(с) Виктор Рокосовски, член первой Эквестрийской роты специального назначения.
11. 03. 1100. Виктор стоял на холме и смотрел на долину, где произошла бойня. Тысячи трупов: мирных жителей, военных, карателей. Их было так много, что они образовывали кучи. В воздухе сильно пахло чем-то кислым, будто ржавчиной. Так пахла кровь. Её запах перебил запах озона. Виктор не знал, насколько сильно пострадала страна от войны. Возможно, где-то ещё остались выжившие. После бойни осталось всего двести тридцать пять зебр, и около тридцати из них с ранениями. Гектар уже отправился за Хлоей. Пока отряд помогал им чем мог, Виктор спустился с холма в долину. Он разглядел повнимательнее костюм военного. В отличие от лат отряда эти костюмы закрывали абсолютно всё тело. Вероятно для защиты от агрессивной атмосферы. Сделаны костюмы были из метала и покрашены в чёрный. На суставах и всех двигающихся частях тела были шарниры. Как в этом можно было бегать и драться, Виктор не знал. На боку, возле переднего копыта, была эмблема. Круг с крестом внутри него. Виктор подошёл к другому трупу, у него эмблема была другой, она представляла собой тоже круг, но только в чёрно-белую полоску. Похоже, это были знаки обозначения северного и южного легионов. Виктор проверил пульс у нескольких зебр, которые лежали без видимых ранений. Он надеялся, что они окажутся ещё живыми, но все до единой были мертвы. Земля была тёмно-красной от крови. Виктор не выдержал и ушёл из долины, он уже не мог смотреть на это. Отряд тридцать лет тренировался и обучался, так рвался на свое первое задание, так сильно хотел прибыть поскорее. Ради чего, какой был смысл? Разве ради этого? Виктор всегда знал, что его отряд это огромная сила, способная решить задачи любой сложности. Он был уверен, что все они одержат победу над Найтмер и другими врагами. Но вот так с грохотом провалить первое же задание, да и какое! Помирить поросившихся, тут же любой ребенок бы справился, даже не нужно было бы силу применять. Но отряд не смог этого сделать, не всё в этом мире решается только силой. И вот к чему привела эта война. Тысячи и тысячи погибших зебр и пять членов отряда, ушедших из жизни. Пятеро друзей, с которыми Виктор прожил всю свою жизнь – теперь их нет, нет даже тел, которые можно было бы похоронить, нет ничего. Как так могло получиться? Что скажет Принцесса, когда узнает это, как она посмотрит на отряд? Виктор не знал, никто не знал. Пегас встал и оглянулся: повсюду ходили зебры и оглядывали случившееся. Их разум будто был в тумане, до того момента как они поняли, что произошло. Сейчас они, как и отряд, были в абсолютном отчаянии. Смысл жизни был утерян, где-то под теми грудами трупов, где-то под этой затвердевшей землёй, где-то в этом пропитанным ядом и дымом воздухе. К Виктору подошла Гантюа. – Виктор, идём, – сказала она. Жеребец молча встал и пошёл за пегаской. К ним присоединилась Грюэль. Ребята вновь зашли в долину. Гантюа указала куда-то вперёд. Там среди трупов стояло несколько зебр. – Видишь их? Они уже несколько часов стоят там, даже не шевелятся. Боятся, наверное, двигаться. Давай поможем им уйти отсюда. Виктор взлетел и подлетел к одной из зебр. Та посмотрела на него бегающим ошарашенным взглядом. Виктор указал на землю и сказал: – Хочешь я тебя перенесу на землю? – пегас сделал жест и указал на крылья. – По воздуху. Зебра, дрожа от страха, слегка кивнула. Виктор подлетел над ней и приобнял зебру за живот. Пегас ощутил сильную дрожь. Бедняга не просто дрожала от страха, она будто билась в конвульсии. Виктор отлетел от долины подальше и поставил зебру на землю. Та неуверенно встала на копыта и повернулась к Виктору. Внезапно зебра встала на задние копыта и обняла пегаса за шею. А затем, всхлипывая и заикаясь, произнесла: – С-сиджу веве н-ни нани. Лак-кини асанте! (1*) Виктор не полностью понял, что она сказала, но похоже, она его благодарила. Пегас опустился на колени, чтобы зебра не тянулась к его шее и, поглаживая зебру по голове, нежно сказал: – Спокойно, ну-ну. Виктор ещё несколько минут посидел около неё, а затем отошел. Тут вернулись Гектар с Хлоей, она начала помогать раненым. Почти все медикаменты закончились, Хлоя делала что могла. Запасы воды тоже уже почти закончились. Тем временем наступила ночь, Гектар сказал, что Петр приказал отряду вернуться на вулкан, как помогут раненым. Виктор в последний раз взглянул на блуждающих призраков-зебр: они угрюмо ходили среди этой чёрной пустыни, пытаясь найти себе место. На это невозможно было смотреть без сожаления. Но нужно было идти. Пегаса телепортировали на вулкан. Виктор увидел своего брата в серых бинтах, сидящего и смотрящего в даль. Виктор встал рядом. Пока маги транспортировали оставшихся членов отряда, он решил поговорить. – Что теперь? – тихо спросил он. Петр, не шевелясь, молча продолжал смотреть в пустошь. Виктор подсел к нему и осторожно, еле прикасаясь, приобнял крылом. Брат опустил голову и глубоко вздохнул: – Ещё троих потеряли.... Затем Петр покачал головой и добавил: – Моя вина... – С чего ты взял? – удивился Виктор. – Отдал приказ, спасать зебр по возможности... – с отчаянием произнёс брат. Виктор помолчал, а затем сказал: – А лучше бы сказал: «Плюйте на зебр, спасайте свои задницы»? – Виктор обошёл брата и посмотрел ему в перебинтованное лицо, с вырезами для глаз. – Петь, ты всё правильно делал, не осуждай себя. – Всё равно их кровь на мне. Я командовал, и только я виновен в их смерти... Я! – Нет, не смей так думать. Мы просто не знали, что всё настолько плохо, мы не виноваты в том, что началась война. Виктор сам не верил своим словам. Именно по их вине молодой солдат начал приставать к генералу, потом тот его толкнул, включилось это орудие, а дальше... Петр был там и он сам прекрасно знал, кто виновен в начале войны. Виктор врал и ему, и себе, говоря, что отряд к этому не причастен, но это было только для того, чтобы Петр перестал себя винить. «Вот так вот, приплыли остановить войну – и всё наоборот», – подумал Виктор. – Ты летал к морю, не видел там корабля нашего? – после паузы спросил Петр. Виктор покачал головой. – Нужно его отыскать и сюда пригнать. Там еды и воды много. У тебя сколько воды? – Я всё отдал Хлое, еще в тоннелях, – ответил Виктор. Брат повернулся и подал Виктору флягу. – На. Пегас взял её крылом. Пить хотелось просто чудовищно сильно, на улице была невыносимая жара, но пегас сделал только пару глотков. Не хотелось забирать воду у Петра. Он протянул флягу обратно. – Пей ещё, – сказал Петр. – Не хочу, я уже пил недавно, – соврал Виктор. Петр забрал флягу, а затем, подумав, произнёс: – Этой ночью отбой всем. Завтра с рассветом будем искать корабль. Иди отдохни. Я тоже пойду. Петр начал пытаться вставать, кряхтя от боли; Виктор осторожно помог ему, пытаясь не сделать больно. Петр, опираясь на Виктора, доковылял до лагеря. Пегас пошёл готовиться ко сну и увидел Хлою, уткнувшуюся в свою сумку. Виктор дотронулся до неё. Единорожка спала. Она, видимо, нагнулась к сумке, чтобы что-то достать, но уснула, уткнувшись в неё носом. Хлоя все эти пять дней не спала. Виктор даже и представить не мог, как она устала. Он осторожно приподнял Хлою и положил её на спину, подложив под голову сумку. Пегас снял броню, выбрал камень поровнее и лёг на него. Серый великан тоже очень сильно устал и поэтому уснул сразу. 12.03. 1100. Виктор оказался в зоне ветрогенераторов, но он почему-то не чувствовал силы ветра, хотя в округе он вовсю бушевал. Пегас в недоумении наблюдал за происходящим. Вдруг Виктор среди шквалов ветра услышал чей-то голос. Пегас пошёл в белую глушь. Там начал проглядываться чей-то силуэт. Виктор подошёл ближе и не поверил своим глазам, это был Рой. Он оказывается выжил. Но как? Отряд похоронил его вместе с Равией. А потом была война. Рой из последних сил держался за камень. Виктор ринулся к нему, чтобы помочь, но вдруг почувствовал, что не может сделать и шагу. Пегас изо всех сил пытался поднять ногу, но она была будто приклеена. А Рой тем временем кричал Виктору: – Виктор, помоги! Скорее, я не могу удержаться! Роя било ветром о землю, разворачивало, но тот боролся с ним, пытаясь не отпускать выступающий из земли камень. Рой закричал во всё горло: – Виктор, ну что ты там стоишь?! Помоги быстрее! Я не могу больше! Серый пегас как ошалевший пытался шагнуть, но всё было бесполезно, ноги даже на миллиметр не поднимались от земли. А Рой продолжал кричать: – Виктор, твою мать! Какого сена ты встал? Помоги же мне, черт побери!!! Пегас с криком дёргал ноги, стараясь их освободить, но безуспешно. С Роя ветром сдернуло каску, и Виктор посмотрел ему в лицо. Уже знакомая гримаса ужаса застыла на нём. Вдруг очередной порыв ветра сдернул Роя с камня, и тот, крича, исчез в пурге. Виктор только с ужасом смотрел на растворяющийся силуэт. Крик стих и оттуда донесся различимый удар о камень. – Рой!!! Не-ет!***
Виктор с криком проснулся и оглядел всё в округе. Он понял, что это был кошмар. Пегас перевёл дух и снова прилёг. Сон пропал. Прокручивая эпизоды сна в своей голове, пегас вдруг заплакал. Жеребец перевернулся на спину и тихо всхлипывая, уставился в звездное небо. В один момент Виктор покарил себя за слабость и успокоился. В округе был слышен дружный храп и сопение отдыхающих. Бока сильно болели после ночи, проведённой на камне. Виктор смахнул слезы и еще раз взглянул на небо. Чистое, звёздное ночное небо. Снова вспомнилась Эквестрия. Виктор вспомнил первый поход к берегу моря за камнем, когда он также смотрел на звездное небо. Только было несколько существенных отличий. В тот раз Виктор лежал на мягком песке, а не на твердом и неудобном камне. Пегас услышал какой-то каменный стук. Он поднялся, всё равно не спалось, да и спать на этом камне было практически невозможно. Пегас в темноте увидел силуэт. Он подошёл и понял, что это Анна. Ее выдавал небольшой рост. – Что не спишь? – спросила она. – Кошмары, – уставшим голосом произнёс Виктор, подходя к единорожке. Анна стояла на уступе, с которого открывался вид в безмолвную даль. – А ты? — спросил Виктор. – Выспалась, – коротко ответила Анна. Виктор взглянул в пустоту. Чёрная, уходящая за горизонт, с еле различимыми кругами кратеров. Небо было тёмно-синим, с миллионами звёзд, сияющих там. – Это выглядит не так ужасно, как днём, – заметил Виктор. – Порой красота — это не когда нам видно красивое, а когда мы не видим некрасивое, – вдумчиво произнесла Анна. Виктор погрузился в мысли. Всего один вопрос крутился у него в голове: «Какая же всё таки цель была у этой войны, что двигало всеми зебрами?» – Что думаешь насчёт передатчика? – сбила мысли Анна. – Не знаю, наверное, к нам сообщения не доходят, – пожал плечами Виктор. – А наши доходят, как думаешь? – Эх, не знаю, но верю в лучшее. – Как ты думаешь, что она скажет, когда увидит нас? – Не знаю. – Что ты всё «не знаю» да «не знаю»? Заело? Говори свои варианты, что ты боишься? – Да нет, не боюсь. Уф, – Виктор подумал. – Я думаю, тут какие-либо комментарии излишни. – То есть, ты хочешь сказать, что если она проплывет сюда, то просто молча посмотрит на всё это и так же молча нас заберёт? – Ну, наверняка она спросит, что тут произошло. Анна повернулась и посмотрела на Виктора. – Именно. И что ты ответишь? – Бойня, — честно сказал пегас. Анна покачала головой и грустно повторила: – Бойня... – Как ты думаешь, сколько погибших? – Я-я видела, что произошло с той площадью. Около памятника. Там жило столько зебр. Старики, дети. Они, наверное, и не подозревали, что им в одно мгновение с неба свалится это. Понимаешь? Живешь себе потихоньку, живешь, а тут — бах — и тебя нет. Вот так просто. И сколько на той площади жило таких? Тысячи, а теперь умножь всё это на территорию страны. Буквально, на каждый километр по одному такому кратеру. Виктор, это миллионы погибших, — Анна сделала паузу, набирая воздух. — И мне становится жутко, осознавая, что я иду по чьему-то праху. Мне страшно, осознавать, что тот участок земли, на который я наступаю, усыпан останками тел погибших. Я иду по мертвецам, понимаешь? Как та долина, где наступить негде, но только в отличие от той, трупы здесь сожжены дотла. Даже костей нет. И это хорошо. Ты только представь тысячи застывших скелетов на улицах, пытающихся убежать от своей смерти. Я бы не выдержала всего этого, кукуха бы накрылась к чёртовой матери. Виктор внимательно слушал Анну. – А ведь многие даже не догадываются обо всём этом. Что ходят по праху. А эти зебры всё знают. Они знают и знали, я уверена. Они знали, к чему приводит такое. И как они могли позволить этому начаться, я не понимаю. Это умалишенные идиоты, которые сами с собой и покончили. – Зачем ты так? – А как ещё? Разве ты, понимая, во что превратится твоя страна после этого, отдал бы такой приказ? Они сумасшедшие все до единого! И я бы с радостью убралась отсюда подальше. – Я уверен, у них были свои причины. – Назови хоть одну причину прямо сейчас покончить со своей жизнью. Нет таких, и у них не было, а они это сделали. Анна притихла, Виктор, подумав, произнес. – Я переносил одну зебру, которая боялась пройти по трупам. Она дрожала от страха. Потому что боялась ступить на мертвое тело. Понимаешь, Анна, у многого в этом мире есть свои причины. Почти у всего. Как ты думаешь, как можно заставить абсолютно мирного жителя, который вчера сажал цветочки, отводил ребенка в школу, сегодня убить своего собрата? Хладнокровно, без отвращения, будто выполняя приказ? – Если бы Селестия попросила тебя убить своего брата, ты бы сделал это? А если взять Мэда? Он бы убил. А почему? Он безумец, как и эти зебры. Вот он, ответ на твой вопрос — они все сбрендили, — резюмировала Анна. Виктор хотел было ответить Анне, но вдруг он услышал голос позади. – Ты совсем не знаешь меня, Анна. Двое, испугавшись, обернулись. В темноте стоял Мэд. Были видны только его глаза, которые блестели от звёздного света. Анна оробела, поняв, что Мэд всё слышал. Она развернулась и направилась в лагерь, стараясь не смотреть на подкравшегося единорога. Но тот перегородил ей дорогу. – Посмотри мне в глаза, Анна Свитч, – произнёс Мэд. Голос Мэда стал совсем другим. Раньше голос был как бы искажённым и игривым, а сейчас Мэд говорил чётким, ровным басом. И он перестал ставить себя в третье лицо как раньше. Анна смотрела на Мэда. Тот с грозным, осуждающим видом произнёс: – Те зебры отнюдь не сумасшедшие. Я знаю причину, по которой началась война. И ты её скоро узнаешь. Как только они выучат Эквестрийский. Поверь мне, ты удивишься, насколько они похожи на тебя. На весь наш отряд. А своего друга я бы никогда не убил. Даже если бы попросила Селестия... Иди и дай своему мужу попить. Анна, ничего не отвечая, пошла в лагерь. Мэд подошёл к Виктору. Посмотрев на него, улыбнулся. – Мэд, что с тобой? – спросил серый пегас. – Что с Мэдом? – вновь своим обычным голосом заговорил единорог. – С Мэдом всё в порядке, только не спится и пить хочется. – Да уж, тут ты прав. – Страшный был кошмар? – спросил Мэд. Виктор, недоумевая, ответил. – Можно и так сказать. Рой был на грани смерти, а я не мог ему помочь. – Привыкай, потому как теперь такие кошмары тебе сниться будут часто. Затем синий единорог развернулся и пошёл к лагерю. – Мэд, – тихо окликнул его Виктор. Тот остановился. – Как думаешь, Селестия уже плывёт к нам? – Мэд верит, он всегда верил, – ответил тот. Виктор посмотрел Мэду вслед, а затем продолжил вглядываться в глушь. Виктор как-то прочитал, что тот, у кого хватит терпения дольше всех смотреть в темноту, первым увидит там проблеск света. Но в той дали, куда пегас сейчас смотрел, не было даже и намёка на свет. Только темнота и могильная, всепроникающая тишина. Да, тишина. Виктор даже не думал раньше, что тишину можно услышать. Но это так. Эта пустота заполняет собой всё вокруг, проникает в тебя и сводит с ума. Ты начинаешь слышать биение собственного сердца, отдающееся эхом в голове. Ты слышишь свои мысли, как они циркулируют в голове. Тишина это страшная вещь. И если бы сейчас в ней не были слышны тихие звуки ветра и далёкого храпа, то Виктор бы сошёл с ума. Пегас ещё немного посидел, а затем ушёл в лагерь. К рассвету ни осталось ни одного спящего. Всех мучила бессонница. Петр, как и ожидалось, приказал всем пегасам провести разведку воздухом и найти корабль. Виктор летел над бесконечной синевой, вглядываясь вдаль. Крылья уже уставали, а пегас так и не нашёл ничего похожего на корабль. От тех огромных льдов и айсбергов ни осталось ни следа. Ещё бы. Стояла невыносимая жара. От этого чудовищно хотелось пить. Но оставшуюся воду припасли для раненых. Виктор был уже изнеможен, но продолжал лететь. В бесконечной синеве показалось что-то белое. Виктор ободрился и подлетел, но оказалось, что это был кусок айсберга размером с лодку. Уже маленький, почти растаявший. Пегас продолжил полёт. Вдалеке снова показалось что-то белое. Виктор думал, что это опять льдина, но нет. Он начал кружить над этой штукой. Это был какой-то мусор или деталь от чего-то. Небольшая, размером около метра. Виктор спикировал и схватил этот кусок. Это была какая-то деревянная доска, обугленная по краям. Пегас перевернул её и остановился. Он понял, что искать корабль бесполезно. На бело выкрашенной стороне были семь букв – «Буревер...» – Жец, – произнёс Виктор вслух. – Чё-ёрт!!! Виктор сгорал от досады. Корабль уничтожен огнем. А это означало только одно: ребята не смогут вернуться в Эквестрию самостоятельно. Виктор ещё немного повисел в воздухе, ругаясь от распирающей злости, а затем полетел к отряду. Пегас, летя над черной землей, старался не смотреть на неё. Виктору уже до боли надоел этот безжизненный вид. Он ускорился так, как только мог, чтобы побыстрее это преодолеть. На вулкане он встретился с братом. Петр, когда узнал, что корабль сгорел, тоже не обрадовался. Это означало, что все запасы провизии тоже сожжены, либо утонули. Некоторые пегасы пока не вернулись. Единороги, раненые и земнопони были тут. Виктор и Петр не знали, что делать. Решили дождаться остальных. Ждали долго, почти до вечера. Несколько пегасов ещё не вернулись. Остальные в море ничего не нашли. И вот наконец в небе показались светлые точки. Это были Харис, Эдина и Пол. Когда они приземлились, вид у них был взволнованный. – Корабль! – крикнул Харис. – Он сгорел. – Мы знаем, – ответил Нимбл. – Виктор достал кусок с названием. А вы что нашли? – Несколько ящиков с провизией, мы перенесли их на берег, — доложил Пол. – С водой? – вожделенно спросил Виктор. – Нет. Там два с овсом и один с сухарями. Все притихли. – А что делать теперь? – спросил Пол. Никто не отвечал. Вновь начала подкрадываться тень отчаяния. Единственной надеждой была помощь от Эквестрии. – Давайте напишем Тие, – произнёс Тетсуа. – Виктор, принеси передатчик, – попросил Петр, сидя на камне. Виктор сходил за колбой начал за брата писать письмо. «Принцесса Селестия, война в Ра закончена, погибло ещё три члена отряда, вся страна уничтожена. Наш корабль уничтожен. Прошу, пришлите помощь. Умоляю, ответьте!» Виктор подумал, а затем большими буквами на листе вывел «Помогите!» Лайла подожгла письмо. Когда оно истлело полностью, зажёгся зеленый огонь в колбе и тут же погас. Виктор поставил колбу на землю. Серый пегас уже не верил, что письма доходят до Принцессы. Она бы уже давно ответила, если бы письма приходили. На передатчик подул ветер и он с железным стуком упал на бок. Виктор тут же схватил его чтобы последняя надежда отряда вдруг не укатилась и не разбилась о скалы. Но не успел в пегас коснуться метала колбы как, в ней зажегся зеленый свет. Виктор вздрогнул и переглянулся с братом. Весь отряд замер, даже ветер, казалось, на секунду перестал дуть. Петр накинулся на жестянку и, щурясь от боли, зубами открыл крышку. Оттуда выпал скрученный листок бумаги. Петр, дрожа от волнения, развернул листок. А на нём было одно слово. Одно единственное слово. «Нельзя» Петр повернул листок на другую сторону в надежде, что там еще что-то написано, но там было пусто. Затем он замер, смотря на отряд. – Что там? – спросил Вард. – Нельзя, – ошеломлённо ответил Петр. – В смысле нельзя? Ты ответь нормально. Пегас подал Варду письмо, тот покрутил его и вопросительным взглядом посмотрел на Петра. – Что там? Дайте и нам посмотреть, – сказали стоящие сзади. Письмо передали остальным. «То есть, как это нельзя?», — говорил про себя Виктор. Петр взял другой листок и карандаш. Он, говоря вслух, что пишет, вывел на бумаге текст. «Что значит нельзя, Принцесса? Нам нужна срочная помощь. Прошу, пришлите подкрепление» Петр вставил бумагу внутрь и попросил Тери сжечь её. После того как письмо было отправлено, отряд еще подождал. Ответа не было. – Не понимаю. Значит, она получает письма, но не отвечает на них? – спросил Пол. Перебинтованный Петр посмотрел на него и кивнул. – Да.... Да, – тихо произнёс он. Петр взял письмо и ещё раз прочитал это слово. – Нельзя, – пегас посмотрел на брата, его взгляд наполнился злостью. – Нам нельзя оказывать помощь Нам нельзя... слышите? Нельзя. Это похоже очередное испытание от неё. Нам нельзя. Понимаете? Нельзя!!! – выкрикнул Петр. Он подхватил передатчик зубами и подбросил в воздух. Колба сделала кувырок и зазвенела, когда упала на землю, Петр начал бить по ней копытами со всей силы, повторяя: – Тварь, тварь, тварь!... Петр пнул разбитую колбу, и та улетела вниз по склону. – А-а-а-а!!! – прокричал Петр во все горло. – Чёртова солнцезадая тварь!!! Столько лет нас дрессировала ради того, чтобы мы тут сдохли от жажды и голода!!! Мы так старались ради, того чтобы ты нас бросила здесь подыхать?! Да, Селестия?! Да?! Петр присел и сидя продолжал ругаться: – Чтоб ты сдохла, Селестия!!! Будь ты проклята! – Осторожнее со словами, – сказал Вард. Петр подорвался и посмотрел с высоты своего роста на Варда, говоря сквозь зубы. – Когда мы писали о смерти Роя и Равии, когда нашли Рамлу мертвой, когда началась война, когда она закончилась, — мы писали ей. Она видела каждое письмо, каждое чёртово письмо, коих сотни. Но она ни на одно не ответила. Она читала о том, что мы погибаем, но ей было всё равно. Она знала, что мы можем умереть, но не смилостивилась нам написать хоть одно слово, одно чёртово слово! Кто она после этого, Вард? Кто? Скажи! Вард попятился. – М? – ждал ответа Петр. – Она предатель! Она тварь, – Петр повернулся к отряду. — Помощи не будет, друзья. Нас выкинули и оставили здесь умирать. Ей, видимо, надоели эти сыплющиеся мольбы и она наконец ответила, чтобы мы отстали. Нам нельзя возвращаться, потому что это было заранее спланировано. Петр сел и притих. У Виктора в голове крутились мысли. Как Селестия могла так поступить с отрядом? Как она могла просто оставить тут умирать тех, кого так любила? Или это не любовь была, а так, пыль в глаза? Виктор сидел, а у него на языке крутилось одно слово. С каждым разом, когда оно произносилось, терялся смысл, его могущество и власть, его значимость. «Принцесса, Принцесса, Принцесса П-п-принцесса, принцесса, принцесса» Виктор увидел, как Харис подошёл к Петру. Он снял шлем и бросил его под ноги командиру. Затем он отстегнул ремни и снял броню. Затем накопытники, и защиту крыльев. После чего, отходя в сторону, произнёс. – Не хочу больше носить это. Затем подошла Табби и тоже сняла броню. Все начали снимать с себя доспехи, в которых когда-то давали клятву принцессе. О том, что будут ей служить, что будут исполнять её волю и делать всё для Эквестрии. Когда-то в этой броне была поставлена на кон вся их жизнь, и Виктора тоже. Он подошёл к груде брони и выкинул надоевшие латы. У кучи железа стояли двое, не решающихся сделать этот шаг. Вард и Мэд. Вард посмотрел на Виктора пустым взглядом. – Я был всегда предан короне. Но никогда не думал, что от меня так равнодушно отвернутся. Она всё время нагло врала нам. Мы не были для нее ничем. А она для нас — всем. Вард скинул броню и ушёл куда-то. В броне остался только Мэд. Викор увидел, как по его щеке потекли слезы. Темно-синий единорог опустил забрало шлема и всхлипнул. – Мэд так не может, – говорил единорог. – Мэд клялся. Мэд обещал. Виктор подошёл к нему и приобнял крылом. – Но она нас бросила. – Ну и что... передатчик сломан... может, она другое имела в виду... она не могла оставить Мэда. Не могла. – Боюсь это уже случилось, друг. – Нет, – крутил головой Мэд. – Это ведь кошмар, сон. – Нет, Мэди, это наяву. – Мэд верил... он доверял и хотел всегда быть хорошим. Она всегда была рядом. Может, и сейчас она рядом... Виктор приподнял щиток шлема и посмотрел Мэду в глаза. Большие, мокрые и красные от слез. Он выглядел как сильно разочарованный ребёнок. – Но это не так. Это мы были рядом, мы. Я, Новемма, Равия, Харис, остальные и Петр, который спас тебя, рискуя собой. Вот кто был рядом, вот кто тебя поддерживал всё это время. Не Тия, а мы. Мэд слегка кивнул. – Да... Петр был рядом и Виктор тоже. – Ну вот. А Селестии мы никогда не были нужны. Она нас использовала, тобой она тоже воспользовалась, твоей преданностью. Мэд снял шлем магией и вытер копытом слёзы. Затем он бережно положил его к куче. Потом он снял всё остальное и, подойдя к Петру, сказал: – Теперь Мэд служит и выполняет приказы Петра. Мэд обещает. – Спасибо, Мэди... Спасибо, — сказал Петр. У груды брони остались только Виктор и Петр. Петр с горечью смотрел на брата. – Получается, права была Анна? – спросил Виктор. – Чертовски, -- отрезал перебинтованный пегас. Виктор ещё не мог поверить. Он вспомнил взгляд Селестии, стоящей на причале. Грустный, проницательный, добрый. Взгляд, каким она когда-то посмотрела на отряд, за месяц закончившим строевую. Материнский взгляд. Разве могла она подделать его? Разве можно так смотреть на тех, кого хочешь бросить или даже уничтожить? Как ей это удалось? Но письмо со словом лежало на земле, и Виктор смотрел на него, пытаясь понять. Почему? Какой смысл тогда был создавать отряд? Тратить столько времени, своего и отряда. На что? Только лишь для подстраховки кого-то в сражении с Найтмер? Или это был какой-то странный и жестокий эксперимент? Петр, смотря на землю, произнёс: – Я давно заподозрил это. Когда мы нашли Рамлу. Эта выходка Анны, перед отплытием, не давала мне покоя. Боялся, что это окажется правдой. Ты же видел лицо Селестии, когда она поняла, что мы всё знаем. Она сбежала, когда почуяла, что мы начинаем понимать, что происходит. И хоп — через день отплытие. Захотела от нас поскорее избавиться. А мы бодрой походкой направились туда, пораньше доплыть хотели. К смерти направились. И про ветрогенераторы она знала, наверное, хотела чтобы мы поплелись через них и все передохли там. Но нет, не все мы там передохли. А война.... она как контрольный удар. Чтоб нас окончательно добить тут, а если кто-то и выживет, то подохнет от голода. Беспроигрышная комбинация, хорошо всё продумала, что сказать... хорошо, – Петр подумал, затем поднял взгляд на Виктора и добавил: – Вот только я подыхать пока не намерен. Братья дошли до лагеря. Ненависть будто дала Петру сил и он уже сам ходил. Все стояли и не знали, что делать. Отчаяние окончательно сломило отряд. Хлоя сидела над телом еле дышащей Халуди и поила её водой. Петр произнёс: – Нас тут оставили умирать, но умирать я лично не намерен, вы думаю, тоже. Нужно разведать обстановку во всей стране. Пегасы, в небо. Да, ребята, я понимаю, что все устали, но нам нужно выжить. Первостепенная задача: найти воду. Пресную и питьевую. Задача номер два: найти признаки жизни. Дома, деревья, нетронутые участки, где могло сохраниться хоть что-то. Давайте, ребята, крепитесь — и вперёд. Виктор нехотя поднялся и полетел на разведку. Оставленная броня облегчала это дело, но не существенно. Крылья болели и не хотели тянуть в воздух. Дух был сломлен, а рассудок помутился от увиденного в последние дни. Пегас держался только на инстинкте самосохранения. Виктор старался делать меньше взмахов и экономить силы. Он летел по направлению к южному легиону. Километры тянулись один за другим, а вид ни капли не менялся. Чёрная выгоревшая пустыня, и частые огромные кратеры от фотонных залпов. Только сейчас пегас понял, насколько эти залпы были смертоносными. Кратеры были глубиной около семидесяти метров. А в диаметре больше километра. И этих кратеров тут было не меньше сотни. И это только то пространство, которое Пегас мог разглядеть. Виктор заметил среди беспорядка на земле какую-то треугольную фигуру. Подлетев ближе, он понял, что это раанский корабль. Виктор оживился и направился к нему. Он был посажен на землю. Виктор встал на эту громадную махину. На палубе был беспорядок и снова трупы военных, на их костюмах виднелись знаки южного легиона. И тут на носу корабля Виктор увидел – её. Ту самую установку, которая вылазила из-под палубы и раскручивалась. Пегас подошёл к ней и осмотрел. Только сейчас он понял, насколько она большая по сравнению с ним. Пушка была в два раза выше Виктора. Устрашающий несущий каркас чёрного цвета в чёрном металлическом кожухе. Непонятные лопатки на носу, трубки и кнопки неизвестно для чего, разнообразные маховички, шестерни, тросы уходящие под палубу и другие детали. Часть орудия скрывалась во чреве корабля. Но что Виктора поразило сильнее всего – это размеры орудия по сравнению с тем, что оно после себя оставляло. Как эта пушка могла нести такие колоссальные разрушения? На чём она работала? Вокруг не было ни души, только мёртвые. Пегас прошёл по палубе и зашёл в командную рубку. Разбитые окна, столы, начиненные какой-то аппаратурой, кнопки, рубильники, датчики и лампы. Виктор вспомнил то самое место, куда упал военный, нажав нечаянно что-то. Он подошёл к нему и увидел несколько кнопок, среди которых была большая красная, в защитном стеклянном кожухе. Кожух был открыт, а на кнопке краска была немного стёрта. Видимо, её нажимали много раз. Пегас походил по кораблю в надежде найти что-то полезное. Он попал в место, напоминающее трюм. Тут был сильный беспорядок. На полу лежали какие-то жестянки и большие, железные бочки. Виктор думал, что там может быть вода, и рассмотрел повнимательнее одну из них. Разглядев её, он понял, что это, скорее, не бочка, а баллон. Толстые стенки, выкрашенные в чёрный, возле выходного отверстия с два копыта шириной, красно-белые полоски. На баллоне было что-то написано на раанском. Размером он был почти с Виктора и сам настолько тяжелый, что пони не смог его даже с места сдвинуть. Пегас прошёл дальше и ужаснулся: у потолка, на веревке висел военный Ра. Под ним была та самая бочка, упавшая на бок. Виктор подошёл к самоубийце и осмотрел. На одежде виднелись яркие погоны жёлтого цвета. Скорее всего это был какой-то командир. Прямо напротив висящего трупа стояла оставшаяся часть фотонной пушки. Прямо возле неё снова лежал баллон, а один другой был присоединен прямо к ней. И тут Виктора осенило. Эти баллоны, похоже, были заряды для пушки. Виктор осмотрел весь отсек повнимательнее. На полу лежали десятки, если не сотни таких бочек. И все они были опустошенны. Виктор представил сотни кораблей, и на борту каждого было по сотне таких зарядов, и все они до единого были использованы. Пегаса передёрнуло, и он быстрым шагом направился к выходу, когда он вышел на палубу, сразу взлетел и удалился из этого страшного места. Виктор летел и летел вперёд, уже стемнело, и пегас, паря в воздухе, вглядывался в темноту, изо всех сил пытаясь там разглядеть хоть что-то, кроме кратеров и бесконечной выжженной пустоши. Ветер стих, и Виктор снова услышал голос смерти. Эта ужасающая тишина проникала в голову и как паразит разъедала все мысли и чувства. Эта борьба с тишиной забирала силы у уже изнуренного пегаса. Глаза закрывались, крылья не тянули вверх, очень хотелось есть и ещё сильнее пить. Губы обсохли и полопались, в глотке пересохло так, что, казалось, там всё затвердело, во рту даже не осталось густой слюны, которая была до этого. Крылья ослабели, и Виктор начал снижаться, он начал задевать копытом землю, а затем окончательно свалился и с кувырками прокатился по земле. Он сильно ударился головой и грудью о камни. Виктор скрючился, кричать от боли он не мог. Пегас перевернулся на живот и увидел звёздное небо с Лунóй. Большой, белой, круглой и безумно красивой. Виктор не мог уже шевелиться. Он только лежал и разглядывал маленькие точки звёзд. Такие далекие, неизвестные и прекрасные. Виктор около получаса разглядывал небо. Он так радовался тому, что хоть оно не пострадало от этой войны. Что хотя бы сохранило свою красоту. Виктор прикрыл глаза и представил себе небольшой пруд среди леса, в его безмятежной глади отражаются звёзды, отчего он похож на портал, портал туда, в эту бесконечность, в небо. Над прудом кружат вереницей светлячки, а в его гладь опускает свои ветви ива, растущая на берегу. Пегас представил, как он заходит в воду, купается, пьёт её, а потом отдыхает на берегу, наслаждаясь стрекотанием сверчков. Виктор перевернулся на живот и из последних сил поднялся на ноги. Он сделал несколько шагов и увидел впереди, как звёзды отражаются от земли. Бесконечные кратеры исчезли, и земля стала ровной. Виктор с улыбкой пошёл вперёд и спустился с крутого склона. Перед ним открылся тот самый портал в небо из его мыслей, в котором отражались звёзды и луна. Виктор направился к нему. Он подошёл к краю этой бездны, вгляделся в неё. Он увидел своё отражение. Виктор захотел отправиться в это небо и шагнул вперёд, странное, приятное чувство прокатилось по телу. Виктор сделал ещё несколько шагов. Он понял, что это за чувство — это влага. Его ноги были намочены. Тут Виктора будто стукнули по голове. Он оглянулся и понял, что стоит по колено в воде. Виктор оживился, оглянулся, не веря своим глазам: прямо перед ним было огромное уходящее за горизонт озеро. Пегас поднял копыто и облизнул его, проверяя воду на соленость. Нет, вода была пресной. Пегас просто грохнулся лицом в воду, не веря своему счастью. Виктор начал жадно заглатывать живительную влагу. Затем он вынырнул и громко крикнул. – Да!!! Ребята, мы выживем! Виктор вспомнил про отряд и, выплывая на берег, тихо повторял: – Ребята. Ребята. Вода. Мы не умрем... ребята. Пегас от бессилия снова свалился на землю и пытаясь подняться про себя проговаривал: «Должен... должен... должен дойти. Рассказать, показать. Им хуже, чем мне... они умрут» Виктор снова поднялся, шагнул и свалился. От бессилия он изнеможённо завыл. Виктор хотел просто несколько минут передохнуть, но он понимал, что отряд мучается от жажды и если он не дойдет, если не расскажет, то все они до единого умрут. Тут в голове Виктора промелькнула одна, всего одна мысль, после которой вся, усталость, боль, сон просто исчезли. Виктор представил, что он может остаться один, один в этом огромном мире. Ему стало невыносимо страшно от этой мысли. Пегас резко выпрямился и воровато оглядываясь, расправил крылья и взлетел вверх. Он моментально забыл, что он больше недели нормально не спал, забыл, что не ел больше двух дней, забыл, что на улице жарко, что повсюду дует сухой ветер, забыл про страшную тишину, про безжизненные пейзажи, про увиденные смерти, всё это отошло на задний план. Виктор начал стремительно набирать высоту, с трудом вспомнил, откуда он прилетел, и моментально ускорился до сверхзвука. Пегас летел против ветра, не замечая его силы. Облака проносились мимо с чудовищной скоростью. Виктор потерял счёт времени, он не знал, какой сейчас год, день месяц, забыл ночь сейчас или день. Он думал только об одном: как можно быстрее добраться до отряда. Дальше он помнил и видел всё обрывками. Оранжевые огни вулкана с поднимающимся столбом дыма. Как свалился на землю от бессилия, как указал в сторону, откуда прилетел, а потом — темнота... Переводы с раанского: (1*) Я не знаю, кто вы, но спасибо вам!