вся опасность притворного оптимизма

О, Богиня... защити меня от того, что требует мир. Защити меня от праведников... защити от мудрецов... защити от призывателей... защити от королей полуночи... и от самого дьявола. О, Богиня, защити. Защити от того, что мы собираемся сделать.* Обычные солнечные дни в жаркой Ваканде протекают спокойными столетиями, не предвещая худого существования. Люди мирно занимаются своими делами, грязнут в рутине. Жизнь кажется тусклой и размытой, без опасностей и приключений. Если только беды в самых страшных их формах не нагрянут в гости. Можно насчитать пять. Беда первая: та, что потушит Ваканду. Беда вторая, нежданно, приходит вместе с третьей: та, что разрушит её теорией. Беда четвёртая: тьма и тайна в одном флаконе. Беда пятая: белоглазая кошка. Когда эти беды собираются воедино, они кажутся совпадением, мимолётной иллюзией. Разыгрывается смертоносная, головокружительная партия просто из-за того, что беды хотят быть упёртыми, недостижимо смелыми, перемены затягивают их с головой. В своих же бедствиях люди склонны винить судьбу, Богов и все, что угодно, но только не самих себя. И люди реально осуждают связку мужчин-авантюристов, избитых, покрытых ранами, еле-еле дышащих. А ведь они честно старались удержать звенья жизни вместе, собирали её хребет по кусочкам, вкладывали гигаджоули энергии. Может, они мазохисты. Может, у него тяга ко всему, что заставит страдать. Падать ниже, чем кто-либо, разбивать льды... чёрт, как потрясно. Адреналин льётся реками, обжигая вены, раздаются злорадствующие шутейки над врагами. Славные битвы, мистические поединки — то, что украшает жизнь, заставляет вставать снова и снова. Как он раньше желал — так и сложилось. Может, они хотели пробовать. Может, у них не получалось (всегда не получалось). Может, каждому из них всё-равно. Но что же точно про беды? Беды постоянные, беспардонные сволочи с холодящим прошлым, дилетанты хотят их как можно больше — обломитесь, дорогие — они идут в комплекте, у некоторых дьявольская — дьявольски-красивая — улыбка, что частенько нервирует Стефана, хоть он и является носителем всех разновидностей «улыбочек», запасом которых практически не пользуется. — Встречай меня, земля чудес! — торжественно поприветствовал Железный Человек, широко раскинув руки. — Через мой труп, — Т’Чалле, похоже, плевать. Чёрная Пантера, нахмурив лоб, изучал свиту. Стрэндж, стоявший поодаль, пытался насладиться внезапным и столь неудобным молчанием Тони, тираду которого не дослушивали уже пару раз за неделю, он чувствует себя, скорее всего, загнано. Окей, если уж Ричардс стоит как воды в рот набрал, то пора ходить. Маг расслаблено подошёл к королю и протянул ладонь, обтянутую яркой перчаткой. Пантера смерил его сверху вниз изучающим, незаинтересованным взглядом. Стефан усилено пытался не засмеяться, ибо лица троицы умиляли комичностью. Старк оторвал чайные глаза от протянутой руки и резко развернулся к волшебнику: опасности того плохо скрываемого выражения лица хватило бы для того, чтобы заставить Мефисто рассеяно шарить по комнате. — Я сам мог— — Нет, ты не мог, Старк. Чернокожий усмехнулся — почему-то Стефану показалось, что с ностальгией — и пожал ему руку. — Даже не пригласишь нас? — Ответь мне честно. Зачем вы здесь? — У нас проблемы... у тебя тоже. Стефан старался быть предельно серьёзным, но не вкладывал в слова тяжести собственных мыслей. — Добро пожаловать. Король взмахнул плащом и пошёл вперёд, по пустыне, ведущей к Некрополю. Пристанище мёртвых душ смотрело на мелких людей огромными статуями котов и одинокими пальмами. Места, где творилась история. Магические символы очерчивали каменный пол, колонны. Знаки будто следовали за ним. — Дипломат, — пренебрежительно-упрекающе кинул Энтони, обгоняя Стрэнджа. Стефан на секунду остановился, ловя полностью одобрительный кивок Рида. Инженер имел взбалмошную, смелую натуру, страдает биполяркой со своим каждодневным детским поведением и грустью, присущей по-настоящему взрослому человеку. Его сложно понять, уловить, за ним правда интересно наблюдать, но Стрэндж часто упускал из виду глаза. Нейрохирург высшей пробы превратился в волшебника и психоаналитика на полставки. Нет, он ни в коем случае не разочарован своим положением. Он точно не мог сказать, оглядываясь далеко назад, каким был; скорее всего, эгоистичным придурком. И тут как раз приходит Энтони, ставший его ровным, поцарапанным зеркалом с дырой посередине — символично, иронично, сдуреть можно. Уже во дворце все сели за длинный каменный стол и Железный Человек начал: — Джентельмены, мы снова собрались здесь... ради решения уравнения с единственным известным. И это известное — мы. Слово мистеру Ричардсу. Миллиардер сел на своё место, рядом с главой стола. — О Боже, не мог кого-нибудь другого выбрать? — раздражённо прошипел Рид, нехотя поднимаясь. — Тебя лучше видно будет, гений. — Сказал человек в цветастой броне. — Видишь, у нашего штатного волшебника тоже клоунский костюм, — ничуть не обиженно произнёс Тони, указывая большим пальцем на объект речи, — не злись. Плохой вкус здесь не только у тебя. Рид выдержал паузу, во время которой пожалел о том, что вообще согласился присутствовать, и принялся рассказывать: — На прошлой неделе, в 18:51 по Нью-Йорку, произошла аномалия в виде временного угасания звёзд. Каждый из нас стал свидетелем этого странного явления... — Ага, странного, — хмыкнул себе под нос инженер. Ну, если никто не клюнул... — ...космос преподносит нам добротный сюрприз в виде хаотичной утечки многих видов энергий из разных концов нашего измерения, но я пока что не выяснил причину резкого исчезновения любых термоядерных реакций внутри звёзд... — С чего ты взял, что синтез прекратился? Звёзды же остались «висеть»! — бодро возразил Энтони. Именно сейчас у него в голове начали генерироваться варианты. — А вдруг материя начала накладываться? Или кто-то делает «Вырезать», «Копировать», «Вставить» по принципу божественности? А-а-а-а вдруг очередная кучка фанатиков хочет провернуть... — он энергично запасовал кистями. — Вселенскую чистку? — с задержкой продолжил его мысль Стефан. Тони глубоко вздохнул и рассеяно кивнул: — Я... Точно... Нам нужно проверить. В любом случае, эта хрень нас так просто не оставит: или мы ждём последствий, или действуем сейчас, — инженер внимательно обвёл взором компанию. — Зачем я вам? — Пантера наконец перестал молча сидеть с каменным лицом. — Ну как это? Ты один из самых ответственных и здравомыслящих людей, в отличие от меня со Стрэнджем, к примеру, — он на пару секунд остановился, чтобы ворчливое «Во имя семи ветров кого-то там...» чародея отчётливо пролетело в идеальной тишине. — Все в этой комнате полагаются на тебя и могут доверить, — Тони перешёл на полутихие, убеждающие тона, — свою жизнь. Чёрные глаза короля не выдавали дум или эмоций, от чего ситуация превращалась в нелепую. — Вы ничего не знаете, — строго заключил Т’Чалла. И вправду. Каждый задумался о своём: кого-то охватывал зыбкий страх неизвестности, у кого-то на уме просчитывались бесчисленные варианты, кто-то немигающе смотрел в стол. Стефан медленно поднял голову: — Но мы тут для того, чтобы узнать, — слова гудящим эхом отбились о вековые стены, звуча, словно приговор. — Ха! Были перспективы и похуже, — наигранно-легкомысленно добавил Старк, нервно вскинув подбородок. Ричардс лишь иронично усмехнулся. — Momento mori.** — Без этого не обойтись, Рид, — Чёрная Пантера скрестил руки на груди, воспоминания лились со всех уголков памяти. Были хорошие, были и ужасные. Боги, как им удавалось выдерживать такую боль? Вот он. Волшебнейший момент. Абсолютно все поняли друг друга. Молчание становится мягким сглаживателем острых углов, оно легко опускается на плечи, расслабляя тонко натянутые струны разума. Окружающий мир испаряется, слова становятся по-настоящему лишними. Пусть положение и остаётся мутным, но они знают и искренне верят в свой путь. Уверенность тут не причём — идти можно и с завязанными глазами, о, даже с выколотыми. Даже если кто-то из них поляжет в бою, они попытаются закончить дело. Как бы тяжко ни было — легче ступать вместе, со сломанными ногами, разбитой головой и даже душой.