Blind spot

Солнце едва пробивалось в комнату через неплотно прикрытые тяжелые шторы. В его узкой полоске, лежащей на полу и маленьком пуфике перед зеркалом маячила тонкая и пластичная женская тень. Он давно проснулся, но не подавал и виду, предпочитая наблюдать за ее утренними ритуалами. Она снимала бигуди перед зеркалом и расчесывала плотные кольца золотых волос, раскрывала разные баночки и бутылочки, отправляя их содержимое на свое лицо. Завершающим штрихом стала ярко-красная помада, которую она наносила особенно тщательно, тонкой маленькой кисточкой. Завершив свои приготовления, женщина исчезла, но совсем ненадолго. Вскоре она ворвалась в комнату теплым вихрем аромата духов и свежеприготовленного завтрака, отдернула шторы и поставила поднос на кровать. - Дорогой, ты же не собираешься проваляться в постели полдня? – мурлыкнула девушка и порхнула уже в сторону стенного шкафа с одеждой. Он без особого энтузиазма ковырял вилкой воздушный омлет, продолжая неотрывно наблюдать за женщиной. Она грациозно натянула чулки, пышное красно-черное платье с широкой юбкой и узкой талией и вернулась на край кровати. Он поймал ее руку и ощутил на мягкой коже шероховатый след от ожога. Девушка нахмурилась и опустила взгляд ледяных голубых глаз. - Скоро приедет водитель, - зачем-то сказала она, - собирайся. Мы же не можем опоздать. Солнце стояло высоко над городом, отражаясь в окнах небоскребов. Отсюда открывался прекрасный вид на лучшую часть города. Он распахнул дверцы встроенного в стену шкафа и увидел ровный ряд красных костюмов. Он судорожно раздвинул в стороны вешалки, но так и не смог отыскать ничего другого. На полках, сложенные аккуратными стопками лежали зеленые рубашки и желтые жилеты. Девушка заглянула в комнату. - Грег приехал! – крикнула она, - ты готов, дорогой? - Грег… кто такой Грег… - заторможено пробормотал он и тут же сопоставил полученную информацию в более-менее сносную логическую цепочку. Грег – это водитель. Это был маленький, пожилой латиноамериканец, который галантно раскрыл перед ними дверцы роскошного черного роллс-ройса. Девушка расправила по сидению складки платья и достала из маленькой сумочки изящный портсигар и зажигалку, закурила и поинтересовалась, очаровательно хлопая ресницами: - Ты уже придумал, чем сегодня удивишь публику? До выступления оставались считанные минуты. Несколько пар рук тщательно, с точностью настоящих ювелиров создали на его лице маску из грима, уложили волосы; незаметно прикрепили под ворот рубашки маленькую головку микрофона. Она все время находилась где-то рядом, а сейчас, каким-то удивительным образом они оказались наедине в узком темном коридоре, обычно наполненным шныряющими туда-сюда работниками сцены. Невидимые и неслышные, эти маленькие ангелы, позволяли стабильно существовать миру грез, дарящему радость миллионам несчастных людей перед экранами. Только здесь и сейчас, он позволил себе приблизиться к ней, обнять, вдохнуть запах ее грима, косметики и духов. Она была особенно красивой в коротком, едва прикрывающем тело серебристом блестящем трико, вычурном макияже и с накладными ресницами. - Нет, не сейчас, - сдавленно шепчет она, - мы испортим работу гримеров. После. Все после. В роллс-ройсе, как мы всегда мечтали, по дороге к Ларри? Или, если не хочешь, не поедем к нему, сразу домой… Ее сбивчивый голос пропадает в гуле аплодисментов. Торжественно опускаются тяжелые красные шторы и перед ними широкая, как зал циркового манежа студия. Он выводит свою прекрасную ассистентку под руку, танцуя и игриво кланяясь восторженной публики. - Добрый вечер, Готэм! – приветствует он, - вы, должно быть, соскучились по хорошим шуткам? Гости восторженно хлопают и улюлюкают. Он достает из кармана пиджака огромные очки в черной роговой оправе и торжественно водружает себе на нос. - Но сегодня я буду серьезен, как никогда. Никаких шуток. Есть у меня один знакомый – отличный психотерапевт. Люди, когда узнают, что за каждый сеанс ему надо платить двести баксов мигом выздоравливают. Он позволяет себе ненадолго обернуться на стоящую рядом девушку и снова вернуть все свое внимание равнодушному глазу камеры и присутствующим в студии людям. - Никаких двести баксов друзья, - продолжает он и в приглашающем жесте поднимает руки вверх, - я вас, сегодня, абсолютно бесплатно вылечу. Сейчас продемонстрирую вам эффективность моей терапии. Двое ассистентов в костюмах белых кроликов вкатывают на середину студии стол для фокусов. По оклеенной блестящей пленкой лестнице, девушка в серебристом трико поднимается на стол и укладывается внутри ящика, только ее кудрявая голова с красными губами и ноги в таких же ярко-красных туфлях остаются свободными. Он берет в руки пилу. Публика затихает. На него находит непонятное, парализующее волнение и, превозмогая сковывающую тяжесть движений, он опускает пилу в специальный паз прямо посередине тела девушки. Улыбка на лице ассистентки сменяется странной кривой гримасой. Ассистенты разводят в стороны две половины ее разделенного тела. - Моя прекрасная ассистентка всегда мечтала заглянуть вглубь себя, - объявляет он, - и наука наконец-то может дать ей такую возможность. Его голос одиноко звучит в тишине, нарастающей и грозящей вот-вот разразиться оглушающим грохотом взрыва. И словно взрыв в этом застывшем густом воздухе раздается оглушительный крик ассистентки. Прямо перед своим лицом она видит вторую половину туловища, аккуратно отпиленную пилой и вываливающиеся из нее, ничем не удерживаемые внутренности. - Ты разочарована, моя дорогая? – наклоняется он к ней, - а ты думала, что внутри у тебя что-то особенное? О, какая жалость!