Тень другого мира за спиной

      Фундамент моего будущего заложен. Ещё до момента, когда можно будет использовать чакру без неприятных последствий. Где-то я читала или слышала, что лет до трёх это небезопасно. Кажется, не из канона, но… Экспериментировать не хочется.       О! Интересно, из меня сможет вырасти читер, нагибающий любого S-рангового шиноби без особого напряга? Хех… Мечты-мечты. Но было бы прикольно.       Только теперь я по достоинству оценила дом, который Рин показала мне в наше очередное знакомство. Каждый раз, после пяти — семи часов занятий, мы прерывались на что-нибудь максимально несерьёзное. Иначе я уже после первой недели издевательств над собой померла бы.       Когда постоянно пытаешься впихнуть в память невпихуемое, начинаешь особенно ценить минуты безделья и занимательной ерунды.       — Рин-кун, как думаешь, этот иероглиф вышел достаточно элегантным? Или во-от эта линия, — я ткнула пальцем в уже подсохшее пожелание удачи, — всё-таки кривовато получилась?       — Ты опять слишком сильно нажала на кисточку, — заглянув мне через плечо, Рин выхватила названное орудие пыток и ловко вывела на соседнем свитке «Удачу». — Вот так. Попробуешь в следующий раз.       Переведя взгляд на сэнсэя, я обречённо вздохнула:       — Меткость?       — Она самая, Саки-тян. Она самая.       — Не-эт…       Поднявшись с дзабутона*, я аккуратно сложила набор для каллиграфии и начала разминать кисти рук. С непривычки мышцы часто сводило. А для метательного оружия любое невыверенное движение — гарантированное смещение.       Позади послышался шорох раздвигающихся сёдзи и топот босых ног. Рин в последнее время прямо пышет энтузиазмом. Я рада, что именно её назначили моим учителем.       Мы похожи. Пусть и не во всём.       Уже с улицы раздался призыв сэнсэя. В её голосе привычно прорезались командирские нотки.       — Саки, минутная готовность.       Усмехнувшись, вышла из дома. Ну вот, я же говорила. Девочка, сложив руки на груди, серьёзно посмотрела на меня и недовольно поджала губы:       — Долго, — отвернувшись, Рин махнула на расставленные полукругом по краю площадки соломенные макивары. — Триста сюрикенов должно попасть по мишеням. Расстояние — двадцать метров.       — Хай.       Солнце опять слепило глаза. Рин выбрала самое подходящее время для тренировки здесь. Из кучи сваленных на земле звёздочек я взяла первую пятёрку сюрикенов и, зажмурив глаза так, что остались только узенькие щёлочки, встала напротив мишеней.       Вероятно, потом все эти мучения мне действительно помогут. Наверное.       Первый бросок как всегда. Неудачный. Недолёт. Хмыкнув, переложила вторую звёздочку в правую руку. Ещё попытка.       Есть попадание, ур-ра товарищи! За это надо выпить.       Смешно.       Подкинув в руке очередной сюрикен, я задумалась.       С каждым днём я всё больше походила на ребёнка. Это напрягало. Ещё в начале недели создала себе в комнату зеркало в полный рост. А теперь уже на голову ниже. Волосы начали светлеть. Лицо стало более округлым, детским. Глаза визуально увеличились, нос чуть выпрямился, перестал «глядеть в небеса». Общие черты с новыми родителями и раньше хорошо прослеживались, но теперь сходство стало очевидным.       Ещё бросок. Уже пять из десяти сюрикенов застряли в макиваре. Неплохо. Когда осваивала дистанцию в десять метров, такого результата добивалась пару дней. Следующая мишень.       Я уже почти сравнялась ростом с Рин. Все навыки тайдзюцу полетели к чертям. Немного сместился центр тяжести, и заученные движения стали походить на дикий танец у костра. То шаг не рассчитала, то слишком низко наклонилась, то на пару сантиметров дальше оказалась, чем хотела, то просто потеряла равновесие. Сплошное разочарование.       Надеюсь, хотя бы не превращусь в младенца. При наличии только двух умений: агуканья и ползания, никакой учитель здесь мне не поможет.       Ещё. Сюрикен бесполезно шлёпается на землю. Да что ж такое то! Уже седьмой подряд. Про́клятая мишень?       Какой только бред в мою голову не приходит, опять ведь замахиваюсь неправильно. Надеюсь, Рин в этот момент отвернулась.       Оглянувшись, я притихла. Сэнсэй лежала на небольшом пригорке раскинув руки-ноги в стороны. Губы сами собой сложились в лёгкую улыбку. Нежась в лучах солнца, Рин мило причмокивала во сне.       Жаль, что всё так сложилось. Такая светлая девочка. Очень самоотверженная. Чего только стоит её поступок во благо деревни — пойти на смерть, чтобы спасти тысячи жизней… Смогла бы я сделать такой же выбор? Вряд ли. Скорее попыталась бы сбежать.       

***

      Опять то ощущение — меня вытягивало вовне. Настало время очередного прихода в сознание?       С каждым разом я чувствовала его всё лучше. Это уже тринадцатый переход за последние четыре месяца. В общей сложности, мне, наверное, должно уже исполниться месяцев десять—одиннадцать. Рин как-то раз упомянула о том, что вначале я часто в подобие комы впадала. Или прострации. Просто тупо пялилась в пустоту по несколько недель.       Нежась в тепле, я вслушивалась в тишину ночи. Всё же в настоящем теле ощущения совсем другие. Но…       Что-то не так. Сжав края одеяла, рывком села на футоне. Лунный свет почти дополз до моих ног. Рядом посапывала Нацуко. Светло-русые волосы разметались по подушке, одеяло скомкано в ногах, руки умилительно сложены под щекой.       По коже побежали ледяные мурашки, и будто сам воздух стал холоднее, жёстче. Горло сжало спазмом. Неконтролируемые волны паники окутали сознание. Схватившись за голову, я сжала пальцами виски. В них будто стучал набат. Что происходит? Нападение?       Перевернувшись на бок, на четвереньках поползла к матери.       — Окаа-сан… Окаа-са, плосыпайся! Мне стласна.       Слова выходили коряво, но хрен с ним, мне действительно становилось всё страшнее. Иррациональное чувство. Не моё.       Растормошить Нацуко тряся её за руку не получилось. До щёк далеко. Сил катастрофически не хватало. Пальцы едва сжимались, щипки могли разве что с комариными укусами сравниться! Всё заполнил собой страх. Кажется, я её даже укусила пару раз. Не просыпается! Сжавшись в комочек, я тихо заплакала, тело била дрожь. Она не просыпается!       — Саки? Чт… — сонно моргая, девушка расслабленно протянулась ко мне, но, настороженно принюхавшись, стремительно вскочила на ноги. — Не бойся. Сейчас всё закончится. Всё будет хорошо.       Её слова скороговоркой повисли в воздухе. Через пару минут метаний по комнате девушка, уже одетая, склонилась надо мной, подхватив на руки. Меня трясло, из глаз не переставая текли слёзы.       С улицы до нас доносился отдалённый грохот и… звериный рёв? Накинув на плечи плащ, Нацуко покрепче прижала меня к себе и выпрыгнула из окна на соседнюю крышу. Город пылал. Какие-то улицы вдалеке были почти полностью разрушены, какие-то перестали существовать вовсе. Целые обугленные просеки… Девушка завертела головой в попытке высмотреть надвигающуюся опасность и застыла. Я почувствовала, как её сердце пропустило пару ударов, и тихо заскулила, прикрыв руками рот. Взгляд нашёл то, что искал. Где-то справа, на фоне горящих зданий, бесновался огромный красный силуэт.       Мы из Конохи.       Последняя мысль прозвучала как приговор. Череда имён: Курама, Рин, Обито, Кушина, Минато — яркими образами пронеслась перед внутренним взором, прорывалась настоящими воспоминаниями, не 2D картинками, сквозь барьер памяти. Расширившиеся от ужаса глаза ловили каждую вспышку в той стороне, где сейчас веселился Кьюби.       — Не-ет… — крик заглушили мои же ладони.       — Тише, Саки. — Нацуко напряжённо улыбнулась и закрыла меня от внешнего мира своим плащом, пробормотав себе под нос: — Надо выбираться отсюда. Кажется, он направляется в нашу сторону.       Свист ветра из-за плаща звучал тише, почти не заглушая рёв лиса, звуки падающих камней и крики. Крики людей. Настоящих.       Кто-то помогает с эвакуацией мирного населения, кто-то защищает свою деревню, родных и вернётся живым, кто-то погибает от осколков, техник Кьюби, а кто-то умрёт, чтобы закончить сегодняшний кошмар. И всем им будет больно…       Мы бежали по уцелевшим крышам. Пару раз мама оступалась. Ещё чуть-чуть и мы могли бы сорваться, свалиться на заваленную крупными осколками каменных зданий улицу. Наверное, тогда ей пришлось бы бежать уже одной. Встречу с любым твёрдым предметом мне не пережить. Или наоборот. Прижавшись к ней ещё теснее, я вцепилась в плотную ткань кофты дрожащими пальцами. Гадкие мысли. Всё будет хорошо. Она пообещала.       Резкий бросок в сторону, горячий ветер чуть не выбил меня из рук матери. Сквозь дыры подпалённого плаща была видна ещё одна разрушенная улочка. Здания будто стёрли. Лишь пепел и отголоски криков, от которых волосы на теле вставали дыбом, остались напоминанием о них.       Захрипев, мама рухнула на колени, осторожно придерживая меня одной рукой. Вытерев рукавом рот, она поморщилась. Её лицо отдавало синевой. Сквозь подпалины на правом боку виднелось несколько ожогов. Защищая меня она подставилась под технику…       — Всё хорошо, малышка. Держись крепче. Сейчас.       Я потянулась к Нацуко и, посмотрев в глаза, обняла за шею.       — Всё будет холосо, окаа-са. Не бойся.       Она кивнула и, пошатнувшись, встала. Скинув мешающийся плащ куда-то вниз, девушка оторвалась от крыши. Я ненадолго зажмурилась. Смотреть на это было выше моих сил. Где-то там умирают люди, а я ничего не могу с этим поделать. Ни-че-го. Только крепче держаться за совсем ещё юную девчонку, наверное, мою ровесницу по тому миру, и убегать подальше от биджу.       Чтоб у смерти дебет с кредитом не сошёлся! А потом сошёлся, но не за наш счёт. Уверена, в этом мире полно подонков достойных убраться на тот свет чуток пораньше.       Шум битвы отодвинулся куда-то в сторону. Мимо нас по крышам проносились шиноби, по улицам бежали люди, направляемые более молодыми ниндзя. Я вглядывалась в лица. Пыталась по чертам, каким-то особым знакам определить, кто из них сегодня вернётся к родным, запомнить хоть кого-то. Серьёзные, хмурые, сосредоточенные. Женщины и мужчины.       Их лица, фигуры, весь мир расплывались, покрывались смутной белой плёнкой. Где-то среди них мой отец, родители Ируки, Наруто и Обито…       Шум листвы, шёпот разговоров, тихое, неровное дыхание матери на фоне. Кошмар закончился? Я слегка приоткрыла один глаз и поудобнее устроилась на коленях Нацуко. Жаль. Всё это мне не приснилось.       В тени деревьев сидели люди. Несколько десятков растерянных, испуганных, они напряжённо вслушивались в каждый звук, раздающийся в ночи. На ветках стояло несколько шиноби. Ветер развевал их волосы, подставляя хитай-атэ под ледяной свет луны. Какая-то девочка лет семи надрывно плакала, жалась к безмолвно сидящей женщине с белоснежным, помертвевшим лицом. Та слегка приобняла её, судорожно сжав плечико малышки. Несколько мужчин, прислонившись к одному из поваленных стволов, пытались обработать свои раны.       Точно. Мама.       Я обернулась к девушке.       — Окаа-сан?       Она спит или потеряла сознание? Её правый бок уже покрылся волдырями. Все ирьенины, наверняка, находятся в официальных убежищах, больнице и где-то недалеко от поля боя, но основы должны знать все шиноби. Дыхание Нацуко становилось всё более рваным и поверхностным. Чёрт. Что если это опаснее, чем простой ожог? Мы же попали под действие какой-то техники. Может даже биджудамы…       Осторожно сползла с колен девушки. Я старалась не потревожить рану, но, видимо, не вышло. Нацуко тихо застонала. На её лбу выступили капельки пота. Держись. Потерпи чуть-чуть, мам. Только не оставляй меня одну.       Схватившись за дерево, я неуклюже встала. Тело ещё не готово к таким подвигам, но мне нужно всего лишь привлечь внимание. Оттолкнувшись от ствола, сделала несколько шагов вперёд и задрала голову к небу. Ну же. Давай. Не подведи!       — Шиноби-са, окаа-са… — ноги подогнулись, и я рухнула в траву, больно ударившись о землю. Слёзы брызнули из глаз. Да что ж такое! Нужно договорить, потом себя пожалею. — Окаа-са плохо. Ей больно.       Чьи-то сандалии неожиданно появились перед моими глазами. Изумлённо уставившись на них, я даже забыла, что разрешила себе порыдать после выполнения миссии, подавившись первым всхлипом.       Неизвестный шиноби схватил меня за шкирку и приподнял на уровень лица. Непонятного цвета глаза строго смотрели будто внутрь меня. По спине побежали мурашки. Я дёрнулась, замахала руками, пытаясь добраться до него, ударить. Виски закололо. Что он делает?       — Ты как с ребёнком обращаешься? Ни на секунду отвлечься нельзя.       За спиной шиноби появилась девушка. Отвесив ему подзатыльник, она перехватила меня в воздухе и погрозила парню кулаком. Я даже секунды свободного падения не успела прочувствовать. Быстрая.       — Это твоя окаа-сан, малышка?       Кивнув, я сжала кулачки. На удачу. В том мире — помогало. Девушка осторожно опустила меня рядом с Нацуко и осмотрела ожоги. На мой напряжённый взгляд она лишь улыбнулась и потрепала меня по голове.       — Не бойся, всё будет хорошо. Я проходила курсы ирьениндзюцу.       — Ага, пару недель от положенных трёх месяцев.       Насмешливый голос парня, вальяжно прислонившегося к дереву, раздражал. Видимо, не только меня. Но как же не вовремя.       — Широ… Просто по сравнению с тобой, я — гений.       — Хватит лугаться! Ка-сан больно, — топнув ножкой, я зашипела на парня.       Девушка примиряюще улыбнулась и перевела взгляд на Нацуко. Сконцентрировавшись, куноичи прикрыла глаза. Её рука зависла в паре сантиметров над ожогами. Вокруг её ладоней начало образовываться облачко слабого зеленоватого света. Шосен? Жадно всматриваясь в происходящее, я придвинулась к девушке. Надеюсь, она сможет помочь.       Через полчаса куноичи тихо выдохнула и встала с земли.       — Молодец, что позвала нас. Ещё немного и нужна была бы более серьёзная операция. Я сама сюда только через час добралась бы. Но теперь с твоей мамой всё в порядке.       Ожоги на боку Нацуко побледнели, волдыри исчезли. Прислушавшись, отметила, что и дыхание нормализовалось. Как же она меня напугала…       Повернувшись к ирьенину, я обозначила поклон и, наверное от стресса, не проглотила ни одного слога:       — Благодарю, куноичи-сан.       — Не за что, малышка. Я была рада помочь такой смышлёной девочке. Береги себя и маму. Скажи ей потом, чтобы она обязательно заглянула в больницу.       Кивнув закатившему глаза парню, девушка будто растворилась в воздухе. Техника телесного мерцания, насколько помню. Выглядит эффектно. Тоже так хочу!       Парень выделываться не стал, с места прыгнув на нижнюю ветку ближайшего дерева, унёсся куда-то на восток. Проследив за ним взглядом, я уставилась на небо.       Начинало светать.       А это значит, что… их уже нет.       Обернувшись на звук моих шагов, Рин поднялась с дзабутона.       — Ты вернулась. Тебя не было почти два дня, что-то случилось?       Замотав головой, я бросилась к ней, обняла, зарылась носом в плечо.       — Прости.       Шёпот обжёг горло, опять подкатил комок.       Я не смогла. Ничего. Ничем не смогла помочь им.