Ты просто псих.

      Неожиданно Фишер достаёт нож и протыкает живот Джонсон на сквозь. — Ч-что, ты сделал? — Хаха, ты правда думал, что изменил меня? — надеваю маску говорил голубоволосый, — Повёлся, как ребёнок. Филипп умрёт так же, не волнуйся. Я нихера не чувствую, пойми это. Вот только теперь и злость пропал. Ни агрессии, не любви, ни жалости, ни боли. Ни-че-го! Хотя нет. Есть одно чувство. Наслаждение от убийств! — вытащив нож он проткнул сердце, — Помри, сволочь. Ахаха! Сорок шестой, — с этими словами парень покинул комнату.       Веки стали тяжёлыми. Темнота. После чего резкий щелчок. Ларри очнулся на кровати Сала. Он резко поднялся и посмотрел на место где лежал. Там было его тело. Он больше не человек. По телу разнеслась невыносимая боль. Нет, не физическая. Боль от предательства. Предательства от самого дорогого человека в мире. Он буквально вонзил нож в сердце. Из глаз полились слёзы. Да, возможно он слишком много плачет, но ничего не может поделать. Патлатый услышал крики, разносящиеся по больнице. Он направился в одно из этих мест. В комнате лежало две девушки, они были мертвы. Рядом три врача. Бывших врача. Крики не стихали около двух часов. Они все мертвы. ВСЕ. И доктора, и пациенты, и психологи. Никого не осталось в живых. Никого, кроме этого психопата — Сала Фишера. Теперь уже он убил более двух сот человек.       Ещё через полчаса приехала полиция. Салли вышел к ним подняв нож вверх. — Хаха, — он кинул орудие убийства в забор, — Я бессмертный.       Тысячи пуль полетели в его тело, но ни одна не задела. Они все отскакивали от него. — Какого хера? — произнесла несколько полицейских. Один подошёл к нему ближе с дубинкой, в надежде хоть на что-то. Салли просто ударил его по лицу кулаком, от чего тот упал, и Фишер наступил ему на голову. — Хаха, — он в жизни не получал столько наслаждение, как сейчас, — Двести пятьдесят второй, — он считал и запоминал каждого убитого. Для него это была всего лишь игра, где он главный герой, которого невозможно победить. — Кто следующий?! — крикнул парень. Прошло полчаса и все полицейские были мертвы. На то место приезжали машины, пока в один момент, люди поняли, что это бессмысленно. — Триста двадцать четвёртый, — добивая последнего прошептал голубоволосый. Он направился обратно в больницу в свою комнату. «Что нужно этому психу?» — пронеслось в голове патлатого. Подойдя к кровати где лежал Ларри он произнёс. — Всё же ты был милый, — наклонившись к лицу он аккуратно прикоснулся к его губам, — Боже, — Салли резко отодвинулся, — Чёрт! Что я наделал? Я убил того, кого полюбил… Сука!       Голубоволосый побежал на лестницу и поднялся на крышу. Встав на самый край, он сделал шаг. — Чёртов псих, — слёзы всё ещё лились из глаз. Только уже не понятно почему. От того, что Салли прыгнул, или от того что он его убил, или от предательства. Уже было не понятно, да и не важно. Обратно ничего уже не вернуть. Фишер упал на землю. — Дайте мне уже сдохнуть! — кричал парень в пустоту. На улице пошёл дождь. Все капли проходили сквозь Ларри, всё же, он теперь призрак. Сал сидел на коленях. Он сорвал с себя маску и кинул на дорогу. — Сука! Сука! Сука!       Просидев так около двух часов, голубоволосый поднялся. Глаза опустели совершенно. Он снова вернулся в больницу, в ту комнату. Подняв тело Джонсона на руки, парень понёс его куда-то. Идя уже несколько часов, Салли прибыл на кладбище. Разрыв за пару минут яму, голубоволосый положил туда тело и закопал. — Прости…       Ларри начал святится, а его конечности медленно проподать. Тьма.       Щелчок.       Длиноволосый открыл глаза. Он лежал на белоснежный кровати. Всё было светлое. — Приветствую тебя. Ларри Джонсон, — говорил грубый мужской голос, он доносился со всех сторон, — Это твой новый дом.       Так и закончилась эта история. Психопата и парня с галлюцинациями. Один убил другого, как и было предначертано судьбой.