Точность — вежливость королей

— Прости, Элфи, но я должен тебе отказать. Восемь утра. Суббота. За занавешенным окном квартиры Генри восходило солнце, но ему казалось, что он сидит за телефоном с самого заката. Эмили нервно водил ручкой по какому-то черновику — получались простые каракули. Генри успокаивал тот факт, что всему есть предел, рано или поздно этот телефонный разговор закончится и наступит блаженная тишина. Из трубки доносились мольбы брата: — Прошу тебя, это очень срочно, я верну тебе и то, что занимал в позапрошлом месяце. Ты же не хочешь, чтобы у меня были проблемы? Я признаю, что ошибся, но все отвернулись от меня в самый важный момент, ты же не будешь с ними?       Уиллу Афтону безумно повезло, считал Генри, очень повезло. Если бы Элфи был его сводным братом, то он мог хоть на коленях молить Афтона о помощи, Уилл бы и бровью не повел.        Генри совершенно не умел говорить «нет», в отличие от отца, который не умел говорить «да». Даже когда Фазбер разрешал что-то, предложение начиналось с «нет», а потом только шло «но если». Иногда Генри пытался подумать, как Афтон, чтобы сказать или поступить, как Афтон. Уилл и Мэтт как-то делают это…просто говорят, что видят и слышат и все сходит им с рук. — Я знаю, что ты пытаешься меня обмануть, и я не буду на это вестись, Элфи, — сказал Генри, предположив, что именно так и сказал бы Уилл. После таких слов обычно вешают трубку и возвращаются в постель, но Генри сообразил об этом слишком поздно. — Это все отец сказал тебе, да? Что я обманывал его? Он не платил алименты, и мы могли сдохнуть с голоду, у меня было ужасное детство, оно заставило меня так ошибаться, позволь мне исправиться! «Наверное, тебе все-таки следовало сдохнуть», — ответил бы Уилл. Ты притащил — ты и помогай. Хотя, почему Генри должен ему что-то?       Элфи однозначно был психопатом, в этом не было сомнений. Этот придурок действительно мог растягивать звонок до заката, чтобы получить свое, но Эмили изначально решил, что первый раз был последним. Раньше Фредерик говорил:

Если у тебя столько денег, что они не помещаются в банке, то можешь поделиться со своим братом. Но сначала со мной.      

      Линия ручки резко оборвалась и Генри больше не мог этого выносить. Положить трубку на аппарат оказалось легче некуда, так можно было сделать в первую же секунду. Эмили легко выдохнул и взглянул часы. Двадцать минут, вместо всего одной секунды.       Генри внезапно почувствовал, что безумно хочет курить. Сейчас это как раз то, что расслабило бы его, всего несколько затяжек и от напряжения не осталось бы и следа. Они с Уиллом маялись этой ерундой в конце средней школы, всего один раз. Генри не понравилось, но он вернулся к этому в колледже. А потом это стало переходить границы, и в дни экзаменов он выкуривал целую пачку за день, а обычно по десять сигарет в день. Так нельзя было продолжать и Генри затянулся в последний раз два года назад. Но психологическая зависимость осталась до сих пор, и Эмили она ни разу не сломала. Но табак заменился сахаром, он был слишком слабой заменой, поэтому приходилось сыпать много. Это вынуждало больше заниматься физическими нагрузками, но на здоровье это все равно когда-нибудь отразится. А еще все усугублялось тем, что курили все вокруг. Хотя, нет, Уильям терпеть не мог. Причем в первый раз он даже не закашлялся, ему просто не понравилось, даже когда он пробовал во второй и третий раз.        Генри почувствовал, что тяга начала отступать и посмотрел на Глорис. В последнее время она спала часов по десять и все равно не высыпалась, даже телефонный звонок не разбудил ее. Генри был уверен, что у них все решено еще на первом свидании, они слишком подходили друг другу. При первом же финансово удобном случае, Генри сделает ей предложение, лишь бы этот случай настал как можно быстрее, до того, как Эмили лишится отца.

***

      Уильям был в мастерской рано утром, до открытия. Вроде как было очень тихо, но вокруг стоял какой-то раздражительный звон будто изнутри головы. В пиццерии был только Уилл и охранник с утренней смены. Да, кстати, вечером в пиццерии Уиллу действительно делалось жутко. Когда в начале карьеры приходилось работать ночью, было почти невыносимо. Возникало какое-то давление и в комнате становилось страшнее, чем сидеть в кромешной тьме с серийным убийцей. Но никогда ничего не происходило, никаких сюрпризов. Детская пиццерия ночью была такой же как и днем, но все-таки в этом что-то было. Например, охранники с ночной смены увольнялись гораздо чаще, чем дневные, может быть они тоже это чувствовали? Все начиналось с того, что в один момент Уилл внезапно осознавал, насколько тихо вокруг прямо как сейчас и дальнейшие шесть часов ночной смены тянулись сплошным ожиданием чего-то ужасного. Но ничего и никогда. Афтон стыдился собственных мыслей, что походили на детские страхи, а от них давно следовало отойти. Но как же случай с Роки и включенными аниматрониками?

я их выключал, а они вновь включались

сами.

Сами? Простенький рабочий стол, на котором обычно выполнялись чертежи и писались отчеты, стоял у стены в мастерской. Уилл не двигался, просто пытался прислушаться к чему-то в тишине, но потом пожал плечами и открыл первый ящик стола. Выключился и тут же включился свет. Да, это было не редкостью, поэтому Уильям даже не дрогнул.

«ни электрик, ни мастер не нашли конкретной поломки,

которая могла бы привести к подобным сбоям»

      Недописанный отчет о золотых аниматрониках лежал в ящике самым первым. Внезапно справа раздался звонкий удар об пол и на этот раз Уилл вздрогнул, рефлекторно обернувшись в сторону звука. Ничего удивительного, просто с полки упал молоток. Тот самый, которым ты пробил череп Дэйва       Это неправда. Тот самый инструмент был изъят полицией, и больше его тут не было. Уильям быстро достал отчет из ящика и закрыл его. Закончить лучше в кабинете. Нет, не потому что Афтону становится страшно, не потому что примерно на этом же месте сидел Дэйв с мозгами наружу, нет, нет, нет, у Уилла Афтона с этим все в порядке. Но на полпути к выходу Уилла остановил голос, раздавшийся сзади. Низкий, но спокойный. Он что-то сказал и тут же затих. Уилл нахмурился и тревожно оглядел всю правую часть комнаты. Никого. Но потом снова: — Помоги мне выйти.       Сердце пропустило удар. Афтон испуганно отступил назад. Пульс расходился по всему телу. Голос точно был где-то рядом, Уилл готов поклясться! Я окончательно сошел с ума. Было похоже, что голос раздавался прямо от золотых аниматроников. Он принадлежал человеку, а не роботу, не может же быть, чтобы кто-то оказался внутри "золотых ребят". Внутри Золотого Фредди послышалось тихое потрескивание, Уильям попятился назад, пока не уткнулся спиной в стену. — Помоги мне выйти.       Из глазных щелей Фредбера покатились струи крови. Его пластмассовые глаза упали внутрь, и на их месте возникла такая темнота, будто внутри костюм был абсолютно пуст. Этого не может быть, это неправда, Уильям сходит с ума. Хорошо бы свалить отсюда, но дернув за ручку, Уилл понял, что заперт. Он оставил ключ в замке снаружи. — К-кто ты? — Не скрывая страха, спросил Афтон, не видя другого выхода. — Дай мне руку, Уильям Блейк Афтон. Ты не существуешь, я просто схожу с ума, я просто схожу с ума. Мне просто нужно выйти. Афтон еще раз попробовал открыть дверь, но тщетно. Нужно перетерпеть. Нужно это переждать, все в моей голове, он не навредит мне. — Механизмы пронзили все мое тело, и я гнию заживо более десяти лет. Это ложь. Уильям сам собрал этот механизм, все было чисто.       Не отводя взгляда от Фредбера, Уильям приблизился к столу, скинув на него отчет, и остановился на несколько секунд. В комнате было слышно лишь собственное дыхание и тихое жужжание механизма Золотого Фредди. Это всего лишь бред, аниматроник все равно ничего не сможет с ним сделать.       Шаг за шагом страх накалялся, и Афтон остановился в полуметре от Фредбера. Весь мир на секунду перестал существовать, когда из темноты глазниц появились очертания человеческих век, они тут же открылись, и на Уильяма уставились два абсолютно безумных человеческих глаза. Предплечье мгновенно пронзила стягивающая боль, но Афтон тут же выдернул руку из металлической хватки, отойдя на несколько шагов назад. — МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ. МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ! МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ! — Громко закричали два голоса. Первый бал мужским, а второй казался совсем детским, а их давление сводило с ума.       В это раз дверь открылась без труда. Афтон захлопнул мастерскую, трясущейся рукой закрыв дверь на два оборота. Голоса все еще приглушенно слышались за стеной, но теперь им не добраться до Афтона.