Нейротоксин в моих венах.

      Трэвис упал на прохладный линолеум, скуля себе под нос от просыпающейся мигрени, резко отдававшейся в висках.       Да… Голова у блондина болела часто. Из-за стресса, крика его хозяина, или банальной усталости от этого всего. Он каждый раз просто запихивал в себя полпачки каких-то таблеток от головной боли, запивая их водой и ложился спать.       — Тревис, ты же послушный мальчик? — парень почувствовал на своей шее холодную подошву кроссовка. Он нервно сглотнул, понимая, что сейчас будет. Давление медленно начало обрушиваться на горло Фелпса, будто специально делая это как можно дольше, а потом резко надавливая, не давая сделать глоток спасительного кислорода. — Ты же понимаешь что это твоя клетка, Трэви. Она открыта со всех сторон, но ты не сможешь уйти. Ты ведь любишь меня, да? — Джонсон оскалился. О да, манипулятор из него был превосходный. «Доминируй, властвуй, унижай» — вот его девиз по жизни.       Он убрал ногу с горла парня, не давая ему времени вдохнуть, и резко потянул его на себя за цепь. Трэвис закашлялся, но все же тихо прохрипел:       — Да.       — Вот и умница, — Ларри резко чмокнул его в уголок губ, отпуская валяться на пол. — Сегодня можешь отдохнуть, я пойду к друзьям до завтрашнего вечера.       Дверь захлопнулась, отдаваясь эхом по всей квартире, будто говоря: «Сегодня удача на твоей стороне!». Маленький блестящий ключик упал рядом с лицом мальчика. Фелпс лежал на холодном от сквозняка полу, судорожно кашляя, будто лёгкие сейчас выйдут наружу.       А ведь он сам не заметил, как попал вначале в абьюзивные отношения, а потом и во что-то похожее на связь противника аболиционизма и раба.       Собрав мысли в кучу, Трэвис встал, беря ключ, скинутый ему для отстегивания от ошейника громоздкой ржавой цепи. Он тяжело дышал, все ещё не отходя от того, что произошло пару минут назад. Массивная цепь свалилась на пол, громко звеня. Новая волна боли прошлась в голове от этого раздражающего звука.       Блондин осторожно, словно зверек, пробывший в клетке очень долгое время (что недалеко от правды) крался на носочках к двери, будто опасаясь, что там его поджидает страшное, темное, и неизведанное. Но за ней оказалась лишь светлая, уютная кухня.       — Надо что-то приготовить… А смысл? Он опять придет домой пьяный в стельку и снова расскажет о том, какой я плохой пёс. Но я ведь даже не собака… — Фелпс прошёлся по кухне, оглядывая ее, словно только недавно попал в этот дом. Как когда он первый раз побывал в гостях у Ларри. Да уж. Ностальгия.       Он хотел окунуться в воспоминания, но вдруг послышались три точных удара в дверь. Трэвис широко распахнул глаза, резко оборачиваясь. Он вел себя как напуганный ребенок, но хоть какие-то отголоски прежней гордости не дали ему тихонечко уйти в комнату, как обычно делают малыши, строго слушаясь указа родителей «никому не открывать», и находят способ просто представить, что его тут нет. Закрыться в своей комнате и перебирать разноцветные яркие игрушки.       Было очень странно, что кто-то постучал. Доступ к карточке был только у Салли, друга Джонсона, которого шатен затащил в грязную пучину разврата, наркотиков и шлюх. Сын пастора не знал, но давно догадывался, что не только молоденькие проститутки, желающие заработать себе на жизнь, развлекаются с его любимым, но и его лучший друг тешится с ним ночью в постели, будучи обдолбанным какой-то дурью и виски, валявшимся в тумбочке. Трэвис уже не возникал по этому поводу.Он просто привык.       Волшебная карточка-ключ была и у Ларри, что вполне логично, но опустим это.       Открывать дверь Фелпсу запрещалось, но он медленно подошёл к обшарпанной, бирюзовой деревяшке, глядя в глазок.