Тень другого мира за спиной

      Во внешний мир меня выдернуло как всегда ожидаемо неожиданно.       Скучая на площадке в подобии медитации, я незаметно для себя заснула. Вполне нормальная реакция для меня, конечно. Но всё равно. Неприятно. А проснулась за пару секунд до выхода во вне.       Рин рядом не было.       Поморщившись, я выпрямилась и закрыла глаза. Так мир вокруг слегка успокаивался, прекращая головокружительные манёвры перед моим взором.       Надеюсь, Рин просто в дом зашла ненадолго. А не снова…       Родительский дом встретил меня солнечным светом. Прямо в глаза. Чьортики зелёные, больно же.       — Что такое, Саки-тян? Смотри какая прелесть.       Приложив ко лбу ладошки козырьком, я слегка ошалело оглядела комнату. Кабинет отца. Как всегда минималистичен: непривычно пустующий стол, кресло, позади широкое окно — единственный источник естественного, но сейчас излишне агрессивного света — по стенам тянутся шкафы с бумагами и книгами. Удивительно, но в этот раз в помещении творился почти идеальный порядок. Когда я в прошлые приходы в сознание забегала сюда, хаоса было много больше.       Рядом почему-то в позе сейдза* сидела Нацуко. В светло-жёлтом кимоно. Причём, судя по тому, что рисунок из кленовых листьев только на подоле, чуть ли не самом официальном. Подбадривающе улыбнувшись, девушка элегантно подобрала рукав кимоно и указала раскрытой ладонью на разложенные передо мной предметы.       Книга, кисточка, горка монет, почему-то миска риса и миска с красными бобами, катушка полупрозрачных ниток, стеклянные бусы, кунай, бинты и немного в стороне цветы: эдельвейс, вербена, лотос и ликорис.       — Окаа-сан? — недоуменно склонила голову я. Здесь явно какая-то традиция замешана, но что я должна делать-то?       — Выбери, что тебе больше нравится.       Слегка подтолкнув меня в спину, Нацуко напряжённо замерла.       И что я должна выбрать? От этого может зависеть моё будущее? Нацуко слишком волнуется для чего-то незначительного.       Встав с белого коврика, я медленно потопала к вещам.       Будем рассуждать логически. Попросили выбрать, что понравится. Значит так. Есть я не хочу. Рис и бобы уходят в небытиё. Нитки? Шитьё меня никогда не привлекало. Бинты тоже. Медик из меня никакущий. Монеты. Хорошая штука, конечно, но если это какое-то гадание на будущую профессию, а о чём-то подобном я слышала ещё дома, то… Купец, торговец не моё предназначение. Втюхивать что-то малопонятное, ненужное или некачественное я не смогу, а продавать очень дорогие вещи чванливым аристократам или другим торговцам… Ну, в общем, тоже откладываем.       Плюхнувшись между вещами, я их быстренько перетасовала, сразу же отодвинув подальше неподходящие. И задумалась.       Книга и кисть это интересно и наверняка отсылает к сфере искусств. Но я же хочу прожить в этом мире как можно дольше. Если у меня не получится стать известной, кто будет защищать посредственность? Вышел из деревни или на неё кто-нибудь напал и всё. Кранты. Да и у известных тоже проблем по горлышко: враги, наёмники, покушения. Такие себе перспективы, оставим их на хобби.       Мазнув взглядом по самому обычному кунаю, я рефлекторно потянулась к бусам. Странные. Стеклянные или хрустальные шарики на белой нити. Их разделяло пять особых бусин похожих на клыки или перевёрнутые капли.       Сзади послышался рваный вздох. Я резко повернулась к маме, чуть не выронив из пальцев бусы.       — Окаа-сан?       — Всё хорошо, малышка, — побледнев Нацуко криво улыбнулась. — Просто твоя бабушка тоже выбрала чётки, и…       Я, мысленно присвистнув, с трудом сдержала желание поморщиться. Специально же не торопилась. Зачем хватанула то, что не собиралась брать?! Чётки. Никогда их раньше не видела в живую. Какая уж тут судьба?! Священником мне не быть, а монахиня... Бр-р-р... Можно не надо?        Ещё и Нацуко подозрительно долго молчит. Состроив максимально наивную моську, я уточнила:       — И?       — И ничего. Но теперь тебе, — девушка с силой сцепила пальцы в замок, — придётся пройти наш семейный ритуал.       Ритуал... Звучит опасненько, но пока не так страшно, как я себе представляла.       — Да? Круто. Я увижу обаа-сан и одзи-сан?       Грустно хмыкнув, Нацуко кивнула.       — Пожалуй, да, — придвинувшись, она чмокнула меня в макушку и осторожно забрала чётки. — А теперь, скажи, Саки-тян, какой цветок тебе нравится больше всего из этих?       В коридоре послышались чьи-то шаги. Мы с мамой переглянулись и, синхронно пожав плечами, повернулись к двери.       — Доброе утро, Ёсиока-сан. Прошу прощения за вторжение.       В дверях стояли отец, смутно знакомая девушка и какой-то парень.       — Моё имя Комацу Ясуко. Я от госпиталя, пришла проверить ваше состояние. Это не займёт много времени, — улыбнувшись, девушка посмотрела на меня и показала на парня. — Это Широ — мой помощник. Он может приглядеть за вашей дочерью, пока я проведу диагностику и все необходимые процедуры.       — Я подожду вас на кухне, Нацу.       — Хорошо, — переглянувшись с отцом, Нацуко закусила губу, но кивнула. — Подождите немного, прерывать ритуал нельзя.       Отвернувшись от нежданных гостей, Нацуко подвинула ко мне цветы.       Взгляды гостей сошлись на мне. Неприятное ощущение. Они ведь вынуждены задержаться здесь из-за меня. Напряжённо выпрямившись, не глядя потянулась к ближайшему цветку и схватила горшок, прижав его к себе. В нос ударил незнакомый, но приятный аромат.       — Лотос? Хороший выбор, — ирьенин подмигнула мне и, приложив ладонь к губам, заговорщицки прошептала: — У меня был жасмин.       Уставившись вниз на стрёмную чашечку-коробочку, я чуть не выронила горшок. В таком ракурсе красивый цветок смотрелся… слегка необычно.       — Саки, поосторожнее с цветком, он будет тебя защищать. Посидишь здесь немного? — получив моё уверенное «да» и собрав с пола все предметы, Нацуко подошла к парню и тихо прошипела: — Широ-сан, если за это время с Саки хоть что-нибудь случится, то…       Конец фразы я не расслышала, но почти уверена в его содержании. Ничего хорошего Широ не грозило. А парень, видимо, близок к званию профи. Чунин, не меньше. Он даже не побледнел, хотя Нацуко умела быть ужасно убедительной. Или просто ужасающей… Кому как везло.       — Я понял, Ёсиока-сан, не беспокойтесь.       Фыркнув, мама вместе с ирьенином вышла, закрыв за собой дверь.       — Ну что, Саки-чан, может поставим твой цветок куда-нибудь в красивое место? Он же твой защитник, как-никак, — эти слова были произнесены с таким скепсисом, что я тихо прыснула в кулачок и кивнула, — Может, в твою комнату?       Пожав плечами, я неуклюже встала и потопала к двери. Остановилась перед ней, повернулась к парню и замерла в ожидании, глубокомысленно пялясь в потолок.       Не нравится он мне.       — Ну да, об этом я не подумал, — повернув ручку, Широ открыл дверь и пропустил меня вперёд.       Его взгляд буквально буравил мой затылок.       Из кухни доносились голоса Нацуко и Ясуко. Может, пойти к ним? Я уже состроила уверенную физиономию и хотела решительно прошагать к маме. Но на полпути парень остановился и уверенно открыл дверь. Мою дверь!       — Это твоя комната, да?       — Да. Как вы узнали? — Напряжённо засопев, я поставила горшок на маленький столик, вырезанный отцом для меня. В центре комнаты почему-то лежал футон. Хм… а ведь всего месяц назад её переделали в мою игровую.       — Просто узнал, — от насмешливо-пренебрежительных интонаций в голосе парня я поморщилась, поправив цветок на столе. — Кстати, Саки-чан, ты знаешь, что ты очень умная девочка?       Сзади послышался скрип закрываемой двери.       Видимо не достаточно умная. Чёрт. Замерев над цветком, я попыталась расслабить мышцы лица и стереть с него все следы интеллекта. Улыбнуться, короче. Пульс скакнул до двухсотки, наверное. Досчитав до десяти, я повернулась к парню.       — Неа, Широ-сан. Я просто хорошая.       Рассмеявшись, парень подошёл, присел на корточки и, оказавшись со мной на одном уровне, погладил меня по голове.       — Хорошая. Хорошая, Саки-чан.       Его поведение и голос изменились. Неужели псих? Лихорадочно обдумывая возможные выходы из ситуации, я смущённо уточнила:       — Правда?       Подняв глаза, я встретилась с его взглядом. Зря. К горлу подступила тошнота.       Такие знакомые глаза. Страшные. Они завораживали, просили, хотя нет, требовали раскрыться, довериться.       И необычайно тёплый голос окончательно заволок сознание:       — Конечно, Саки-чан. Конечно, правда.       Мир вокруг закружился. Померк.       — Всё будет хорошо, Саки-чан.

***

      Тьма навалилась мгновенно, расслабляя и подчиняя сознание. Но даже сквозь неё голос парня преследовал меня, повторяя, как заезженная пластинка, последнюю фразу, пугающе растягивая слова.       — Всё-о буде-эт хорошо-о, Са-аки-ча-ан.       Схватившись за голову, я рухнула на колени. Это продолжалось бесконечно. Сквозь зажмуренные глаза проникала серая туманная пелена, искрящаяся языками пламени. Красные, зелёные, синие, белые, голубые. Зелёные. Они пульсировали. То приближаясь, то удаляясь от меня. От моего взгляда.       Но ведь глаза закрыты…       К горлу подступила тошнота. Казалось, весь мир кружился и не было ни одной точки, остающейся неподвижной в нём. Оторвав руки от головы, я вцепилась в землю, зарываясь в неё пальцами, разрывая корни какой-то мелкой травы. Стоп. Травы? Земля… Откуда в моём доме земля… Меня выкрали?       Усилием воли распахнув глаза, я, обомлела.       — Какого чёрта здесь происходит?!       — Не знаю, что у тебя происходит здесь, дитя Ёси, но помни, чтобы присоединить к иероглифу Кичи, иероглиф Ока, нужно быть терпеливым и почтительным. Следовать советам старших и чтить традиции. Иначе все дары, данные тебе кланом, будут утрачены уже в следующем рождении.       Надо мной возвышался беловласый дед в строгом, столь же белоснежном, как и его волосы, кимоно и песчаного цвета хаори. В его руке был высокий посох с прикреплённым к нему железным фонариком на небольшой металлической цепочке.       Суровая складка на лбу, холодный, изучающий взгляд стальных глаз, осанка достойная императора и идеально убранные в высокий хвост волосы. Благородный. Безусловно. Казалось, ему не хватало лишь мечей. И вот он, оживший из легенд и древней истории, самурай. Величайший даймё. Или, быть может, сёгун?       От удивления даже голова перестала кружиться. Взглянув на свои руки, я смутилась и, вынув их из земли, не вставая склонилась в поклоне.       — Мне нет прощения, одзи-сама.       — Вставай, дитя. Я забуду твои слова на этот раз, если ты будешь помнить мои, — голос мужчины слегка смягчился, взгляд его потеплел. — Идём. Перед встречей с семьёй нужно выглядеть идеально.       Хмыкнув, мужчина дождался, когда я встану, и бодро, размашистыми шагами пошёл к дороге.       Поспешив за ним, я чуть не падала, ноги всё ещё плохо слушались, но продолжала идти. Вокруг было поле. Небольшие кусты, иногда попадались деревья, похожие на дубы, столь же величественные и протягивающие толстые ветви вширь.       Оглянувшись мужчина немного замедлился и задумчиво проговорил:       — Ты выглядишь старше. Много старше, чем я ожидал. Как твоё имя? И кто вырастил тебя, дитя?       — Ёсиока Саки, одзи-сама. Моя мать — Ёсиока Нацуко, отец — Ёсиока Хикару. — Дед задумался на секунду и, почему-то прищурив глаза, кивнул. — Если это возможно, могу я задать вопрос?       — Ты узнаешь всё в своё время. И на будущее, дитя, лишь когда кто-нибудь обратится к тебе, ты можешь заговорить. Поняла? Но в честь праздника, можешь задать один.       — Поняла, одзи-сама. Благодарю за эту возможность. А на сколько я должна была выглядеть сейчас?       Мужчина чуть резче вдавил посох в землю, фонарик вздрогнул, глухо звякнув о посох.       — Лет шесть-семь. Лишь один ребёнок, за всю историю нашей семьи, пришёл к нам девятилетним, — его голос с каждым словом становился всё напряжённее. — А история наша длится не один век. Множество поколений прошло, и лишь один. А ты… Тебе уже сейчас можно дать двенадцать.       — Вас расстроило, что я пришла такой взрослой, одзи-сан?       — Нет, дитя, — повернувшись, мужчина подошёл и, заглянув в мои глаза, тяжело вздохнул. — Просто тебя ждут гости.