— Алло-алло? Мистер Фазбер? Вам звонят из полиции…
С момента убийства Эмили с еще большим нетерпением ждал, когда в пиццерии будет ремонт, и она больше не будет напоминать ему место преступления. И каждый раз, когда ему придется открывать дверь в эту комнату, взгляд не будет первым делом бросаться к столу у стены, в ожидании увидеть окровавленный труп, вскрытые из раздолбанного черепа, мозги. — Уилл, я сейчас ухожу, но… — Генри поправил очки и удивленно уставился на центральный стол, за которым работал Уильям. — Отчет? — Афтон оглянулся на Генри, при этом все еще откручивая что-то отверткой в голове эндоскелета. — Чт… Что ты делаешь? Ты… разбираешь? Эндоскелет был полностью освобожден от обшивки Фредбера и наполовину разобран. Генри ума приложить не мог, что Афтон делал, работа была закончена и успешно протестирована, что могло пойти не так? — Да, тут произошла кое-какая ошибка, это не страшно. — Какая? — Кое-что в робототехнике Генри все-таки смыслил и нестрашные ошибки обычно не требуют разборки по частям. — Я разберусь, все в порядке, Генри. Отчет допишу завтра утром. — Ладно, но у меня еще вопрос: почему ты был здесь вчера, в воскресенье утром? Роки сказал, что вы встретились на входе и- — Роки? — Да, я просто спрашивал, где тебя видели в последний раз. Моя работа с тобой превращается в детектив. — Генри улыбнулся, и Уильям ответил тем же. Афтон положил инструмент на стол и выпрямился. — Да-да, я хотел дописать отчет, но столкнулся со знакомой проблемой. Как раз как Роки. Фредбер был включен, а когда я пробовал его выключить — ничего не выходило, но я, кажется, знаю, в чем дело, поэтому тебе не стоит беспокоиться. — Просто Роки сказал, что ты был- — Ты же веришь мне, Генри? — Ну, да, конечно, я просто- — Видишь, это же прекрасно, у тебя нет поводов беспокоиться, все в порядке, — в очередной раз перебил Уильям, отбирая у Генри все шансы что-то сказать. И все же Генри беспокоился, потому что Роки рассказал, что Уилл был бледным как полотно и выглядел довольно тревожно. Так что либо из-за давления ответственности Уильям стал относиться к ошибкам слишком уж критично, либо произошло что-то по истине страшное. Генри склонялся к первому. Генри Эмили хотел было что-то сказать, но до него тут же доперло, что Уильям сейчас ничегошеньки ему не расскажет и всей душой жаждет, чтобы Генри побыстрее шел по своим делам — так он и сделал, но внутри что-то не давало покоя. Никотиновая зависимость? В половину первого ночи Уильям успел собрать золотого заново, потом снова разобрать и снова собрать. В глазах мелкие детали двоились от усталости, и пальцы рук все еще подрагивали от тревожного осадка с прошлого утра. Афтон ничего не нашел, но и сам не знал, чего искал. Устройства для слежки? Признаки чьей-то злой шутки?Уильям где-то видел эти глаза.
Уильям где-то видел это лицо, которое дорисовало в голове воображение, стоило лишь увидеть его малейшие очертания в глазах Фредбера. Это был человек, да, он был прямо в костюме, но ведь это невозможно. Невозможно живому человеку. Живого человека там сдавит к чертям собачьим, на нем здорового места не будет, если насильно просунуть его в костюм. Афтон покопался в памяти, точно чувствуя, что ответ сверкает в ней маленьким ограненным бриллиантом, но это нечто было настолько давним и незначительным, что почти забылось.— Вот он, его звали Балдер — чудак был, но хороший парень
Фотография. Уильям видел ее дважды. Это была фотография со дня открытия пиццерии. Впервые ее показал Генри в школьные годы, потом Афтон заметил ее на столе Фредерика по чистой случайности — полгода назад или около того. Уилл помнил лишь очертания. Черно-белая выцветшая фотография, на ней: человек с ножницами, улыбающийся человек, грустный человек, хлопающие люди, птица на крыше. Афтон быстро вышел из мастерской, захватив ключи от всех комнат пиццерии, и добрался до офиса Фредерика. Ключи были подписаны, так что Уилл быстро смог проникнуть внутрь. Было темно, через окно в комнату проникал лишь тусклый свет уличного фонаря с парковки. Уильям осмотрелся и почувствовал себя взломщиком или, копающимся в чужих вещах, клептоманом. Но ему правда очень нужно. Уилл нырнул в первый же ящик стола, но там ничего не оказалось, кроме кипы каких-то скрепленных бумаг. Далее во втором ящике степлер, скотч, скрепки, черновики и прочий хлам, в третьем порядку настал конец: смятые листы из блокнота, таблетки, пара новых пачек сигарет, несколько старых рекламных листовок. Даже не задумываясь о том, что Фред может заметить неправильный порядок вещей, Уильям начал перебирать их, пока не наткнулся на картонку сложенную в неаккуратный квадрат — это точно была фотография. Афтон уверенно ухмыльнулся и тут же развернул фото на столе, прогладив по сгибам. Та же птица на крыше, в самом центре человек с ножницами и слева улыбающийся человек, справа грустный. Линия сгиба иронично разделяла грустного человека и человека с ножницами. Почему-то Уильям пригляделся именно к самому правому из трех мужчин в центре. Нет, он вовсе не грустный, просто задумчивый. О чем только можно думать в такой момент? Наверняка о создании золотого костюма-убийцы, о чем же еще, ведь этот человек и есть тот самый мистер Друг-Психопат-Фреда-Фазбера или как там его называли… Эдвард? Просто зовите его Эннард Такое имя есть вообще? Посередине неузнаваемо молодой Фредерик с ножницами, а справа от него Балдер. Парень широко улыбался, даже не представляя, что находится на открытии бурлящего ада, где скоро его тело насквозь пронзит механизм, и Балдер двадцать минут проведет в нечеловеческих страданиях, истекая кровью, пока его не сдавит окончательно, а к вечеру остатки его раскромсанной плоти и органов будут отскребать из проклятой машины. А его душа будет закована в заложниках у этого места на веки вечные. Но там он счастлив, пока в метре от него продумывается его же смерть. Звук открывающейся двери и глаза ослепляет резкий свет. — Полиция Харрикейна, вы имеете право сказать мне, какого хрена здесь забыли, — сказал знакомый женский голос. Быстро привыкшие к свету глаза распознали Мэтт Нойманн. Слава богу, что она здесь, Уильяму есть, что ей рассказать. Уилл начал: — Я расскажу, как только ты перестанешь меня ослеплять, честное слово. Мэтт подчинилась — выключила фонарик и подошла к столу. — Что это? — спросила она, заметив в фото на столе. — Это снимок с открытия пиццерии, все, что мне было нужно. — Зачем? Уилл на секунду задумался и в очередной раз понял, что никогда не продумывает последствия своих действий наперед. — Я почти уверен, что говорил с Балдером Барри, — довольно тихо сказал Уилл, решив, что сказать правду будет лучшим вариантом. Сначала Мэтт не поняла, о чем толкует Афтон, но имя Балдер было трудно забыть, и она абсолютно недоумевая, о чем идет речь, спросила: — Святой Боже, ты серьезно? Уилл, его насмерть зажевало в тот механизм, ты думаешь, ему есть, что сказать тебе? — Нет-нет, послушай, я его здесь слышал, прямо изнутри Фредбера! — громче сказал Уилл и тут же понял, что оступился. Зря он так сказал. Даже будучи пьяным и смертельно уставшим он смог отвертеться от убийства, а сейчас подустав, он не смог найти нужных слов перед Мэтт. Позорище. Мэтт замолчала, и в ее глазах виднелся проблеск какого-то недоумения, но при этом и сочувствия. И вот в момент полной тишины, Афтон снова это почувствовал. Точнее, услышал. Сначала приглушенный стук, а потом гудение. Мэтт была слишком сосредоточена на мысли о том, что Уильям шизофреник и вряд ли что-то заметила. Афтон лишь на секунду перевел взгляд в сторону двери, и Мэтт тоже обернулась. Разумеется, там никого не оказалось. — Успокойся, здесь только мы, — сказала она, но от этих слов на душе у Афтона стало невыносимо мерзко. — Мэтт, я не сошел с ума! Просто присмотрись ко всему, что здесь происходит. К частоте увольнения охранников ночных смен, сбои в электричестве. Я уверен, остальные тоже это слышали. — Мэтт часто работала в ночную, она должна, должна была хоть раз столкнуться с чем-то подобным! — Да будет тебе известно, работа в ночные смены плохо влияет на здоровье, поэтому частота увольнений будет выше. Просто расскажи мне, как это произошло. — Утром в воскресенье. Мэтт, я уверен, ты сталкивалась с ощущением, что здесь что-то неладное. Нойман сталкивалась, только с этого стоило начинать, а сейчас она этого уже ни за что этого подтвердит. — По типу необоснованной тревоги? — Похожее. — А потом ты услышал его голос? Извини, просто, мне кажется, я неправильно тебя поняла. В голову ударила блестящая мысль: из-за хватки аниматроника на руке остался заметный кровоподтек. Уильям слегка закатал рукав темно-фиолетовой рубашки, и Мэтт скептично окинула взглядом следы на руке. Некоторые психически больные могут несознательно вредить себе во время приступов. Хотя Мэтт Нойманн не так уж и спешила верить в то, что Уилл сошел с ума, но ему правда стоило больше времени уделять сну. Мэтт подметила: — Если снова будешь не спать по несколько суток, с тобой не только Балдер заговорит. — Эти слова были в сотни раз лучше разочарованного взгляда и совета навестить психиатра. — Пойдем отсюда, я провожу тебя до выхода, — указала Мэтт, и Афтон молча последовал за ней (само собой, забрав фотографию). Стоило только Нойманн лишь переступить порог комнаты, она резко дернулась назад, прижавшись спиной к Уиллу. Он несознательно положил руки ей на плечи, но она тут же обернулась и воскликнула: — Иисусе, Уильям, это какой-то розыгрыш?! — Что? — Афтон искренне не понимал, о чем шла речь. — Что там? Взгляд Мэтт пусто замер на глазах Уилла, а потом она на момент выглянула из комнаты и снова с недоумением посмотрела на Афтона, будто бы он сейчас все объяснит. — Он там стоит, — заявила Мэтт, кивнув в направлении зала. Ее взгляд был полон тревоги. Кто? Что? Сам БАЛДЕР? По спине пробежал холод — такие ситуации могут быть разве что в фильмах, ужастиках, которые они с Генри так любили смотреть допоздна в детстве. Уильям не стал уточнять, кто именно ОН, просто шагнул за порог, оглядывая погруженный в полумрак зал. Справа, в метрах шести от него раздавалось ровное жужжание механизма Фредбера. Все бы можно было приравнять к случайности, да вот только гребанная мастерская была закрыта. Не на ключ, но аниматроники не запрограммированы на открытие ручек дверей и уж тем более в их программе нет маршрута от мастерской до середины зала. Леденящий страх охватил все мысли, как только в голове эхом раздался вопрос: «А куда он шел?» Из временного паралича его вернул уже менее встревоженный зов Мэтт: — Уилл, что это? — Я…не знаю. — Это то? — Наверное, — отвечал Афтон, не сводя глаз с аниматроника. Тишина делала обстановку более напряженной. — Просто какая-то ошибка. Я выключу его. — сдержанно сказал Уильям, пытаясь успокоить и себя и Мэтт. А что если он не выключится? Что если Балдер попытается им навредить? Шаг за шагом, подходя к Фредберу, Уильям чувствовал, как надвигается нечто ужасное. Он походил на того самого идиота из фильмов ужасов, решившего спуститься ночью в темный подвал. Мэтт следовала за Афтоном. Несмотря на то, что страх заметно спал, оставаться одной в темной комнате было не по себе. Ей было стыдно за свою трусость. В восемь лет Мэтт проснулась от громкого зова старшего брата, будто он наклонился над ней и выкрикнул ее имя прямо в ухо. Проснувшись, она никого не обнаружила, только в нос ударил резкий запах…спичек? Такой был, когда мама зажигала газовую плиту только во много раз сильнее. Включенный обогреватель на кухне — вот что случилось. Мама забыла выключить его перед сном. Тут плохая проводка, она может не выдержать, поэтому обогреватель нельзя включать надолго. Огонь разошелся по большей части кухни, выходя за ее пределы в коридор. Проснись Мэтт на несколько минут позже, огонь добрался бы и до ее двери. Все обошлось, малышка разбудила родителей и брата, они успели вызвать спасателей и свалить, но главной частью этой истории для Мэтт было то, что она тогда ничего не почувствовала, даже не расплакалась и не боялась. А здесь малоподвижный аниматроник вышел на центр зала, и ее тут же пронзил страх, неужели она становится мягкотелой? В голове навязчиво возникала картина синяков на руке Уильяма. Подойдя к Фредберу, Уильям просунул руку чуть внутрь костюма, и тревога накалилась до пика, но опустив рычаг выключения, золотой Фредди просто поддался. Жужжание механизма прекратилось и глаза перестали подсвечиваться, голова медленно опустилась. Большая часть страха пропала, будто он как-то излучался именно от включенного Фредбера. Мэтт и Уильям напряженно переглянулись, пока их глаза не потонули во тьме в одно мгновение потухшего света.