она бы и сама бросилась к Роббу, пообещала бы… Что? Победу? Но победа не в её руках. Всё, что у неё есть — это её жизнь, та самая, отдав которую, она могла бы освободить сотни невольных пленников в её же резиденции… «Невольных пленников», — повторила она про себя. Ведь не только люди лишились свободы. Наверняка и её драконы — тоже… Внезапно паника, смутившая рассудок Робба Старка, охватила и её. Она повернулась к Даарио с немой мольбой: «Пожалуйста, скажи, что всё будет хорошо», но он был слишком сосредоточен и не обратил на неё внимания. Дени сглотнула, прекрасно зная, что ей будут возражать, и произнесла, гордо подняв голову: — Мне нужно попасть на Драконий Камень. Вы не хуже моего знаете, что… У нас есть оружие, использования которого Ланнистеры не ожидают. — Как раз наоборот! — возразил сир Джорах с неожиданной злобой. Оскорблённая его гневом, Дени ответила советнику столь же взбешённым взглядом, каков был его собственный, и он смягчился: — Единственное, что знают о вас наши враги, — это то, что у вас три дракона… Ещё совсем крохотных, а потому весьма уязвимых. Дени рассмеялась. — Разве есть в этом мире оружие, способное пробить драконью чешую? — Разумеется, — отвечал сир Джорах уже совсем по-отечески. — Не все драконы умерли в заточении. Некоторые — прямо в небе. — Не говоря уже о том, — поддержал того Даарио, — что сейчас пробраться на Драконий Камень очень тяжело. Чтобы найти местечко, через которое можно прорваться, мы должны либо обогнуть весь остров, что займёт немало времени, либо… подружиться с медузами. И это в лучшем случае! Чувствуя, как эмоции обуревают её, норовя выплеснуться наружу, Дени сверкнула взглядом в сторону Робба в надежде, что хотя бы он её поддержит: — Ну? А вы что об этом думаете? Ведь я думаю не только о своих людях, милорд, — последнее слово Дени произнесла с вызовом в надежде разбудить в нём короля. Вот только король, даже если и сопел себе мирно в его голове, явно проигрывал в споре напуганному мальчишке; Робб Старк и сам не успел ничего сообразить, а поэтому долго колебался, прежде чем ответить: — Было бы замечательно, но всё же… Вы здесь, а они там… Если бы кто-то другой… — Никто не может этого сделать! — гневно перебила Дени. — Драконы слушаются только меня! Звенящая тишина повисла над палубой, и Дени, парализованная бессилием, рухнула на скамью. Ей вдруг стало любопытно: что бы сказала Арианна, окажись она тут? Тоже бы стала отговаривать, назвала бы свою королеву безрассудной? В конце концов, кто они такие, чтобы указывать, что она должна и не должна делать? Воистину, в её обществе слишком мало женщин, которые могли бы всё понять. Разве что Миссандея, но и она теперь оказалась в заложниках… Дени бросила взгляд на Дейси Мормонт, думая: быть может, эта смелая воительница скажет хоть слово в её поддержку? Но Дейси даже не смотрела в её сторону. Зато Дени заметила обеспокоенный взгляд Кейтилин Старк. Заметив, что Дени на неё смотрит, леди Старк грустно улыбнулась и пожала плечами. В этих жестах Дени прочла явственное «Разве мы можем с этим что-то поделать? Такова материнская доля — терять детей». Прочистив горло, сир Джорах прервал молчание: — Мы должны задаться вопросом, способны ли в целом продраться через осаду с тем, что имеем. Я не сомневаюсь, что решать нужно быстро, и… Как заметил капитан Нахарис, разведка займёт слишком много времени. Дени едва удержалась от того, чтобы скривиться. Что это ещё за «капитан Нахарис»? — Единственное, чем мы можем удивить наших гостей, — это дорнийскими кораблями, — подтвердил тот, игнорируя новый титул. — Похоже, им придётся ринуться в бой даже быстрее, чем они планировали. — На пару секунд он примолк, словно чтобы без проблем произнести «В первом же бою пустим их на мясо» про себя и никого не разочаровать. — Мы могли бы привлечь к себе внимание, вывести флот Ланнистеров в море и… как-нибудь победить здесь. Не знаю, готовы ли к этому наши дорнийские коллеги, но… — Вы шутите? — спросил Квохерис беззаботно, словно ему предлагали не в сражении поучаствовать, а на лошадях покататься. — Конечно, мы готовы! Ради этого мы и выплывали! — Вот это я понимаю, настрой, — улыбнулся Даарио и, как померещилось Дени, скосил взгляд на Робба: тот до сих пор не мог прийти в себя. — В таком случае, вопрос к вам. Когда нам лучше атаковать? — Когда враг этого меньше всего ожидает и меньше всего может нас заметить, — отвечал Квохерис. — К ночи поднимется туман, и если нам повезёт, и ночь будет звёздной… — Не имеет смысла полагаться на везение, — вмешался капитан Кагг, — как и на то, что враг нас так и не заметит. Не исключено, что они уже всё знают и точат сабли, догадываясь, что мы скоро атакуем. Мы можем ударить прямо сейчас, пока они не успели спохватиться, и пока их клинки ещё тупы. И никаких проблем… — Не поев и не отдохнув? — спросил Квохерис с недоверчивой усмешкой. — Ты ведь и сам, Кагг, сегодня не спал как следует. Будь ты в моей команде, я бы настоял, чтобы ты вообще не вставал за штурвал, а то не приведи Р’глор свалишься в море да пойдёшь рыбам на корм… — Плана тоже нет, — добавил Даарио задумчиво. — Да, это действительно сомнительная идея. Простите, капитан Кагг. — Но ведь там гибнут люди, — произнёс Робб едва ли не замогильным голосом. — Я тоже за то, чтобы выступить прямо сейчас. — И я, — подала голос Дейенерис. Даарио бросил на неё неуверенный взгляд. — И я готова отправиться вместе с вами. — Нет, — отрезал Даарио. Брови Дени подскочили от возмущения; она открыла было рот, чтобы как следует выругаться, но слова потерялись где-то на полпути к горлу. Даарио смотрел на неё всё тем же странным взглядом — смесью нерешимости и чего-то, что показалось Дени презрением. — С каких пор ты мне приказываешь? — наконец слетело с её губ. Ей было всё равно, что вокруг люди, что это разговор только между ними двумя; как было всё равно и Даарио, что он не имеет на это права. Никто не имеет. Это он — её подданный, а не наоборот. — Я не приказываю, а советую, — заявил тот со вздохом. — Мы не можем потерять ни вас, ни наше преимущество — узнав, что вы здесь, а не на корабле, Ланнистеры станут атаковать нас со значительно большим рвением и озлобленностью. Драконий Камень мы, может, и спасём, но на ваш счёт я уже не столь уверен. Нельзя же рисковать вашей жизнью… — Наша галея — часть боевого флота, — процедила Дени сквозь зажатые зубы. — Если один корабль останется вдалеке, потому что на нём будет один человек… — Ну почему же один? Я вот, например, не сомневаюсь, что милорд Старк не захочет отправляться в бой со своей матерью на борту. Я же прав? — Даарио бросил на него взгляд, и Робб рассеяно кивнул. Дени чувствовала себя ребёнком, поставленным в угол. Она задыхалась от бессилия, воображая, что это будет последним советом, который даст Даарио, прежде чем лишится языка. — Советом я вольна и не воспользоваться, — сказала она. — Разумеется, — невозмутимо ответил Даарио. Дени распирало от ярости, словно внутри неё пробудился вулкан; она должна быть там, в гуще сражения; она должна отдавать команды; это её земля, это её война и её враги, но она позволит другим принимать за неё решения? Отвоёвывать то, что принадлежит ей по праву, и то, возвращение чего было исключительным делом чести? Игнорируя и её, и её гнев, капитаны продолжали переговариваться и искать решение. Она отошла в сторону, едва улавливая отрывки разговоров; капитана Кагга все подняли на смех и склонялись к идее Квохериса. В его проигрыше, впрочем, было и то, что мучительно полоснуло по сердцу Дени: чувство того, что её саму жестоко унизили. Быть может, моряки и смыслили в этом чуть больше, чем она, но Дени казалось, что она доверяет им слишком многое. Или же нечто слишком ответственное. Дени отвернулась от остальных, не чувствуя ровным счётом никакого желания слушать последние обсуждения и зная, что её слово сейчас ничего не решит. Какова же её королевская власть, если к ней никто не прислушивается? В небе не было ни облачка, лениво перекатывались волны… Она знала, как поступить правильно; но не знала, как обратить на это внимание остальных. Даарио… Что он о себе возомнил? Командует её солдатами так, словно и сам стал королём… А что, если она прямо сейчас развернётся и скажет, что они не пойдут ни в какую атаку? Она всё ещё имеет на это право — она королева… Да, королева, и должна думать о людях, голодающих в осаждённой крепости. От одной только мысли о северянах Дени зажмурилась. Должно быть, теперь они ненавидят её ещё больше, чем прежде… Ещё больше, чем прежде, уверены, что всё это было плохой затеей, и их король выжил из ума, раз открыто поддержал её претензию на престол. Конечно, их нельзя там оставлять. Её солдаты обязаны атаковать, а она… Она обязана быть с ними. Если бы только она захватила доспехи… Если бы только её драконы были при ней. Тогда ей бы никто не посмел возразить… — Лорд Ройс всегда мечтал выдержать хотя бы одну осаду, — внезапно раздался надломленный, полный трагизма голос Робба Старка. Повернувшись к нему, Дени вдруг поняла, что они остались на палубе в полном одиночестве — ушла даже леди Кейтилин. Чувствуя, что теперь только от неё зависит его самочувствие, Дени нерешительно ответила: — Что ж… правильно говорят: «Бойтесь своих мечтаний», правда? — Да уж, — ответил Робб с горестной улыбкой и немного помолчал. — Ты помнишь, как он сказал? «Я не останусь охранять город, когда моего короля нет рядом?» Может… быть может, он всё-таки был прав, и мне стоило остаться? — Разве это бы что-то изменило? — Конечно, — твёрдо ответил Робб. — Сейчас я был бы с ними рядом, а не здесь, неспособный ничего сделать. — Это неправда! В этот раз тебе досталась другая роль, ну и пусть, даже отсюда ты можешь что-то сделать… Я могу что-то сделать, — добавила она, вдруг осознав, что сама не может признать своего бессилия. Дени вовсе не верила своим словам; она всего лишь говорила то, что сама хотела услышать. — Когда мы окажемся на берегу, ты можешь спросить и сам, не предал ли кого-нибудь ненароком, но до той поры мы обязаны… мы оба обязаны держать себя в руках ради наших детей… то есть, людей… — поправила себя Дени, густо заливаясь краской. Угораздило же её так оговориться! Чувствуя, что смущение накрывает её с головой, а сознание изо всех сил цепляется за него, лишь бы не думать о назревающей опасности, она отвернулась от Робба и снова увидела вдали полосу чужого флота. Да, только это сейчас важно, только это имеет значение. — До чего странно, — вздохнул Робб, за секунду разрушив её защитные сооружения, — я же собирался обвинить в этом тебя. — И совершил бы огромную ошибку, — вступилась Дени, ухватившись за возможность хоть немного смягчить его власть над ней, — ведь ты сам объявил меня своей королевой и сам вызвался взять Драконий Камень. — Да. А ещё я забыл, что никто не понимает этого так, как ты. В этих словах было так много тепла, что Дени не выдержала и развернулась… и едва не врезалась в лоб Робба своим. Когда его глаза оказались в опасной близости, а её губы начало обжигать его сбитым дыханием, она услышала его тихий голос: — Как ты, моя королева. Раздался звук шагов, и Дени отскочила — но, судя по непривычно серьёзному лицо Даарио, он всё равно что-то заметил. — Лорд Старк, — произнёс он уважительно, невзирая на только что произошедшее. — Леди Мормонт хочет с вами поговорить о… о чём-то. Прочистив горло, Робб поспешил пойти туда, куда указывал Даарио. Правда, как только Дени попыталась пойти следом, Даарио выставил перед ней руку и спросил с некоторым вызовом: — Его Светлость проверял, не обветрились ли ваши губы? — Его Светлость лишь пользовался своим фаворитизмом, — парировала Дени и, вжав голову в плечи, поднырнула под его рукой и пошла куда глаза глядели. Даарио не имел никакого права её критиковать после того, как сам же начал подначивать, и тем более не сейчас, когда есть проблемы поважнее. Впрочем, в том, что её отвлекли, виноват не только Даарио, но и Робб — надо же, вздумал к ней лезть, когда и его, и её люди в опасности! Разгневанная, уставшая, утомлённая, Дени распахнула дверь каюты и рухнула в постель, чтобы больше никто не мог потревожить её неуместными вопросами и неуёмными губами. Её грудь по-прежнему была подобна переполненной чаше раскалённого до предела гнева, и Дени принялась беспокойно мерить шагами комнату в надежде хоть немного утихомирить мысли. И враги, и соратники разбудили в ней дракона — но она не имела ни малейшего понятия, как сбросить оковы и позволить ему извергать пламя. Когда всё закончится, она обязательно напомнит Даарио, что он не может указывать ей, как поступить. И чем скорей, тем лучше. Быть может, если она заснёт, время пойдёт быстрее? Дени зажгла свечу, поставила её у прикроватной тумбочки и легла. Пыталась глубоко дышать, чтобы успокоиться — бесполезно. Пыталась вообразить себе что-то приятное, но ничего приятней запаха жжённых волос, истошных предсмертных воплей, порванных красных знамён, сажи на каменных домах, луж крови и прогнивших голов её врагов в голову не приходило. Из тяжёлых мыслей её вырвал внезапный стук в дверь. Огарок свечи уже тлел на блюдце, час был поздний. На пороге, пытаясь отдышаться, стоял Робб Старк. Дени едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. — Если вас посреди ночи замучила совесть, и вы решили обсудить то, с чем мы давно решили не иметь дело, то сейчас не лучшее время. — Не совсем понимаю, к чему Её Светлость клонит. — Немного помолчав и нервно усмехнувшись, он добавил: — Впрочем, должно быть, я это заслужил. Но нет, дело не в этом. Пустите меня, пожалуйста, нужно кое-что обсудить. Дени вышла за порог, оглянулась по сторонам и, убедившись, что на палубе больше никого нет, вернулась в свою каюту. Робб вошёл за ней и запер дверь. — Решение выступать на рассвете и меня поставило в тупик. — Лорд Мандерли бы так не поступил? — Уверен. Именно поэтому я… Смею предложить вам другой вариант. Дени присела на кровать и закинула ногу на ногу. — Я заинтригована. — Я бы хотел сопроводить вас… тебя, я думаю, всё же уместней… — Он умолк, будто ожидая возражений, но их не последовало. — И не я один. Вместе со мной капитан… Кварро Кагг. С «Девы Староместа», кажется. Или с «Золотой Волны»? Я, право, и забыл уже, так… Слишком о многом приходится думать. Дени попыталась вспомнить, знакомилась ли с Кварро Каггом и видела ли его корабль, но и то, и другое ускользало из хватки её памяти. — Сегодня он спорил с другим капитаном, — напомнил Робб, заметив её замешательство. — И говорил, что выступать надо сейчас. — Его имя я не запомнила, но аргументы припоминаю, — улыбнулась Дени. — И… Это придумали вы, то есть ты, или он? — Он. Он бы и сам к тебе пришёл, но… счёл, что это будет некультурно. А у меня, видимо… — А он говорил кому-нибудь ещё? — протараторила Дени. Робб покачал головой. — Нет. Он шёл к тому, кто поддержал его на обсуждении. Если поплывёшь с нами, можешь быть уверена, что нас нескоро хватятся. — Меня-то уж точно, — фыркнула Дени. — Хорошо. Что он предлагает? — Пробраться к острову на долблёнке. Он сказал, что это лодка такая из одной доски, в Дорне ими пользуются для спасения с тонущего корабля, например. Оттуда вы вполне сможете командовать драконами… — Ты, — устало поправила Дени. — Да-да, ты… Я что-то совсем… В общем, ты сможешь управлять драконами, а я воссоединюсь с подданными. — Допустим, от своих мы скроемся. Но… милорд Кагг подумал, как спрятаться от вражеских кораблей? Мы же даже не знаем, во сколько линий они стоят, но… подозреваю, что довольно плотно. — Вот именно, — победоносно улыбнулся Робб. — Они такие огромные, что с них виден только борт судна, стоящего рядом, но не то, что проплывает между ними. Да ведь ещё и туман — Кагг клянётся, что в нём никто ничего не заметит. Дени медлительно тёрла одну ладонь об другую. Идея, конечно, очень смелая, но и глупая одновременно — что, если их поймают? Что, если осада станет не нужна, потому что Ланнистеры возьмут в плен сразу двух бунтовщиков, за которыми как раз выслали целый флот? Возможно, это спасёт жизнь сотням людей, оставленным в гарнизоне, и им с Роббом дадут какие-нибудь мученические прозвища… А вдруг Кагг — предатель, и приведёт их прямиком в ловушку? Если так, то вопросы будут не столько к нему, сколько к Арианне, ведь это она позволила предателю оказаться на борту её королевы… Правда, задать их Дени сможет лишь в том случае, если выживет. А если Кагга и правда подослали Ланнистеры, рассчитывать на это бессмысленно. Дени зажмурилась и затрясла головой. Нельзя всё время всех подозревать; важно помнить, кто твои друзья. Взять хотя бы Робба Старка — глаза его хитро блестят, а указательный палец левой руки нервно теребит перчатку на правой. Кажется, он в это предприятие верит. И Каггу — тоже. Дени верит Роббу Старку, хотя он, бывает, и делает ей неуместные предложения — и пока этого достаточно. Она тяжело вздохнула. — Нужна история на случай, если нас поймают. Скажем, вы — дорнийские купцы, а я… — У Кварро есть вариант, — произнёс Робб как-то нерешительно, — но я… не решусь повторить его вслух. Пойдём? Дени ещё раз бросила взгляд на свечу и попыталась представить, сколько человек на палубе уже видит десятый сон. Как бы их не разбудить неосторожным скрипом половиц… Как бы не поставить крест на этой безумной затее, просто проявив неосторожность. Она закрыла дверь каюты и двинулась за Роббом, освещавшим путь. Они вышли на верхнюю палубу, и морозный ветер куснул их за щёки, словно предостерегая и надеясь загнать обратно. Они прошли до самого конца палубы и спустились по верёвочной лестнице, оставленной здесь ещё днём, на другой корабль. Так они пересекли целых три судна — правда, дорога это была непростая, ибо туман не только оберегал их от посторонних взглядов, но и скрывал непредвиденные препятствия. Дени не раз наступала на куски верёвок, канатов, её сапоги хлюпали в лужах и руководили хаотичным хором старых хлипких досок. Робб был в точно такой же ситуации — и то, что они так никого и не разбудили, Дени сочла добрым знаком. Хотя после того, как хорошая погода днём сменилась ссорой с советниками и предвкушением скорой битвы, она не торопилась судить о будущем по подобным предзнаменованиям. Лодка Кагга была пришвартована у самого крайнего корабля — правда, это была не «Дева Староместа», а «Плавучее солнце». Когда Дени спускалась по верёвочной лестнице, капитан громко её поприветствовал: — Доброй ночи, Ваша Светлость! Рад, что вы присоединились! Дени ошарашенно выкатила глаза и горячо зашептала: — Вы же всех перебудите! — Не знаете вы моих морских товарищей, Ваша Светлость, и не понимаете, что любой такой крик они воспримут как ночной кошмар своего соседа по койке. Тот покричит от радости, что увидел что-то во сне, покричит, замолчит — и никаких проблем! Не говоря уже о том, что некоторые из них так храпят, что их даже китовья песня не разбудит. Идите сюда, я вам как раз одеяло припас. Кагг растянул перед собой огромный кусок белого полотна, явно нуждавшегося в стирке. Кое-как укладываясь на дно лодки, Дени заметила, что у капитана нет ничего, что могло освещать бы ему дорогу — свечу Робб затушил и оставил на палубе. — Как же вы собираетесь ориентироваться? — спросила Дени с подозрением. Ноги ей пришлось поджать: иначе места для её спутников не оставалось. — По звёздам и запахам, — отрапортовал тот, с головой накрывая Дени тканью. — Извините, Ваша Светлость, так нужно. Лежите неподвижно, и тогда мы вас провезём без лишних вопросов, не нужных ни мне, ни вам. — Её Светлость интересовалась, что мы соврём, если нас поймают, — сказал Робб, и в его голосе Дени услышала нахальную улыбку. Смешно ему, значит! — Никаких проблем, я уже всё придумал. Хорошо, что Её Светлость лежит — если мне придётся рассказывать это солдатам Ланнистеров, она упадёт в обморок. Голову Дени качнуло в сторону — а значит, Кагг отплыл. Лежать неподвижно, как он просил, было невозможно: Дени то и дело норовила лечь по-другому, поудобней; хотя бы так, чтобы каждая часть её тела была на одном уровне с другой. Из-за балок, отделявших, судя по всему, места для гребцов, её затылок упирался в дно лодки, поясница провисала, а сложенные ноги и вовсе приходилось держать на весу, чтобы не задеть то ли Робба, то ли капитана — из-за наброшенного на лицо куска ткани Дени не разбирала даже этого. Балки больно врезались в кожу, «одеяло», как назвал его Кагг, ничуть не грело, да и морские запахи зловредно щекотали нос. Хорошо бы и поспать, но в таком положении… В такой ситуации… Дени попыталась нащупать покой в шуме вёсел, рассекающих воду, или в криках птиц, порхавших близко к водной глади, но всё было без толку. Она действительно доверяет Роббу Старку, но что, если ярость затуманила её взор и заставила решиться на совершенно безумную затею, из которой ни ей, ни ему нельзя будет выбраться живыми? Рассудок Дени живописал сцены их поимки; она видела, как капитан Кагг злорадно ухмыляется, а женщина в красном платье швыряет ему звенящий мешок с монетами; счастье в её лице чудесным образом сочетается с ненавистью; эти двое, оба — её враги, никаких сомнений, не могут поверить, что Дени собственноручно отдала свою жизнь в их лапы… Она даже не представляла, сколь недалеко её воображение ушло от реальности. И сколь глупо порой полагаться на добрые знаки. В конечном счёте и волны, и морская тишина, всё же её сморили, и Дени заснула, не разбирая, где сон, а где реальность… даже перешёптывания Робба и Кагга казались ей не более, чем плодом воображения. Как и всё то, что было далее. — Вы кто такие? — услышала Дени незнакомый голос. Капитан Кагг поспешил ответить: — Дорнийские купцы, Ваше Сиятельство! В Королевскую Гавань путь держим, на свадьбу королевскую, да вот заплутали малёхонько, видимо. Или мы на верном пути? — Не совсем, — отвечал всё тот же голос — низкий и злой. — Вы приплыли на Драконий Камень, ныне занятый узурпаторами. — Это всё туман… — Кагг тяжело вздохнул. — Я совсем заплутал, ещё и ночь такая… беззвёздная… Нет. Только не это! Только не сейчас! Ведь всё было так хорошо, почему именно сейчас ей хочется… — АПЧХИ! … чихнуть? — А это мы шлюху везём в подарок… Лучшую из браавосийских! — не устраивая лишних церемоний, Кагг сорвал с Дени ткань — и она так и предстала перед солдатами в искривлённой позе. Надежды, что всё это ей только снится, окончательно рассеялись. Поднять как следует голову было слишком тяжело — поэтому её перекошенного от гнева заспанного лица никто не заметил. — Такой вот дар королю Джоффри — лучшее для лучшего! Повисло молчание. Неловкое, почти осязаемое. Дени едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу, закричав здесь и сейчас, что Кагг — абсолютнейший болван, и что она совершила ужасную ошибку, согласившись на его предложение. — То есть, деснице… Конечно, это подарок его деснице. — Так ведь и десница женится, вы разве не слышали? — Мы слишком давно в пути, новости до нас не доходят. — Его Сиятельство лорд Тирион берёт в жёны Сансу Старк, дочь предателя Эддарда Старка… — Она жива? — воскликнул Робб и так и вскочил со своего места, мигом забывая о конспирации. Что же с её путниками не так? Они не понимают, что стоит на кону? — Жива, живёхонька, просто считается пленницей на случай, если её братец-бунтарь перестанет булавой махать и придёт мириться. — Чтобы они ему голову отрубили? — воскликнул Робб, кладя руку на пустые ножны. — Не быва… — Он явно собирался прокричать что-то ещё более воинственное, что насовсем похоронило бы их шансы выжить, но Дени вовремя двинула его каблуком по лодыжке — он едва не упал в воду. Солдаты на борту загоготали. — Заскучала девчуля-то! Поняла, что не довезёте вы её в город больших замков и дорогих господ. А вот здесь она нам даже очень пригодится. Давайте-ка её сюда. — Нисколь не возражаю против сделки, милейший, — запел Кагг, — а всё же нехорошо получается. Мы везли дар к королевскому двору, рассчитывали на тёплый приём, любовь, ласковые слова и роскошные яства… Ежели мы не привезём девушку, мы ничего не получим. А вот если всё то же самое нам предоставите вы… Какой-никакой кров, еду, питьё… Мы уже столько дней в пути, одной сырой рыбой только и питаемся. А девушка этого очень даже стоит. «Они даже не представляют, насколько», — испуганно думала Дени, наблюдая, как Кагг карабкается по спущенной вниз верёвочной лестнице. Чтобы следом за ним полез Робб, его снова пришлось толкнуть: он стоял как пыльным мешком пришибленный, словно совершенно не осознавал, где находится и что вытворяет. Дени с горечью вспомнила, сколь решительным он казался на пороге её каюты, и мысленно поклялась спасти его сестру от этого ужасного брака. Сама она поднялась последней. Матросы обступили её полукругом, так что она даже не видела, куда пошли её спутники. Пламя в их голодных глазах не обещало ровным счётом ничего хорошего.