Что за сравнения?!
Стоит только запустить экономистов в аудиторию, как они расползаются по первым трём партам, потому что не могут найти в себе сил пройти немного дальше. Падают на стулья, словно на кровать, и обнимают свои рюкзаки и сумки руками, складывая на них головы. Попов стоит за письменным столом и смотрит на студентов, у которых нет сил даже в ответ посмотреть. Находит взглядом Шастуна и бесшумно усмехается, радуясь, что хотя бы один студент в адекватном состоянии. — Шастун, — зовёт его Арсений. — Пошли, поможешь учебники донести. Шастун послушно поднимается с места и следует за преподавателем. В конце концов, не будешь ведь мучить людей в таком состоянии чтением лекции? И сочинение не дашь написать — они себя-то собрать в кучу не могут, что уж там мысли. Остаётся только дать книжки, сказать почитать, а дальше пусть что хотят, то и делают. Главное, чтобы в случае чего, смогли сделать вид, что заняты делом. — И что же вчера такое было, что присутствует всего половина группы и та: а) вот-вот стошнит, б) вот-вот уснут. — Вечеринка вчера была у Эда, — пожимает плечами Антон, пряча ладони в карманы тёмных джинсов. — Хорошо погуляли, — кивает Арсений. — Видимо. — А ты не пьёшь или… — Я не ходил. Арсений просит у библиотекарши какой-то учебник по литературе, название которого Антон пропускает мимо ушей, разглядывая тематические плакаты на стенах. На этот раз связанные с экологией. Когда Антон был здесь в последний раз, на стенах были иллюстрации, связанные с балетом. По какой логике выбирали тематику — для Антона загадка. — А пьёшь? — спрашивает Попов, пока они ждут учебники. — Не-а. — Вообще? — Вообще, — подтверждает Антон. — И не пробовал никогда? — бровь преподавателя вопросительно прогибается. Не то чтобы Арсений считает Антона человеком, который всё в своей жизни уже попробовал, но в его голове отчего-то хранится мысль о том, что если человек курит, то, вероятнее всего, ещё и выпивает время от времени. — Выпил как-то пиво за компанию, такое себе, — Антон строит недовольную гримасу. — Пиво за компанию? — усмехается Арсений Сергеевич. — А вы хотели услышать историю о том, как я хлещу водку из горла? — Было бы забавно. — Так, — Антон выпрямляется в спине, поднимая руки вверх. — Забыли всё, что я сказал, — беззвучно ударяет в ладоши, а потом опускает руки. — В общем, да, пил как-то. С друзьями сидели, ну и я водку из горла хлестал, весело было, — говорит он, смешливо поджимая губы. — Неважный из меня рассказчик. Антон стыдливо накрывает лицо ладонями, ощущая себя таким же придурком, как в тот раз, когда заказал себе карамельный латте. Сейчас, конечно, понимает, что карамельный латте такой себе повод для стыда, но тогда это была невъебических размеров катастрофа. — Забавный ты, Шастун, — Арсений Сергеевич касается плеча Антона и несильно по-дружески сжимает. — Вы это уже говорили. За две пары литературы половина группы, пришедшая на пары, успевает отоспаться, и со звонком они все чувствуют себя бодрячком. Экономисты готовы даже ещё несколько пар отсидеть, да только вот сегодня в расписании всего-то две литературы, потому что у преподавателей бухгалтерского учёта и финансов какое-то очень важное совещание. Пока Оксана выбирает себе йогурт на обед в ближайшем от университета магазине, Антон стоит на улице и курит, параллельно просматривая новостную ленту. Видит всплывающее уведомление из инстаграма: [anton.shastoon]: Арсений Попов (arseniyspopov) подписался (ась) на вас. Антон зажимает сигарету между губами и подхватывает телефон второй рукой. Жмёт на уведомление, и его перекидывает на страницу со всеми уведомлениями от инстаграма, тыкает на профиль преподавателя и даже не смотрит на фото, сразу открывает директ. Сообщение набирает обеими руками и медленно, словно разучился строчить смс-ки всего за минуту.Антон Шастун Что, теперь ещё и тут?
Арсений Попов За вами нужно тщательнее следить, вдруг чего учудите. Ну охуеть. Максимум того, что я могу учудить — выпить несколько черничных йогуртов за пятнадцать минут. Или не спать всю ночь. Или убить сожителя-таракана. Или с лестницы наебнуться. Блять, согласен, надо тщательнее следить. На предложение Антона сходить после обеда к Павлу Алексеевичу Оксана сказала, что курсовую уже показывала и ей нужно съездить к сестре, а потом пожелала удачи и сказала, что Добровольский курсовые оценивает очень мягко. — Анто-о-он, — зовёт его Оксана сразу же как выходит из магазина. Шастун быстро тушит сигарету о мусорный бак и, убеждаясь в том, что она действительно потухла, кидает к остальному мусору. Закидывает в рот мятную жвачку и лишь потом оборачивается к Оксане. Вовсе не боится того, что Фролова застанет его с сигаретой — не маленький уже, голова своя на плечах есть. Но боится, что Оксане не нравится сигаретный дым. Ещё бы, блять, он кому-то нравился… — Видел фотки Попова в инсте? — спрашивает она, прижимаясь ближе к Шастуну, и тот накрывает плечо девушки своей ладонью. — Неа, — отзывается Антон. Антон несильному ветру даже радуется, потому что вероятность избавиться от запаха табака взлетает до небес. — Это просто отвал всего, — говорит Оксана. — Ты сейчас курсовую показать и в общагу? — Ага, — кивает Шастун. — Окей, ну, я тогда к сестре, — говорит Оксана. — Напиши потом, как курсач, — улыбается она. Антон по дороге до универа всё раздумывает о том, как бы поскорее взглянуть на те фото Попова, которые Оксана характеризовала как «отвал всего». «Отвал всего» — это тот его взгляд исподлобья. Антон откладывает желание посмотреть фото преподавателя на потом, потому что если там «отвал всего», то лучше сначала показать курсовую, а потом уже развалиться на кусочки. — Шастун, ну что ты за хитрый лис? — Чего? — усмехается Антон, глядя на Павла Алексеевича. — Да ничего, — улыбается Добровольский. — Как тебе удаётся вот так писать, что и не придерёшься ни к чему? — Да ну ладно… так уж и ни к чему? — Есть пара замечаний насчёт оформления. Но, правда, как ты это проворачиваешь? Раскрывать тему подпункта в первом же абзаце, а потом просто вливать воду — это уметь надо. Годы обучения, Павел Алексеевич. — Так не везде. Там в пятом пункте я проводил анализ с подсчётами. Там не один абзац. Добровольский объясняет, как лучше оформлять заголовки, а Антон лишь кивает головой, запоминая всё, что ему говорят. И иногда отвешивает себе мысленные подзатыльники за невнимательность, потому что Павел Алексеевич говорит о тех вещах, о которых Шастун и сам знает, просто забыл. Стоит только Антону вернуться в общагу, как он бросает рюкзак к тумбочке, а сам залезает на кровать и быстро открывает инстаграм, игнорируя уведомление о том, что уровень заряда телефона упал ниже двадцати процентов. Судя по информации в шапке профиля, фотографии у Арсения Сергеевича всего-то три штуки. Но, блять, какие. Антон так сильно, ещё с первых пар литературы в этом семестре, хотел выкинуть тот самый взгляд преподавателя исподлобья, а тут он на одной из трёх фото смотрит вот так. Так, как отпечаталось у Антона в памяти. Так, как он не хотел рисовать. А теперь Шастун стискивает челюсти, приближая фото, и всматривается в голубые арсеньевские глаза. — Да пошло оно всё нахуй, — ругается Антон, а сам тянется к своему рюкзаку и достаёт из него альбом с рисунками и карандаш. Про телефон забывает. Ему и не нужно фото преподавателя. Ни одно из трёх. Образ Арсения Сергеевича так хорошо в памяти отпечатался, что Антон и без них всё в точности нарисует. Наизусть расскажет расположение родинок на левой щеке. Было бы, блять, так легко экономику ебучую запомнить.