Лисьи сказки

- А хочешь, я позволю тебе быть Лютым Зверем Тао-у? Хочешь? - медоточивым голосом вкрадчиво полюбопытствовала Тин-Тин А кто бы устоял перед такой обворожительной щедростью? - Хочу! Очень! - захохотал старший брат и принялся щекотать визжащую малявку. (с) Четвертая жизнь Лютому Зверю Тао-у со священного острова Инчжоу крупно повезло, что убил его бывший Наследный Принц Е Хуа с супругой, а не Серебряная Лиса — их могучая во всех отношениях дочь. К тому моменту, когда мама позвала близнецов обедать, А Ли отчаянно завидовал участи давным-давно упокоенной Твари, ибо Тин-Тин была неумолима. Пока не «освежевала» добычу персиковой веточкой, с его спины не слезла. - Возвращайся-ка ты, наверное, во Дворец, - посоветовал отец. - Сейчас Лиса наестся супа, наберется сил и вернется извлекать из Тао-у ребро для заколки. - У этого ребенка крепкая память, - согласился А Ли, содрогнувшись от открывающихся перспектив подвернуться еще одному суровому испытанию. - И цепкие пальцы. - И несгибаемая воля. Ты думаешь, это она просто так игру затеяла? Ничуть не бывало. Это намек на обещанную заколку. Е Хуа знал о чем говорил, когда дело касалось его дочери. К его советам следовало прислушиваться. Поэтому А Ли поторопился исчезнуть из поля зрения Лисы. Прям как был - в разводах грязи и персиковой мякоти, с песком в растрепанной прическе, исцарапанный лисьим «охотничьим ножом» для разделки добычи, а местами и в синяках. Случайный встречный принял бы Императора Девяти Небес за обычного смертного босяка, неведомо как очутившемся в горнем мире. Но без причины незнакомцы в Персиковый лес не забредали. Уходил Император камышами и по воде, чтобы сбить погоню со следа. Шутка, конечно. Но если Серебряная Лиса вдруг решит, что игра не окончена... А Ли нырнул в реку, пытаясь смыть с себя слой грязи. Можно, конечно, воспользоваться магией, но вода была так свежа и хороша, а послеполуденный час жарок, да и настроение просто отличное. Вырваться из Небесного Дворца удавалось далеко не каждую луну. Прошло у достаточно времени, чтобы окончательно обжиться на Девятом Небе, но А Ли по-прежнему считал своим настоящим домом — родительский. Во Дворце он просто работал. Да, там многое изменилось с момента его коронации, в каком-то смысле стало даже уютнее, но в целом от нефрита, перламутра, хрусталя, золота и серебра рано или поздно начинало резать в глазах. И тогда Император сбегал хотя бы на день. Либо в Лисье Логово, либо на Куньлунь, либо сюда, в Персиковый лес. Или просто туда, где нет вездесущих нефритовых дев. При желании, а оно есть и даже в избытке, в Небесном Дворце можно поменять многое, но только не суть нефритовых дев. Видимо существует между ними — Дворцом и девами — некое сродство, которое из всех просветленных душ притягивает туда только самых... цепких и упертых. И сколько не издавай указов, что не будет у Императора гарема, нет, не будет, не планируется, нет необходимости, нет желания устраивать под боком очаг проблем. Без толку! Они будут надеяться и верить, что Император передумает, стоит лишь послаще улыбнуться да позвонче засмеяться. А Ли выбрался на песчаную отмель и растянулся на песочке. Как же здесь тихо! Потому что во Дворце все время щебетали. А еще хихикали, шушукались, ойкали, айкали и томно вздыхали. Сы Мин утверждал, что это такая традиция, когда нефритовые девы всеми силами пытаются добиться расположения Императора. Их, так сказать, священное нефритоводевье право. «А у Императора нет права быть хотя бы во время работы вне досягаемости этой традиции? - спрашивал А Ли, раздраженно озираясь. - От этих жадных взглядов у меня уши чешутся» «Потерпите, Ваше Величество, сначала надо найти Императрицу, и тогда ваша Ян уравновесится Инь, отчего плотская тяга, которую они испытывают, резко уменьшится до приемлемых величин, - терпеливо повторял Повелитель Звезд. - Это всего лишь досадный побочный эффект. Так сложились обстоятельства». Примерно то же самое говорила няня Най-Най, но её объяснения сводились банальной скуке, которая толкает служанок на всякие глупости. А Ли терпел и крепко запирал по ночам опочивальню — магией и на засов. Но спал чутко, ибо за стенами сладострастно сопели неугомонные девы. А Императрица не находилась, хоть убейся. Что странно, ведь в Четырех Морях, Восьми Землях и Шести Царствах принцесс было хоть отбавляй. И все раскрасавицы, прелестницы и умницы. Серьезно! Некоторые девушки красотой своей могли затмить луну, но никто из них до сих пор так и не затронул сердца молодого Императора Небес. А без взаимной любви какая же гармония между Ян и Инь? Но прежде, чем вернуться во Дворец, А Ли решил зайти к Чже Яню с тайным умыслом выпросить кувшин персикового. Не для себя даже, для — Учителя Дунхуа. Заодно будет повод заглянуть в палаты Тайчэнь. Он словил себя на мысли о том, что оттягивает момент возвращения. Интересно, а если бы там его ждала Императрица, та самая, с которой полная гармония? С этими мыслями А Ли шел по тропинке между бессмертными персиками, некоторые они сажали вместе с отцом, когда только поселились здесь, в Персиковом лесу. Это было целое событие — отец с сыном вставали на рассвете, складывали в тачку саженцы, лопату, ведро и черпак, и неспешно шли на заранее выбранную делянку. Е Хуа делал лунки и закапывал в них тонкие стволики, А Ли носил воду и аккуратно лил её к самым корням. В принципе взрастить дерево можно и магией, но зачем? Пусть приживется, пустит новые корни, прирастет ветками и зацветет просто потому что время пришло. Тогда — да, будет гармония. Маленький домик Чже Яня смотрелся так, словно тоже вырос когда-то из косточки сам по себе. Немного скособоченный, со скрипящими половицами и неплотно прилегающими ставнями он давал всякому, кто находился под этой крышей покой и тепло. И, наверное, только возле очага в Лисьем Логове было уютнее, чем тут. А Ли обошел его с тыльной стороны и... остановился, будто налетел на невидимую преграду. Там, на веранде, склонившись над книгой, вполоборота к нему сидела девушка. Щеку, округлую и нежную, подперла ладонью эдак задумчиво и водила пальцем по странице. В мочке маленького уха покачивалась сережка — серебряный колокольчик. Длинные брови, пушистые ресницы, крошечные веснушки на переносице, сосредоточенно сжатые губы — знакомые до последней черточки детали облика, внезапно ставшие неузнаваемыми. Кто, кто эта чудесная девушка, при виде которой у А Ли пересохло в горле от волнения? Туфельки с растоптанным задником, чтобы легче было скинуть; голубое платье с ласточками, вышитыми на рукавах, лента в толстой косе — ей шло всё, всё было к лицу, даже надень она мешок из-под репы, без разницы. Не может быть, чтобы Мин-эр так изменилась за то время, которое они не виделись. Всего две луны прошло. Они обменялись парой записок, феникс прислала ему бумагу для рисования, он отправил на Куньлунь набор кистей для каллиграфии. И привет передавал через Шестнадцатого ученика. Так почему две луны назад А Ли спокойно чмокнул подругу в лоб на прощание, а теперь боится подойти? Что же это c ним случилось? Или с ней? Мин-эр тем временем согнала мошку со лба и самым обыденным жестом почесала макушку, а у Императора Девяти Небес чуть сердце не остановилось от нахлынувшей невесь откуда нежности. В стороне от хижины, где читало книгу его свеженайденное сокровище, возле маленькой водяной мельницы, чье колесо вращал быстрый ручей, образовалась запруда с холодной водой, в неё и сунул разгоряченную голову А Ли. Либо это влияние нефритовых дев, либо... Они с Ши Мин были лучшими друзьями с тех пор как она появилась, даже когда была совсем малышкой. С ней всегда можно было обо всем договориться, сначала о вещах простых вроде игрушек и еды, потом о чем-то более сложном, делиться секретами, обсуждать книги, картины, политику, историю, да всё на свете обсуждать. Не может быть, чтобы она... В этот момент его аккуратно ткнули пальцем в бок. А Ли вспомнил, что он сейчас не дракон и вынырнул. - Ты утопиться, что ли, решил? - спросила, присевшая рядом на корточки феникс. - Или ты там увидел что-то на дне? Что? И мне покажи! А Ли нервно рассмеялся. Да уж, положеньеце! А что еще она могла подумать, если он стоит на четвереньках, опустив голову в воду? - Охладиться захотелось. Почему-то... вот... От избытка любопытства девушка закусила губу, и это простое движение заставило юношу подавиться своим же дыханием. - Ты чего так смотришь? Мозги заморозил? «Я хочу тебя поцеловать, Мин-эр. Можно?» - хотелось спросить ему в ответ, но вслух А Ли сказал: - Я с Тин-Тин в Убиение Тао-у играл только что. - А! Тогда понятно. Ты — могуч. В голосе феникса прозвучало нескрываемое уважение. Это было приятно всегда, но сегодня особенно. - А еще грязнющ и липуч, - усмехнулся А Ли. - Так помойся, я принесу полотенце и гребень, у тебя на голове сорочье гнездо. Одежду чистую потом из Дворца призовешь. Снимай рубашку! Ничего себе! Эк тебя наша Серебряная Лиса освежевала. Но заметь, со знанием дела. Прямо как Лисья Королева учила. Ну и зачем ты полез в запруду прямо в штанах? Ты чудной сегодня. И чего смеешься? А Ли! Государь! Не брызгайся! Сказала: хватит баловаться. Здоровенный ты балбес! Феникс болтала, заливисто смеялась, уворачивалась от брызг, махала на дурачащегося Императора руками, дрыгала ногами и в конце концов тоже свалилась в воду. И он подхватил её, извивающуюся и запутавшуюся в мокром платье, прижал к себе крепко-крепко, одновременно счастливый и страшно напуганный своим внезапным открытием. - Ты чего такой? - тихо спросила Ши Мин, подняв к нему свое лицо. - Какой? Их губы едва не соприкоснулись. - Обнимучий весь. Раздавишь сейчас. - Соскучился. - А! - она не менее крепко обняла его за талию и прижалась щекой к груди. - Я тоже. Ужасно соскучилась. Ой! У тебя так сердце колотится. - А у самой? Он драконьим чутьем слышал, как гудит её кровь, точно огонь в кузнечном горне. - Так говорю же тебе, соскучилась. Тебя не было сорок девять дней. - Сорок восемь, - поправил Император, не разжимая рук. - Когда я заходил попрощаться, ты спала. - Ты считал? - И зарубки на краю стола делал. Феникс ласково погладила его по спине, и потерлась носом о плечо. А Ли сжал зубы, чтобы не застонать от удовольствия. - Без тебя плохо, - прошептала Мин-эр. - Кому? - Мне. - С этим надо что-то обязательно сделать, - пообещал Император Девяти Небес, подхватил девушку на руки и, когда выбрался из воды, то на землю её не поставил. - Ты же вроде должна весить как птичка? - спросил он лукаво. - Увесистая птичка. - Заедала пирожками нашу разлуку, Ваше Величество, - чирикнула феникс. - Знаешь же, какие вкусные пирожки у твоей бабушки. Чего встал? Неси в дом, будем сушиться-расчесываться. Так они и сделали. Для ощущения полнейшего счастья им сейчас хватало мокрых прядей волос под гребнем, легких прикосновений к плечам и рукам, сдавленных смешков, быстрых взглядов и сбивающегося от волнения дыхания. Словно их маленькое общее деревце вдруг выпустило первые бутоны, чтобы зацвести, и ему нельзя было мешать и, тем паче, торопить. Если бы не Чже Янь, то они с Ши Мин прощались бы до рассвета. А ведь эти бесконечные отговорки: «Ну, всё я пошел — иди-иди, нет, погоди», «Тебе пора — Да-да, сейчас-сейчас», еще накануне показались бы чем-то смешным и нелепым. Сколько времени нужно, чтобы сказать друг другу «Пока, до встречи»? Как выяснилось, очень много, если никто не хочет расставаться. Но тут прилетел папочка Чже Янь, проорал на весь ночной лес: «Мин-эр, домой!» и сказка закончилась. Феникс сдавленно пискнула и умчалась на зов родителя, а Император Девяти Небес с не меньшей прытью — шмыгнул в Небесный Дворец. Как мальчишка из чужого сада в дырку в заборе! Как будто они с Ши Мин чем-то плохим занимались. И вспомнились сразу забавные моменты, когда А Ли случайно заставал своих родителей целующимися и те смущенно отскакивали друг от друга, словно они не муж и жена. Он откровенно недоумевал. Мол, если бы вы не умели целоваться, то откуда бы нам с близнецами взяться? Опыт Испытания Шестью Смертными Горестями не слишком пригодился небожителю и бессмертному, ибо с влюбленностью, тем паче, первой, там было проще, а главное — иначе. Вечный полдень Дворца после сумерек Персикового леса вернул ясность мыслям, но не покой — сердцу. Цзя Юнь — бывший секретарь Е Хуа, а теперь Великий Распорядитель встретил своего Императора со скорбным ликом у самого порога личных покоев. - Что-то случилось? - Государь, вы же обещали не задерживаться. Нельзя же так! Все волновались. - Прости, бессмертный Цзя Юнь, так уж вышло. Да и что со мной может случиться в Персиковом лесу, не понимаю? - пожал плечами А Ли. - А что, какие-то срочные дела появились? - Владыка Северного моря испрашивал аудиенции, повелитель русалок прислал дары, от клана Го явились жалобщики, Небесный Наставник Фэн желает дать наставления... От обязанностей, коих у Императора Небес бесчисленное множество А Ли честно старался не отлынивать, ведь даже если сбежишь, то потом все равно приходится возвращаться. Вот прямо как сейчас. - А вы сказали, что у Императора важное дело? - Конечно, но завтра в назначенный час у Вашего величества к спланированным заранее встречам добавятся еще и эти четыре. И опять будет нарушен церемониал, а если все время нарушать установленный порядок, то... - У нас всё получится, бессмертный Цзя Юнь, - лукаво улыбнулся А Ли. - Просто потому, что у нас есть вы, который не даст пошатнуться основам основ. - Это фраза Владыки Дунхуа Дицзуня, - слегка обиделся Распорядитель. - Когда вы его цитируете, у меня мурашки по спине бегут. - Так и задумано, чтобы бежали. А теперь сотворите мне темноту, я спать хочу, устал как собака. - Нет хуже усталости, чем от безделья, - проворчал Цзя Юнь. - Вот приведу я завтра сюда Серебряную Лису, чтобы вы все тоже немного побездельничали, как я сегодня, - мстительно посулил юный Государь. - О, нет... Время от времени, когда у А Ли заканчивалось терпение в отношении нефритовых дев и царедворцев, жаждущих наставить его на путь истинный, он приглашал в гости близнецов — Тин-Тин и Сяо Иня. Младшие сестра и брат Императора — очень важные персоны, чьей безопасностью и настроением нельзя ни в коем разе пренебрегать. Короче, нефритовые девы после дня общения с Серебряной Лисой валились в обморок от изнеможения, и еще целую луну отходили от впечатлений, не предпринимая попыток привлечь к себе внимание Императора. Нет, Бай Тин-Тин не капризничала, никого не обижала и слугами не помыкала, но была, как всегда впрочем, весьма бойка и горазда на выдумку. От придуманных ею игр Дворец трясся и стонал, первое — от хохота, второе — от усталости. Так что угроза недолгого, но плодотворного гостевания Серебряной Лисы была отнюдь не шуточной. Цзя Юнь немедленно сотворил в покоях ночь и, пожелав Государю крепкого сна, исчез бесшумно, точно летучая мышь. А довольный А Ли упал на ложе, обнял подушку и заснул крепчайшим сном по уши влюбленного. Утро нового дня принесло Императору Девяти Небес неожиданно много впечатлений от жизни. Сначала начудила одна из нефритовых дев, упав в обморок при виде обнаженного торса повелителя. Что ж ему теперь, в одежде принимать омовение? И добро бы на ковер грациозно опустилась, а то ведь прямо ему же в руки угодила. Швырять девушек на пол А Ли был не приучен, он аккуратно уложил страдалицу на кушетку и хотел позвать было лекаря, как в опочивальню ворвался разъяренный Цзя Юнь. - Ах, ты ж бесстыжая вертихвостка! - взвыл он, чем деву не только пробудил, но и мгновенно вылечил от слабости. - А ну, стоять, Юй Ту! Дева бросилась наутек, только пятки засверкали. Распорядитель же пал на колени и умолял не наказывать слишком строго глупую дочь его старого друга. А Ли вспомнил то самое нехорошее слово, что так любил употреблять Чже Янь в похожих случаях, но сдержался. - Сходим сначала на утреннее собрание, чтобы потом не обвиняли меня лени и небрежении долгом, - проворчал он, жалея только о том, что нет никакой возможности сбежать в Персиковый лес и оставить на подушке Ши Мин букет цветов. Ромашек каких-нибудь. Она проснется, увидит и... улыбнется. Прежде-то А Ли не единожды будил подобным образом подругу, только не букетами, а дохлыми ящерицами и мышами. Мин-эр так смешно пищала от испуга. И метко бросалась окоченевшими трупиками. Собрания теперь проводились без лишних церемоний: поздоровались, все кому нужно высказались «за» и «против», прошения подали, жалобы огласили и, милости просим, на выход, небожители и бессмертные. Но стоило А Ли бросить взгляд на Бога Войны, как все мысли о Ши Мин, которые он страшным усилием воли прогнал, переступив порог в Приемный зал, налетели стаей прожорливых фениксов. С одной стороны, только Мо Юань один и знал, как правильно ухаживать за юной девушкой-фениксом, той, кого знаешь с раннего детства. А с другой стороны, расспрашивать дядю о таких вещах, когда у него с тетушкой Вэнь всё так сложно — настоящее живодерство. Шестнадцатый ученик по секрету сказал, что они в очередной раз поссорились, и Чже Вэнь улетела неведомо куда и больше года где-то пропадает. Так что Мо Юань, бледный и холодный, словно выточенный из нефрита, для основательного допроса не подходил. Погоди-ка, сказал себе А Ли, вглядываясь в дядюшкин изысканный профиль, ты сам тоже большой специалист в фениксячьем вопросе. Кто вырастил феникса практически с пеленок? Кто помогал ей учиться летать? Кто каждое её перышко «в лицо» помнит? Тогда к чему тебе, дурачок, тревожить дядю, которому и так несладко? Вот если бы Ши Мин пропала... Её бы искали всем Небесным Воинством, всё Цинцю и все ученики Куньлунь впридачу. Её бы Чже Янь искал! И нашел бы, чтобы выпороть и вернуть в Персиковый лес. Потом, когда буря стихла, туда явился бы Лисий Король, побратимы выпили бы вина, спели пару маршей, и успокоившийся феникс отправил бы непутевую дочь под надзор в Цинцю, где с пирожками уже поджидала Лисья Королева... Словом, с Ши Мин всё гораздо проще. Да и не денется она никуда. В отличие от Чже Вэнь. Поискать её, что ли, тайком от дяди? А ведь идея! В том смысле, что это отличный повод встретиться с Мин-эр вновь. Император ловким словесным маневром завершил Собрание так, чтобы никого случайно не потянуло на пространные рассуждения, и тут же призвал дядюшку Мо Юаня для разговора в частном порядке. Речь, разумеется, шла о взаимоотношениях с Призрачным племенем и о нуждах Небесного Воинства, и о всяких других важных вещах. Во всяком случае, А Ли был уверен, что дядя не почувствовал второго дна. Он ошибался. - Так и что на самом деле вам надобно, мой Повелитель? - спросил Мо Юань напрямик, отставляя в сторону одиннадцатую по счет чашечку с чаем. - Хм... я был настолько неуклюж? - смущенно поинтересовался Император. - Я слишком хорошо вас знаю, Ваше Величество, это - во-первых. Во-вторых, ничего нового, такого чего бы вы сами не знали про фениксов, я вам не расскажу. Просто вашему фениксу очень повезло, а моему — очень не повезло. Вот и вся разница. А в-третьих... участие в моей личной жизни нисколько не облегчит вашу личную жизнь, уверяю вас. А Ли устыдился: - Простите, дядя. - Но одну тайну фениксов я тебе все же открою, дорогой племянник, - чуть снисходительно усмехнулся Мо Юань. - Фениксы не любят подковерных игр. Это противно их природе. - Понятно, я запомню. Пристыженный Император и удовлетворенный Бог Войны сердечно попрощались, и лишь когда дядя ушел, А Ли понял, что отцов братец обыграл его на дипломатическом поле вчистую. Речь ведь не шла о фениксах напрямую, но Мо Юань безошибочно определил направление и уклон разговора и сделал упреждающий ход. Отсюда вывод: не нужно лезть к Богу Войны в душу без спроса. Далее были еще несколько встреч, в том числе с Небесным Наставником Фэном, которая сама по себе небесное наказание за бестактность по отношению к высшему богу Мо Юаню. Убеленный сединами и отягощенный мудростью бессмертный отличался воистину божественной занудностью, даже когда говорил вполне здравые вещи. Зато под ворчание Небесного Наставника отлично думалось о... правильно! Ши Мин! Как первенец одного очень серьезного Черного Дракона, А Ли хотел откопать в залежах памяти тот самый момент, когда же он влюбился в неё. И по всему выходило, что он любил фениксёныша всегда. Сначала как маленькую сестричку, потом как подругу, а теперь — как женщину. То, что смертные называют «Зеленая Любовь» - любовь, что рождается в детстве между ровесниками и с годами только растет и крепнет. Ши Мин всегда была рядом, А Ли не представлял себе жизни без неё, и это было так просто, так естественно и закономерно, что казалось невероятным. Другие отправляются за любовью в дальние дали, как дядя Бай И, или добывают свое право любить с муками и кровью, как его собственный родитель, или же влюбленных сводит вместе божественное чудо, как Мо Юаня и Чже Вэнь. - Государь, вы не слушаете меня, - обиженно молвил Небесный Наставник Фэн, запуская тонкие пальцы в длинную редкую бороду. - А я ведь напоминаю вам о важнейшем долге перед Небесами — о необходимости как можно скорее обрести Императрицу. Выбор достойной — ответственнейшая задача... - Простите меня, о Небесный Наставник, я был неучтив с вам, а вы совершенно правы и я в самое ближайшее время сделаю свой выбор. Обещаю! Оптимизм Императора, прежде выслушивавшего увещевания с сонным видом, мудреца удивил и порадовал: - У нашего Государя есть кто-то на примете? - Что-то вроде того, - улыбнулся А Ли. - Очень скоро я сообщу её имя всем Землям и Морям. Только вы уж не рассказывайте никому, сберегите мою тайну до срока. Потом была встреча с посланниками русалочьих вождей, и после неё, когда А Ли вернулся в свои личные покои, там его уже поджидал бессмертный Цзя Юнь. - Это правда? - спросил он, жадно сверкая очами. - Вы действительно выбрали Императрицу? - Ясно. Это мудрое трепло уже всем всё разболтало. - Конечно! Разве можно доверять тайну Небесному Наставнику? Накажите его, Государь. - Зачем? Так и было задумано. То-то все встречные нефритовые девы преклоняли колени с таким отчаянным видом. - У меня с утра рисового зернышка во рту не было, я бы что-нибудь съел. Высший бог, конечно, может обойтись без настоящей еды, одной лишь только медитацией да солнечным светом, но А Ли не отказался от привычки завтракать, обедать и ужинать. Распорядитель тут же приказал подать закуски. В покои немедленно вплыли нефритовые девы с подносами, изящно выгружая их содержимое на стол. - Отлично! - Император аж ладони потер от предвкушения и нацелился на исходящий нежным ароматом утиный суп. - … ! Любимое неприличное слово Чже Яня вылетело изо рта вместе с содержимым первой же ложки. В суп добавили сильнейший афродизиак. В пельменях, в мясе, в рисовых пирожках, в соусах, даже в маринаде, в котором вымачивали ростки бамбука, везде были те или иные приворотные снадобья. В каждом из двух десятков блюд содержалось что-то подобное — от почти безобидных специй до сложнейших магических рецептур. За такие шутки полагалось наказание перерождением в животное, вообще-то. И девы об этом прекрасно знали, но все равно рискнули. Откровенно говоря, А Ли расстроился. Он-то надеялся, что Небесный Дворец постепенно превращается в спокойное и безопасное место, где никому не грозит никакая опасность. И вдруг такое! Как сюда привести Ши Мин, прикажете? Проклятье какое-то! Спустя час разбирательств, он сидел на троне мрачный и злой, каким его тут никогда и никто не видел. И, кажется, само Вечное Небо нахмурилось вместе с недовольным Повелителем. - Как вы посмели покуситься на добродетель Его Величества Императора? - чеканил Цзя Юнь. - Как смели вы испортить его еду? А если бы он отравился? Это — покушение! Измена! Все сорок виновниц тихо подвывали, уткнув зареванные лица в гладчайший камень пола. - Вы будете наказаны! Его Величество милостив и не присудит вас к смерти, но на целую тысячу лет... - Вы будете отправлены служить Небесному Наставнику Фэну, - перебил его А Ли. - Такова моя воля. В зале воцарилась мертвая тишина. Да, Император в гневе был страшен, ибо наказание это означало тысячу лет слушать зануднейшие наставления, очень мудрые и поучительные, но бесконечно унылые и скучные. А свою очередь, Небесный Наставник не слишком любил дев, видя в них прямую угрозу миропорядку, но и отказаться от подарка он не мог. - Вы одним камнем убили двух птиц, Государь, - восхитился Цзя Юнь. - Это было гениальное решение. Нефритовых дев ждет тяжелое тысячелетие за их грехи, а бессмертного Фэна то же самое — за неумение держать язык за зубами. Примите мои поздравления! - Спасибо, - кивнул довольный Император и добавил, - но ужинать я сегодня отправлюсь к родителям. Так будет лучше для всех. И сделайте что-нибудь с дворцовыми болтунами. Каждого, кто станет трепаться о сегодняшнем покушении на мою... хм... добродетель, ждет однократная проповедь Небесного Наставника. - Какого из? - Да любого на твой выбор. Заодно и наставников ублажу. Умение маневрировать между всеми, наказывать виновных так, чтобы не скатываться в тиранию, и поощрять добродетельных, чтобы те не загордились, столь необходимое Повелителю Небес, давалось А Ли с большим трудом, но он считал, что движется в верном направлении. Он посетил резиденцию Бога Молний, проведал бабушку Ле Сю, лично передал Небесному Целителю запасы приворотных зелий, изъятых у провинившихся нефритовых дев, и отправился в палаты Тайчэнь. - Не нужно объявлять о моем приходе, - попросил он служанку. - Где я могу найти Владыку Дицзуня? - Во внутренних покоях, Государь. Час был послеобеденный и, по идее, Учитель Дунхуа не должен был занят чем-то важным, рассуждал А Ли, неспешно пересекая одну за другой просторные комнаты длинной анфилады ведущей в сад. Трепетали на сквозняке длинные ленты, удерживающие на весу шторы, звенели хрустальные колокольчики, порхали под потолком персиковые лепестки, и с каждым шагом Императору становилось всё спокойнее. Его мысли обретали порядок, его чувства, взбудораженные утренними событиями, стихали. На дорожку из плоских камней, что вилась между олеандровыми кустами, А Ли ступил с ощущением как после глубокой медитации. И тут он услышал смех. - Я поверить не могу! Ты правда так и сказал? Голос сестрички Фэнцзю ни с чьим другим не перепутаешь: звонкий и сильный, но не резкий и не громкий. И сейчас он дрожал от смеха, как воздух над открытым огнем. - А что мне оставалось делать? Ну, поставь себя на мое место, лисёнок. То-то! - А ты не мог... Видимо, госпожа палат Тайчэнь прошептала на что-то такое веселое на ухо супругу, потому что они оба тут же расхохотались. А Ли знал, что его драгоценный учитель во всех аспектах бытия — само совершенство. Неисчислимые века мудрости помноженные на невообразимую божественную силу вот что он такое. Но сейчас Император отчетливо слышал голос очень молодого и совершенно счастливого мужчины, который проводит время со своей возлюбленной, наслаждаясь каждым мигом наедине. Могучий Владыка то по-мальчишески хихикал, то ворковал что-то ласковое, то весьма остроумно шутил, заставляя свою юную лисичку звонко смеяться. И если не знать, кто расположился на коврах и подушках в занавешенном тончайшей кисеёй павильоне, то можно подумать, будто муж-мальчишка вернулся на обед домой к женушке-девчонке. И не нарадуются они друг дружке, и не намилуются, так счастливы и полны надежд. Сладкое вино её мягких губ, шелковая тяжесть его волос и сплетение чутких пальцев... Император развернулся на месте и ушел восвояси, так и не открыв своего присутствия. Дунхуа Дицзунь и без личной встречи ответил на все его вопросы. Как бы говоря: «Неважно насколько ты велик и могущественен, неважно сколько горестей и печалей познала твоя душа, не имеют значения ни власть, ни слава, потому что у тебя всегда есть право быть счастливым и делать счастливым кого-то еще. Именно для этого все эти вещи и нужны». Проницательная служанка понимающе улыбнулась, когда Император вернулся к воротам. - Что мне передать Владыке, Ваше Величество? - Скажите ему, что я уже посмотрел в нужном направлении. Он поймет о чем речь. Как, вот как он умудряется наставить на путь истинный без нравоучений, кто знает? Ближе к вечеру А Ли объявил, что не забыл про обещание поужинать с родителями в Персиковом лесу, и снова сбежал из Дворца, уже осиротевшего на четыре десятка глупых дев. Теперь атмосфера в нем почти приблизилась к святости горы Куньлунь, какая нисходит туда после очередной грандиозной взбучки от Наставника Мо Юаня. Именно у него А Ли прилежно учился неординарному подходу к наведению порядка. В дом, что Е Хуа построил под сенью вечно цветущих персиков, вожделенный порядок заглядывать даже не пытался. Неугомонная Серебряная Лиса в очередной раз пробовала родительское терпение на зубок, отказываясь ложиться спать без сказки. - Не будет тебе сказки, - отвечала мама. - Ты снова поссорилась с барышней Кан. Ты толкала её в лужу и обзывала. Подружки-лисички, откровенно говоря, друг друга стоили. Просто дочь Бай Цянь была сильнее физически. - Она смеялась над моей заколкой! - злилась девочка. - Как смеялась? - уточнила мама скучным голосом. - Громко, - вякнула в ответ Тин-Тин. - А еще как? - Обидно. Спрашивала, где же знаменитая кость Тао-у. - А не надо было всем хвастаться заранее. - Я не хвасталась! Я гордилась. А Ли так и подмывало всунуть голову в окно и показать язык упрямой сестренке. Но тогда её вообще будет не уложить. Он готов был поспорить, что Сяо Инь на соседней кровати уже третий сон досматривает. - Я сейчас скажу папе, чтобы он подарил тебе эту треклятую заколку не к совершеннолетию, а к свадьбе, - рыкнула мама, чьи запасы терпения всегда были скудны, как закрома деревенского лодыря. - Спи уже, драконье отродье! - Лисье... - сонно поправил Сяо Инь. - Это я — драконье, а она — лисье. Серебряная Лиса свирепо задышала, изо всех сил сдерживаясь. Она отлично понимала — маму сейчас лучше не злить, будет только хуже. Бай Цянь железным голосом пожелала близнецам спокойной ночи и вышла из детской спальни, чеканя шаг, как воин, отстоявший в битве полковое знамя. Потому её боевой пыл не угас так сразу. - Не могу я уже слушать про заколку из Тао-у, - бросила она отцу А Ли, склонившемуся над доской с партией вейци. - Давай сгоняем на Инчжоу и заберем эту драную кость. - И я, получится, нарушу собственное обещание? - Ни за что! Зачем? Сделаем заколку, покажем её друзьям, и пусть Тин-Тин набирается терпения до срока. Как тебе мое предложение? - Смысл есть. - Тогда давай прямо завтра утром... - Цянь-Цянь, - мягко, как делал всегда в таком случае, прервал её Е Хуа. - Я уже был на Инчжоу, взял ребро и даже выточил шпильку. Этого следовало ожидать. - Что-что? Ты был на Инчжоу без меня? Как и реакцию мамы. Она вся кипела от возмущения. - Почти сразу, как только рана зажила. Я подумал, пока там снова ничего эдакого не отросло, надо забрать кость. - Е Хуа, у тебя совесть есть? - Есть, а что? - Тогда почему ты забыл, что я не только твоя жена, мать твоих детей, высшая богиня, но еще и ученик Бога Войны? Какие все-таки знакомые, до боли и до ужаса, интонации. Интересно, в кого у нас Серебряная Лиса такая? - Отчего же, я отлично помню на ком женат все три раза. - Так почему ты не взял меня с собой? Не сказал ничего? А вдруг там бы, как ты говоришь, что-то отросло? А ты совсем один, да еще после ранения! Скажи честно, ты сомневаешься в моей доблести? - Нет. Я нисколько не сомневаюсь в доблести и умениях Семнадцатого ученика Куньлунь, - сказал Е Хуа очень серьезно и спокойно. - Но Бай Цянь из Цинцю должна жить, любой ценой. - Ах ты!.. - задохнулась она. - Это мое единственное условие, всегда, при любых раскладах. Других нет. Он сказал это так веско, что А Ли аж присел под окном, чтобы его не заметили. Какое-то время стояла колкая тишина. А потом мама сказала как ни в чем не бывало: - Покажи заколку. Мне же тоже интересно. И А Ли тихонько отступил в густую тень жасминового куста. Он снова получил ответ прежде, чем успел задать свой вопрос. Какой интересный сегодня день, подумалось ему. В хижине феникса было тихо и там горел маленький светильник. - Мин-эр, - шепотом позвал Император, забравшись на ветку на уровне окна. - Это я... Выходи, поговорить надо. Ши Мин. - Чо ж это нашему Государю не спится? – раздался голос Чже Яня. Тот сидел на крыльце в компании с кувшином вина. - А Ши Мин дома? - спросил А Ли робко. - Скоро вернется из Логова, Ваше Величество. Император жестом показал на свою макушку без золотой гуани. Мол, давайте сейчас без титулов обойдемся. - Пить будешь? Он покачал головой. - Как хочешь, - кивнул феникс. - Мое дело предложить. А Ли сел рядом и они помолчали, дожидаясь, когда ночной гость соберется духом. «А почему бы и нет? - думал он. - Так даже лучше. Сразу всё выяснить и потом не мучиться и не краснеть» - Я за советом, - наконец выдохнул А Ли. - Мне нужен ваш совет. - Валяй. - Есть девушка, - Император решил быть краток. - И я её люблю. Очень люблю. Феникс не стал медлить с ответом. - Скажи ей об этом, признайся, выслушай ответ и... я не знаю, что в таком случае положено делать Императору. Сразу жениться? От упоминания своего титула А Ли заскулил, словно его по печени двинули. - Как Император, я испорчу ей жизнь, всю её свободную, счастливую, яркую жизнь возьму и отберу. Это же Небесный Дворец, это же Небесное Племя, а она... - Смертная? - испугался феникс. - Нет. - Уффф... Ты только ничего не подумай такого, я не против смертных, я даже «за». Просто ассоциации. - Вот именно! Они! У меня перед глазами столько примеров того, как можно исковеркать жизнь и себе, и любимой, что мне страшно, - признался А Ли. - Если бы я не был Императором... - Это не я вручил тебе Мандат Небес, мальчик мой, - напомнил хозяин Персикового леса. - Я помню — он сам меня выбрал. И я был даже рад. Я хочу быть достойным, я стараюсь, у меня столько планов. А тут... И теперь я не знаю. - А она тебя любит? - Мне кажется... я думаю, да, - взгляд его перестал быть осмысленным на какой-то миг, только на миг, однако этого зрелища Чже Яню хватило. На щеках А Ли проступили желваки. - Я не хочу повторить ошибку отца. Не хочу в угоду долгу сгубить любимую женщину. - Надеюсь, ты ничего такого своему отцу ни разу не говорил? - Нет, конечно! Вы что?! - И правильно. Твоя мать с тебя шкуру живьем сдерет. - И стелек в отцовы сапоги наделает. - И будет права. - Я знаю. Но еще я до сих пор помню его лицо, когда погас Собиратель Душ, и то, как он выл и катался по траве за курятником. Помню его боль, его агонию... Он хотел умереть и не мог. Из-за меня. - А Ли, это не твоя история, - мягко молвил Чже Янь. - Но когда я думаю, что пережила мама-СуСу, то до сих пор не понимаю, как она решилась снова родить от него. Феникс сощурился, как от яркого света. - Твое рождение, дружок, тоже, знаешь ли, из разряда божественных чудес. - Это почему? - А потому что, если бы Наследный Принц Небес не решил осчастливить смертную девушку ребеночком, то... - Чже Янь сделал порхающее движение кистью, приманивая в голову наиболее подходящее сравнение. - То мы бы все не получили такого замечательного Императора, как ты. Это точно. - А если бы ничего не случилось? Если бы Цин Цан не превратил маму в смертную СуСу? Если бы они просто поженились как Наследный Принц и Наследница Цинцю? Чже Янь не смог сдержать хамской ухмылки, какую ни при каких обстоятельствах не следовало адресовать Императору Небес. - Девятихвостая лиса Бай Цянь из Цинцю, такой какой она стала после битвы с Призрачным воинством и семидесяти тысяч лет бдений над телом Мо Юаня, никогда не вышла бы замуж за Е Хуа. Она бы даже на помолвку не согласилась. Ведь твой прадед и дед заключили сделку в её отсутствии. - А если... - А если бы Цянь-Цянь выпила тогда мой Напиток Забвения, то твоему отцу всё равно ничего не светило бы. Во-первых, они бы не встретились снова, а если бы и встретились, то Е Хуа не вызвал бы в ней никаких чувств. Он бы её раздражал, бесил одним своим видом, она бы упиралась всеми четырьмя лапами, и ничто, никакая сила не заставила бы её войти во дворец Си-у. Ты не имел бы для неё никакого значения, она бы и тебя забыла тоже, поэтому, милый мой... - Я понял, - нетерпеливо перебил его А Ли. - А во-вторых? - А во-вторых, ты же не думаешь, что божественные испытания Шестью Смертными Горестями даны только для того, чтобы бессмертный небожитель не слишком легко получил статус высшего божества? А Ли так не думал. Воспоминания о своем вознесении были всё еще свежи. - Они потому и называются испытаниями, что Небеса испытывают на прочность мою душу, вдруг я оступлюсь, вдруг явлю свою истинную недостойную сущность, - сказал он как-бы нехотя. - И все равно... Давай представим ситуацию, что мой отец, который к этому моменту тоже сильно изменился, как-то узнал бы в высшей богине Бай Цянь свою смертную жену СуСу и он сумел бы завоевать её сердце снова. Так ведь могло случиться? Феникс азартно хлопнул в ладоши, как бы принимая вызов. - Не могло, - заявил он. - Она бы его не полюбила. Без трехсот лет визитов в твои сны, без слепой ненависти к поступку Е Хуа, без ослепительной любви к тебе, без всех этих переживаний, без тяжкой работы души — никогда. Она бы осталась холодной, разумной и безупречной лисой, а если бы удалось воскресить Мо Юаня, то вернулась бы с ним на Куньлунь и проторчала бы там в облике Семнадцатого ученика еще сто тысяч лет. Мо Юань бы только радовался, - Чже Янь грустно улыбнулся своим мыслям. - Ты же понимаешь, почему он взял в ученики девушку, перекинувшуюся в юношу, прекрасно видя, кто на самом деле Сы Инь? Понимаешь. - Как всё сложно. - Почему сложно? У Цзуня... прости, у твоего Учителя всё просто. У твоих бабушки с дедушкой еще проще. Бай И, опять же. - Вы бы еще к Третьему дядюшке Сю посоветовали обратиться. - А он, кстати, не дурак совсем, может и чего умного присоветовать. Но ты почему-то пришел ко мне. А Ли честно посмотрел на феникса. - Потому что она - ваша дочь. - Хм... Чже Янь взял паузу и от души насладился трепетом в красивых глазах их юного Императора. Потом будет о чем вспомнить. - Совет остается прежним — поговори с ней, расскажи о своих чувствах, расскажи о том, как это быть Владыкой и чем ей грозит любовь к тебе в будущем, а потом... - Что потом? - Ты услышишь её ответ, и вместе вы обязательно придумаете, что делать дальше. - Правда? - Конечно. Ты — Император Девяти Небес, Восьми Земель и Четырех Морей, взрослый мужчина, высший бог, дракон, в конце концов. Она — Третий Феникс, моя дочь, воспитанница Бога Войны Мо Юаня, лучшая подруга Чже Вэнь Воскрешенной и удивительная девушка. Разве этого мало? - А если... - А если возникнут еще вопросы, то у вас есть мы — я, твои родители, твои дядья, бабушка с дедушкой, твой Учитель, твои друзья, - ответил Чже Янь и добавил. - Ну что, налить тебе сто капель для храбрости? Мин-эр скоро вернется. - Налить, - сдался Император. - Но пятьдесят. Я сегодня не ел ничего, еще захмелею. - О! Совсем другой разговор, - улыбнулся феникс, доставая из рукава еще один маленький пузатый кувшинчик. А Ли сидел на причале и смотрел на отражение звезд в темной воде. То, чего ему страшно не хватало на Девятом Небе. - Жареные пельмени будешь? - спросила Ши Мин, возникая из темноты с фонарем и протягивая ему тарелку с ужином и палочки. - Бабушкины, горячие еще. - Ты как знала! - ахнул Повелитель. - Помираю с голоду. - Совсем небесники твои разленились! – возмутилась девушка. - Морят голодом самого Императора. Бесстыжие! - Угу, - кивнул Император с полным ртом. Под толстые горячие пельмешки Лисьей Королевы он поведал Мин-эр про то, как его сегодня после Собрания уделал Мо Юань. Ну, не о проделках же нефритовых дев болтать. - Шестнадцатый неправильно всё понял. Тетушка Вэнь сейчас у Красных Птиц гостит, в их горах целебные источники и хороший климат. Папа в курсе где она, он же ей эликсиры носит. А, значит, знает и Владыка Дицзунь. А Наставник Мо Юань знает, что они знают, и потому не слишком волнуется. Хотя скучает, конечно, - пояснила Ши Мин. - А тетушка Вэнь знает, что он знает, и злится. Потому что она очень хочет вернуться, но не может. - Почему? - Просто она такая: хочет, но не желает признаваться в этом, и от этого страдает. В свою очередь, я-фу отлично знает, какая тетушка Вэнь, и тоже страдает, потому что считает себя виноватым. А тетушка Вэнь знает, что он знает, и считает, что он недостаточно чувствует свою вину, но все равно хочет к нему вернуться... - Так. Я запутался. - Все запутались. - А может, поможем распутать? – А Ли легонько толкнул девушку локтем. Ему вдруг захотелось расшевелить загрустившую из-за очевидного несовершенства мироздания Мин-эр. - Вместе поприключаемся, сделаем доброе дело, а? - А кому, не далее как этим утром, мой я-фу авторитетно объяснял, что фениксы не любят интриг? Ты такой храбрый, Твое Величество, что готов влезть в чужие очень сложные любовные дела? Я-фу и по шее может дать, не посмотрит, что ты Император. Если даже Владыка Дицзунь не вмешивается… - Нет, ну а что, по–твоему, дурацкие игры в «он знает, что они знают, что она знает» это нормально? Уж очень ему не хотелось так запросто отступить под напором здравого смысла. - Мы с тобой в то же самое играем - и ничего, - в сердцах бросила Мин-эр. Император громко проглотил последний пельмень. - То есть? - Ха! Изволь. Ты знаешь, что я с самого детства видела ту золотую штуку – Мандат Небес. И знаешь, что это означает, я тоже знаю, что ты знаешь. И даже знаю, почему ты никогда мне ничего про это не говорил. - Вот даже как? И почему? Они посмотрели друг другу в глаза. Честно и без страха. Как дракон и феникс, как Император и его Императрица. - Потому что ты только вчера догадался, что любишь меня, а я всегда знала, кого я люблю. Тебя! - Ши Мин! – взвился А Ли, словно оводом ужаленный, роняя в воду тарелку. – Это я первым должен был сказать! Я должен первым признаться, понимаешь? Ну почему ты такая прямолинейная? Мин-эр тихонько фыркнула: - Какая разница, кто первый признается? Не имеет значения. И смешно зажмурившись, потерлась кончиком носа об его нос, явно ожидая продолжения. - Я не буду тебя целовать. - Почему? - Я обиделся. Так нечестно, Ши Мин. - Ну и не целуй. Больно надо. Феникс ткнулась ему макушкой куда-то под подбородок и громко счастливо засопела, когда в ответ дракон крепко-крепко её обнял. Феникс была теплой и мягкой, ничуть не хуже лисы. И, наверняка, очень полезной в хозяйстве.