(a love) a lantern in the dark

Бриенна оттягивает голубой шелк своего платья. Она ненавидит его. Она всегда ненавидела платья, то, как они растягиваются до предела на ее широких плечах, совершенно не подчеркивая какую-никакую талию, зато нелестно демонстрируя плоскость груди. Появившиеся за эти несколько недель беременности округлости груди, так заметные ей самой, на ее вид в новом платье никак не влияют. Не говоря уже о том, что из-за начавшего выпирать живота талия и вовсе пропадает. Платье она надевает лишь ради отца – чтобы не ставить его в еще более неловкое положение. Бриенна понимает, что сегодняшний вечер будет нелегким, и люди ожидают, что будущая Вечерняя Звезда оденется подобающим ее титулу образом. Она снова тянет ворот с вышитыми золотыми солнцами и серебряными полумесяцами. – Голубое тебе к лицу. – Бриенна разворачивается и обнаруживает стоящего позади нее Джейме, одетого в великолепный вельветовый дублет цвета красного вина. Она еще не видела его таким нарядным. Странно видеть его без доспехов, в чистой, новой и дорогой одежде. – Подходит к цвету твоих глаз. Раньше она заподозрила бы в его словах насмешку или иронию. Но не теперь. Не после недель, проведенных вместе. – Спасибо. – Она бегло оглядывает его с головы до ног. – Ты хорошо выглядишь. Джейме ужасно знакомо и довольно ухмыляется и подходит к ней. Приблизившись, он протягивает ей вельветовый мешочек, перевязанный золотой веревочкой. Бриенна смотрит на него с опаской, но мешочек берет. Он оказывается тяжелее, чем на вид. Бриенна вытряхивает содержимое на ладонь. Это изысканная серебряная цепочка с подвеской – золотым солнцем с выложенным на нем сапфирами полумесяцем. – Я подумал, вряд ли тебе понравится что-то броское. – Бриенна поднимает на него взгляд и видит, что Джейме смущен. – Я не был уверен, что у тебя много украшений. Я знаю, ты рано покинула дом, и... Бриенна перебивает его: – Оно милое. – Услышав это, Джейме явно перестает нервничать. – Я бы помог тебе его надеть, но… – Он поднимает правую руку, вертит золотой ладонью из стороны в сторону и беспомощно пожимает плечами с глуповатым выражением лица. Бриенна закатывает глаза. – Я все еще способна надеть украшение на шею. Она застегивает цепочку, и подвеска ложится в выемку между ключиц. Джейме поднимает левую руку, словно хочет дотронуться, но без разрешения не решается и руку опускает. С украшения он переводит взгляд на ее лицо. – Красиво, – говорит он едва слышно – хоть в комнате и тихо. У Бриенны перехватывает дыхание, сердце выбивает сумасшедший ритм. Во взгляде Джейме легко читается то, что он хочет сказать. Он имеет в виду не украшение. Она знает, что он не врет, что никогда не стал бы насмешничать, отпуская пустые комплименты. Спустя долгие недели она все же стала осознавать, что он был серьезен, когда убирал волосы с ее щеки и говорил, что у нее самые поразительные глаза из всех, что он видел. Или когда он целовал ее от челюсти до ключиц, бормоча, что у нее потрясающая кожа, разговаривая скорее с самим собой – что только подтверждало: он не врет. Бриенна отводит глаза от его взгляда. – Нам пора. Пир, наверное, уже начался. Джейме не отвечает, лишь протягивает согнутую в локте руку, чтобы она за нее взялась. -- На пиру – празднестве – полно людей, которых Бриенна смутно узнает, – зажиточных горожан Тарта. Однако ни одного имени она припомнить не может – десять-то лет спустя. Все они – глядевшие на нее и видевшие лишь изъяны – были вытеснены из памяти бесчисленными событиями. Взгляды, которые они бросают на Бриенну Тарт, Бриенну Красотку, Бриенну Чудище, идущую рука об руку с самым красивым и скандально известным мужчиной во всем Вестеросе, красноречивее любых слов. «Бедняга Джейме Ланнистер, лишился наследства и от безысходности женился на самой уродливой девице в стране», думают они. Больнее всего то, что они правы. Бриенна слегка вздрагивает, когда Джейме накрывает ее руку, лежащую на сгибе его локтя, своей ладонью. Он придвигается ближе и шепчет ей в ухо: – Льва не должно интересовать мнение овец. – Я не лев, – краешком рта бормочет Бриенна. – Ты вышла за льва. – Тон у Джейме веселый и легкий. – Выходишь за льва – становишься львом. Она поворачивает к нему голову и видит на его лице вежливую гримасу, предназначенную для публики. Это не Джейме. Это лорд Ланнистер – даже если он и перестал носить этот титул. Это напоминает Бриенне о временах, когда и он, глядя на нее, видел одни недостатки. Джейме, должно быть, чувствует ее взгляд: он смотрит на нее, находит что-то на ее лице, и маска спадает. – Прости. – Между бровей у него залегает озабоченная морщинка. – Я не хотел тебя обидеть или напомнить о... – Не здесь, – резко обрывает его Бриенна. Губы Джейме сжимаются в тонкую ниточку, а затем он снова превращается в расслабленного и очаровательного старого-доброго Джейме Ланнистера. Бриенна пытается изобразить на своем лице что-то хотя бы вежливо-нейтральное. Когда они наконец достигают длинного стола на возвышении в конце Большого зала, она едва подавляет громкий вздох облегчения. Джейме подводит ее к стулу, дожидается, пока она сядет, и лишь затем садится сам – слева от нее. Блюда были подобраны такие, чтобы Джейме мог есть без проблем. Хоть Селвин Тарт и относится к нему с подозрением, ставить зятя в неловкое положение он никогда не будет. Бриенне хотелось бы ощутить голод, но увы: на этот раз ее мутит не от беременности, а от волнения, что она снова оказалась перед толпой людей, готовых поднять ее на смех. Она вяло ковыряется в еде, пока наконец не уносят последнее блюдо. Бриеннин отец встает со своего места в центре стола. Все глаза тут же обращаются к нему, гомон толпы затихает. – Я уверен, все вы уже знаете о том, что моя дочь, Бриенна, вышла замуж за Джейме Ланнистера, однако у нас есть и еще одна радостная новость, – голос Селвина заполняет весь зал, почти отдаваясь эхом от потолочных балок. – Вскоре наша семья пополнится следующим наследником Вечернего Чертога. – После этого объявления по толпе прокатывается волна шепотков. Все удивленно приподнимают брови и прикрывают ладонями рты. – Поднимем же тост за них обоих и за дар новой жизни. Толпа послушно поднимает кубки и хором гудит поздравления. Но шепотки никуда не деваются. Бриенне хочется оказаться подальше отсюда. А потом отец снова открывает рот. – Думаю, пришло время для танцев. Бриенна смотрит на него шокированно, сердце чуть не останавливается у нее в груди. Селвин выжидающе смотрит на них с Джейме. Бриенна переводит полные отчаяния глаза на Джейме, а он просто встает и протягивает ей левую руку, золотую заведя за спину. Она взглядом умоляет его придумать что-нибудь. Он мягко улыбается ей, слегка приподнимая уголки рта – улыбка не издевательская, а успокаивающая. Бриенна сдается – иначе ее ждали бы унижение и скандал – и подает ему руку. Джейме ведет ее в центр зала. – Постарайся не выглядеть так, словно я веду тебя на виселицу, – шепчет он, поворачиваясь к ней лицом. Он кладет золотую руку ей на поясницу, левой рукой выпрямляя ее правую в нужное положение. – Я не танцую. – Бриенна глубоко вдыхает, в ребра впиваются швы корсажа. – Ты танцевала с Ренли Баратеоном. Бриенна вспыхивает и переводит взгляд с его лица куда-то ему за плечо. – Я была юна, – объясняет она. – И тогда еще ниже него. Мы смотримся нелепо. – Думаю, мне стоит оскорбиться, – говорит он, хотя тон его несерьезен. – Я выгляжу нелепо. Бриенна чувствует, как целая волна глупых эмоций поднимается от грудной клетки к горлу. Она так старательно избегала подобной ситуации – в которой на нее смотрит целая толпа, пока она пытается делать что-то, на что не очень-то способна. – Бриенна. – Он ждет, пока она посмотрит на него. – Я поведу. После этого начинает играть музыка, и Джейме ведет ее в танец. Это дается ему без усилий, он движется изящно, как абсолютно уверенный в своем теле человек. Бриенна может себя так чувствовать лишь с мечом в руке. Она краснеет от вызванной танцем близости, от того, как он тесно прижимает ее к себе, окутывая своим теплом. Ей ужасно хочется сбежать, поднять тяжелые юбки и умчаться из душного зала, подальше от взглядов, шепотков, от прикосновения руки Джейме и от того, как он смотрит на нее – словно не только в целом зале, но и в целом мире есть лишь она. Кажется, что танец длится вечность – и в то же время заканчивается мгновенно. Когда музыка наконец замолкает, Джейме немного отстраняется, но руки ее не выпускает, переворачивает ладонью вниз, держа за пальцы, наклоняется и целует – губы теплые и мягкие, щетина легонько царапает нежную кожу. Затем он широко и искренне улыбается, и для Бриенны это словно еще одно объятие. Наконец он снова выпрямляется, кладет ее руку обратно на сгиб своего локтя и ведет Бриенну назад к столу. Ее все еще обуревают чувства. И впервые в жизни она настолько погружена в свои мысли, что совершенно забывает об окружающих ее людях. Когда Джейме вдруг резко останавливается, Бриенна чуть не спотыкается. Она медленно приходит в себя, шум и суматоха праздника обрушиваются на нее. Она недоуменно смотрит на Джейме, а тот ведет ее к кучке юношей, стоящих неподалеку. Они полупьяно смеются над чем-то, не замечая приближения Джейме с Бриенной. – Джейме, что ты делаешь? – Бриенна чувствует нарастающий приступ паники. Он не удостаивает ее ответом, продолжая шагать, пока наконец не останавливается совсем рядом с одним из юношей, стоящим к ним спиной. Джейме откашливается. Юноши, стоящие к ним лицом, изумленно вытаращивают глаза. Ближний, увидев выражения лиц друзей, оборачивается и бледнеет, встретив взгляд Джейме. Улыбка Джейме – словно острие Верного клятве, жесткая и жуткая. – Господа. – Бриенна никогда не слышала, чтобы Джейме говорил таким мрачным и едким голосом, от звука которого теперь бледнеет вся компания. – Лорд Ланнистер, – полупоклоном приветствует его ближайший. – Лорд Тарт, вообще-то, – поправляет его Джейме, гордо расправив плечи. От этой фразы по позвоночнику Бриенны бегут мурашки – она сама по себе звучит непривычно, а произнесенная им становится еще страннее. – Кажется, вы вели очень оживленную беседу. Внутри Бриенны вдруг поселяется ужас: к ней приходит неожиданное осознание того, что, видимо, произошло. – Я… Я… – заикается ближайший, его щеки из посеревших превращаются в ярко-красные. – Думаю, я должен кое-что прояснить. – Джейме даже не дает юноше собраться с мыслями. – Может, я на вашем острове и недавно, но я не зеленый юнец. Большую часть своей сорокадвухлетней жизни я провел при дворах Вестероса – от Королевской гавани до Ланниспорта и обратно. Мне прекрасно известно, как в таких кругах рождаются сплетни. Бриенна стискивает его локоть. Ей ужасно хочется утащить его отсюда, но она знает, что ни ее преимущество в росте, ни сами Семеро не помогут ей сдвинуть его с места. Страх почти ощутимо укладывается ей на плечи. – Кажется, вы все пребываете в заблуждении, будто вас никто не слышит. Уверяю вас: слышат. – Теперь в голосе Джейме звучит чистая и вежливая ярость, он стискивает зубы, едва сдерживая гнев. – Я слышал каждое произнесенное вами в адрес вашей будущей Вечерней Звезды слово. Каждый подлый, трусливый шепоток бесхребетных мужчин, которые серьезно заблуждаются в глубине своего остроумия. Джейме вырывает свой локоть, и Бриеннина рука падает вниз, словно камень в пруд. Она примерзает к месту, мечтая, чтобы он замолчал, и гадая, что будет дальше. Джейме подается вперед, оказываясь практически нос к носу с жертвой своего гнева. – Если я еще раз услышу хоть одно нелестное слово от вас или ваших дружков о моей леди-жене – будьте уверены, вы будете жалеть об этом до конца своих дней. – Юноша пытается отступить, но Джейме хватает его за плечо. Постороннему может показаться, что он благодушно похлопывает парня. – Все ясно? – Да, милорд, – мямлит юноша. С поистине пугающей улыбкой Джейме отходит, снова вставая рядом с Бриенной. – Будет замечательно, если этот совет разлетится так же быстро, как скверные шутки. – Да, милорд, – все еще дрожащим голосом повторяет юноша. Джейме поворачивается, снова предлагая Бриенне руку. – Миледи? Бриенна слишком поражена, чтобы хотя бы улыбнуться в ответ, поэтому просто обвивает его локоть рукой и дает увести себя обратно за стол. Она смотрит на отца: оказывается, он наблюдал за ними, приподняв бровь; в его густой белой бороде прячется что-то наподобие улыбки. Бриенна одеревенело садится. Джейме передает ей кубок с вином и накрывает своей ладонью ее – лежащую на столе и дрожащую. – Тебе нехорошо? – спрашивает он. Бриенна осознает, что он смотрит на нее с неподдельной заботой. – Если хочешь – я извинюсь, и мы уйдем. – Почему ты так поступил? – спрашивает Бриенна, практически оцепеневшая от поселившегося в грудной клетке чувства, названия которому не знает. Джейме недоуменно морщит лоб. – Почему ты сказал все это? – Ты злишься на меня? – Ее реакция совсем озадачила Джейме, и он вглядывается в ее лицо в поисках ответа. – Никто никогда… – Бриенна замолкает. Сердце отбивает сумасшедший ритм. Она чувствует себя беззащитным кроликом перед лисой; то, насколько ее тронуло, как он за нее заступился, поражает и почти ужасает ее. – Никто никогда меня так не защищал. У Джейме удивленно отвисает челюсть. – Уверен, твой отец... – «Слова – это ветер», – объясняет Бриенна, перебивая его. – Вот что сказал мне отец после моего первого подобного праздника, когда нашел меня плачущей в моей комнате. «Слова – это ветер, дочка. Позволь им пролететь мимо». От возмущения, появляющегося на лице Джейме, сердце начинает биться еще чаще. – Никто больше не посмеет тебя обидеть. – Его слова звучат как клятва. – Со мной никто не тронет тебя – если, конечно, они надеются остаться на этом острове или прийтись хоть к одному двору в Семи Королевствах. – Джейме, – беспомощно говорит Бриенна, глядя на него почти изумленно. – Обещаю, миледи. Бриенна не может сдержать легкую улыбку. – Я не леди. Джейме глядит на нее так долго, что она начинает беспокоиться. – Ты моя леди, – говорит он наконец низко и решительно, почти раздосадованно, и слова эхом отдаются в ее грудной клетке. – Может, я и лорд Тарт, а не лорд Ланнистер, но я по-прежнему лев, и я буду защищать то, что принадлежит мне. Теперь я несу ответственность за тебя и за нашего ребенка, и я не собираюсь увиливать от своих обязанностей. Никогда. Бриенна прикрывает глаза и отворачивается от него, стараясь удержать волну нахлынувшего на нее странного удовольствия. – Спасибо тебе, – едва шепчет она, так что ее с трудом слышно за шумом продолжающегося праздника. – Не нужно меня благодарить, – говорит Джейме таким тоном, каким мог бы сказать, что небо синее, а огонь горячий. – Я делаю это не ради твоей благодарности, а потому, что это правильно. Он так говорит об этом – что она должна воспринимать как должное то, что кто-то станет защищать ее от чужих мерзких слов и осуждения, преследовавших ее всю жизнь, что к глазам подступают слезы. Никто раньше не видел в ней ничего, кроме ее физической силы, никто раньше и не думал защищать ее от единственной вещи, с которой она не могла совладать сама мечом и мышцами. До этого момента. Теперь ей уже не так страшно находиться перед толпой, и Бриенна чувствует себя беззащитной и защищенной одновременно, зная, что она не останется одна, не в силах выговорить ни слова и ответить на насмешки. Не совсем осознанно она тянется к его ладони и крепко сжимает ее, даже сдавливает. Открыв глаза, она обнаруживает, что Джейме смотрит на нее с беспокойством – и нежностью. Любовью она бы это пока не назвала. Бриенна отводит взгляд и замечает, что ее отец с теплотой наблюдает за ними, и от этого немедленно заливается краской. Она отдергивает руку, словно ее застали за чем-то непристойным. Джейме хмурится и смотрит в сторону. Она знает: он видит, что ее отец наблюдает; лицо Джейме мрачнеет, он замыкается в себе, теплота и открытость уходят из его взгляда. К Бриенне вспышкой приходит осознание: он думает, будто она стыдится, что коснулась его. – Джейме, – мягко говорит она. Он не смотрит на нее, и на глазах у отца и толпы она не решается выяснять отношения. Вместо этого она отпивает из кубка чересчур сладкое вино, вместе с ним пытаясь сглотнуть вставший в горле комок. -- Остаток праздника они проводят, обмениваясь ничего не значащими вежливыми фразами, и Бриенна никак не может решиться объяснить Джейме свое поведение. На лице Селвина написано, что она оправдала его надежды, что, быть может, он боялся напрасно, и дочь и впрямь нашла свое счастье, отчего Бриенна чувствует себя еще более виноватой. Наконец они возвращаются в спальню, единственным источником света в которой служит камин. Бриенна настороженно наблюдает, как Джейме молча готовится ко сну. Она помогает ему с узлами и застежками новой праздничной одежды, к которой его пальцы еще не привычны. Бриенна секунду медлит, все еще держа в руках шнурки его туники. – Не поможешь мне расслабить завязки на платье? – Она собирается с духом и переводит взгляд с его шеи на лицо – по-прежнему отстраненное. Он лишь кивает в ответ. Она поворачивается спиной и развязывает нижний узел. Проходит одно долгое мгновение, и наконец его пальцы начинают растягивать шелковую шнуровку. Бриенна чуть не плачет от облегчения, когда тугой корсаж наконец расшнурован и она снова может глубоко вдохнуть. – Спасибо. Он продолжает молчать и просто отходит в сторону. На короткий миг Бриенне хочется снова ударить его. Тогда он наверняка издаст хоть какой-нибудь звук. Она поворачивается – он стягивает рубашку через голову. Бриенна краснеет, глядя на мускулы его спины, на то, как они напрягаются и расслабляются с каждым его движением. – Джейме. – Он поворачивается к ней, и Бриенна изо всех сил старается смотреть на его лицо, а не на то, как огонь из камина освещает его грудь и живот. – Я убрала руку не потому, почему ты думаешь. Отец на меня смотрел. – А что, Селвин не одобряет, когда женатые пары держатся за руки на людях? – жестко и колко спрашивает Джейме. – Не думал, что на Тарте такие строгие нравы. Сейчас она придушила бы его, не испытав ни малейшего угрызения совести. – Я не могу лгать отцу. Ненавижу обманывать его касательно чего-то настолько… настолько значимого. – Выражение лица Джейме слегка смягчается наконец, из глаз пропадает злой блеск. – Меня словно на куски режут, когда он смотрит на нас и думает, будто мы поженились как подобает. Он думает, мы поженились по любви. – Я женился по любви. – От этого признания глаза Бриенны расширяются, сразу же становится нечем дышать. Она не может найти слов, понятия не имея, что ответить на такое заявление. – Я знаю, что ты нет, но я – да. – Я… – начинает Бриенна, не зная, что сказать ему, но Джейме обрывает ее, махнув рукой. – Прошу, не надо, – почти что умоляюще говорит он. – Я все понимаю, но хотел, чтобы ты знала. Я намекал на это. Я предполагал – по-видимому, ошибочно – что ты и так знаешь. Так что говорю тебе это сейчас, хоть надо было сказать еще раньше. Бриенна знает, какое «раньше» он имеет в виду: раньше, чем они поженились, даже раньше, чем он оставил ее стоять посреди двора в Винтерфелле. Джейме наконец отводит глаза. Бриенна судорожно вдыхает, словно это его взгляд не давал ей этого сделать. Джейме откидывает одеяла и залезает в постель. Он укладывается и поворачивается к все еще стоящей Бриенне спиной. – Вечер был долгим. – Его голос звучит приглушенно. – Полагаю, нам обоим следует поспать. Бриенна вылезает из платья, оставаясь лишь в сорочке. Она аккуратно кладет платье на ближайшую козетку и ложится рядом с Джейме. Впервые за несколько месяцев ей хочется обнять его, прижаться к его надежной и теплой спине. Бриенна на мгновение зарывается лицом в подушку и отворачивается.