История писателя-романтиста по соседству

      Уже немного подвыпившие парни сидели на диване и смотрели какую-то комедию. В какие-то моменты комната наполнялась смехом, и вдруг показали сцену где двое парней целовались. В этот момент Ацуши и Рюноске переглянулись, щеки блондина загорели, он сразу отвернулся, а сероглазый так и смотрел на него: — Ацуши. — Рюноске.       Сказали парни одновременно, на что наступило молчание, каждый ждал когда кто-то начнет разговор. — Говори первый, — опять же вместе произнесли парни. Они снова переглянулись. Накаджима решил все же начать первым, без разницы чем это закончится, и что ему ответят. — Рюноске, я хотел тебе признаться в том, что я люблю тебя, — выпалил на одном дыхании, после долгой паузы юноша продолжил, — Ты можешь ничего не отвечать и вообще забыть о моих словах, но я не мог дальше держать в себе чувства.       Голова писателя опустилась вниз, он был готов к чему угодно, но действия брюнета все же были для него очень желанны. Неожиданно Акутагава поднял его голову и впился нежным и очень желанным поцелуем. Четыре лепестка тонких губ нежно и осторожно прикасались друг к другу, не в силах ни сойтись, ни расстаться. Движения брюнета внезапно стали дерзкими, а язык, не позволяя зубам сомкнуться, проник внутрь, исследуя каждую часть рта блондина. Юноша ощутил удушение, и хотел отвернуться, но его немедленно развернули обратно, сжав подбородок. Ласки губ и языка привели Накаджиму в полнейшее замешательство, которое продолжалось до тех пор, пока он не ощутил легкий укус на нижней губе. Прижавшись к нему еще на мгновение, Рюноске с явной неохотой отстранился, а блондин с трудом пришел в себя. — Дурак, раз думал, что я к тебе ничего не испытываю, — сжимая в объятиях, прошептал брюнет Ацуши, — я тоже люблю тебя.       Весь покрасневший, но счастливый писатель прижался к своему возлюбленному. Никто не говорил ни слова, они просто были счастливы, что теперь могут быть вместе. — Ты знал, что уже во второй раз признаешься мне? — решил немного поиздеваться над своим возлюбленным. — Что? Когда такое было? — не разрывая объятия, блондин посмотрел на него. На такую реакцию Рюноске посмеялся. — А я надеялся, что ты помнишь. В те выходные ты был таким, — он выдержал паузу, — развратным, — он посмотрел на лицо Ацуши, которое покраснело, от такой реакции он не удержался и опрокинул его на диван и всем телом прижал. Тот ахнул, не теряя момента брюнет впился в его губы. Поцелуй был уже не такой, как в первый раз, он был грубый и страстный. Ацуши прижимал к себе сероглазого, положив ладонь ему на загривок, не позволяя отдалиться ни на секунду. Терзая его губы, правой рукой он скользил по изящным сильным линиям спины, нежно касаясь кончиками пальцев. Ацу окончательно отпустил себя, думая лишь о наслаждении.       Не прекращая поцелуй, Акутагава начал стягивать футболку блондина, но не все вечно, поцелуй прервался на несколько мгновений. Отбросив футболку в сторону, брюнет начал покрывать шею поцелуями, иногда укусами, парень издавал тихие стоны. Парни даже не заметили, как оказались без одежды.       Пара бледных рук с отчетливыми суставами пальцев некоторое время блуждала по телу блондина, прежде чем остановиться на талии. Когда обжигающая ладонь Рюноске спустилась к паху юноши и обхватила член, он невольно ощутил легкую дрожь по телу и слегка съежился, поджав ноги. Однако ритмичные ласки ладонью оказались слишком приятными — не прошло и пары мгновений, как Ацуши неосознанно расправил конечности и сам вцепился руками в плечи и спину сероглазого, активно двигая бедрами в ритм с его ладонью. Движения Акутагавы ускорились. Фиолетово-желтоглазый отрывисто дышал, зажмурив глаза. Внезапно Писатель осознал — нельзя допустить, чтобы удовольствие получил лишь он один. И потому опустил руку на член возлюбленного.       Едва коснувшись того самого места, блондин ощутил, как горячая плоть, и без того немалых размеров, неожиданно увеличилась в обхвате и толкнулась в ладонь. Одно лишь прикосновение к нему заставило щеки Ацуши запылать. Сжимая пальцы, он принялся импульсивно ласкать его, вновь и вновь касаясь разгоряченной плоти голыми бедрами. Дыхание Акутагавы сделалось тяжелым, плоть в руке Накаджимы запульсировала, распаляясь сильнее. Они не слышали ничего, кроме собственных вздохов. Никто не знал, сколько прошло времени, прежде чем кровь в теле прилила к низу живота вместе со сладкой истомой. Кожа на голове занемела, из глотки вырвался прерывистый, почти всхлипывающий стон. — Рю-носке, подо-жди, я, — не успел он закончить фразу, как его накрыло взрывной волной наслаждения.       Спустя некоторое время, все еще ощущая себя будто во сне, он увидел бледные следы на мускулистом животе Акутагавы и осознал, что кончил. Брюнет достиг высшей точки почти одновременно с ним. Белая вязкая жидкость полностью выплеснулась между ног Ацуши…