Питомец

      Кончики пальцев коснулись обернутой тканью рукояти меча. Боль вспыхнула на левой стороне лица. «Когда?!»       Он был отброшен в полет как тряпичная кукла ударом, что заставил прокатиться по траве. Инстинктивно, он сжал меч, вынимая из ножен на спине. Ремень порвался, ножны отпали.       Дерьмо.       Кисаме поднял обнаженное лезвие как раз вовремя, используя его, чтобы защитить собственное тело. Меньше чем в миллиметре от грани меча, голая ступня Гая остановилась посреди удара.       — Впечатляюще.       С этими словами Кисаме буквально ударил Гая, целясь кончиком меча прямо в грудь противника просто для того, чтобы узнать, как быстро он уйдет от удара. Гай стал вспышкой. Два сальто назад, и он присел в нескольких метрах, наблюдая как Кисаме поднимается на ноги.       Теперь ты хочешь знать, что я могу, не так ли?       К собственному удивлению, Кисаме почувствовал, как сердце ускоряет ритм из-за возбуждения. Это много лучше, чем он мог предполагать. Майто Гай… Будет даже жаль, если…       Бриз шелестел травой, заставляя ее нежно покачиваться между ними маленьким морем зелени. Кисаме вдохнул запахи с океана и ухмыльнулся.       А затем пошел за глоткой противника.

*      *      *

      Это был хороший бой, тот самый, что заставляет кровь Кисаме циркулировать по венам. Он расчерчивал мечом широкие дуги, разрезая воздух и упуская Гая почти каждый раз. Несмотря на то, что коноховский шиноби был вымотан и мучился с болью, он все же никогда не стоял на месте достаточно долго, чтобы получить удар. Даже без чакры он был быстрее любого, кого Кисаме знал.       Он выманивал Кисаме, искал слепые зоны, и чаще Кисаме позволял себя обмануть — он наслаждался звуком меча, со свистом разрезающего воздух и длинные лоскуты уродливой униформы оппонента.       Гай держался границы поля, ближе к лесу, и Кисаме бежал за ним, покачиваясь, пока Гай — без чакры — взбегал по дереву и откидывался назад, чтобы приземлиться за Кисаме. В тот момент Кисаме нарушил свое полусвященное обещание. Он сделал водяного клона и заставил его ударить Гая сзади.       Наконец, рукоять меча Кисаме тяжело ударила по затылку Гая, и тот провалился, на мгновение ошеломлённый.       Кисаме приставил меч к горлу Гая, лениво размышляя, почему не обезглавил животное Конохи, когда была возможность. Он не был из тех, кто играет с едой. Однако, в этот раз он позволил кончику лезвия коснутся кожи Гая без пронзения последнего.       Она оба были вымотаны, как осознал Кисаме. Его действительно бросил в пот бой с раненным человеком, который не мог использовать дзюцу.       — Что теперь мне следует сделать? — он спросил, ни к кому не обращаясь.       — Ты отвратительный монстр! — Гай сплюнул, его лицо бросило в краску от гнева и напряжения.- Твоя мерзкая печать — единственная причина, по которой ты еще жив! Трус!       — Ох? — да, возможно, Кисаме должен был признать, что Гай не так уж неправ насчет этого. Если бы он мог использовать чакру, бой мог сложиться совершенно иначе.       Я мог бы наслаждаться этим и того больше…       — Мне интересно, — сказал он, изучая человека на земле. Все, что осталось от его жалкого облачения — свисающие, испачканные кровью нашинкованные лоскуты.- Если я отрежу тебе руки, ты все равно будешь пытаться драться со мной?       Гай поднял голову и уставился на него, его зрачки — черные пропасти бесконечного неповиновения.       — Я буду сражаться до последнего вздоха!       — Может мне стоит отрезать тебе и руки, и ноги, и что ты тогда скажешь?       -…Я не боюсь тебя. Делай худшее! Я никогда не поклонюсь тебе! Я, Майто Гай, никогда не сдамся!       — Ты довольно болтливый, да? Тогда, вначале мне стоит отрезать тебе язык? — Кисаме сказал это рассеянно. Кто-то приближался, но он не хотел сводить глаз со своего приза.       — Кисаме! Вот ты где! Я искал тебя.       — Фугуки-сан…- он глянул через плечо и кивнул в быстром приветствии. Несмотря на все, он чувствовал раздражение из-за того, что его начальник прервал их. Как и всегда, его глаза больше изучали рукоять меча, привязанного к спине Фугуки, чем его самого. Самехада. Когда бы Кисаме не видел ее, он чувствовал: это манит.       — Мне сказали, что ты заходил забрать подарок от Мизукаге; тебе не следовало…- тяжёлые шаги Фугуки резко затихли.- Что это?.. Это создание? — слова звучали так, словно он увидел призрака.- Не говори мне…       Страх. Кисаме мог учуять его, даже попробовать. У него всегда были хорошие инстинкты для такого, и он никогда не ошибался. Мог чувствовать его сейчас, туман вокруг почти пропитался страхом.       — Я был близок к тому, чтобы прикончить его. Я скоро зайду в штаб, если я нужен, Фугуки-сан.       — Собираешься убить его? Чудно. Заканчивай с этим, и мы поговорим прямо здесь. Нет нужды тратить больше времени.       В голосе Фугуки читалась неотложность. Он говорил как кто-то, кто пытается отвлечь хищника от сочащейся раны.       «Фугуки-сан… Вы показываете мне свое слабое место? Но какого типа это слабое место? Почему бы вдруг испугались кого-то настолько жалкого?»       — Фугуки-сан? — Кисаме поменял стойку. Его меч все еще был нацелен на адамово яблоко Гая. Удивительно, как коноховский шиноби сумел закрыть рот на столь длительное время. Он пытался отодвинуться прочь, однако ж. Кисаме заметил его маленькие движения и был позабавлен этим. Но не так сильно, как необъяснимым дискомфортом его начальника.- Я подумал… Может мне не стоит спешить с этим.       — Что? Что ты такое говоришь, Кисаме? У меня нет целого дня в запасе, — раздраженный, Фугуки обнажил Самехаду.- Хочешь, чтобы это сделал я? Чудно.       Гигантский меч обрушился с порывом воздуха. Фугуки не столько целился, сколько слепо бил, прекрасно зная, что меч уничтожить любого человека на своем пути. Он слишком привык иметь дело с подобными противниками. Это было непристойно, и Кисаме застал себя за мыслью, что Самехада заслуживает большего.       Не в этот раз, Фугуки-сан.       Кисаме развернулся и одним пронзительным движением описал мечом дугу, чтобы заблокировать смертельную атаку Самехады. Искры поднялись от столкновения двух лезвий, шок от удара запустил разряды боли по руками Кисаме. Он не был достаточно силен, чтобы заблокировать удар — мало кто справится с этим — но он перенаправил атаку, и Самехада утонула в траве в нескольких дюймах от головы Гая. Гай просто моргнул. «Он», — еще раз подумал Кисаме, — «должно быть, слишком туп, чтобы понять происходящее».       — Что, по-твоему, ты сейчас делаешь, Кисаме?! — Фугуки поднял меч с другим намерением, но в этот раз Кисаме встал между своим начальником и своим заключенным. Он поднял свободную руку в мирном жесте, который в действительности не имел ввиду.       — Я прошу прощения, Фугуки-сан, но это был подарок Мизукаге для меня, в конце концов. Не могу позволить вам убить его прямо сейчас. Я думаю, это будет грубо с моей стороны растратить его так скоро. Мне следует насладиться им чуточку дольше, вы так не думаете?       — …       Фугуки был в ярости. Вена пульсировала на лбу. Впрочем, отступать было поздно.       — Делай что хочешь, Кисаме. Это меня не касается, — сказал он с большим достоинством, чем Кисаме мог ожидать.- Мы поговорим позже, — с этими словами он исчез, оставляя после себя только облако быстро рассеивающегося дыма.       Кисаме почувствовал в груди еще один смешок. Он обернулся на человека на земле и улыбнулся с дьявольским восторгом.       — Хм, похоже, я могу извлечь из тебя еще какую-то пользу, Гай-кун.