Тень другого мира за спиной

      Как только краски заката улеглись, а подарок был надёжно спрятан в тайничок под одним из татами, привычная серая обыденность вернулась, набрав ещё больше сил. Стоило только махнуть рукой и, наконец, смириться с ситуацией, и усё.       Я настолько привыкла к тому, что практически всё время предоставлена сама себе, что уже перестала ощущать какой-то особой потребности в общении. Было достаточно одного лишь присутствия человека. Чтобы он был рядом. В зоне видимости. В зоне прикосновения.       Так мы сидели на кухне с Ясуко. За чаем она то и дело болтала о составах лекарственных настоек и мазей, свойствах трав, пытаясь меня развлечь. И ей это удавалось. Каким-то непостижимым образом. Искренней улыбкой, звонким смехом, ароматом сочного мяса, от которого текли слюньки, лёгким запахом солнечных духов и… наверное, ярко-оранжевой косынкой. Почти в стиле Наруто.       Так мы прогуливались с Йоко и Рю. С каждым месяцем это происходило всё реже. Мою юную подругу начали припахивать к клановым тренировкам, а Рюкацу недавно повысили, так что работа в полиции Конохи отнимала всё больше времени, мало что оставляя «на себя». Даже для подобия личной жизни этого было не достаточно.       Так мы сидели с Хикару по вечерам, почти до рассвета. Я часто не заметно для себя засыпала у него на коленях, а просыпалась уже под шкворчание гарнира от Ясуко — жарящихся кусочков мяса или рыбы.       От полуночи и до рассвета — это было единственное время, когда отоо-сан находился на территории деревни и его не тревожили всякими донесениями и приказами. Словно и не прошло больше года с нападения лиса.       Так мы смотрели на луну с Рин.       Так я смотрела в сад, в кроне деревьев которого, вероятно, порой отдыхал кто-то из знакомой парочки АНБУ. В какой-то мере даже это незримое присутствие, наносящих обязательные визиты вежливости, нянек, были приятным фоном для занятий физкультурой или каллиграфией. Даже они умудрялись создавать тёплую атмосферу очень своеобразной, но заботы.              Видимо, именно благодаря этой медитативности протекающей вокруг жизни и постепенно наваливающегося чувства ирреальности происходящего, я и смогла погрузиться в себя настолько, настолько отстраниться от происходящего, что в один момент осознала себя находящейся сразу в двух местах.       Ощущение было мимолётным, как ускользающий сон во время пробуждения. Но именно оно стало сдвигом. Тем необходимым кирпичиком. Решающей каплей, прорвавшей плотину.       Меня почти сразу же затянуло во внутренний мир. Впервые с такой лёгкостью вернулась к себе по своему желанию. Более того, я даже вызвала гордую улыбку на лице Рин!       А уж собственной радости не было предела! Хотелось биться головой обо все твёрдые поверхности в округе под свой же громогласный хохот. Так долго пытаться поймать одно-единственное ощущение, это надо уметь.       Я будто снова научилась смотреть стереоизображения! Точнее то, что скрыто в них. После месяцев тщетных попыток… стоило уловить принцип, пусть даже случайно, и дальше, с каждой новой попыткой, становилось всё проще и проще вызывать это своеобразное состояние.       Оно было одновременно похоже и не похоже на… многозадачность и дежавю. Ты словно смотришь онлайн реалити-шоу со своим же участием. Вот только копия в телеке похожа на робота. Программу с простеньким ИИ. Может выполнять привычные, монотонные действия, конкретные приказы: поднять левую ногу, например, передать сообщение или запомнить небольшой текст. А вот проанализировать что-то, принять какое-то решение — железа уже не хватает. Не тянет.       И в то же время, благодаря даже такому ограниченному функционалу, я могла освободить время для полноценных тренировок техник под руководством Рин.       Мой нынешний уровень «медитативной выучки», наверное, можно было сравнить с армейской фишкой — умением засыпать везде, в любой позе, в любое время. А это было одним из главных условий для начала изучения! Помимо освоенного разделения создания.       И после небольшого медосмотра: Рин минут десять изучала мои каналы чакры и почти слившиеся очаги Инь и Ян.       Вердикт: более-менее готова, — был вынесен ещё недели три назад. Но во избежание малейших неприятностей в будущем, перепроверке была подвергнута вся система кейракукей. Сэнсэй-ирьенин это та ещё дотошная машина, даже если его обучение было не самым долгим. Медик — это призвание.       Страшно представить, что творила Цунаде-сама в качестве наставника за кадром аниме…       — Ну что ж, — Рин чуть устало стряхнула зеленоватое свечение от техники мистической руки с пальцев и в качестве разминки для «затёкших конечностей» за пару секунд показала полную серию из двенадцати основных печатей. — Теперь можно переходить к наработке печатей и их связок. Запоминай. Точность и правильность, как самих печатей, так и переходов между ними, в приоритете. Скорость будешь нарабатывать позже.       И вновь потекла река времени. Дни слились в единый ливень — за окном действительно почти без перерывов моросил дождь. Оставшийся кусок осени и зима запомнились лишь погодой, да дрожащими от напряжения пальцами рук. Каллиграфия спасала лишь на первых порах. Зато благодаря корявому почерку я получила целых три письма от Нацуко! Сразу.       Первое время даже не могла понять, в чём прикол. Лишь через три прочтения каждого из них по отдельности до меня дошло!       Их словно писали три разных человека. Сэнсэй, Элита клана и Мать.       Казалось бы, какое удивительное замечание. Однако, например, где-то половину слов из второго письма мне пришлось искать в словарях. Вежливость, однако! Стиль речи настолько видоизменился, что догадаться о значении того или иного сочетания иероглифов было сложно. Даже на основе бытового опыта Рин. А она не в пример вежливее, той же Ясуко.       О — открытие. Оказывается, меня всё это время жалели, не запаривая мозги настоящими сложностями этикета…       Ну а то, что Нацуко не очень любила показывать свою нежную, переживающую натуру, в отличие от во многом показной внешней строгости, стало ясно давно. Тем дороже было одно единственное предложение третьего письма:       

      «Всё в порядке?»

             Наставления, хронологию изучения свитков и ключ от барьера от тайника в кабинете были переданы мне лично от Хикару. Из рук в руки, из уст в уста. Часть затыков с учебными дисциплинами общеобразовательного характера помогла закрывать Ясуко. А когда выдавалось свободное время днём, к мини-лекциям присоединялся и отец.       Весной для закрепления материала по ботанике было решено разбить скромненький садик с лечебными травами и банальными ягодами-овощами. Правда, подальше от ближней линии обороны дома и полигона… Так что тащиться к нему с лейками было не очень удобно. Но это мелочи. Прокаченная физкультура и вдруг прорезавшийся пропеллер позволяли носиться туда-сюда по территории.       А если учесть, что занятие, быстрее вгоняющего меня в скуку и уныние, чем монотонная перекопка земли под грядки, окучивание и прополка, найти проблематично. Здесь-таки была закопана ещё одна выгода.       Пока моё бренное тельце находилось в лёгкой прострации под управлением программы-автопилота ИИ, я постепенно приближалась к следующему уровню. Техникам E-ранга! И настоящему управлению чакрой. А не имитацией в стиле единственного рывка и то, только в виде усиленного броска. Единственный взмах рукой контролировать проще, чем спринт на тридцать метров.       Постоянство и равномерность потока чакры, которого необходимо добиться, для новичка не то чтобы невозможны, но крайне опасны. А уж чередование «волн» в нужные мышцы… Отработка такого навыка без тщательно проработанной базы в виде умения на элементарном уровне управлять потоками собственной энергии привело бы к смертельному исходу в семидесяти процентах случаев. Во внешнем мире. Ещё двадцать пять — раны разной степени тяжести от растяжения мышц до сотрясения мозга и оторванных конечностей. И только пять, в силу удачного стечения обстоятельств, присутствия взрослых шиноби рядом или таланта гения, могут закончиться без серьёзных травм.       Поэтому усиленный бросок вначале тренировала под пристальным взглядом подруги. А первые несколько десятков раз, пока я не запомнила принцип и последовательность действий, процесс полностью контролировала Рин. От и до.       В этом плане ирьенины богам подобны! Чудовищный контроль им позволяет многое. Очень многое.       И я ме-едленно, шаг за шагом, приближалась к уровню, который позволит мне выживать в этом мире без поддержки других людей. Потому что E-ранг и D-ранг отличаются друг от друга не так чтобы сильно. А хотя бы парочка, изученных в теории и отработанных с Рин, C-ранговых техник даст мне невероятное преимущество по отношению с другими детьми шиноби. Я смогу встать плечом к плечу или лицом к лицу, тут уж как жизнь вывернется, с детьми старших ветвей кланов. И смогу выиграть в поединке!       Рин на мой энтузиазм лишь качала головой и закатывала глаза, поправляя очередной косяк в печати птицы. Но я даже для себя отметила, что прогресс как-то резко улучшился. Свершился первый скачок умений.       Мой ручеёк начал расширяться, превратившись в небольшую горную речушку. Бурлил, пенился, испаряясь в воздухе от моих косоруких попыток замаскироваться с помощью плаща и техники какуремино или создать иллюзорного клона. Рин тоже способствовала его развитию. Она прерывала самые корявые попытки, которые в теории могли навредить каналам чакры. Кажется, я даже стала их чувствовать. Хотя ощущение гудящей от напряга кейракукей было из малоприятных.       Лето и начало осени просто потерялось за постоянными попытками стать хотя бы чуть-чуть, но настоящей куноичи. И со скрипом, под невесомым давлением нового типа писем от Нацуко, пришлось подтянуть вежливый «диалект» японского.       Этикет я слегка забросила, остановившись на банальном уважительном отношении. В поклонах и фразах, полагающихся к самым распространённым ситуациям, разобралась ещё вместе с Нацу. И решила оставить всё как есть. Хикару не особо разбирался в этих тонкостях. Несмотря на благородные черты лица и странную для шиноби-мужчины вежливость, он не углублялся в этот омут из правил и догм. Не парился, короче!       Ясуко тоже не сказать, чтобы уделяла должное внимание каким-то особенностям подбора цветов, одежды, украшений и слов под тот или иной «очень важный» случай. А без учителей я в этикетных свитках от Нацуко путалась на раз. Всё же они были не достаточно подробны…       Я часто медитировала над подарком. Рассматривать пару «смертоносность» и «статус» было до странности интересно.       При взгляде на канзаши во мне каждый раз просыпалось нечто аморфное. В голове становилось пусто-пусто, и псевдофилософ заводил унылую песню про боль и кровь, про семью и долг, про необходимость и обязанность. Про светлую печаль и иной мир.       И вот наступил ноябрь. Третий год жизни здесь подходил к своему логическому концу. А отца снова отправили к Нацуко. Хотя не совсем так, в этот раз, видимо, уже за ней.       Это был бы замечательный подарок ко дню рождения. До которого как раз оставалось две недели…