***
— Ага, я пошёл, Сал, — довольный шатен вышел из 402, облизываясь. На губах ещё остался приятный, слегка горький привкус дешёвого вина.Довольно неплохой вечер. Он успеет зайти за сигаретами? Ларри вышел из здания апартаментов, уже направляясь к магазину. Хотел было глянуть на время, но, пошарив по карманам, быстро стало ясно, что нужная вещь осталась дома. М-да, класс. Придётся идти в своих мыслях, одна из отвратительных вещей, которую Джонсон ненавидел больше всего. На улице начинает теплеть, а закаты становились все краснее и краснее. Такие красивые. Почему-то вспомнились волосы цвета соломы и нежный взгляд, который доставался только ему. Ларри потряс головой. Как же он ненавидит это самокопание. Сразу осознаешь, как на самом деле по-свински себя ведёшь. Грозно сунув руки в карманы, шерудя внутри пальцами и нащупывая лишь остатки пепла от бычков, какие-то фантики и пачку презервативов. Бывший металлист так и шёл, вслушиваясь в гробовую тишину, нарушавшуюся лишь порывом прохладного ветра. К вечеру всегда становилось прохладнее. Озеро. С ним связано много воспоминаний. Одно из них, к сожалению, всплыло в сознании.***
— Ларри, мать его, Джонсон, ты где? — снизу слышался с лёгкой хрипотцой голос, звавший его. Вечер этого апреля выдался на удивление тёплым. Конечно не прям лето-лето, но, все-таки, тепло. Люди, которых ещё час назад можно было встретить на улице, были в лёгких кофтах, толстовках или вовсе футболках. Шатен хихикнул, крепко держась за на удивление толстую и крепкую ветку. Он сидел тут, наверное, уже минут пятнадцать, ожидая пока его увидит возлюбленный. Но тот, судя по всему, не догадывался что Ларри может выдать такое и залезть на ветку дерева.Ну естественно, кто вообще при игре в прятки будет искать человека на дереве? Вот и стоял Фелпс, дуясь, сложив руки на груди и уже даже посмотрев в озеро, бурча под нос что то вроде: «может утопился, блин, пока ищу. Придурок». За этим крайне забавно наблюдать. Как раз подошёл к дереву, на котором сидел великий умелец прятаться. Видок кареглазого был уже более грустный и растерянный. Он, видно, подумал, что Джонсон просто ушёл, оставив его тут одного. Осторожно, без единого звука, Ларри сел на ветке и резко толкнулся вперёд, крепко держась ногами за нее. Оказался вверх ногами, от чего ветка дернулась и зашаталась, скидывая некоторые только-только растущие, маленькие листья и зашуршало своими ветвями, издавая жутковатый пустой звук. Шатен как паук на паутине, ну серьёзно. Трэвис вздрогнул и инстинктивно мигом развернулся, ударяя рукой с истерзанными костяшками в рандомное место, коим оказалась щека металлиста. Фелпс охнул от неожиданности ситуации. — Ай-х! — длинноволосый провел по колющей от непонятного жжения и неприятного ощущения от удара. Щека покраснела, и на ней остался след от руки. — Трэвис, блин! — Ларри? — блондин подошёл ближе настолько, что касался его носа своим. — Во-первых, что ты делаешь на ебаном дереве, а во-вторых, прости. И вообще, нехер так пугать! Блондин чмокнул его в ударенную щеку, извиняясь. А Ларри, в общем-то, и извинения не нужны были. Он и так простил его без всего.***
— Сука, — шатен сжал свои патлы, сглатывая ком в горле. Дебильные воспоминания никогда не дают спокойно жить и существовать. Вот наконец-то чёртово обшарпанное здание. Он быстро зашёл внутрь, пихая дверь с облупленной краской. Лифт. Знакомая кнопка, которую успел кто-то поджечь. Этаж «B». Пропускная карточка в отверстие. Неприятное пиликанье, оповещающие о приезде на этаж. Знакомый автомат с шоколадками, старые корзины, уже давно без белья и одежды, сломанная, со ржавчиной, стиральная машина, непонятно зачем тут вообще находившаяся. Только место отнимает. Дёрнул ручку с потресканной в некоторых местах краской. Она легко поддалась, чему шатен удивился, озадаченно проходя в комнату. Вроде всегда закрывал дверь. Видимо, сегодня забыл. Из самой тёмной комнаты квартиры вышел рыжеволосый в красных клетчатых штанах и чёрной толстовке, возмущенно и даже зло вскидывая руками, так и сверля дырку в патлатом. — Явился не запылился! Сюда иди, — он махнул рукой за собой, в комнату. Джонсон, особо ничего не поняв, покорно прошёл за ним. Что ему ещё оставалось? Спросить, какого черта он тут делает и откуда пропускная карта? Ясно дело, что это дело рук Гарсии, знавшей друзей любимого сына и спокойно дававшей им проходить. На кровати простыня, которая была в крови и засохшей белой жидкости, сидел Трэвис, уже в свободной, хоть и не супер чистой, футболке и боксерах. — Скажи мне, пожалуйста, что это? — рыжеволосый вздернул футболку Трэвиса, открывая вид на всю прелесть синяков, ссадин и гематом. Блондин лишь стыдливо опустил взгляд в пол, вместе с головой. Губы дрожали, так и говоря за себя: «если вы ещё продолжите это все, я расплачусь, черт возьми». — ДЖОНСОН БЛЯТЬ, ЧТО ЭТО? ЧТО ТЫ С НИМ ДЕЛАЕШЬ ВООБЩЕ? Моррисон всегда довольно спокоен и рассудителен, в ситуациях владел умом и временем, но тут верх взяли эмоции. Да, Фелпс не был для него самым лучшим другом или типа того, но что он точно не терпел, — это насилие, особенно беспричинное, так, для удовольствия. Это уже садистские наклонности, это ненормальность, которой не заслуживает даже этот гребанный сын пастора. — А ты что вообще не в своё дело лезешь? — шатен подошёл ближе, стараясь брать за счёт силы и устрашить. Но, видимо, не особо сработало. Тодд никогда не боялся Ларри. Он понимал, что это нездоровые отношения. Он правда ещё любил Трэвиса. Он просто не мог остановиться. Он правда***
— Ларри! Джонсон, идиот, вызывай скорую или я сам ее вызову! — а дальше уже он не слышал, только глухие разговоры и обволакивающая темнота и тишина. Наконец, спокойствие.