***
−Привет, Женечка. Асса поставила на стол кружку кофе и выжидающе уставилась на девушку. Костомарова взмахом руки свернула какие-то зеленоватые голограммы и покосилась на кровать с прикованным к ней Зимним Солдатом. Переводить его в камеру не позволила товарищ Леденёва, здраво опасаясь, что из обычной он сбежит, а как переоборудовать изолятор под суперсолдата они пока представляли слабо. Оставлять же на столе было как-то… Бесчеловечно, что ли? В итоге сошлись на медицинской кровати и всех этих штуках для лежачих больных. Женечка не одобряла их всей душой, считая безумно устаревшими, однако и отказаться от своих исследований не могла. −Утречко, Асса Иосифовна. Мне есть, чем вас порадовать. Солдат шевельнулся, прислушиваясь. Белая и Рыжая его не особо стеснялись, но и военных тайн не выбалтывали. −Неделя прошла, а динамика налицо. Не могу пока сказать, плохо это или хорошо. Женя вывела на экран данные церебрального сканирования и развернула рядом материалы недельной давности. −О, да это даже я вижу. – улыбнулась Асса. Бывшие темными области мозга теперь посветлели и бледно-бледно засветились. −Регенерация идет просто с катастрофической скоростью. – доложила, блестя глазами, Женечка. – Всего неделя, а мозг уже почти восстановился после деструктивного воздействия. Правда, я пока не могу понять, возвращается к нему память или новые нейронные связи образуют просто чистый лист. Говорить по-прежнему отказывается. Один раз только попросил отпустить. −Ничего больше? – нахмурилась Асса. Попади она в такую ситуацию, спокойной жизни своим «тюремщикам» точно не дала бы. Просто из общей вредности характера. −Ничего. – мотнула волосами девушка. – Микрофлора ЖКТ полностью восстановилась. По идее можно кормить твердой пищей, но приказа отстегивать фиксаторы не было. −И пока не будет. Леденёва устало вздохнула и с силой потерла висок. За всю неделю Солдат не буянил, не пытался вырваться, почти ничего не говорил. Просто лежал и смотрел в потолок совершенно пустыми глазами. −Асса Иосифовна, − неожиданно серьезно спросила Женя. – а что мы с ним делать-то будем? −Бес его знает, Женечка. – дернула уголком рта Леденёва. – Перевоспитывать. Планшет в руках девушки взорвался возмущенным писком. Женщины подскочили. Солдат смотрел на них широко распахнутыми серыми глазами. Мышцы живой руки, пресса и шеи натянулись так, что казалось, вот-вот лопнут. Он весь как-то подался вперед, насколько позволяли фиксаторы на запястьях, щиколотках, локтях и коленях. И ничего не говорил. −Боец. – Асса даже перепугалась, в одно движение оказываясь рядом. – Ты чего, боец? Болит что-то? −Проект «Зимний Солдат» подчиняется только одному Куратору. – прохрипел он. – Приказы остальных лиц, кроме Фюрера, считать недействительными. Любого, кто посягнет на собственность ГИДРы, ждет смерть. −Здрасьте, девочки… − обалдело протянула Леденёва. Она нервно взъерошила распущенные волосы, взглянула на зарывшуюся в свои выкладки Женю. −Кажется, ему не понравилось слово «перевоспитывать». – пожала плечами девушка. – Черт знает что. Это не просто вбитое на подкорку подчинение. Они вытравили из него личность и заменили программой. Я все больше опасаюсь, что он станет «чистым листом». Асса вновь обернулась на Солдата. Он то ли понял, что никто пока не собирается ничего делать, то ли еще чего, но вздувшиеся мышцы расслабились, и Солдат упал обратно на подушку. Давно не мытые отросшие темные волосы ореолом раскинулись вокруг головы. −Черт знает что. – повторила Асса и осторожно нагнулась над зажмурившимся Солдатом. – Никто не причинит тебе вреда. Слышишь? Солдат промолчал.***
В собственном кабинете нашлись Смолин и Димка Брянцев из аналитического. Оба нагло пили чай из подаренного Ассе во время визита в Китай фарфорового сервиза и над чем-то смеялись. −Что я вижу? – усмехнулась Леденёва. – Наглая интервенция и оккупация. Налейте и мне, что ли. −Ой, Асса Иосифовна, вы даже не представляете, что случилось. – радостно поделился Дима. Асса на минутку залюбовалась хорошеньким, как с картинки, мальчишкой. Светлое правильное личико, кудрявые белокурые волосы, огромные голубые глаза. Он был до боли похож на свою бабушку. Легендарную Черную Вдову Дину Брянцеву, первую ученицу Ассы. −Ну поведай, что приключилось. Леденёва отхлебнула мятного чая, утащила из-под носа у начальника пряник и приготовилась слушать. −Короче, сижу я, с чувачком одним в игру играю. Ну он, ясное дело, по-английски говорит. Там вообще ребят-англофонов полно. – зачастил довольный собой Димка. – А потом такой и предлагает: «Дмитрий, а не хотите денег заработать?». И называет такую сумму, я чуть со стула со смеху не упал. Ну думаю, прикалывается так. Спрашиваю из интереса, что сделать-то надо. А он мне: «В такое-то время, такого-то дня открыть двери дома на Лубянке и пустить гостя». Тут уже как-то не до смеха стало. Я бегом к бабушке. Бабушка к Алексею Леонидовичу. −Короче, ласточка теперь кукует в подвале. – хмыкнул Смолин, подливая себе чаю. – Ты же знаешь наш закон. −Всех впускать, никого не выпускать. – понятливо кивнула Асса. – ГИДРА? −Она, родимая. – кивнул Алексей. – Когда понял, что его провели, попытался покончить с собой, но ребята у него капсулу буквально с зубом выбили. Твои «Браво» постарались, кстати. Молодцы. −Спасибо на добром слове. – улыбнулась Асса. – Так чем дело кончилось? Там еще есть, что допрашивать? −Нет, следователь Ульянов сам справился. – Смолин грустно заглянул в опустевший чайник и сполоснул под краном чашку. – Собственно, ласточка оказалась мелкой сошкой. Зато поделилась кое-какими сведениями. Аналитики – начальник кивнул на посерьезневшего Димку. – склонны согласиться. Щупалец в Советском Союзе нет. Более-менее организованных ячеек тоже. Мы тогда выжгли все подчистую. Кое-где есть спящие агенты. Ласточка даже выдала пару. Группы захвата выехали. И самое главное… −Они не знают, где мы держим Зимнего Солдата. – закончила за него Асса. – Иначе не поперлись бы сюда. Леденёва уселась за стол и подперла рукой голову. Смолин сидел на стуле для посетителей и отстраненно смотрел на интерактивную доску за спиной зама. Асса бездумно накидала на нее идей для своей «пишущей братии». −Итак, ты все-таки не стала информировать общественность, кого мы поймали. Асса подняла глаза на совсем притихшего Димку. −Ступай работать, товарищ Брянцев. Спасибо тебе за службу. И бабушке за оперативность. −Служим трудовому народу! – лихо рявкнул Брянцев и, понятливо улыбнувшись, вымелся за дверь. Леденёва сплела тонкие пальцы в замок. −Не стала. Я хочу еще понаблюдать за Солдатом. −А к нам пока ГИДРА косяками шляться будет. – проворчал Смолин. – Ну хотя бы никуда ходить не надо. Прямо на месте всех переловим. Скажи только, на кой он тебе? Ликвидировать и дело с концом. Он же опасен. Поверить не могу, что объясняю это тебе. −Опасен. – негромко согласилась Асса. – И все-таки это американский герой Баки Барнс. Алексей Леонидыч, ты мне доверяешь? Смолин тяжело вздохнул, глядя в ставшие уже родными карие глаза. −Верю, Асса Иосифовна. Кому, как не тебе, верить. И надеюсь, ты знаешь, что делаешь. И Костомарова тоже. −И я надеюсь. – прошептала Асса.***
Женя возилась с наручами Ассы Иосифовны и краем глаза поглядывала на часы. Время шло к полуночи, а спать не хотелось. Проклятая проводка коротила совсем не тогда, когда было нужно. Вентиляция натужно гудела, вытягивая запах паленого. За ширмой, где стояла кровать Солдата, было привычно тихо. Девушка взглянула на планшет. Солдат не спал. Что ж, тогда немного музыки никому не повредит. Тем более негромкой. Костомарова ткнула в открывшийся плейлист, наугад выбирая композицию. Вкрадчиво заиграл «Пикник». Женя взялась за паяльник. −Просит одинокими ночами. Просит он у неба одного: Чтоб огонь от искры изначальной Разгорелся в сердце у него. Предатель-проводок все-таки нашелся. Вот из-за чего сыр-бор и недовольная Асса Иосифовна. Женя азартно подхватила его пинцетом и вздрогнула от писка планшета. −Да что там с тобой?! – вскрикнула она. Провод опять коротнул. Паленым запахло еще сильнее. Кашляя и ругаясь, Женя заглянула за ширму. В приглушенном свете она не сразу рассмотрела лицо Солдата. Он зарос недельной щетиной и выглядел как-то диковато. Планшет настойчиво пищал, сообщая о всплеске мозговой активности. Девушка осторожно подошла ближе и остолбенела. Из-под закрытых век Солдата катились слезы. Оставляли блестящие дорожки на висках, мокрые пятна на наволочках. Катились и катились. Просто градом. Накрытая простыней грудь судорожно вздымалась. Женя растерялась окончательно. −Эй. – тихонько позвала она. – Боец? Почему-то язык больше не поворачивался называть его Солдатом. Да и Барнсом как-то не особо. −Что с тобой? Болит что-то? Он открыл глаза, черные от расширившихся зрачков, и хрипло произнес: −Кукла с человеческим лицом. Женя глухо охнула. Застывший на повторе «Пикник» продолжал играть: −Чтобы было сладко, Чтобы было больно, Чтобы каяться потом. Вот и плачет манекен бесполый, Кукла с человеческим лицом. Она торопливо выключила чертову песню и притащила планшет. Солдат… Боец… Барнс продолжал лежать с открытыми глазами. И теперь в них было куда больше осмысленности, чем раньше. Он повернул голову. Взгляд сфокусировался на девушке. −Же-ня. – прошептали его губы; глаза вновь закрылись. Чувствуя, как гулко колотится сердце, Женя схватилась за телефон.***
Асса влетела в лабораторию, на ходу разматывая шарф и стряхивая с него снег. Декабрьская метель разыгралась не на шутку. Первый час ночи, а у Костомаровой всё стояло на ушах. Женя лихорадочно настраивала диагност и ругалась на чем свет стоит. −Что случилось? – с порога спросила Асса. −Понятия не имею. – крикнула Женя, сладив со своим детищем. – У меня играла музыка, а он вдруг завис на строчках «Кукла с человеческим лицом», заплакал. А теперь вот… Леденёва недоуменно вскинула брови. −Это его «Пикник» пронял, что ли? −Ну да. −Ёшкин кот. Солдат метался по постели, удерживаемый только фиксаторами и трубками жизнеобеспечения. Он повторял и повторял: −Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс три два пять пять семь ноль три восемь… Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс три два пять пять семь ноль три восемь… Сержант… −Женька, ты зачем его сломала? – шутка вышла кривой и абсолютно несмешной. −Я поняла, в чем дело. В инфернальном зеленом свете своих голограмм девушка выглядела натуральной ведьмой. −Он не «чистый лист». Он гораздо сложнее. Воспоминания не разрушались вместе с клетками. Они как бы отступали… Ну пусть будет на подкорку. А какие-то слова срабатывают как спусковые крючки. И он начинает что-то вспоминать. Вытягивать на поверхность. Вполне возможно, сейчас возвращаются целые блоки памяти. −Что за цифры он повторяет? Женя бросилась к стационарному компьютеру. Оживила базы и торопливо вбила короткую последовательность чисел. Подумала. Добавила его имя и звание. −Есть! Асса Иосифовна мигом оказалась рядом и заглянула через плечо. −Это архив военного министерства США. Цифры – это индивидуальный номер сержанта Барнса. Они на жетонах такие выбивали. Вот его досье. Леденёва пробежалась по скупым строчкам. −У него не осталось живых родственников или потомков. −Только ГИДРА. – выдохнула Женя. – И ничего, кроме.***
Первым вернулся Зола. Он плотоядно улыбался и тянул к нему пухлые руки. Гладил по лицу, задевая губы, очерчивал скулы и линию челюсти. От его прикосновений было тошно. −Вы – мое сокровище, сержант Барнс. Такой сильный, такой красивый. А теперь станете еще лучше. Потом вспомнился Пирс. Он вещал что-то о великом даре, почетной миссии и еще чем-то не менее торжественном. А потом бил по лицу так, что голова моталась, как у куклы. Куклы. С человеческим лицом. Неожиданно всплыла какая-то неясная Цель. И тонкая хрупкая девушка, стоявшая на пути к Цели. Закрывавшая Цель собой. Винтовка давно была продолжением руки. Девушка упала, зажимая ладошками живот. Цель хрипела и билась в предсмертных судорогах. Их было много. Очень много. Судорог. Целей. Крови. −Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс три два пять пять семь ноль три восемь. В ушах свистел ветер. Он обжигал руки, отчаянно вцепившиеся в качающийся поручень. Снег стегал по лицу, по глазам. Которые видели только бесконечно родного человека, тянущего к нему руку и зовущего по имени: −Баки! Баки. Баки Барнс из Бруклина. Это ведь он. Баки Барнс. Человек из снега вдруг обрел лицо. Знакомое до последней черточки, плакатно-правильное. И очень-очень родное. А следом за лицом пришло и имя. −Стив… Стиви…***
−Стив? – озадаченно переспросила Женя. – Роджерс, что ли? −Ты-то почем знаешь? – не глядя, поинтересовалась Асса, осторожно касаясь мокрой от пота и слез щеки, отводя со лба спутанные волосы. Женька фыркнула. −Стив Роджерс и Баки Барнс. Это все знают. −Явно не из учебника истории. – все так же машинально поддела Асса. −Из комиксов. – обиженно буркнула Костомарова. −Ай-яй-яй. Советский человек, а читаешь эту ерунду. Солдат… Барнс под ее рукой вдруг притих и подался вперед, прижимаясь колючей щекой к ладони и лихорадочно шепча: −Стив… Стив, не уходи. Не бросай. −Тише, Баки, тише. – прошептала Асса. – Все хорошо. Слушай меня, слушай мой голос. Барнс затих окончательно, расслабляясь под мягко поглаживающей щеку рукой. − Sleep, baby, sleep Your father tends the sheep Your mother shakes the dreamland tree And from it fall sweet dreams for thee Sleep, baby, sleep Sleep, baby, sleep Sleep, baby, sleep Our cottage vale is deep The little lamb is on the green With snowy fleece so soft and clean Sleep, baby, sleep Sleep, baby, sleep. Верещавший планшет успокоился. Асса выдохнула, глядя в расслабившееся умиротворенное лицо Баки Барнса. −Асса Иосифовна, это что было? – свистящим шепотом спросила Женя. −Колыбельная Матушки Гусыни. – прошептала в ответ Леденёва. – Старая-старая, английская. −С ума сойти. – выдохнула Женька и плюхнулась на диван. – Ну и ночка. −Врагу не пожелаешь. – согласилась Асса, усаживаясь прямо на пол.***
Он открыл глаза и глубоко вдохнул. Ноздри защекотал ставший уже знакомым запах корицы. Голова слегка гудела, но не болела. Туман в мыслях почти рассеялся. Он смог даже перекатиться по подушке и взглянуть вбок. На полу, прислонившись спиной к какому-то прибору, спала женщина. Встрепанные белые волосы закрывали лицо. На небрежно расстегнутом воротнике защитного кителя сияли алым три ромба. От женщины пахло корицей и совсем чуть-чуть шоколадом. Почувствовав его взгляд, она подняла голову. Из-под белых прядей остро глянули большие карие глаза. Почти минуту мужчина и женщина смотрели друг на друга. −И с кем я имею дело? В уголках тонкого рта пряталась улыбка. И он почему-то смог улыбнуться ей в ответ. −Меня зовут Баки Барнс. Женщина склонила голову набок и представилась. −Я Асса Леденёва. Добро пожаловать в Советский Союз, Баки Барнс.